Трилогия вочеловечивания

          От автора
  Перед тобой, читатель, трилогия прозы, также, как трилогия стихов Блока, названная трилогией Вочеловечивания. Эта схожесть не искусственная. Так же, как и Блок, я посвящаю его своей Музе.



ПРЕДЧУВСТВИЕ РОМАНА

        ОТ АВТОРА

  Этот роман – всего лишь серия мало связанных друг с другом новел. Он несколько развязан и вульгарен; но это попытка нащупать то новое, что будет с литературой будущего.
        Приятного чтения!


            ГЛАВА 1. ПОЭТ
  Он вышел из парадной рано утром. Стены давили его. Ему было душно и страшно в четырёх стенах собственной квартиры. В голове звучал ритм: раз-два-три, раз-два-три. Ярко светило солнце первых чисел сентября, неся успокоение. И вот уже рождались стихи:

Старушки, бомжи, мужики,
Девицы, менты, инвалиды –
Все лезут и лезут в стихи,
Когда ты их пишешь для вида…

  Дальше пока не продолжалось. Он был псих и на этой почве инвалид. Работы было не найти. Поэтому он гулял. Пройдя немного по улице, он спустился в метро. Горький воздух бабьего лета сменился сквозняками метрополитена. Он наблюдал людей. В вагоне всегда было много интересных лиц: мужчин, парней, девушек… Особенно девушек. По утрам их почему-то мало на улице. Но ближе к середине дня их уже полно. Симпатичные, красавицы, дурнушки…
   В Купчино он вышел  (да и странно было бы не выйти – ведь это конечная). Он сел на электричку до Павловска и тут продолжилось:

Когда в электричке сидишь,
Как рыцарь последний искусства,
И рифмы в блокнотик строчишь,
Мозги напрягая до хруста.

   За окнами мелькали поля с пожелтевшей травой. Чахлые деревья вдоль железной дороги уже успели сбросить половину листьев. Павловск открывался сырым прохладным воздухом на длинной аллее между высоких деревьев. Он долго шёл прямо; потом свернул на футбольное поле; прошёл мимо лодочной станции к павильону Аполлона Мусагета; оттуда спустился к речке Славянке (при этом открылся прекрасный вид на её долину и песчаный островок, где дети пускали кораблики); перешёл её через мостик с кентаврами; поднялся на противоположном берегу, мимо дворца, на высокий склон; прошёл мимо двенадцати муз; снова перешёл речку у Пиль башни… Но он не успел осуществить всю программу. Где-то у павильона Августейшему Супругу он встретил парочку: полного высокого мужчину и девушку, которую он сразу узнал…
…………………………………………………………..
  Где-то в шестом классе она перевелась в их школу и в их класс. Она была красива той особенной красотой, которая может быть только у нимфеток. У неё не было ни груди, ни бёдер, но во всём её женском облике было что-то настолько зовущее, что даже учитель математики, Антон Семёнович, побаивался её. Наш герой (поэт) встречался с нею около полугода, пару раз они целовались. Но он никак не мог разгадать её секрет, понять её чары, и поэтому бросил её и увлёкся другой сверстницей, подурнее и поскромнее, но зато такой понятной.
…………………………………………………………………
  Итак он сразу узнал её, но лишь потом, когда они свернули за поворот лесной тропинки, он понял, что её спутником был он сам. То есть не он конечно, а его двойник. Он было бросился догонять их, но быстро остыл и понял, что ему нечего сказать этой парочке. Одни сантименты. От такого расстройства он купил на вокзале два беляша вместо одного и тут же их съел. Возвращался домой он усталый и разбитый. В вагоне электрички было полно народа. Пришлось постоять до города. Он ехал и его мучили совесть и память. Уже темнело. На небе высыпали первые звёзды. Неожиданно одна из них сорвалась, и он загадал: «Влюбиться!» Он был одинок и поэтому после скромного ужина засыпал один в своей холодной постели.
     Так завершился один из дней героя нашего времени, поэта и сумасшедшего, Александра Неёлова…

        ГЛАВА 2. ДВОРНИК ПЕТРОВ
   Он был дворником. Его фамилия была Петров, но все звали его дядей Олегом или Петровичем. Иногда он отзывался просто на своё имя Олег, но это было всё равно, поскольку человек он был не гордый, хотя и точно чувствующий, не смотря на свою профессию.
   Он считал себя романтиком: летом он мёл пыль, осенью – опавшие листья, зимой разгребал снежные сугробы и по весне сажал цветы на клумбах. Он постоянно был занят, поэтому выпивал редко. Хотя и любил алкоголь. Порою можно было застать его за курением, но окурки свои он старательно собирал в спичечный коробок (профессия обязывала: он не расстраивался из-за мусора, но много раз поминал чёрта, сметая хабарики с травы и с асфальта на своей территории).
  Он и вправду был романтиком. Когда наступало лето, он подметал вокруг всего дома прошлогодний мусор так, что нельзя было найти ни одной соринки; он мёл летом пыль и думал, что делает свой город и свою страну чище и прекрасней. Пыль представлялась ему зловещей птицей, которая осела на поверхности его двора: он гнал её, она взлетала, и снова опадала, но уже кучками, которые было удобно собирать в ведро.
  Осенью он с утра боролся с опавшими листьями. Листья казались ему чешуёй осени, и он старательно брил осень от её разноцветного покрова. Дворник Петров был уверен, что земля без листьев выглядит менее красиво, но он знал, что осень должна быть без чешуи – мокрой и скользкой, матово блестящей в сырых осенних сумерках.
    Зимой Петров противоборствовал со стихией не на жизнь, а на смерть. Он рыл траншеи в зимних заносах, чтобы жильцам было удобно ходить; скалывал лёд с асфальта, чтобы не было гололёда; посыпал лёд песком, если его было много, и не было никакой возможности его весь сколоть. Он думал, что он солдат на передовой: готовит свой рубеж к танковой атаке. Иногда ему казалось, что если бы люди исчезли с планеты, а он остался, он бы всё равно боролся со снегом и со льдом не на жизнь, а на смерть, даже если бы за это ему не платили зарплату.
   А весною наступал сплошной праздник. Дядя Олег ели дожидался того времени, когда стает снег и прогреется земля. Он старательно избавлялся от луж, проделывая каналы в стоки, чтобы вода уходила; потом старательно убирал остатки прошлогодней листвы с травы вокруг дома, и наконец приступал к желанной обязанности по благоустройству территории: он высаживал на клумбах фиалки, анютины глазки и другие неприхотливые цветы мир, его страна и его город стали красивее и привлекательней.
   Дворник Петров женат не был. У него были в жизни разные женщины, но ни одну из них он не любил. Он плохо помнил своё детство, и если бы не любовь к справедливости и правде, мог бы на полном серьёзе утверждать, что родился дворником. Он жил в том же доме, вокруг которого служил; питался плохо, потому что не умел готовить, и наверное спился бы, если бы не был романтиком и не любил свой труд. Как то он долго ухаживал за одной женщиной; он даже подумывал жениться на ней. Она была не то чтобы красива, но мила, ещё вполне молода, и привлекала дядю Олега тем, что ему хотелось её; ему казалось, что она прекрасна в постели – просто демон в человеческом обличье. Но он это так и не проверил. Она ему не дала, но не только не дала, но и холодно встретила его ухаживания. Это ещё больше разгорячило бедного дворника. Он просто забрасывал её подарками: дарил её цветы, конфеты, духи. Но она не приняла и половины даримого. То есть цветы она конечно не выкидывала, но духи не брала, понимая, что такой дорогой подарок к чему-то обязывает.
  Потом у Петрова было несколько женщин, но все они ему не нравились. Та была слишком длинной, другая толстуха, третья просто дура. Они выпрыгивали из постели нашего дворника, и он забывал их, увлечённый своим трудом. Другое дело – друзья. Дядя Олег плохо сходился с людьми и легко забывал, поэтому друзей у него почти не было. Только один сумасшедший поэт Александр Неёлов чем-то запал в душу дворника. Они иногда встречались за бутылкой пива, трепались, потом пили чай и расходились в полной уверенности что день прошёл напрасно. Для Александра главное было его стихи, для дворника Петрова – его любимые обязанности. Трудно сказать, почему сошлись эти два человека. Видимо оба были до крайности одиноки, и этим своим одиночеством похожи друг на друга. В тот день, когда Неёлов ездил в Павловск, дворник Петров, утомлённый дневной работой по уборке листьев и их сжиганию, поужинал жаренной картошкой и лёг спать. Ему снилась сначала школа, где он учился в детстве; его одноклассники в странных и нелепых ситуациях. Один из них сосал член у другого, и когда тот кончал, проглатывал сперму и говорил: «Маслице!» Другой его одноклассник робко, что вовсе было не характерно для него в школе, пытался выяснить отношения с дворником: он заглядывал ему в глаза и говорил о том, как уважает бывшего одноклассника.
   Потом ему снилась немецкая оккупация. Он оказался на оккупированной территории и вынужден был сотрудничать с фашистами, чтобы не помереть с голоду. Рядом жила его знакомая, и однажды она понесла какую-то свою вещь на рынок, чтобы обменять её на хлеб, но рынок оказался закрытым, поскольку был комендантский час и она вернулась домой голодная. Тогда дворник поделился с ней своим скудным ужином.
  Потом ему снилась ядерная война. Будто он с группой других людей собирался убежать с Земли на Венеру. Причём именно на Венеру, поскольку Марс оказался тоже вовлечённым в войну и разбомблен атомными бомбами. На Венере они должны были построить межзвёздный корабль и улететь к другим солнцам, чтобы найти там планету, пригодную для жизни. Атмосфера Венеры должна была скрывать их приготовления от противника. При этом, готовясь улететь с Земли, дворник жил в обычном деревянном доме и строил космический корабль для полёта на Венеру в цинковом ведре. Да и мало ли что ещё снилось несчастному дворнику той проклятой ночью.

           ГЛАВА 3. ОНА
   Её звали Лена. Ей было двадцать пять лет. У неё было двадцать мужчин за всю её непродолжительную жизнь ( и ещё более недолгие сексуальные похождения). Росла она как все: ходила в ясли, потом в детский садик, потом в школу, где её изнасиловали её одноклассники. Училась она средне, потому с трудом поступила в Политех. Первый сексуальный опыт привёл к тому, что ей нравился садомазохизм. Мужчин это отпугивало. Своих одноклассников она сразу простила и никому не говорила о том, что они с ней сделали. С одним из них она потом встречалась до окончания школы, правда больше ему не давала, боясь залететь, но отлично научилась с ним сосать. Склонность к садомазохизму у неё проявилась позже, уже в Политехе. Ей нравился один её сокурсник. Она даже готова была выйти за него замуж. Но после первой встречи, когда она приковала его наручниками к батарее, он перестал с ней общаться.
    Она часто вспоминала своё детство: дачу, где общалась с такими же дачными детьми, прогулки на озеро, купание и игры на песке.  Рядом с озером была военная часть. Однажды она вошла в воду, легла на надувной матрас и заснула. Когда она проснулась, то увидела, что течение прибило её к тому берегу, где находилась военная часть. Она так перепугалась, что чуть не утонула. Но молоденький солдатик помог ей доплыть до пляжа. Ещё они играли в войну. Однажды она взяла банку воды и залезла на дерево у дороги. Компания детей, которые изображали противников компании Лены, перешла в наступление. Тогда она выплеснула всю банку воды на этих детей. Они долго потом ругали её.
   В то утро, когда Неёлов поехал в Павловск, она встала поздно. Утром ей снилось, что она влюблена, но ей это только снилось, поскольку пока это чувство было ей не знакомо. Лена проснулась и поняла, что сегодня что-то должно случиться. Временно у неё не было никакой работы (Политех с трудом был закончен три года назад). И она включила компьютер и стала искать себе работу. Мест было много, но они ей не подходили. Потом она заглянула в другие сайты. Она интересовалась русской литературой: поэзией, прозой, публицистикой. На одном из поэтических сайтов непризнанных авторов она нашла следующее стихотворение:

Не донесёт ни отзвука, ни звука
Моя любовь;
Но к отчуждению, моя подруга,
Себя готовь;

К безмерной, бесконечной ласке
Минувших лет,
Где всё свежей, всё резче краски,
Где я – поэт…

 Оно было подписано коротко: Александр Жук. То, что это псевдоним она не сомневалась, потому что Жуки в переводе на английский Битлы. Другое дело, что стихотворение ей очень понравилось. Даже не то слово: она тут же влюбилась в него, как девчонка, чувствуя за этими восемью строками гигантское дыхание поэтического дара. Но автора не представлялось никакой возможности отыскать. Тогда она выключила компьютер и поехала на свидание к подруге с которой вчера вечером по телефону договорилась о встрече. Подруга жила в двадцати минутах езды на троллейбусе (на маршрутке она не поехала, экономя деньги). Троллейбус быстро заполнялся. Она старалась стоять ближе к выходу, но скоро её затиснули в угол. На ступенях около выхода стояла парочка парней, и они о чём-то шумно разговаривали. Неожиданно её привлёк голос одного из них, который читал следующие стихи:

Холод улиц; холод троллейбуса;
Нетерпенье людских душ;
Неулыбка словенского Велеса;
Яркий отблеск застывших луж.

   Она было посмотрела на этого парня, но быстро поняла, что это не он, не тот, чьи стихи читала в Интернете. Этот парень со своими стихами мог когда-нибудь дорасти до его уровня, но мог и не дорасти. В общем это был сырой материал, а ей нравились завершённые и красивые в своей завершённости формы. Подруга была в квартире одна (её родственники уехали на дачу). Они долго болтали о своём, о женском; пили пиво и джин-тоник; курили. Разговор их был так же пуст, как их головы и души. Может быть лет через двадцать их рассудки наполнятся жизнью, а их сердца научаться биться с чужими сердцами в такт. А может быть они состарятся так и не успев повзрослеть и станут теми первобытными старушками, что говорят только о погоде, о работе, семье, ругают транспорт, правительство и государство. Постепенно пришёл вечер. Начало темнеть. В это время поэт Александр Неёлов вернулся из Павловска, а дворник Петров ел жаренную картошку. Лена возвращалась домой – в целях экономии денег – пешком. Она шла через Сосновский лесопарк, где темноту немного освещали редкие фонари. За ней шла парочка мужчин и громко разговаривала, иногда обращаясь к Лене. Они говорили, что такая красивая девушка не должна гулять одна, что ей нужны охранники, они просили полюбить их. Где-то в середине парка на поляне они догнали её, стянули с неё трусики, которые выбросили на траву, где они валяются до сих пор, задрали ей юбку, и один больно вошёл в неё. Она почти не сопротивлялась. Не то, чтобы её это возбуждало, но она была в том моральном ступоре, когда не хочется ничего делать, хочется отдаться жизни и плыть по течению. Второй мужчина вынул из штанов свой член и  сунул ей в рот. Ей ничего не оставалось делать, как только сосать его. Потом мужчины поменялись местами. И только потом, сунув ей в сумочку денег, отпустили её. Она не помнила, как дошла до дома, разделась и тут же заснула (наверное сказывался алкоголь и моральный срыв от изнасилования).

           ГЛАВА 4. ОН И ОНА
  Ранним сентябрьским утром 199. года поэт Александр Неёлов был разбужен телефонным звонком. Он еле проснулся и (хотя уже рассвело) еле нашёл телефонную трубку.
- Алё! – услышал он женский голос.
- Доброе утро! – ответил он.
- Здесь живёт Александр Жук?
- Какой-какой жук?
- Я читала Ваши стихи в Интернете.
- Очень приятно.
- Меня зовут Лена.
- Рад познакомиться.
- И я Вас люблю!
    Тут Александр Неёлов проснулся окончательно. Голос был молодой, энергичный, и хотя представить внешность своей собеседницы он не мог, думал, что она красива.
- Постойте, - ответил он. – Дайте мне проснуться. Откуда Вы узнали мой номер?
- Просто я  хорошо умею пользоваться Интернетом.
- И вы действительно уверены, что влюблены в меня?
- Да. Прочтите какое-нибудь своё стихотворение!
- Хорошо:

Отдаваясь прозе без остатка,
Прозе жизни, прозе бытия,
Понимал, что в целом мне не сладко,
Пусть ночами будешь ты моя.

И искал я выхода в безумье,
На самоубийство не решась,
И ходил в замасленном костюме –
Может князь, а может и не князь…

- Давайте встретимся, - после короткой паузы сказала она.
- Ну что ж, давайте! – ответил он и они договорились о встрече. Первая встреча прошла очень нелепо. Она не смогла заставить себя полюбить сразу этого высокого толстяка. Он не ожидал, что она окажется на первый взгляд простой девушкой, пусть хорошенькой, но вовсе не красавицей. Он никак не мог отделаться от ощущения, что его обманули, что он видит не то, что есть на самом деле. Их первая встреча состоялась в парке. Они погуляли, поели мороженное и сразу разошлись. Второй раз они встретились в Эрмитаже. Здесь они прошли мимо египетского зала в залы античности, прошли мимо детей и уродцев, мимо Венеры Таврической, по широкой лестнице поднялись на второй этаж, мимо итальянских скульптур прошли в рыцарский зал и тут почти поссорились, потому что она напрочь  не признавала в мужском начале духа рыцарства. Потом они погуляли по залам французской классической живописи и поднялись на третий этаж, к импрессионистам. Тут были скульптуры Родена (обнажённые парочки в разных позах), полотна Ван Гога, Гогена, Сезанна.  Их так заинтересовал Роден, что они тут же признались друг другу, что хотели бы попробовать секс.  Тогда он повёл её к себе домой. По дороге в метро они целовались (так велика была их взаимная страсть). В квартире поэта никого не оказалось (родители были на работе). Он снял с неё плащ, помог разуться, разулся сам, снял куртку, взял её на руки и отнёс в свою комнату. Тут он уже чуть не выпрыгивал из штанов. Она медленно разделась, сняла с себя шёлковые трусики и начала раздевать его. Она хотела обслужить его по полной программе, но ей было так сладко чувствовать его в своём влагалище, что она много раз кончила (она сбилась со счёта)  прежде чем он вышел из неё. Потом она облизала его член и ввела его себе в попку. На этот раз она обошлась без садо-мазо.  Но на следующий раз она обязательно решила попробовать что-нибудь в этом духе. Она лежала на постели рядом с ним и чувствовала, как неровно бьётся его сердце. Неожиданно он вскочил, взял тетрадь и ручку и начал писать. Когда он закончил она попросила его прочесть, что получилось. Он прочёл:

Забудь мечты!
Забудь, что было!
Забудь, что ты
Меня любила!

Забудь меня!
Забуду тоже:
И нет огня –
Мороз по коже!

- Почему так мрачно? – спросила она.
- Не знаю, - ответил Саша. – Мне кажется, что наша любовь обречена. Мы толком не  знаем друг друга, а наша страсть вспыхнула слишком быстро и, видимо, так же быстро погаснет. Тебя повлекут другие мужчины; я тебе буду изменять с другими женщинами…
- А как же твои стихи?
- Стихи можно читать и не любя автора
- Да?! Ты так думаешь?! Какой же ты глупенький! – и она поцеловала его.

          ГЛАВА 5. ДВОЕ
  Спустя два дня после встречи с Леной поэт Неёлов купил полуторалитровую пластиковую бутылку пива и пошёл в гости  к своему другу дворнику Петрову. Наступили сырые сентябрьские сумерки. Всё сделалось серым и неподвижным. Воздух, насыщенный влагой, почти физически давил на организм. Дворник Петров оказался у себя. Они поздоровались и прошли на кухню. Александр достал бутылку, и дворник сказал короткое, но веское: «О!»  Им было хорошо вдвоём, и ни что не мешало действию алкоголя на их души. Сначала пиво было горьким, невкусным. Потом хмель, заложенный в нём, стал разливаться по всем членам тела. Тяжелили ноги и руки, шумело в голове, теплело в животе. И наконец поэт Неёлов сказал дворнику Петрову, что хочет прочесть ему новое стихотворение. «Читай!» - энергично сказал дворник. Александр встал и начал декламировать:

Ранние сумерки
Сентября
То, что не умер ты,
Говорят,

То, что грозят тебе
Вновь дожди
В маленьком садике;
Вновь не жди

То, что появится
Вновь она,
В платье, красавица;
Ночь черна;

Ночью беззвёздною,
Без луны
Ждёшь уже поздно ты –
Только сны…

- Здорово! – с напором сказал дворник.
- Тебе действительно нравится? – переспросил поэт.
- Да! – лаконично ответил дворник.
- А чем?
- Безнадёжностью! Выпьем ещё!
- Нет, я больше не буду! Однако критик из тебя никудышний!
- Зато слушатель хороший! Знаешь что? Я не знаток стихотворных размеров и типов рифм, но то, что ты написал, настолько точно отражает осеннее настроение, что мне плакать хочется. Но я не заплакал. И знаешь почему? Потому что за осенью идёт зима, а за зимой вновь весна. А там и до лета недалеко. И вот этого то в твоём стихотворение напрочь нету. Ну, это дело личное. В конце концов мировоззрение у каждого своё… Знаешь, что?! Пойдём ещё за пивом!
- Пойдём! – ответил безумный поэт, и они встали со своих табуретов на кухне, прошли в прихожую, оделись и обулись, и вышли под мелкий накрапывающий дождик. Было совсем темно. Вдалеке мигала реклама гастронома. До ларька с пивом было буквально два шага, но они шли медленно, с наслаждением вдыхая запах прелых листьев.
- Ты знаешь, - начал Александр, - я познакомился с интересной девушкой.
- Что за девушка? – отозвался Олег.
- Она влюблена в мои стихи, - продолжил поэт. – А в меня самого кажется нет. Что тут делать? Милая, добрая девушка, но какая-то пустая, понимаешь? Нет в её сердце и в её рассудке глубины. Не знаю, люблю ли я её. Скорее всего не люблю. Но мне её жалко.
- Раз жалко, значит не любишь, - подытожил дворник.
   Они купили ещё одну полуторалитровую бутылку пива и вернулись к дворнику. Постепенно разговор и пиво подходили к концу. Александр не смотря на похмелье ещё способен был передвигаться и пошёл к себе домой. По дороге домой он то и дело мысленно возвращался к их разговору и всё более убеждался, что дворник Петров, как общество для поэта, крайне ограничен, что надо как-то выбираться из своего одиночества, но как, он не знал. Он засыпал у себя дома в своей постели с полной уверенностью, что вечер прошёл зря. Но это его не расстраивало.  Иногда его охватывало чувство, что жизнь проходит зря. Но это его тоже не пугало. Лишь лёгкий привкус горечи от таких мыслей оставался в его одинокой душе.

           ГЛАВА 6. ТРОЕ: КАК РАЗБОГАТЕТЬ?
- Алё! – сказала она по телефону.
- Алё! – отозвался он.
- Сколько можно спать?! Я еле до тебя дозвонилась.
- Извини. Вчера с моим  другом мы выпивали.
- У тебя есть друзья?
- Друг.
- Познакомь меня с ним.
- Хорошо. Приходи ко мне к семи.
   Потом он повесил трубку. В голове его крутился ритм: раз-два-три-четыре, раз-два-три-четыре.  Так родилась первая строфа:

Одурманенный обманом,
Мозг не понял ничего:
Я родился, как ни странно,
Возле дома своего.

   Он готов был простить Лене её насмешки над своей фигурой; намёки на то, что его лирический герой не похож на него самого, но не то, что она презирала его как человека. Впрочем, пока он решил не обращать на это внимание. День тянулся медленно. Было холодно, поэтому поэт не гулял. Он сидел дома, смотрел телевизор, читал стихи и прозу, и наконец заснул. Ему снились сны из его школьной поры. О том, как он сидел на контрольной по математике, и ничего не понимал. Потом он старательно пытался решить задачи, но у него ничего не получалось. Тогда он встал из-за парты (в середине урока) и сказал приятелю: «Пошли пить пиво!» Разбудил его звонок в дверь. За дверью стояла она – свежая, надушенная, крепкая, как зелёноё яблоко, до оскомины.
- Пойдём, - сказала она.
- Погоди, - ответил он. – Дай мне собраться.
   Какая всё таки нелепая штука – жизнь. Он не любил её; она не любила его; но они уже успели переспать, и вот он ведёт её к своему единственному другу.
- Привет! – сказал дворник Петров, когда они пришли к нему.
- Знакомьтесь! – проговорил поэт. – Это Лена. А это Олег Петров.
- Попрошу без фамильярности! – торжественно произнёс дворник. – Называйте меня дворник Петров. Ну или Петров дворник. Хотя это нелепо: получается что я работал дворником у Петра Первого, или Петра Второго, или Петра Третьего…
   Лена улыбалась, но поэт тихо сказал: «Очень смешно!» и дворник приумолк. Они сидели на кухне и пили чай. Разговор не клеился.
- Что есть счастье? – рассуждал Петров. – По сути  это когда ты не принуждён к неприятной тебе деятельности (работе, но ставим в скобках). Но при этом сыт, одет, обут и обогрет.
- Но ты же любишь свою работу! – ответил поэт.
- Я – да! Но другие?!
- Я пока безработный, - заявил поэт.
- Я пока тоже, - сказала Лена.
- Остаётся одно, - продолжил дворник. – Разбогатеть!
- Но как? – спросил поэт.
- Можно ограбить банк, - пошутила Лена.
- Или шантажировать богатенького дяденьку, - предложил дворник.
- Мои стихи совершенно не приносят мне дохода, - неожиданно заявил Неёлов. – Но если меня раскрутить, я мог бы продаваться многомиллионными тиражами.
- Не продаётся вдохновенье, но можно рукопись продать, - пропела Лена.
- Я мог бы найти клад! – также неожиданно изрёк дворник.
- А зачем нам вообще богатство? – возразил поэт. – Богатство – это роскошь человеческого общения. С кем общаются набобы? Только с теми, кто хочет выудить у них побольше денег. Им не знакомо простое человеческое счастье.
- Что, например? – спросила Лена.
- Например любовь. Но погодите, я хочу вам рассказать историю, которая случилась с одним человеком.
- С тобой? – спросил дворник.
- Может со мной, - отозвался как эхо поэт. – Короче с одним человеком. Его мать была настолько раскрепощена и очаровательна, что влюбила в себя иностранца и родила ему детей. Но когда пришла пора рожать, КГБ потребовало от неё, чтобы она доносила на мужа. Она отказалась. Тогда её избили, иона сделала выкидыш.  Дети – два брата-близнеца – выжили. А мать -  нет. Тогда этих близнецов воспитали другие люди, и когда они были ещё младенцами вокруг них стали происходить странные вещи – чудеса! Исцелялись больные, прозревали слепые, воскресали покойники. Потом они выросли (эти два брата) и стали мстить людям за мать. Тогда убили младшего на электрическом стуле, а старшего застрелили в сердце. И когда ничего не оставалось, чтобы их воскресить, мозг старшего пересадили в тело младшего. И этот биоробот выжил. Случилось ещё одно чудо. Но как всякий эксперимент этот оказался недостаточно чистым.  Биоробот заболел шизофренией.
- Грустная история, - произнесла после короткого молчания Лена.
- Да, не весёлая, - отозвался дворник Петров.
Но поэт уже не слушал их. Он достал блокнот и ручку, и быстро набросал вторую строфу:

И с рожденья в обороты
Взятый, словно херувим,
Я остался без работы
Со старанием своим…

   На этом вечер кончился.

      ГЛАВА 7. ОТ АВТОРА
   Предчувствие романа. Так называется мой роман. Потому что это не роман в буквальном значение этого слова. Он с самого начала распадается на отдельные главы. Наблюдаются три сюжетные линии: поэт Неёлов, дворник Петров и Лена. В дальнейшем они станут полностью самостоятельными. Это скорее цикл рассказов, которые все крутятся вокруг одной темы: что такое человек? Как  человек взаимодействует с обществом? Что такое одиночество?
   Сюжет романа несколько расшатывают вставные стихи. Автор писал их для себя, ориентируясь прежде всего на свою жизнь. Ну правда, что означает для романа строка:
…Пусть ночами будешь ты моя.
Когда у поэта Неёлова ещё нет девушки и с Леной он ещё не переспал. Это строка имеет аллюзии только в судьбе автора. Или что означает для поэта Неёлова в целом стихотворение «Не донесёт ни отзвука, ни звука…»  Что имеется в виду,  когда говорится «моя подруга», когда у поэта Неёлова уже или ещё нет подруги. Автор не посмел отдать своему герою свою любовь, хотя и отдал лучшие стихи.
   Сюжет не только не совпадает с поэзией Неёлова, что придает ей декоративный характер (то есть любовь Неёлова – это общее место поэзии; имеется в виду не конкретная любовь конкретного человека, а вообще чувство влюблённости в кого-нибудь или во    что-нибудь).  Конкретные факты биографии автора, вложенные в стихотворение «И с рожденья в обороты…» заставили его вложить в уста Неёлова рассказ о двух братьях-близнецах.  По сути дела он не оправдан ничем, только потребностью объяснить контекст выше упомянутого стихотворения.
   Нет смысла при этих обстоятельствах уже говорить, что шедевр «Ранние сумерки…» не имеет смысла в контексте романа. Его можно объяснить только в рамках биографии автора. Такое впечатление, что сюжет романа расшатан использованными стихами. Тут  уместно вставить ещё одно стихотворение:

Мотало по колдобинам сюжета
Так, что отскакивали запятые;
Смешалось всё: прозаика, поэта,
Кавычки или формулы литые.

Лишь чувство сопричастности к той тайне,
Что есть в произведениях искусства,
Бросало свет правдивости случайной,
Роман заполня жизненностью густо.

   Вообще этот роман в рамках творчества автора имеет корни не в прозе, и не в поэзии, а в стихопрозе, в таких рассказах, как «Лена», «Опасные игры». В данном случае образ поэта появляется и исчезает, как образ совести человечества. Дворник Петров же наоборот представляет собой земное в романе. Женский образ Лены дополняет до целого ноткой женского начала.
   Дальнейшая разработка сюжета предопределена желанием автора исследовать характеры своих героев в свете пограничных ситуаций; приключения, не оправданные ничем, кроме фантазии автора, грозят героям ещё и потому, что автор не может придумать целостный сюжет. Его повествование распадается на звенья, и роман окончательно превращается в цикл рассказов. Автор надеется на снисходительность читателя и как бы просит прощения, озаглавив свой роман «ПРЕДЧУВСТВИЕ РОМАНА».

          ГЛАВА 8. ДРУГ КОСТЯ
   Однажды поэту Неёлову надоело одиночество, и он пошёл в Литературное объединение Шестипалого.  Шестипалый, поэт  широко известный в узких кругах, принимал всех, выслушивал и разрешал ходить на занятия. Занятия состояли из двух частей. Сначала Шестипалый рассказывал теорию, потом все читали стихи по кругу. Теория Шестипалого основывалась на поверхностном изложение теории поэзии и мастерства вообще. Это была теория размеров (метров), рифмы и глубины литературных произведений. По Шестипалому выходило, что секрет художественной литературы лежит в божественном откровении. Неёлова всё это не касалось. Когда до него дошла очередь, он прочёл:

На исходе лета
Осень позвала:
«Не дождусь ответа
На краю села;

И багрянец листьев
В жилах весь иссяк,
Словно поле чистит
Снегопад-простак;


Словно звёзд иголки
На краю села
Метят в небе колко
Тех, кого звала!»

    Шестипалый заметил, что есть интересные строчки, и разрешил Неёлову приходить на занятия.  Дальше читали по кругу пожилые женщины, пара зрелых мужчин, одна древняя старушка и парень, который представился Александру Костей. Они подружились. Костя иногда звонил Александру, а иногда Александр звонил Косте. Они болтали о литературе, о стихах, о жизни, о политике.  Иногда они встречались за бутылкой пива, иногда они сочиняли вместе стихи или играли в рифмы. Они договаривались о размере и писали по две строчки. Первую строку с рифмой на рифму, названную перед этим, и вторую на свободную рифму, которая потом говорилась следующему участнику. Самое смешное, что получилось у друзей, это двустишие:
…С глазами этрусской мадонны,
    А стоило это три тонны…
Иногда они вместе сочиняли стихотворение. Так однажды Костя сочинил первую строку:
Бесконечная белая ночь;…
Неёлов придумал вторую строку:
…Над Невой не горят фонари;…
Потом вместе они придумали следующие две строки:
…Ты собою меня не порочь –
    Не сияй красотой до зари.
Потом решили, что это должен быть сонет, и Костя придумал:
…Город, словно паук, многоочь;
   Вижу знаки: «войди» и «умри»;…
Потом вместе придумали:
…Ты его непорочная дочь,…
Потом Неёлова осенило строкой:
…Ты укусишь меня ровно в три.
   Потом они ещё долго сидели, пили чай и трепались. Косте не понравилось, что Неёлов умеет писать на высоком профессиональном уровне, и он спрятал черновик совместно написанного стихотворения. Потом они сходили прогуляться. Был конец октября. Лужи уже подмораживало. Неёлов не мог понять мрачное расположение друга. Он думал, что у него какие-то неприятности. Костя же просто завидовал Неёлову, его мастерству и вдохновению. Сам он умел писать не хуже, но ему это давалось с большим трудом. Он ночами искал вдохновение, работал над рифмой и над стихом и под утро засыпал, если был выходной или отпуск. Но так он вообще работал разнорабочим и ночью был вынужден спать. Их творческий союз (Александра и Кости) пока ограничивался дружбой. Но их амбиции не были этим удовлетворены. Назревала пора  больших свершений.

       ГЛАВА 9. ЗАГАДКА
 Дворник Петров жил своей обычной жизнью: работал, ел, спал, иногда выпивал и почти не виделся с поэтом Неёловым. Его жизнь текла без особых приключений, маленькими радостями и горестями быта: он радовался солнцу, если было ясно; обижался на мелкий осенний дождь, если были тучи.                Однажды вечером, когда труд был почти закончен, он заметил четырёх человек: это было четверо высоких мужчин в плащах, под которыми виднелись вечерние костюмы. Они прошли мимо дворника, открыли решётку подвала своим ключом и исчезли в подвале. Что им там было делать, дворник совершенно не понимал. Они явно не были слесарями или водопроводчиками. Через три дня он снова заметил эту четвёрку. Они снова прошли мимо дворника и спустились в подвал, так что решётка, закрывавшая вход в него, осталась отперта. На этот раз дворник пошёл за ними. На сухом подвальном полу чётко отпечатались следы этих мужчин. Они петляли между труб и переходов и в одном месте обрывались. Куда девались эти мужчины, оставалось загадкой. Потом дворник на протяжение октября не раз замечал четвёрку этих мужчин. Раз или два в неделю они регулярно в семь вечера спускались в подвал и исчезали.                Однажды у дворника Петрова была и бессонница, и он вышел прогуляться. Тихо накрапывал дождь. Город пахнул горьким привкусом тумана и пьянящим сладким запахом бензина. И тут дворник увидел четырёх высоких мужчин. Он готов был поклясться,  что это были вечно исчезающие люди. Теперь они вышли из подвала и пошли по асфальту к метро. Метро конечно было закрыто, но они подошли  к легковой машине, открыли её, сели и уехали в даль по проспекту. Олега Петрова прошиб холодный пот. Всё это было загадочно.                В эту ночь он окончательно не мог уснуть. Его мучили кошмары. Синклит молодых людей в белых халатах ласково с ним заигрывал и пытался уличить его в безумии. Он пытался бороться с их ловушками, но они были неумолимы. Он презирал и ненавидел их, но они видели в нём только психа.  «Неужели я заразился от Неёлова!» - в отчаяние сквозь сон подумал дворник. Потом ему снились высокие, выщербленные временем каменные стены. Вокруг них тянулась колючая проволока. Это были секретные институты и секретные тюрьмы. Ему говорили, что он знает государственные секреты, и пытались убить его.  Один раз он глубоко упал в тёмном колодце, но не разбился и не умер, как того ожидал, потому что по прежнему мыслил и чувствовал своё тело. Его расстреливали, и его душа вылетала из тела. Она резко летела вверх, но дворник пугался высоты, и она снова падала так, что он боялся разбиться.                Под утро он наконец заснул спокойным глубоким сном без сновидений, так что проснулся дядя Олег достаточно бодрым, умылся, приготовил и съел завтрак, и пошёл по долгу службы приводить в порядок подчинённую ему территорию.  Ему уже было наплевать, кто были эти загадочные мужчины в чёрных костюмах: Гангстеры? Секретные агенты? Шпионы? Он был уверен, что жизнь течёт правильно, а загадки задаёт сатана или некто похожий на него.

        ГЛАВА 10. САДО-МАЗО
   Лена рассталась с Александром в середине октября. Она пыталась привить ему интерес к наручникам и плёткам, но он не понимал всей прелести этих приспособлений. Потом она устроилась секретаршей в одну фирму. Точнее секретуткой. Она должна была давать своему шефу и его друзьям. Они обходились с ней грубо. Но ей это нравилось. Они почти насиловали её. Лене это приносило ни с чем не сравнимое удовольствие. За это её уволили. Шеф рассчитывал, что она будет страдать и мучаться, ему нравились ни кем не тронутые девочки. Вместо этого его секретарша сама лезла в таны его и его посетителей.
   Потом она работала менеджером и по совместительству изучала английский язык с одним богатым старичком. Он был садист и у них была договорённость, что если она не будет справляться с уроками, тот её будет пороть. Работа менеджера отнимала все силы и уже четвёртое занятие она провалила. Тогда дедушка раздел её, приковал наручниками к железной кровати, взял хворостину и высек её. Пока он её сёк, она постепенно возбуждалась, так, что когда он кончил, ей так хотелось трахаться, что она почти изнасиловала своего мучителя.
   Ей снились эротические сны. Например что она в белом прозрачном белье, белых кружевных чулках на белом пояске и белом прозрачном платье вышла в тёмный город, где сначала никого не было. Она ходила по тротуару между ларьков и потом сняла своё платье. Тут за ней погнался маньяк. Она вырвалась из его объятий и спряталась в парадной жилого дома. Она стояла за деревянной дверью и слышала его дыхание и его шаги. Потом она, как дурочка из ужастиков, вместо того, чтобы прятаться до конца, выбежала из своего укрытия. Тут маньяк снова поймал её и поставил раком, а в руки дал солёную скользкую рыбу.
   Она мучалась от того, что никто её не понимал и не любил. Она хотела большой жертвенной любви и поэтому была склонна  к садизму. Её друзья и знакомые, общаясь с нею, держали её на расстояние. Её любовь пугала. Лена желала того одного, что сумел бы понять и оценить её чувства.
   Она читала стихи своего бывшего бой-френда Неёлова и понимала, что в его лице потеряла единственный шанс на большое чувство. Её поражала в его поэзии и откровенная чувственность, и какое-то бесстыдство, и откровенность маньяка, исповедующегося в своих преступлениях. Особенно ей нравилось его жуткое стихотворение под названием «Детский страх»:

Я зайчонок с длинными ушами,
Я боюсь волчицу встретить вдруг
У ручья, за лесом, за кустами;
Мне она подруга, я ей друг.

Вот вчера сказала: «Слушай, зайка!
Если не полижешь между ног,
То твоя с эмблемой дерзкой майка
Будет мной описана, дружок!»

Как мне страшно думать о волчице,
О пахучих дырках и зубах;
Боязно, но хочется напиться
Из ручья с названьем «Детский страх»…

    Всё здесь поражало Лену: и игровое сопоставление детской сказки про зверей, и взрослого садомазохизма; и соответствие жизненных деталей ситуации и судьбы самого Неёлова (в частности у поэта была майка с изображением медведя с дубиной и надписью вокруг: «Санкт-Петербургское общество любителей кулачного боя») Но о безумном поэте надо было забыть и Лена старательно вытравливала его образ из памяти.

        ГЛАВА 11. СОЗДАНИЕ АЛКО
  Однажды ноябрьским вечером Неёлов пришёл в гости к Косте. Тот уже поужинал и поэтому находился в добром расположение духа.
- Пора создавать своё объединение, - сказал Александр. – Шестипалый заколебал.
- И кто войдёт в это объединение? – поинтересовался Костя.
- Сначала ты и я.
- Да, послушай. Я тут вчера кое-что написал:
Ты долго умирал на пляже;
Песок был сух, а воздух влажен;
И голос тела твоего
Не звал, не мучил никого.
Настала ночь, и море окон
Людских домов разлилось робко;
И было душно, как в печи,
И тлели звёздные лучи.
- Про кого это? – спросил Неёлов.
- Про дельфина которого выбросило на берег. Про дельфина-камикадзе, то есть про дельфикамикадзе. Ха-ха! Получается про грузина. «И голос тела твоего» Ха-ха! Голос тела грузина.
- Я тоже кое что написал, - сказал Александр.
- Читай! – решил Костя, и Неёлов прочёл:

Выхожу на дорогу,
А в груди пустота;
Вижу девичью ногу –
Торчит из куста.

Кто-то (видно весёлый)
Погулял на беду
Этой девочки голой,
Ну а я не уйду.

Сяду рядом с белёсой
Упокойницей я,
И омоют труп слёзы
И сперма моя…

- Вот ты говоришь: Бальмонт, Бальмонт, - произнёс Костя, - А у самого звукопись ни чем не хуже.
- Ну да ладно! – ответил Александр, - Но как нам назвать своё общество?
- Может «Нео»?
- Нет, пошло!
- Надо составить какую-нибудь анаграмму.
- Или использовать наши имена и фамилии, чтобы зашифровать название.
- «Коал» - Константин плюс Александр.
- Нет, не подойдёт.
- А кого мы ещё пригласим в наш коллектив?
- Только профессионалов.
- А может быть «АЛКО» - Александр плюс Константин?
- Возможно, возможно.
    Обсуждение затянулось допоздна, и Александр остался ночевать у Кости. Костя выделил ему отдельную комнату. Александру не спалось: вспоминались занятия у Шестипалого, на которых он старательно разбирал стихи своих учеников. От этих стихов иногда оставалось одно четверостишие, а иногда одна строка. Это совершенно не нравилось Неёлову. Он сам работал над своими стихами и считал, что в них всё и так на месте.
    В полусне он разрабатывал устав их общества.  Первым пунктом шла полная открытость: если все члены общества единодушно избирали в свой круг нового члена, этот человек становился полноправным членом их общества. И наоборот: если все члены общества за исключением обсуждаемого, исключали единогласно его из общества, этот человек переставал быть членом общества.
  Второй принцип был равноправием: каждый имел право голоса на собрание общества. Третий принцип был творческий союз: каждый член общества обязан был писать стихи. Если он не писал стихов больше года, его кандидатура представлялась на собрание общества на отчисление из общества. Четвёртый принцип был публикацией: каждый член общества имел равные права на публикацию своих стихов, в месте публикации общества.
    Потом Неёлов заснул. Ему снилась Лена. Будто она стоит в белом платье, вокруг тихо падает снег, и она машет ему рукой. Сквозь сон Саша заплакал. Незаметно наступило утро – первое утро нового союза поэтов под названием АЛКО.

            ГЛАВА 12. ИНОПЛАНЕТЯНЕ
   Загадка четырёх исчезающих и появляющихся мужчин теперь постоянно мучила дворника Петрова. Ему казалось, что он близок к разгадке их тайны, но каждый раз усталый рассудок не доходил в своих логических выводах до конца и не давал конечного итога.
   Однажды Петров вечером смотрел телевизор и увидел передачу про летающие тарелки. Говорилось об их неуловимости; о снятых плёнках, на которых видны странные огоньки; о том, что американцы завладели разбитой летающей тарелкой с мёртвыми инопланетянами ещё в пятидесятых годах и с тех пор их исследуют. Дворник Петров, посмотрев эту телевизионную передачу, решил, что его загадочная четвёрка – инопланетяне. Действительно: под вечерними костюмами скрываются омерзительные зелёные щупальца, а на лицах одеты пластиковые маски с человеческими чертами. На самом деле у них каплевидные лица и миндалевидные глаза. А сами они то ли зелёные, то ли синие.
   Ему хотелось, чтобы они забрали его с собой. Ему виделись новые солнца и новые планеты. Он слышал, что инопланетяне похищают людей. Некоторые женщины беременеют от них и рожают детей. Он хотел путешествовать по Вселенной. Где-то там космические корабли (они же летающие тарелки) перелетают от одной обитаемой планеты к другой. Странные красивые города; неизвестные луны на ночном небе; расцвеченные многочисленными огнями ночные муравейники неизвестных рас; тайные знания и неизвестные способности; телепатия, телекинез, нультранспортировка, и так далее, и так далее – всё это грезилось дворнику Петрову. Холодная космическая пустота; звёзды, как иголки, медленно текут во все стороны, отмечая полёт тарелки; солнца, растущие по мере приближения к ним; красные и голубые шары планет; неизвестные материки, океаны и острова; зелёные массивы лесов и джунглей; красные проплешены пустынь.
    Дворнику Петрову снились сны. О том, как он оказался в чужой однокомнатной квартире, долго рылся в чужих вещах, пытаясь узнать, кто её хозяева, и наконец позвонил соседям. Соседи сказали ему, что ключ у них, но он сам до этого как-то проник в квартиру.  Вдруг выясняется, что это квартира его школьного неприятеля и его жены. Раньше у них были очень скверные отношения (в школе). А тут он его обвинил в краже со взломом; не смотря на уговоры жены, пошёл в милицию.
    Потом снилось, что он в сумасшедшем доме, в палате для маньяков. Маньяки были страшные: глаза их косили, вместо лиц были зверские маски. Те страшно улыбались, у других изо рта капала слюна. Дворник старался на них не смотреть и отворачивался, лёжа на своей кровати, к стене. Врачи его спрашивали: будет ли он ещё кусаться; но он не помнил чтобы вообще кого-нибудь кусал и не понимал, за что его поместили в эту палату. Так он и говорил врачам. Они говорили ему, что раз он не помнит, значит будет ещё кусаться. Ему почему-то вспоминался роман Войновича «Шапка», где главный герой укусил кулак литературного генерала советских времён. Дворник думал, что его и этого главного героя почему-то путают, а сам он никогда никого не кусал.

                ГЛАВА 13. ЛЮБОВНИКИ
    Лена жила бурной жизнью, как будто спешила жить. Всю зиму у неё сменялись любовники, но они были постоянными на протяжение определённого времени и двух сразу она не заводила. Ей нравился интим по нескольку раз в день. Она могла заниматься сексом где угодно: в постели, в лифте, в автобусе, в электричке. Она уже знала столько приёмов, как гарантировать себе и ему оргазм, что все её парни считали её классной девкой. Она давала во все свои дырочки: во влагалище, в попку, в рот; зажимала член между титек; драчила его руками.
     Один из её парней после недели секса попросил её изменить ему. Она долго отказывалась, но потом был Новый Год. Она отмечала его сначала на работе. И вот оттуда она позвонила и предложила своему парню хмельным голосом изменить ему. Он согласился. Он ждал её весь вечер. Она вернулась поздно ночью и была так пьяна, что не могла сама раздеться. Он снял с неё шубу и сапоги и отнёс её в спальню. Там он стал как куклу раздевать её пока не добрался до нижнего белья. Оно всё было в сперме: белые пятна на чёрных трусиках; белые разводы на чёрных чулках. Он не удержался и трахнул её. Она почти ничего не чувствовала, лишь слабо постанывала и просила оставить её в покое. При этом называла своего парня чужим именем.
   С другим парнем она была мазохистской. Он приковывал её наручниками к железной кровати, раздевал её до гола и начинал насиловать. При этом он завязывал ей глаза, и она представляла себе, что попала в плен к пиратской команде, и пираты все по очереди насилуют её. Изображая пиратов, её парень вставлял ей во влагалище огурцы, бананы, бутылки из под шампанского и бутылки с шампанским.
   Однажды он играл со своим приятелем в карты на желание и проиграл. Приятель пожелал трахнуть его подругу. Ему ничего не оставалось делать, как согласиться. Когда она лежала связанная с завязанными глазами на кровати, он тихо прошёл в переднюю, впустил друга, и тот трахнул Лену. Потом так же тихо он ушел. Бой френд Лены так возбудился, что трахнул её сам и весь этот коктейль из влагалища стал втирать ей в грудь, что ей очень нравилось. На следующий день он признался своей девушке, что её имел его друг. Она так была возбуждена, что неделю ходила с мокрыми трусами.
   Хотя она и пыталась забыть Неёлова, она сразу сделать это не могла.  В её голове время от времени всплывали какие то строки из его стихов, строфы или даже целые стихи. Ей нравилось, что он, почти не используя мат, мог говорить о самом сокровенном. Например о сексе:

Когда ты раздвинешь колени
И то, что лежит между ног,
Покажешь мне лишь на мгновенье
И спрячешь опять, как цветок

Лицо покраснеет, и губы
Раздвинуться в хищный оскал,
И глаз сладострастные трупы
Расскажут, о чём я не знал…

   Эти стихи вызывали у неё смутное томление и непроизвольное желание мастурбировать. Даже её парни не могли удовлетворить её тягу к прекрасному. Она страдала и мучалась, не понимая почему секс не даёт ей облегчения. Так прошла зима.

             ГЛАВА 14. ВЫСТУПЛЕНИЕ АЛКО
  На Новый Год Александр и Костя выступали в кафе «Висячая цепь». Это было специальное кафе для выставок, выступлений и прочего. Их представил хозяин кафе, Николай Перельман; сказал, что сейчас выступят молодые поэты, члены недавно созданного общества АЛКО. Сначала вышел Константин. Он читал перевёрнутый сонет:

Уплыву на любом корабле:
Я устал от портовых огней,
Что горят час от часа наглей.

Чей-то голос я слышал во сне,
Говорил он: «Возьми пистолет
И беги!» Я ответил бы: «Нет!»

Но устал я от города Эн,
И мечта мне дороже земли:
Мне всё кажется, прошлого тлен
Станет чем-то нетленным вдали.


Я не против торжественных сцен,
Но оставлю свой пафос в пыли;
И в прибрежности города Эн
Только морем живут корабли.

  Обсуждение было коротким. Костю хвалили за изысканную рифмовку терцетов, за последнюю ударную строку, за общий позитивный настрой стихотворения. Потом выступал Александр. Он коротко озаглавил свой сонет «Цурэн Правдивый» и стал читать:

Как лист увядший падает на душу
Осеннею промозглою порой,
И сердце, задыхаясь от удушья,
Твердит одно: «Конец настал и мой!»


Так я  твержу молитвою: «И в стужу
Храните верность хижине родной,
Хотя бы ваше поле стало лужей,
И слышен свист кнута над головой!»

И смерть, удел зерна, знаком вам станет,
Но я не в силах вытерпеть его,
И словно червь в тяжёлом чернозёме,

Свободу обретаю в океане,
И не теряю больше ничего –
Всё отнял мой король свободы кроме!

    Сначала обсуждение пошло по ложному пути. Александра обвиняли в переслащённости первой строки, в общем мрачном характере сонета, в чёрных тонах, преобладающих в стихотворении. Но потом кто-то вспомнил, что Цурэн Правдивый – герой повести Стругацких «Трудно быть богом», и что первая строка придумана братьями Стругацкими. Тогда стали хвалить Александра за точно переданную атмосферу книги Стругацких, за серые и чёрные тона, которые преобладают в книге, за отлично развитое, заложенное в первой строке, настроение и мысль братьев Стругацких.
  Потом предложили гостям посоревноваться в мастерстве с группой АЛКО. Все долго молчали, и наконец вышел юноша и то же прочёл сонет:

Дни мои легче оленя!
Мысли мои, словно птицы!
Встречи – отдельные звенья!
Истина – счастья крупица!

В море мне нравится пена;
В людях мне нравятся лица;
Каждый умрёт непременно,
Но ни к чему торопиться.

Можно спешить целоваться;
Можно, используя вату,
Выглядеть умной и взрослой;

Но не начать ли нам дружбой:
Вянут шипастые розы –
Не расплетаются руки!

   Все заметили, что этот сонет распадается на строки, что он до нельзя линеарен. Один гость смеялся о том, как лёгок этот сонет,  учитывая, что он легче тяжёлой туши оленя. Но Александр незаметно подошёл к молодому человеку, прочитавшему свой сонет, и спросил его:
- Как тебя зовут?
- Андрей, - был ему ответ. – Давай на ты.
- Давай. Я хочу пригласить тебя в наш коллектив.
- Но я ещё не достаточно готов, недостаточно профессионален.
- Это не важно. Пойдём, я тебя познакомлю с Костей.
   Они вышли на свежий морозный воздух, где их ждал Константин. Они шли до метро и долго обсуждали план дальнейших действий. Андрей был за то, чтобы организовывать концерты, собирать залы, зарабатывать деньги. Константин наоборот предлагал выпускать альманах. И лишь Александр помалкивал, зная, что скоро его звезда взойдёт во тьме дороги.

        ГЛАВА 15. А МОЖЕТ НЕ ИНОПЛАНЕТЯНЕ
  Постепенно дворник Петров забывал о зелёных человечках и о летающих тарелках. Труд дворника исцелял его от всех психических расстройств. Простая физическая работа освобождала разум от галлюцинаций. Всё было бы хорошо, если бы не эта четвёрка мужчин в вечерних костюмах. Олег Петров стал снова к ним приглядываться.  Он уже запомнил их лица, и готов был поклясться, что состав четвёрки постоянно меняется. Он снова пробовал за ними следить, спускался в подвал, дежурил по ночам у выхода из подвала, но ничего нового не обнаружил.
    Тогда он решил поговорить с ними. Он дождался вечера, когда они шли к подвалу, догнал их и, тронув крайнего за руку, сказал:
- Эй!
   Тот ничего не ответил. Он даже не обернулся и шёл, как робот. Тогда дворник крикнул:
- Постойте, граждане!
   Но и этот возглас ни к чему не привёл. Он решил было схватить крайнего за руку, но у него ничего не получилось. Он хватал руку, но в кулаке у него оставался воздух. «Айкидо, что ли!» - подумал дворник.
     После этих экспериментов ему опять стало плохо. Он решил не обращать внимание на чудеса этой четвёрки мужчин.  Снова работал: разгребал снежные сугробы, скалывал лёд, посыпал песком прохожую часть.  Ему почему-то постоянно приходило на ум одно стихотворение Неёлова:

От падения в бездну
До бездны в душе
Много (что интересно)
Безумья уже.

И, слетая с катушек,
Не знаешь, когда
Израсходуешь душу:
Беда – не беда…

   Дворнику опять снились кошмары. Что он крупный учёный и он нашёл способ осуществить холодный термояд. Он вычислил специальную формулу, которая помогла понять, почему ТОКОМАКИ потребляют больше энергии, чем производят. Но формула была чисто эмпирическая, и откуда её можно было вывести, он не знал. Но потом кто-то открыл новую математическую логику. По ней формула Петрова имела и другое решение. А именно ядерный взрыв. Так халатность дворника чуть не привела к трагедии.
   Ему снилось, что он стоит на первом этаже в вестибюле своей старой школы и ждёт ядерный взрыв. Чтобы хоть как-то обезопаситься, он заходит за торец, прячется за бетонной стеной. Тут грохает, но достаточно далеко. Взрывная волна не доходит до школы и их начинают эвакуировать: по коридорам, закрытых от окон, в которых виден взрыв, их ведут к выходу. В кабинете химии им выдают двухлитровые пластиковые бутылки с питьём – соком и чаем. Дворнику достаётся бутылка с чаем. Их приводят в вестибюль перед выходом из школы, и тут выясняется, что везти их должны автобусы, обычные городские автобусы. А на улице зверская радиация.  Положение абсолютно безвыходное.
   И тут дворник Петров проснулся. Чувство вины не оставляло его в покое. Он знал, что далёк от науки, и ничего не смыслит в физике, так что ни в чём не виноват, но он так же понимал, что человечество находится на краю катастрофы, и в этом виноват каждый.

      ГЛАВА 16. ЖЕНИХ
  Однажды Лена попала на модную вечеринку. Её подруга Полина – модный дизайнер – получила приглашение на двух человек и взяла с собой Лену. На вечеринке в дорогом клубе были гости в шикарных нарядах: дамы в открытых вечерних платьях, мужчины в костюмах, юноши, стильно прикинутые. Отмечали выход нового альбома какой-то попсовой группы. Раздавали бутерброды с чёрной икрой и шампанское. Лена в своём скромном одеянии казалась бедной родственницей. Но её классная фигура и блеск в глазах нравились многим прожженным негодяям и развращённым завсегдатаям тусовок. Неожиданно к ней подошёл представительный мужчина:
- Что? Впервые в обществе? – спросил он Лену.
- Да! – просто ответила она.
- Разрешите представиться: бизнесмен Скоробогатов.
- Лена.
- Позвольте, я буду вашим гидом среди этих людей.
- Если вам не сложно.
- Мне не сложно.
   И он стал показывать и рассказывать Лене кто есть кто. Здесь были шоумены и бизнесмены, певцы и певицы, хозяева ресторанов и журналисты. Вся эта публика мало нравилась Лене. Её вкус был привит поэтом Неёловым, демократичным и без изысков, но сам Скоробогатов Лене скорее понравился. Она дала ему свой телефон, сослалась на головную боль и ушла с вечеринки. На следующий день она созвонилась с Полиной и  спросила, знает ли она Скоробогатова.
- Очень богатый человек, - ответила Полина по телефону.
- А что он вообще за фрукт?
- Торгует нефтью.
- Нет, это я поняла, но что у него за характер? Каковы его моральные принципы?
- Вроде нормальный мужик. Больше я ничего не знаю, - ответила Полина, попрощалась и повесила трубку.
   Потом Скоробогатов стал засыпать Лену цветами и дорогими подарками. Он покупал ей духи, золотые кольца, колье с изумрудами, шубу, так что скоро она оделась во всё дорогое. Он ясно намекал  Лене, что хочет жениться на ней. Он приглашал её в рестораны. Она охотно шла, тем более что стесняться своего одеяния ей больше не приходилось. На восьмое марта он предложил ей на неделю съездить в Турцию. Она согласилась, собрала вещи, и их отвёз к самолёту личный водитель бизнесмена. Она впервые летела в самолёте, но почти не нервничала. Вести разговор со Скоробогатовым было приятно и совсем не скучно. Он был очень начитанный человек. Правда по сравнению с поэтом Неёловым он не отличался глубоким умом и духовным развитием, но как муж вполне сошёл бы. В Турции, на берегу Анатолии они поселились в пятизвёздочной гостинице. Здесь она впервые переспала со Скоробогатовым. Он был в восторге от секса с ней и не раз ей намекал, что тогда, на вечеринке, не ошибся в своём выборе. Ей было наплевать: как партнёр в сексе Скоробогатов был тяжёл на подъём и не достаточно горяч.
   Они купались в Средиземном море, загорали, занимались любовью и ходили на экскурсии. Здесь было много достопримечательностей. Греки и римляне хорошо потрудились над постройками храмов, дворцов и театров. Экскурсии проводил их личный гид на русском языке. Жаркое солнце Анатолии располагало к любви, и они любили друг друга. Перед отъездом домой Скоробогатов подарил Лене обручальное кольцо и попросил стать его женой. Она согласилась.

         ГЛАВА 17. МЕЦЕНАТЫ
   Однажды в квартире поэта Неёлова раздался телефонный звонок. Звонил неизвестный мужчина, представившейся Михаилом Пушковым. Он предложил Александру за счёт его, Пушкова, издать книгу стихотворений Неёлова. Предложение было заманчивым, и Александр обещал подумать.
   Безумного поэта Неёлова сначала понемногу, а потом всё чаще стали приглашать разные люди читать стихи. Как правило это были богатые мужчины, которые хотели украсить свои вечеринки глубоким духовным содержанием. Один из них, Сергей Гусман, особенно привязался к Неёлову. У Гусмана была дача в дачном посёлке Дубки. Там же была дача у Неёлова и он написал на эту тему несколько стихотворений. Именно их  просил Неёлова читать своим гостям Гусман:

Там, где с ангелом шпиль всё летит над Невой,
Там, где рябь на каналах бледна,
Я нашёл свой приют, дом единственный свой –
Небо – крыша, и воздух – стена.

Я отсюда уехать могу лишь в Дубки,
Словно в парк вокруг дома гулять
Выйти так, чтобы эхом шаги
Возвращались от дома опять.

Или другое:

Прощайте юные забавы!
Прощайте глупые дела!
Прощайте дачные дубравы
(Хотя тайга вокруг села)!

Прощай, Дубки, посёлок дачный!
Я уезжаю в никуда;
И, полон радости печальной,
Я больше не вернусь сюда!

   Эти стихи так умиляли Гусмана, что он лез целоваться с Александром. Но были другие ценители, у которых были дачи в Дубках. Среди них девушка Маша. Она смотрела на Александра блестящими влажными глазами и, казалось, впитывала в себя каждую строчку, каждое слово его стихов. У неё было правильное округлое лицо, милый носик и пухлые губы; стройная фигура среднего роста и огромное желание понравиться Неёлову. Она носила джинсы, чёрную куртку и казаки на ногах.
     Неёлов в конце концов решил с ней познакомиться поближе. Она оказалась дочкой крупного бизнесмена. Её мать имела несколько магазинов, а сама она училась на правоведа.  Неёлов встречался с ней в кафе. Изредка они гуляли по паркам. Всё шло к тому, чтобы они стали любовниками. Но Маша этого не хотела: она не хотела разрушать свою мечту. Однажды она сказала Александру:
- Хочешь за мой счёт издать книгу своих стихов?
- Лучше дождусь, когда мне за неё заплатят.
- Этого не случится никогда!
- Не факт!
- Ну я тебя прошу! Я сама отберу стихи для сборника. Особенно мне нравиться сонет «Цурэн Правдивый» и два восьмистишия из того же цикла. Прочти их пожалуйста!
- Пожалуйста:

Как лебедь с подбитым крылом
Взывает тоскливо к звезде
И думает лишь об одном:
На смерть обречён он везде,

Я взором к любимой тянусь
И думаю: «Кто же ещё
Такую же смертную грусть
Способен взвалить на плечо?»

- И ещё:

На постели лежала
В наготе первозданной
И чуть слышно читала
Своим голосом странным

Мои вирши, и бёдра –
Горы пены прохладной –
Колыхались в такт бодро
Моим строчкам развратным…

- Знаешь что?! – сказала Маша. – Ты гениальный поэт и сам этого не знаешь. Я знаю. Из первых двух строк стихотворения из повести Стругацких «Трудно быть богом» - «Как лебедь с подбитым крылом взывает тоскливо к звезде…» вряд ли у кого-нибудь, кроме тебя, получилось бы что-нибудь дельное. Но ты такой изысканный мастер, и по-видимому так любишь Стругацких, что у тебя всё получилось.
- Милая Маша! – ответил ей Александр, - Может быть я гений, но я хочу кушать. Пойдём в кафе!
   И они пошли в кафе.

        ГЛАВА 18. ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ
     Однажды в конце зимы в дверь дворника Петрова позвонили. Он открыл дверь и увидел четырёх мужчин в чёрных костюмах. Он не удивился и не испугался и попросил своих гостей пройти на кухню. Они молча прошли и сели на табуретки в самых непринуждённых позах. Тот, что был с прыщиком на носу, заговорил:
- Мы давно наблюдаем за вами, гражданин Петров.
- Да! – вставил Петров, - а я думал, что это я за вами наблюдаю!
- Не перебивайте! – остановил его мужчина с прыщиком на носу.- Мы путешественники во времени. Мы из будущего (не будем говорить насколько отдалённого). Мы наблюдаем за вашим временем. Мы не инопланетяне и не монстры. Мы тоже люди.
- А как быть с парадоксом бабушки? – спросил дворник Петров.
- Какой бабушки?
- Ну, если бы я мог путешествовать во времени, я бы вернулся в прошлое и мог уговорить свою бабушку не рожать моего отца. Тогда бы не родился я, и не кому было бы путешествовать во времени.
- Ну это слишком примитивный взгляд на путешествие во времени! – сказал другой мужчина. – Дело в том, что если бы вы встретили свою бабушку, то не смогли бы её отговорить рожать собственного отца. Инерция времени и человеческого общества настолько велики, что мы ничего не в силах изменить в своём прошлом, даже если бы захотели. Мы не можем ни убить, ни ранить, ни похитить ни одного человека до отведённого ему судьбой времени.
- Но со мной же вы говорите! – сказал Петров.
- Дело в том, что с вами мы можем говорить, так как вы уже не в силах повлиять на ход истории и скоро помрёте. Кроме того мы хотели предложить вам небольшую прогулку с нами. Вы готовы?
- Да! – ответил Петров, и они встали и все вместе вышли. Петров одел ботинки и тёплую куртку и они все вместе спустились в подвал. Мужчины шли гуськом  друг за другом и дворник Петров шёл за ними, замыкая эту процессию. Неожиданно, дойдя до определённой черты, мужчины стали исчезать один за другим. Дворник тоже шагнул за эту черту и почувствовал, что проваливается куда-то. В желудке его зашевелилась тошнота.
  Неожиданно всё прекратилось. Он стоял по середине белой пустой комнаты. Рядом стояли четверо мужчин. Один из них приветливо похлопал дворника по плечу. Неожиданно в одной из стен открылся проход и мужчины ушли. Вместо них вошёл седой старец и предложил дворнику присаживаться. Петров сел на пол по-турецки. Пол был сухой и тёплый.
- Мы вынуждены с вами поговорить, - сказал старец, - прежде чем вы попадёте в наше время. Вы ничего не сможете в нём изменить, но вам отведена очень важная и почётная миссия. Вы проведёте ревизию нашего времени с точки зрения вашего. Это очень важно для нас, так как мы боимся, что наше развитие придёт в тупик.
  Дворник почти не слушал старца. В его голове крутилось стихотворение Неёлова:

Измучен далёкой дорогой,
Сутулясь и горбясь я шёл,
Как будто мысль стала убогой,
И с чувством не всё хорошо.

И в этом поношенном виде
Предстал пред создателем я;
Сказал: «Никого не обидел!
Меня ж гнали даже друзья!»

И Бог улыбнулся и молвил:
«Блажен, когда гонят тебя!
На что нам землица без соли?!
Ты – соль та, что я возлюбя!»

 Такой вот солью земли чувствовал себя дворник.

       ГЛАВА 19. МУЖ
   Свадьба состоялась в апреле. Скоробогатов всё организовал пышно и дорого: у неё было белое платье и фата, у него шикарный костюм. Их отвёз лимузин сначала в ЗАГС, потом в церковь. Потом в одном из клубов Петербурга состоялся банкет. Гостей было много, в основном со стороны жениха. Со стороны Лены были только её родители, подруга Полина и поэт Неёлов. Он пришёл с цветами, поздравил её, выпил немного вина в её честь и ушёл. Скоробогатов потом спрашивал Лену, что это был за симпатичный юноша.
- Толстяк! – коротко отвечала Лена. Ей всё становилось безразлично в этом мире, даже собственная свадьба. Гости веселились до упаду: пили, танцевали, смеялись, поднимали тосты за новобрачных и наконец разошлись. Лена и Скоробогатов вернулись в богатую квартиру бизнесмена. Он переоделся в домашнее и сел перед телевизором. Она сразу легла спать.
     На следующий день началась нормальная супружеская жизнь. Скоробогатов почти не замечал Лену: у него были дела, работа, бизнес. У неё была уйма свободного времени. У её мужа оказалась богатая библиотека, и Лена начала читать всё без разбора: художественную литературу, философию, теологию, публицистику, историю. Она научилась коротать время за едой, сном, разговорами по телефону. Только по вечерам злой, усталый Скоробогатов возвращался домой и требовал от жены секса (так он расслаблялся). Она была достаточно опытна, чтобы доставить ему удовольствие. Иногда он её бил, так, беззлобно, не жестоко, только чтобы показать своё превосходство, как мужчины. Он считал, что идеалом мужественности должен быть строгий муж. Она давно забыла своё увлечение садо-мазо, и побои мужа не приносили ей никакого удовольствия. Она вспоминала о Неёлове, о его стихах. Иногда она доставала машинописный сборник его стихов, который он ей давно подарил, и перечитывала:

Я обезумел от любви!
Что делать мне с собою?
Теперь зови иль не зови –
Всё назовут любовью.
Теперь не плач и не кричи:
Не разберёшь вовеки:
Где баскетбольные мячи,
А где забвенья реки…

   Иногда она плакала. Просто приходила в ванную комнату, пускала воду и рыдала о своей несчастной жизни. Потом Скоробогатов стал выпивать. Он не напивался до бесчувственного состояния, просто немного выпивал, но это его не расслабляло. Вместо того, чтобы делаться добрей от алкоголя, он впадал в бешенство. Тогда он орал на всю квартиру матом и требовал, чтобы ему сделали минет. Она тихо приходила, расстёгивала ему ширинку и пыталась поднять опавший член. Член не поднимался, поскольку Скоробогатов был пьян и не мог возбудиться. Он бил её по лицу, и она уходила к себе, а он садился на стул и горько плакал.

     ГЛАВА 20. ВЫСТУПЛЕНИЕ НА ФИЗФАКЕ
 Наступил апрель 199. года. Поэта Неёлова пригласили выступить на физическом факультете Санкт-Петербургского  Государственного Университета. Там в это время проходил день физика. Была среда. Неёлов проснулся поздно, умылся, позавтракал, побрился, оделся и пошёл к метро. В этот день в метро было не очень много людей. Красочная реклама обещала рай на земле. Неёлов сидел и дремал. На «Балтийской» он вышел, купил билет и сел в электричку. Электричка шла быстрее, чем метро, и Неёлов задумчиво отмечал остановки: Ленинский Проспект, Дачная, Ульянка, Лигово. Потом он стал рассматривать людей в вагоне, так как давно этого не делал. Сидели девушки, старики, мужчины, женщины…
   Потом проехали вокзал Нового Петергофа, платформу Старого Петергофа, и Александр вышел на платформе Университет. Вдоль по асфальтовой дорожке между деревьями, за которыми виднелись дачные участки и огороды, он дошёл до физфака, вошёл под низкий бетонный козырёк, разделся в гардеробе, и тут его встретила Маша. Они обменялись поцелуями. До вечера был ещё час и они пошли в студенческую столовку пообедать. Выбрали борщ и макароны с тефтелем. В обеденном зале было почти пусто. Александр и Маша долго спорили, что Неёлову читать на вечере: старое, проверенное временем, или новое, то, что Неёлов сочинил недавно. Маша была за то, чтобы читать старое. Неёлов хотел прочесть то, что написал недавно. В конце концов он переубедил Машу.
    Они пошли в конференц-зал, где должен был состояться поэтический вечер. Зал был почти полон. Первым выступал Неёлов. Его пригласили на сцену перед амфитеатром сидячих мест, уходящих вверх, и он разглядел Машу. Она ему улыбнулась и помахала рукой. Он подошёл к микрофону и стал читать:


Он был строг и неприступен,
Словно херувим,
В сером, замшевом костюме,
Лёгкий, словно дым.

Но однажды ****ь косая
Позвала его,
И в бессмертие играя,
Он оброс травой.

И не стало человека,
Словно не был он
Представителем от века,
Страшного как сон.


И когда в ином столетье
Пробили часы,
Все завыли о поэте,
Злые, словно псы…

   Неёлову зааплодировали, но он жестом руки остановил аплодисменты  и стал читать дальше:

Поражая огнём,
Никого не боясь,
Думала лишь о нём,
Не затоптано в грязь.

И считала своим
В те короткие дни,
Когда небо, как дым,
И погасли огни…
   Затем снова зааплодировали слушатели и Неёлов вернулся к Маше. Она сказала, что выступление было классным, и они стали слушать других выступающих. Было много графоманов, неопытных юношей и девушек. В конце концов Маша и Александр утомились и поехали домой к Маше. Они поужинали и пошли в спальню. Маша разделась и легла под одеяло. Саша тоже разделся и, поскольку день был холодный, и Неёлов озяб, быстро запрыгнул под тёплое одеяло. Маша согревала его. Они занялись сексом. Маша была достаточно опытна, но член Неёлова доводил её до оргазма за считанные секунды.   
   Потом они заснули. Саше снилось, что он на уроке математики. Вместо первых парт в среднем ряду стояла постель, где они лежали с Машей под простынкой. Идёт урок. Учительница математики о чём-то беседует с другими учениками за обычными партами. Александр тоже подключается к обсуждению. Ему хорошо, но немного волнительно, так как он лежит полуодетый под простынёй. Маша прижимается к нему. Тут Неёлов проснулся.

        ГЛАВА 21. БУДУЩЕЕ
     Дворник Петров попал в будущее случайно. Всё здесь ему не нравилось. Центр города остался без изменений, если учесть, что на улицах не было ни машин, ни автобусов, ни трамваев, ни троллейбусов. Все улицы стали пешеходными. На месте автобусных остановок стояли кабинки нуль-транспортировки. Одежда жителей города в основном состояла из свободного кроя балахонов. На улице было лето и дворник вспотел в своей зимней куртке. Он сел в кабину нуль-транспортировки и отправился на окраину. Высоток больше не было. Небольшие дома в два-три этажа были окружены газонами с травой. На траве стояли летательные аппараты и паслись коровы и лошади. Дворник Петров вернулся к кабинке нуль-транспортировки, и вернулся в центр города. Здесь он нашёл кафе-автомат и совершенно бесплатно позавтракал. Он гулял по чисто выметенному городу и не находил дворников.  Вместо дворников были киберы.
   Тогда Петров вернулся к тому зданию, откуда он вышел, переместившись во времени, и попросил объяснить ему у одного из служащих политическую ситуацию в городе и местные обычаи.  Служащий, мужчина в годах в тёмной форменной одежде, сказал, что Санкт-Петербург теперь входит в систему одного города, тянущегося вдоль всего Финского и Ботнического заливов и Балтийского моря. Правда после Ораниенбаума он обрывается, так как там начинается юриспруденция России. Но весь Карельский перешеек входит в Евросоюз, куда входит Санкт-Петербург, Финляндия, Швеция и Дания. Управляет городом муниципалитет. Что же до России, то её столица перенесена из Москвы в Екатеринбург, и она состоит из нескольких независимых государств: центральная Россия со столицей в Москве, Южная Россия со столицей в Ростове-на-Дону, Сибирь со столицей в Новосибирске, и Тюркестан, куда входит Казахстан, Киргизия, Монголия, Синцзянь, Уйгурия, Калмыкия, Тува, Бурятия и Внутренняя Монголия.
   В мире наступило благоденствие. Всё можно получить без денег. Деньги нужны теперь только для редких вещей: антиквариата, деликатесов из естественных продуктов питания и так далее. Петров поблагодарил мужчину в форменной одежде и попросил объяснить, как здесь люди знакомятся. Мужчина позвонил куда-то и через несколько минут пришла девушка. Мужчина представил её: «Света!» - и сказал, что она будет его личным гидом.
- Я хотел бы узнать, как тут живут люди, - попросил дворник Петров.
- Тогда поехали ко мне домой, - ответила Света, и они вышли на улицу, добрались до площадки, где стояли летательные аппараты, сели в один из них и полетели. Через десять минут они приземлились на берегу Финского залива, судя по расчётам дворника, недалеко от Выборга. Там стоял двухэтажный дом, где жила семья Светы. Она представила дворника Петрова своей матери, братьям, сестре и провела в небольшую комнату, где судя по стеллажам с книгами находился кабинет, дала ему стило и бумагу и попросила описать свои впечатления от их времени. Дворник сел за письменный стол и честно попытался выполнить свою задачу. Но  у него ничего не получилось. Тогда он позвал Свету, и они вместе составили отчёт.

            ГЛАВА 22. ДЕТИ
     Жизнь Лены со Скоробогатовым постепенно налаживалась. Лена забеременела, и Скоробогатов стал снова чутким и внимательным. УЗИ показало, что должен родиться мальчик. Не смотря на сопротивление мужа, она решила назвать его Александром. Роды прошли почти легко. Новорожденный, голый и мокрый, кричал на весь роддом, когда его отдали матери. Лена знала, что воспитывать детей не легко. Но тем не менее она кормила Сашу грудью, меняла ему подгузники, убаюкивала его по ночам. Она даже стала более женственной от своего материнства. Скоро она забеременела вторично. На этот раз родилась девочка. Назвали её Олей, в честь матери Скоробогатова. Скоробогатов больше не требовал секса от жены, он откровенно ей признался, что ему не нужно больше детей, но Лена не понимала, как можно оставить такую женщину, как она, без секса. Она располнела после вторых родов, но занялась фитнесом и быстро вернулась в форму.
    Дети росли. Саша уже стал ходить и разговаривать. Лена проводила всё своё время рядом с детьми. Скоробогатов снова стал груб и не сдержан. Хотя он не бил её, но так разговаривал с ней и так с нею обращался, что Лена снова плакала. Она начала было выпивать спиртное, но Саша и Лена так смотрели на неё, что она перестала увлекаться алкоголем. Однажды у неё состоялся откровенный разговор с мужем.
- Ты меня не любишь! – сказала она.
- Ты меня тоже не любишь! – отвечал Скоробогатов, -Ты вышла за меня за муж только из-за моих денег.
- Это неправда! – возмутилась Лена. – Я родила тебе детей.
- Это правда! – говорил Скоробогатов. – А от кого ты родила детей я и не спрашиваю.
- Как ты можешь?! Я была верна тебе!
- А где доказательства?
- Если хочешь, сделай анализ ДНК!
- Ну и сделаю!
   И они договорились, что сделают этот анализ. Он показал, что Скоробогатов действительно является отцом Саши и  Оли, но бизнесмен не поверил и тогда. Он обвинил Лену в том, что она подкупила специалистов. Не смотря на это он любил своих детей, играл с ними, покупал им игрушки и модную одежду. Он учил Сашу говорить, а Олю ходить. Но у Скоробогатова было мало времени, и основная ноша по воспитанию детей легла на Лену.

            ГЛАВА 23. СЛАВА
      Однажды Неёлов проснулся и понял, что он знаменит. На кануне его снимало телевидение. Он читал свои стихи и отвечал на глупые вопросы телезрителей. Про АЛКО он давно уже забыл. Сегодняшние газеты напечатали про него статьи. Исследовали его биографию, его творчество, его интимные связи. Маша была этим возмущена.
- Как они смеют лезть не в своё дело?! – сказала она Неёлову.
- Селяви! – отвечал Неёлов. – Мы теперь  публичные люди, и или надо жениться, или разойтись совсем.
- Но как я выйду за тебя за муж, - возражала Маша, - если ты не имеешь средств, чтобы содержать семью.
- Это вопрос времени! – философски отвечал Неёлов. – Скоро мне будут платить за мои стихи бешенные деньги.
- Почитай что-нибудь! – просила Маша и он читал:

Вот и ещё один день
Канул в Лету,
Тень наводя на плетень,
Без ответа;

Вот и ещё одна ночь
В дверь стучится,
Но говорю: «Иди прочь!»
Пусть не спится!

Пусть проваляюсь без сна
Я полночи;
Но я засну, и она
Вновь захочет.
    Неёлова стали узнавать на  улице и в транспорте. Он был вынужден теперь ездить на такси или на машинах, которые за ним присылали. Под окнами его квартиры день и ночь дежурили фанаты. Иногда они скандировали его стихи, иногда включали музыку – рок или песни на его стихи; иногда они затаивались и молчали, ожидая услышать какие-нибудь звуки из его квартиры.
   Неёлов стал уставать от журналистов. Давать интервью стало его почётной обязанностью. Чаще всего его спрашивали: «Как вам удаётся писать такие психоделические стихи? Вы не употребляете наркотики?» На что Неёлов говорил, что просто такова его психика, что он болен шизофренией и наркотиков не употребляет. «Но разве лекарства от шизофрении – психотропные вещества – не наркотики?» - спрашивали его и Александр повторял, как попугай, что лекарствами лечатся, а наркотиками травятся. Ещё спрашивали о его литературных пристрастиях; о том, как он относится к современной литературе. Он упоминал классиков от Тредиаковского до Бродского и Рубцова, ни на ком особенно не задерживаясь и давая тем понять, что сам является живым классиком. «Что же касается современной литературы,» - говорил Александр, - «то я читаю своих друзей – авторов не известных широкой публике.» «Ну а Акунин, Пелевин, Сорокин, Улицкая, фантастика и фэнтэзи наконец?» - спрашивали его. «В руки не беру!» - отвечал поэт. «Правда один приятель подарил мне как-то книгу Пелевина «Чапаев и Пустота», и я её даже прочёл. Но не скажу, что это привело меня в восторг. Такая литература конечно имеет право на существование, но мне она параллельна».
  Наконец его спрашивали о  женщинах: кто ему нравится:  блондинки, шатенки, брюнетки; толстенькие, спортивные, пышногрудые, крепкозадые. Он отвечал, что главное в женщине не внешность, а характер: душа и то, что называется шарм. При этом он вскользь замечал, что ум тоже бы неплохо сочетался в женщине, но умных женщин чрезвычайно мало.
   В конце концов наступило пресыщение, слава Неёлова пошла на убыль и о нём наконец забыли.

             ГЛАВА 24. ПРОШЛОЕ
     Седой старец сказал дворнику Петрову:
- Мы довольны вашим отчётом. Вы всё сделали правильно. Но теперь вам предстоит путешествие в прошлое, в восьмидесятые годы двадцатого века. Дело в том, что вы нуждаетесь во временной декомпрессии: вы слишком привыкли к нашему времени и не можете сразу вернуться туда, откуда вас вызвали.
- Хорошо! – ответил Петров. Его переодели в советские вещи и поставили в середину пустой белой комнаты. Неожиданно он снова почувствовал тошноту, и что проваливается куда-то, глаза застила тьма и дворник Петров очнулся в брежневском  Ленинграде.
    Он выбрался из подвала и пошёл бродить по улицам. Опять было лето. Возле автоматов с газировкой толклись дети. Петров выпил газировки и почувствовал себя лучше. В кармане у него было около ста рублей советских денег. Он сел на метро и поехал в центр. Никто не обращал на него никакого внимания. «Но что я буду делать без документов?» - подумал дворник, съел два пирожка с рисом и поехал в Павловск. Здесь всё было как и в его время. Вспоминались стихи Неёлова:

Сюда не ходят просто так:
Сюда влюбляться люди ходят;
Сюда, где воздух и вода
Вкруг Мусагета хороводят;

Здесь нимфы прячутся в тени,
И Афродита бронзой тела
Всех про изъян своей ступни
Спросить желает неумело;

Здесь даже чудище кентавр
Зовёт к любовному безумью…
И путник, от дорог устав,
Целует девушку босую…

    Дворник Петров побродил по Павловску до вечера, сел в электричку, в Купчино пересел на метро и вернулся в свой подвал. Милиционеры принципиально не обращали на него внимания. Хорошо одетая толпа ленинградцев успокаивающе действовала на нервы дворника. Нищих не было. В переходах никто не играл на гитаре. Ларьков с табаком и спиртным на каждом углу не был тоже. Машины не образовывали пробки; вовсю сновали троллейбусы и трамваи.
   В общем дворник Петров остался доволен. В полночь в подвале из воздуха возникло двое мужчин в тёмных брюках и пиджаках и солнцезащитных очках. Они переговорили с дворником о его самочувствии и отправили его домой, предварительно переодев его в его зимнюю одежду, а советские вещи забрали себе.  Дворник не сопротивлялся и так устал от этих путешествий, что хотел только одного: выспаться. Он добрался до своей квартиры, разделся и лёг спать. Ему снилось, что он едет до метро Просвещение, но почему-то не доезжает одной остановки  и выходит в Озерках. Тут он прогуливается по платформе, пока не раздаётся страшный шум, и свет за исключением нескольких мигающих ламп гаснет. Потом по эскалатору начинают спускаться люди с ожогами, некоторых приносят на брезенте, обгорелых и неподвижных. В общем во сне он понимает, что взорвалась ядерная бомба. Кто-то рассказывает ему, что это не война, а террористы. Тут дворник проснулся.

         ГЛАВА 25. МУЖ И ЛЮБОВНИЦЫ
   Время шло, дети росли и, у Лены всё меньше оставалось времени на себя. Скоробогатов тоже изменился: он больше не занимался с Леной сексом и не требовал от неё минета. Он поздно возвращался. Иногда по ночам совсем не возвращался домой от знаомых, и вдруг Лена узнала, что Скоробогатов ходит в стрип-клубы, снимает проституток и вообще ведёт себя достаточно вольно. Возможно это было враньё, и муж Лены просто работал по ночам: крупный бизнес обязывает. Но Лене это было всё равно. У неё были её дети: Сашенька и Олечка. Лена покупала им компьютерные игрушки и игровые приставки; баловала их шоколадом и конфетами; мыла их дорогими шампунями. Однажды она хотела отдать пиджак Скоробогатова прачке и вынула оттуда записку: «Жду в три. Саша.» Она спросила мужа, что это за записка, но Скоробогатов наорал на неё, запретив ей рыться в его вещах. Тогда она нарочно стала искать в карманах его пиджака и брюк компрометирующие материалы, но долго ничего не могла найти. Потом наконец ей повезло: из кармана брюк Скоробогатова она вытащила розовую тряпку – лифчик, а из внутреннего кармана пиджака парные лифчику трусы.
    После этого вышел скандал. Скоробогатов орал на Лену, Лена орала на Скоробогатова, дети плакали в своей комнате. Он говорил ей:
- Я не хочу с тобою больше спать. Ты меня больше не удовлетворяешь, но как мужчина я нуждаюсь в сексе.
- Ты не мужчина! – кричала на него Лена. – Ты старый козёл! Чем я тебя не удовлетворяю?! Посмотри на мою фигуру, на мои сиськи! Разве я не достаточно опытна в сексе?! Чего тебе ещё не хватает?!
- Ты приелась мне. Понимаешь, мужчина не может всю жизнь жить с одной женщиной: ему нужно разнообразие…
- ****ей тебе нужно, а не разнообразие. Если бы ты знал, что такое настоящий мужчина, ты бы себя так не вёл и не говорил бы таких идиотских вещей.
   В конце концов они помирились, но как выяснилось позднее Скоробогатов прикинулся, что помирился с Леной, чтобы больнее её унизить. Однажды он  привёл домой девушку, молоденькую, симпатичную, не то чтобы красавицу, но зато с очень развратными глазами. Они заперлись в кабинете Скоробогатова, и скоро оттуда донеслись характерные звуки: Скоробогатов трахал эту девушку.
   Потом были и другие, которых он приводил домой. Лена уже не ругалась с мужем, она устала что либо ему доказывать и решила сама отомстить.

           ГЛАВА 26. ДЕНЬГИ
    Неожиданно Неёлов стал богатым. Российские и заграничные издательства наперебой заключали с ним контракты на издание его стихотворных сборников. Миллионы долларов потекли в карманы поэта, как из рога изобилия. Теперь он мог жениться на Маше, но уже не так хотел этого Саша. Маша говорила Неёлову:
- Ты сильно изменился: слава и деньги развратили тебя!
На что поэт всегда отвечал:
- Ничего подобного. Просто ты считаешь, что так должно быть, и поэтому так есть. Приведи мне хотя бы один пример того, как я изменился.
- Изменились твои стихи. Они стали глупые, самодовольные. Ты опух от самолюбования.
- Послушай! Где здесь самолюбование:

Так должен завершится день:
Он должен завершиться ночью;
Твой город вновь накрыла тень,
И ты увидел тьму воочью;

И только света маяки –
Электролампочки в тех окнах,
Что далеки и высоки –
От мрака вовсе не оглохли…

    Деньги Неёлов распределял с завидным мастерством. Он купил отдельную квартиру родителям. Переменил в своей старой квартире мебель и обстановку. Часть денег направил на благотворительность. Но самую большую сумму положил в Швейцарский банк под проценты.
   Деньги для Неёлова были не самоцелью. В конце концов они с Машей поженились. Всё было обставлено не хуже, чем в свадьбе Лены и Скоробогатова. ЗАГС, церковь, банкет. Неёлов пригласил было Лену, но она была беременна и не пришла. Маша в белом платье под фатой выглядела просто очаровательно. Толстый высокий Александр, который в обычной одежде выглядел расхлюстанным бегемотом, во фраке приобрёл значительность и важность. На банкете пили и смеялись не только Машины друзья, бизнесмены и бизнесвумены, но и дворник Петров и другие знакомые Неёлова. Эта свежая струя вносила новый тон в подобного рода мероприятие. Родители Александра и родители Маши плакали друг у друга на груди. Они считали, что это очень удачная партия для него и для неё, что они очень красивая пара, и их ждёт счастливая жизнь.
   Как Неёлов ни старался не пить спиртного, пару бокалов  вина он всё таки осушил. После этого ему неделю было плохо. Он обратился к самым дорогим и опытным врачам, принимал самые дорогие таблетки. Но почти ничего не помогало. В конце концов он плюнул на всё и занялся сексом с женой. У них был медовый месяц. Первую неделю они не вылезали из постели. После этого Неёлову полегчало. Он вспомнил, как ещё давно старая колдунья говорила, что ему надо спать с чистой женщиной. То, что Маша была чистой женщиной, Неёлов не сомневался. Они никак не могли насытиться друг другом. Со временим их страсть спала, но не исчезла совсем. Они так до конца и не смогли обойтись друг без друга.
      Издательства и агентства по прежнему ждали от Неёлова новых книжек, и поэт их писал, хотя и медленнее, чем хотелось издателям. Его денежный мешок медленно, но верно заполнялся, поэтому Неёлов мог позволить себе быть щедрым. Он давал всем, кто просил у него не особо крупные суммы денег (до тысячи долларов).  Всем оставшимся прожектёрам он предлагал обращаться в банк и говорил, что не занимается бизнесом. Поэтому жулики скоро отстали от него.

              ГЛАВА 27. КЛАД
    После свадьбы Неёлова дворник Петров отсыпался два дня. Он взял отгул на работе, и на эти два дня его сменил сменщик. Дворнику Петрову снились странные сны. Что он видит как бы со стороны, но сам остаётся невидимым, как возле его дома кто-то зарывает портфель или дипломат. Потом осторожно всё вокруг приводит в порядок и разравнивает место. Петров хорошо видит руки этого человека, но совершенно не видит его лицо. Потом этот человек уходит, и дворник, по прежнему оставаясь невидимым, улетает за ним. Человек спускается в метро и долго кружит в подземке. Наконец он выходит на Балтийской, входит в телефон автомат и звонит кому-то, говоря, что всё готово.
       Тут дворник проснулся. Был пасмурный октябрьский день. Солнца было не видно из-за туч. Дворнику вспоминалось его путешествие во времени, люди, с которыми он познакомился. Он вышел на работу и стал убирать опавшие листья. Ему вспомнилось место, что он видел во сне, где мужчина зарыл дипломат. Всё было как обычно покрыто листьями. Ни что не напоминало, что здесь кто-то что-то зарыл, и дворник подумал: «Что за глупый сон?!»
     На следующий вечер дворник поужинал, лёг спать и ему опять приснилось, что какой-то человек, лица которого он не видел, пришёл на заветное место, разбросал листья, вырыл небольшую ямку и положил туда портфель. Потом аккуратно его закопал, разбросал землю и осенние листья и опять пошёл к метро. На этот раз он не стал долго кататься, вышел на Невском Проспекте и  снова позвонил куда-то из телефона автомата.
       На этот раз дворник проснулся, оделся и опять пошёл на то место, что видел во сне. Он взял лопату и начал копать. Солнце всходило за дальними домами. Дворник подумал, что ночью здесь темно и только два фонаря освещают место. Как же он так хорошо видел?!  Неужели это был день? Неожиданно дворник стукнул лопатой о какой-то предмет. Это был тот самый портфель. Дворник вытащил его и открыл. То, что он увидел, так поразило его, что он вынул портфель из земли, сам всё засыпал, заровнял и закидал листьями.
    В портфеле были деньги. Причём не только рубли, но и доллары, евро, кроны. Их было наверное на миллион. Так что дворник их пересчитал. Их оказалось на полтора миллиона долларов. Он сжёг портфель, а деньги припрятал у себя дома. Так дворник Петров нашёл клад.

       ГЛАВА 28. ОНА И ЛЮБОВНИКИ
      После измен мужа Лена отправила детей к бабушке, матери Скоробогатова, Ольге Николаевне, а сама задумала хитроумный план мести. Она упросила свою подругу, путану, поделиться с ней клиентами и Лена вышла на панель. Она работала только с богатыми клиентами, брала с них деньги и покупала на них подарки Скоробогатову. Её имели с удовольствием, так как она была красива и достаточно опытна. Скоробогатов ничего не знал. Правда он не приводил больше домой любовниц, но отсутствие жены по ночам долго не замечал. Потом он наконец обратил на это внимание, и у них снова произошёл скандал.
- Где ты пропадаешь целые ночи? – спросил Скоробогатов.
- А тебе не всё ли равно? – ответила Лена. – Всё равно ты со мной не спишь.
- Что за манера отвечать вопросом на вопрос? – возмутился Скоробогатов. – В конце концов я твой муж.
- Муж объелся груш. Что, я  не имею права на личную жизнь? Ты должен понимать, что  женщина не может прожить всю жизнь с одним мужчиной. Ей нужно разнообразие.
- Где-то я уже это слышал! – задумчиво проговорил Скоробогатов. На этот раз он не стал её бить. Она же, заметив что муж за нею наблюдает, изменила тактику. Она стала встречаться с друзьями Скоробогатова, бизнесменами. Они  с удовольствием наставляли своему коллеге рога. Однажды Скоробогатов решил выследить Лену. Он пошёл за ней из дома, взял такси и попросил таксиста следить за такси, в котором ехала Лена. Они приехали в дорогую гостиницу, она поднялась на четвёртый этаж, как показал светящийся  счётчик этажей, и там её след потерялся. Скоробогатов спросил портье, куда пошла красивая женщина в дорогой шубе. Портье ничего не знал.
     Тогда Скоробогатов изменил тактику. На следующий вечер, когда его жена вышла из дома, он сел в собственную машину, быстро доехал до прошлой гостиницы, поднялся на четвёртый этаж и затаился. Вскоре прошла его жена, вошла в четыреста четвёртый номер, и вскоре оттуда послышался смех, звон бокалов и звуки поцелуев. Скоробогатов выждал полчаса и ворвался в четыреста четвёртый номер. То что он увидел, едва не стоило ему инфаркта. Лена стояла раком, один из его коллег по бизнесу трахал её в попку, другой во влагалище, третий в рот, а двоих она взяла руками за члены и дрочила их. Скоробогатов без чувств упал в обморок. На что он рассчитывал после своей откровенной измены, когда он приводил домой проституток, неизвестно. Но одно можно сказать точно: месть Лены удалась. Её ёбари помогли Скоробогатову придти в себя, отвезли Лену и её мужа к ним домой и оставили их в покое.
    Так закончилась Ленина семейная жизнь.

              ГЛАВА 29. ВЛАСТЬ
    Слава давала деньги. Деньги давали власть. Власть над людьми, над судьбой, над вещами. Но одно продолжало мучить Неёлова: здоровье. Лучшие психиатры и лучшие лекарства не помогали поэту. Его начали мучить ночные кошмары. Ему снились ядерные взрывы, психбольницы, войны и драки. Самое большее, что давали таблетки – это возможность забыть днём сновидения.
   Между тем слава и власть Неёлова росли. Он старался стабильно писать стихи, чтобы стабильно выходили его книги. Издатели бесновались: они чувствовали лёгкую поживу и не хотели упускать своего. Между тем Маша забеременела. Ночные кошмары и беременная жена создавали у Неёлова чувство нереальности ситуации. Мир как бы раздвоился. Одна его сторона, твёрдая, материальная, была где-то там, а вторая, зыбкая и тёмная, окружала безумного поэта. Он уже перестал бояться властей и писал дерзкие стихи. Он дёргал тигра за усы и чувствовал в этом особенное наслаждение. Именно в это время он написал свои знаменитые «ТРИ ПРЕЗИДЕНТА»:

Современником трём президентам
Я, несчастный и немощный, был,
И теперь вспоминаю зачем-то,
Что я каждого в целом любил.

Первый был краснобай и задира;
Он задобрил вояку-врага
И картавого сбросил кумира,
Но попал под чугун пиджака.

А второй был речистым недолго,
Но его я особо люблю:
Он поддонок был ровно настолько,
Чтоб меня раздавить словно тлю.

Я совсем бы загнулся наверно,
Если б третий не понял, что я
Круче нефти, и только что нервный,
И болезненна совесть моя.

А четвёртого лучше не надо:
Я устал от телячьих забав
Человечьего глупого стада;
И подохнуть желаю, устав.

      У Неёлова из-за этого стихотворения были неприятности: ему угрожали по телефону, писали письма с угрозами. Между тем Маша родила ему сына. Его решили назвать Олегом, в честь дворника Петрова. Здоровье Неёлова  постепенно поправлялось. Он уже обходился без врачей: сам принимал нейролептики. Маша возилась с сыном, учила его говорить, кормила, меняла подгузники. Время шло быстро и стремительно. Неёлов знал, что у Лены тоже есть дети от  Скоробогатова, но ему было всё равно. ОН не то чтобы любил Машу и забыл Лену, но Маша ему нравилась, она была чуткой подругой, а Лена вызывала при воспоминании  о ней только стыд и поджимание пальцев в ботинках. Любовь так и осталась неизвестна поэту Неёлову. За всю свою короткую жизнь он так никого и не полюбил по настоящему. Его стихи были только маской, за которой скрывалась если не пустота, то полная неразбериха, каша, как сказал бы дворник Петров.  Лишь сын Олег вызывал в душе Неёлова чувство, близкое к восторгу, и умиление, что, возможно, было первым и последним признаком любви этого человека.

          ГЛАВА 30. ПРОЩАЙ, ДВОРНИЦКАЯ!
    Дворник Петров долго думал, что делать с найденными деньгами. Если он тут же начнёт их тратить, его легко вычислят истинные владельцы портфеля. Но в конце концов время убаюкивало дворника, и он уволился с работы, продал свою квартиру и купил особняк в пригороде со всеми удобствами. Сюда он стал приглашать женщин. Он знакомился с ними на улице, в метро, в пригородной электричке. Ему нравились и полненькие, и худенькие, и пышногрудые и крепкозадые, и девушки с кошачьими сосочками, и высокие, и низкие. Дворник сорил деньгами на женщин, но при этом никогда не увлекался. Половину найденной суммы он положил, как Неёлов, по его же неёловскому совету, в Швейцарский банк под проценты. Жениться дворник не собирался. От СПИДа он предохранялся презервативами, а от шантажа – деньгами. Дворнику вспоминалась эротическая поэзия Неёлова:

Стыдливо прикрывая наготу,
Она к одежде руку протянула,
И капельки воды по животу,
По бедрам вниз текли и с моря дуло.

Он извинился робко перед ней
За то, что одиночество нарушил,
И поспешил её обнять скорей,
Как море обнимает влагой сушу…

И ещё:

Там, в Багдаде, шумно, суетливо,
А у нас с тобой одна беда:
Для меня ты чересчур красива,
А меня пугает красота.

Роза неспроста шипы имеет,
Соловей не зря ночной певец,
А любовь не зря незримо зреет
В глубине тоскующих сердец…

   Только теперь смысл этих стихов стал доходить до Петрова. Бывший дворник стал примерным Дон Жуаном. В конце концов в сутках было двадцать четыре часа и нужно было их чем-то заполнять. Иногда, как ностальгия на Петрова накатывали воспоминания о прежней работе, о её романтике, и о том, кто теперь вместо него справится с дворницкими обязанностями.
     Однажды он познакомился с девушкой Олей, взял у неё телефон, сводил в ресторан и привёл в свой особняк, чтобы трахнуть. Когда он её раздел, то увидел красивую стройную нетронутую девственность. Ольге было около двадцати семи, иона до сих пор не знала мужчин. Это так поразило Олега, что он в этот раз пожалел её девство и только ласкал её языком и руками. Потом он предложил ей погостить у себя в доме. Она согласилась. Каждый вечер он ласкал её и не трогал ни её половых губок, ни анального отверстия, и позволял только сосать свой член. Так они провели неделю, пока Ольга не взмолилась, чтобы Петров лишил её девства, что он тут же и сделал. Ольге было больно, но она стерпела и после этого ушла от Петрова.

        ГЛАВА 31. РАЗВОД
    После случая в гостинице, Скоробогатов потребовал от Лены развода. Она была не против, но хотела отсудить от бывшего мужа побольше денег. Бывшие любовники, коллеги Скоробогатова по бизнесу, наняли ей хорошего адвоката, и вскоре Скоробогатов стал вновь свободен. Деньги и дети остались у Лены. Она купила себе квартиру, положила деньги в Швейцарский банк под проценты и стала растить детей. Саша и Оля уже умели разговаривать и очень любили свою мать. Она читала им сказки на ночь, и дети искренне верили в чудеса, волшебство и то, что происходит только в сказках. Однажды на Лену нашло вдохновение. Она пристроилась на кухне и начала писать:

Твой отец пошёл сейчас к другой.
Спи скорее, спи скорее, ангел мой!

    Дальше не сочинялось. Лена пробовала напрягаться, используя все свои извилины, но никак не могла придумать продолжение, и только под утро ей приснились слова:

Больше нет у нас ни мужа, ни отца;
Это лучше, чем измены подлеца.

    Финал опять был как в тумане; ей пришлось позвонить Неёлову, и он ей придумал концовку:

Я одна. Со мною мыслей чёрный рой.
Спи скорее, спи скорее, ангел мой!
     Деньги позволяли Лене не экономить на мелочах. Она ходила на концерты и в театры, иногда одна, иногда с детьми. Детей также воспитывали  Ленины родители. Они приглядывали за ними, когда Лена уходила развлекаться. Также иногда приезжала и гостила Ленина свекровь, Ольга Николаевна.
      Однажды Лена встретила на улице поэта Неёлова. Она слышала о его славе, его деньгах и его стихах, которые она по прежнему любила.
- Ну как муж? – спросил Неёлов.
- Мы в разводе, - ответила Лена. – А как твоя жена?
- По прежнему. Живём дружно, без ссор. Растим Олежку.
- Какого Олежку?
- Нашего сына.
- Это в честь дворника Петрова?
- Да. Но теперь он больше не дворник. Разбогател и бросил работу.
- А твоя жена  тебе изменяет?
- Ну это же не ты! Не было такого мужчины, которому ты бы не изменяла.
- Я тебе не изменяла!
- Ну  дело прошлое. Кто старое помянет, тому глаз вон.
- Ну прощай!
- До свидания!
    И они разошлись. Лену охватила тоска от того, что она не стала женой Неёлова, не родила ему детей, а позарилась на какого-то Скоробогатова. «Он поломал мне всю жизнь!» - думала Лена о бывшем муже и начинала плакать. Чтобы успокоиться она выпила рюмку коньяку и пошла спать.

                ГЛАВА 32. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
    У Неёлова были крупные неприятности из-за стихотворения «ТРИ ПРЕЗИДЕНТА». Прошла передача по телевидению, где поэта обозвали демагогом и фашистом. Наши российские издатели намекали ему, что если он напишет ещё что-нибудь похожее, то лишится контрактов. Наоборот  зарубежные издатели поздравляли его с борьбой за демократию. Сын рос. Он уже разговаривал с Неёловым на разные детские темы:
- Что такое Солнце?
- Почему светит Луна ночью?
- Почему меня зовут Олегом?
   На последний вопрос Александр долго рассказывал про дворника Петрова, его друга и последнего романтика. Однажды они столкнулись с Петровым в ресторане. Сели за столик, выпили сока (так как Неёлову нельзя было спиртное) и поговорили:
- Ты ещё не женился? – спросил Петрова Неёлов.
- Нет, как видишь! – ответил Петров, - Ну а у тебя как дела в семье?
- Лучше не придумаешь! Живём с женой душа в душу.
- Её кажется Машей зовут?
- Да, Машей.
    В это лето Неёлов жил на даче, в Дубках. Это был небольшой дачный посёлок по железной дороге в сторону Приозерска.  Напротив посёлка через асфальтное шоссе в конце восмидесятых затеяли строительство пионерского лагеря. Но потом наступили девяностые и строительство остановилось в самом разгаре. Недостроенный пионерский лагерь, окружённый проволочным забором, был местной достопримечательностью. Его башню над главным зданием, построенную к тому же на вершине холма, было видно на шоссе за несколько километров.
    На даче Неёлова не доставали соседи, поскольку давно его знали и не особенно обращали внимание на его славу. Фанатов то же не было, так как они ещё не разузнали его дачный адрес. Только иногда подходили девушки с цветами и просили автограф.  Неёлов оттягивался по полной программе: спал до одиннадцати утра; завтракал, курил, пил кофе; потом работал над своими стихами, копался в огороде, обедал, снова работал над стихами, курил, пил кофе. Так проходил день за днём его дачной жизни.

          ГЛАВА 33. ПОСЛЕДНИЕ ДНИ
    Петров после встречи и ухода Ольги запил. Он чувствовал, что проваливается в какую-то яму, но ничего не мог поделать с собой. Он звонил Ольге, но она не отвечала. Он чувствовал, что влюбился в это создание, которое лишил девства. Она снилась ему по ночам. Он хотел её любить. Он думал о ней дни напролёт. И пил водку, пиво, потом опять водку. Дни тянулись медленно и отвратительно. Однажды он до неё дозвонился.
- Что тебе надо? – спросила она.
- Как поживаешь? – спросил Петров.
- Тебе то какое дело? – огрызнулась Ольга.
- Я люблю тебя! – сказал Петров.
- А я тебя нет!
- Нам же был так хорошо.
- Ты сделал мне очень больно!
- Но ты же сама меня об этом попросила!
- Прощай!
    Дворник Петров спивался на глазах. Он ничего уже не понимал и не чувствовал. Его мучили кошмары, причём не только по ночам, но даже днём. Ему снилось, что он ползёт по какой-то горе, ему во чтобы то ни стало нужно её перелезть. И вот в одном месте спуск оказывается пропастью, а с боку растёт густой кустарник, и когда Петров пробует через него перебраться, там оказывается мощная паутина. Он пробует прободать её головой, чувствует удушье и просыпается.
    Ему мерещились цветные картины, так что если бы он был художником, он мог бы их написать. Но у Петрова не было ни красок, ни холста, тем более, что он не умел ими пользоваться. Яркие сочные краски не созданных полотен или резкие чёрные штрихи графических работ мучили Петрова днём, стоило только закрыть глаза, как они появлялись перед его внутренним взором. Он жмурил глаза под веками ещё сильнее и видел сначала жёлтые размытые пятна, потом они сгущались в изображение и появлялись готовые картины.
     Ещё бывшему дворнику снились девки. Они были голые и красивые. Но это было скорее исключение из кошмаров Петрова. Так шло лето.

            ГЛАВА 34. ДЕНЬГИ
      Лена была богата. Скоробогатов лишился половины своего бизнеса, и Лена могла позволить теперь себе всё. Детей она так же баловала. У них были электронные игрушки, компьютерные игры и прочая техника. Свекровь, Ольга Николаевна тоже баловала детей. Дети полюбили и запомнили бабушку ещё с тех месяцев, когда жили у неё перед самым разводом Лены и Скоробогатова. О новом замужестве Лена предпочитала не думать. Ей хватило грубостей и побоев бывшего мужа. Саша уже начал ходить в школу, в первый класс, а Оля сама читала книги.
    Она была ребёнком вундеркиндом. Она сочиняла стихи, играла на пианино, занималась рукоделием. Лена не жалела денег, нанимая своей дочери лучших педагогов. Однажды, гуляя с Олей по скверу, она встретила жену Неёлова, Машу, которая  гуляла по тому же скверу с Олегом, своим сыном. Женщины были знакомы друг с другом по фотографиям и поэтому сразу же узнали друг друга.
- Здравствуйте, Маша! – первая сказала Лена.
- Здравствуйте, Лена! – чуть насмешливо ответила  Маша.
- Как муж? Как дела? – продолжила Лена.
- Дела как сажа бела.
- Зачем вы грубите?
- Я не грублю. Я шучу.
- А как муж? (Вы не ответили!)
- Пишет.
- Он стал так знаменит! И наверное зарабатывает большие деньги.
- Вы то же не бедны, как я слышала.
- Да. Бывший муж хоть и оказался мерзавцем, но не стал скупердяем.
- А вы его любили?
- Вы же знаете!
- А всё таки: вы его любили?
- Я любила Неёлова!
- А муж?
- Я его сначала уважала. А когда перестала уважать, развелась с ним.
    На этом женщины расстались. Оля потом говорила маме Лене, что эта женщина ей не понравилась. А Олег говорил  маме Маше, Что она красивее, чем Лена.

              ГЛАВА 35. КОНЕЦ
     В тот день Неёлов проснулся как всегда поздно. С утра накрапывал мелкий дождик, но ближе к середине дня перестал. Неёлов ничего не сочинял, сидел с мрачным видом и смотрел на стену. Неожиданно Маша обнаружила, что в доме не осталось хлеба и попросила мужа сходить в магазин за хлебом. Неёлов оделся в городской костюм, взял кошёлку и пошёл в магазин. Дорога к магазину лежала по шоссе на холм, а потом немного вниз. Машины по шоссе гоняли как бешенные. В магазине была очередь в пять человек, но люди заказывали много и поэтому время тянулось медленно. Неёлов кроме хлеба и булки купил жене и сыну мороженное, сметану и майонез на салат, и пошёл домой.  На дороге он уже хотел сворачивать на свою линию, но вдруг на полной скорости выскочила иномарка и сбила Александра. Он упал и потерял сознание от болевого шока. Иномарка скрылась. Только через десять минут тело поэта было найдено. Ещё через пол часа вызвали скорую помощь.  Но Неёлов был уже мёртв.
    Он был так известен, что о его смерти объявило телевидение. Много фанатов пришло попрощаться с ним. Его похоронили на Богословском кладбище недалеко от могилы Виктора Цоя. Так завершилась жизнь известного поэта.

          ГЛАВА 36. КОНЕЦ
   Петров спивался. Он долго оплакивал смерть Неёлова, но из-за похмелья не пошёл на его похороны. Он  чувствовал себя разбитым и никому не нужным. Ему вспоминалась пародия Неёлова на стихотворение «ПРОРОК» Александра Пушкина. Оно постоянно звучало в его запое:

Похмельной жаждою томим,
К ларьку неспешно я тащился;
И милитон с лицом дурным
На перекрёстке мне явился:
Перстами лёгкими, как сон,
Схватил за шиворотку он;
Зубами клацнув, я заплакал;
И он под дых ударил вдруг,
И я услышал дальний звук,
И ноги затряслись от страха.
Как труп в блевоте я лежал,
И Бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, алкаш, опохмелись!
Исполнись волею моей!
Последней стопкой подлечись,
И больше никогда не пей!»

- Да, Господи! – шептал бывший дворник. – Я люблю, но не любим, и поэтому пою, молюсь и не исполняю твою волю.
    Однажды он купил полбанки  в одном ларьке не далеко от своего дома и выпил. Труп Петрова нашли только через день, так как жил он один и не мог предвидеть, что отравится водкой. Похороны состоялись скромно на Южном кладбище. Так завершилась жизнь дворника Петрова.

         ГЛАВА 37. ПИСАТЕЛЬ
     Однажды на вечеринке, где она решила отдохнуть от детей, к Лене подошёл пожилой мужчина и представился:
- Писатель Иванов.
- Очень приятно. Лена! – ответила она.
- Вы ведь хорошо знали Неёлова. Расскажите мне о нём.
- Не скрою, я хотела бы знать его лучше. Но это слишком тяжёлая для меня тема. Сейчас я не хочу о нём говорить. Приходите завтра вечером ко мне.
    И она дала ему свой адрес. На завтра Иванов пришёл к ней с тортиком и подарками для  детей. Саша и Оля его сразу же признали и приняли, как своего. Он засиделся у Лены допоздна, выясняя подробности её жизни с Неёловым. От неё он узнал о дворнике Петрове и его трагической гибели. Потом, почти ночью, он откланялся и начал прощаться.
- Куда вы, на ночь глядя? – говорила ему Лена. – Сейчас транспорт не ходит!
- Я на машине, - отвечал Иванов и ушёл. Он хотел всё знать о поэте Неёлове, потому что собирался писать о нём книгу, но у него ничего не получалось. Иванову вспоминались стихи Неёлова, особенно «ФУТБОЛ»:

Дети играют в футбол:
Пас, ещё пас, потом гол;

Дети в азарте побед,
Им поражения нет;

Сколько пройдёт ещё лет,
Прежде азарт чем побед

Сменится болью утрат;
Дети играют. Я рад.

     Он чувствовал, что в этом стихотворение скрыта огромная философия. Дети счастливы, им не зачем знать о боле, об утратах, но где-то рядом подстерегает нечто неизведанное и страшное. Неёлов рад, что дети не знают об этом. А может им вообще не стоит об этом знать? Но жизнь сама вовлечёт их в игру со смертью. «Всё таки Неёлов гений!» - думал писатель Иванов.
    Он старался ухаживать за Леной ещё и потому, что Лена ему нравилась как женщина. Он очень хотел ей понравиться, понравится её детям, чтобы в конце концов она вышла за него за муж. Он чётко сформулировал перед собой задачу и не отклоняясь от курса ни на сантиметр стал её решать.


             ГЛАВА 38. ДЕТСТВО ПИСАТЕЛЯ
- А теперь расскажите о своём детстве! – попросила Лена писателя.
- Хорошо, - ответил Иванов. – Я родился в Ленинграде пятьдесят лет назад. Отец мой был военный, а мать инженером. Я был единственным ребёнком в семье. Поскольку родители работали и оставить меня было не с кем, меня отдали сначала в ясли, потом в детский сад. О них я помню смутно. Потом началась школа. Учился я хорошо поначалу, но потом начались алгебра, геометрия, физика, химия и я сполз на тройки. Меня всё это время увлекали история и археология. Мне нравилось копаться в прошлом. Даты, события, имена отпечатывались в моих, ещё не нагруженных информацией, мозгах, как типографский шрифт на чистом листе. Я многое узнал о древней и средневековой истории. Лишь новая и новейшая истории не привлекали моего внимания. Я знал, что они сильно идеологизированы.
    Однажды в пятом классе я узнал, что в городском Дворце Пионеров есть археологический кружок. Я узнал, где он расположен и поехал туда. Меня встретили молодые пионеры и представили своему  руководителю – Елене Владимировне. Она была археолог по образованию и занималась средними веками северо-западной  России. Кружок так и назывался: «Северо-западная экспедиция».  Мы ездили на осенние, зимние и весенние каникулы в другие города Советского Союза на экскурсии, а летом отправлялись копать северо-западное средневековье. Это было очень увлекательно. Зимой мы обычно ездили в Новгород. Там мы селились в офисе местных археологов – каменной келье при одном из новгородских храмов. Так же мы ездили в Псков, Смоленск, Владимир на Клязьме, Суздаль, и в Крым. До сих пор помню одну из поездок в Крым. Это было весной. Мы высадились в Бахчисарае и осмотрев Чуфут-кале,  отправились пешим ходом по горному Крыму. Родители перед дорогой снабдили мой рюкзак десятком килограммов сушек, сухарей и печенья, так что мой рюкзак был абсолютно неподъёмен. На одном из привалов местный житель сказал мне, что я самый маленький в отряде, а рюкзак у меня самый большой.
     Ещё мы занимались теорией. Мне поручили написать реферат  о длинных курганах. Это такие могилы, куда хоронили сожженный прах местных жителей. Это невысокие насыпи, вытянутые или округлые, где в основание или на вершине в специальных глиняных горшках хоронили сожженные кости. Иногда вместе с прахом попадались предметы быта: заколки, бляшки, украшения и тому подобное. Датировались эти могилы первым тысячелетием нашей эры. Они распространены широка на всём северо-западе и заходят даже в юго-восточную Эстонию. Именно работа местного археолога, эстонца, по длинным курганам, а именно его классификация этих могил, навела меня на мысль, что должен быть ещё один тип захоронений: а именно без насыпи над могилой, но с канавкой, окружающей место захронения. Вскоре, после того, как стали раскапывать не только насыпи, но и снимать дёрн с окружающей курганы территории, такие захоронения были найдены.
- Как это интересно! – сказала Лена. – Получается вы ещё в детстве сделали научное открытие?
- Получается! – ответил Иванов. – Но вы натолкнули меня на интересную мысль: написать роман об археологах с элементами мистики и научной фантастики. Все последние недели я живу в предчувствии романа.
- Интересно будет почитать! – сказала Лена.
- Да! Я обязательно его напишу! – сказал Иванов и пошёл работать.

          ГЛАВА 39. ПОСТАНОВКА ЗАДАЧИ
    Кабинет декана находился  на четвёртом этаже. Заведующий кафедрой археологии Сидоров и Сергей вошли к нему последними. Представитель Иракского посольства, важный господин в чёрных очках, уже был у декана.
- Изложите нам суть задачи, - сказал декан Сидорову.
- Всем известно, что неизвестно, где корень шумерской цивилизации. Сами шумеры считали, что они пришли с юга, с острова Бахрейн в Персидском заливе. Там, а также на прилегающих территориях Аравийского полуострова найдены древние следы археологической культуры Убейд, которая обычно отождествляется с шумерами…
- Не только с шумерами, - поправил Сергей, - но и с древними Семито-Хамитами, а именно с акадцами.
- Это не важно. Главное, что просуществовав в междуречье несколько тысячелетий, около двухтысячного года до рождества Христова с гибелью государства третий династии Ура, шумеры окончательно исчезают, вытесненные упомянутыми коллегой Семито-Хамитами, а именно акадцами и амореями.
- Ну, это не страшно! – сказал представитель Иракского посольства. То что они исчезли, в этом особой загадки нет. Важно, откуда они появились.
- Тем не менее, - продолжил Сидоров, - у присутствующего здесь доцента Свешникова есть по этому поводу оригинальная гипотеза.
-Да, у меня есть гипотеза! – сказал Сергей. – В середине восьмидесятых годов двадцатого века в Согде было открыто поселение эпохи бронзы, датируемое вторым тысячелетием до рождества Христова. Что интересно, что это единственное поселение древних земледельцев такой древности в радиусе нескольких сот километров . Самые близкие, датируемые тем же временем поселения земледельцев бронзового века распложены в южном Туркестане, а чуть позже, с середины второго тысячелетия до рождества Христова такие поселения основывают эмигранты из южного Туркестана в древней Бактрии, то есть в Таджикистане и Северном Афганистане. В связи с этим у меня возникла гипотеза об эмиграции остатков древних шумеров из междуречья через Иран, Среднюю Азию ( где их часть поселилась в древнем Саразме) и центральную Азию в Манчжурию и северную Корею, где они стали предками современных Корейцев. Доказательством этому стало бы исследование корейского языка, подтверждающее его происхождение от шумерского
- Это всё? – спросил декан.
- Нет, - ответил Сергей, -  Памятники сейменско-турбинских бронз древних металлургов Алтая датируются восемнадцатым пятнадцатым веком до рождества Христова. Следует отметить, что Алтай лежит на предполагаемой трассе переселения древних шумеров, а вокруг Алтая нет таких же древних комплексов культур бронзового века. И наконец Иньские бронзы Древнего Китая, датируемые четырнадцатым веком до рождества Христова так же повисают в воздухе.
- Тут есть одно соображение, - вставил своё слово Сидоров, - История Африки южнее Сахары совсем не знает бронзового века. Из каменного он практически сразу переходит в железный. И ещё. Самая древняя бронза была отлита шумерами в Месопотамии. Оттуда она распространилась на всю Переднюю Азию, Европу и северную Африку. Оттуда же она попала в Иран и Северную Индию. Поэтому иньские бронзы древнего Китая выглядят оторванными от единственного источника открывшего бронзу, если предположить, что в Китай тайну изготовления бронзы принесли не шумеры.
- Теперь всё, - сказал Сергей.
- Благодарю вас, - ответил декан и спросил, - так куда направляем экспедицию?
- На Бахрейн! – с довольной улыбкой сказал Сергей.

               ГЛАВА 40. ВТОРОЕ ЗАМУЖЕСТВО
     Лена дала согласие Иванову стать его женой. Она обсудила возможность появления нового папы с детьми, и дети согласились, что Иванов будет хорошим папой. Саша при этом сказал, что Иванов прикольный мужик, а Оля заметила, что у него добрые глаза. Свадьба состоялась скромно. После ЗАГСА жених с невестой поехали к Лене домой, где они  с детьми и родителями Лены скромно отпраздновали замужество.
      Иванов оказался  заботливым папой. Он гулял с детьми, рассказывал им на ночь страшные истории, так что дети искренне боялись, покупал им игрушки и сласти. Лена тоже была довольна мужем. Он оказался достаточно горячим в постели. Иногда Иванов расспрашивал Лену о Неёлове.
- Ну что я могу рассказать? – отвечала обычно ему Лена. – Я любила его стихи и люблю их сейчас. Как там у него:



Как просто было бы родиться
В обычной нищенской семье;
Ходить в рубашечке из ситца;
Елозить в школе на скамье;

В свой срок жениться, сделать деток;
Затем их  вырасти, и скок –
В гробу между сосновых веток
Лежать, не видя потолок.

Судьба простая человека
Простого, как степной ковыль;
А где-то там фонарь, аптека,
И жизнь похожая на быль…

- Как просто сказано, - продолжала Лена. – И вместе с тем здесь всё, вся человеческая жизнь от рождения до смерти.
- А меня ты любишь? – спрашивал Иванов.
- Да! – просто отвечала Лена, и они целовались взасос.

             ГЛАВА 41. ВЕРТОЛЁТ
     На Бахрейне было жарко. Тенты над раскопками не спасали от духоты и пыли. Археологи во главе с Сергеем снимали слой за слоем древнего поселения и искали, сами не зная чего.
- Мы тут ничего интересного не найдём, - говорил пожилой араб Сергею, - Напрасная трата  времени и сил!
 Но Сергей  всё равно продолжал раскопки. Однажды под кисточкой археолога появилась твёрдая  поверхность. «Наверное, керамика!» - подумал Сергей. Но поверхность оказалась длинною в полметра, к тому же судя по всему она была металлическая. Больше всего это напоминало лопасть вертолёта. Сергей так бы и подумал, если бы не знал что  шесть тысяч лет назад вертолётов не было. Когда эту вещь извлекли из земли, её отправили на анализ в Москву. Оттуда скоро запросили подтверждения, что эта вещь с археологических раскопок. Она оказалась из неизвестного сплава алюминия с другими металлами. Сергей понял, что наконец-то нашёл хвост загадки. Он перенёс поиски с берега острова в Персидский залив. Археологи-аквалангисты прочёсывали побережье острова в поисках не обычного. Потом один из аквалангистов рассказывал:
- Мы увидели силуэт вертолёта, но не обратили на него никакого внимания, так как посчитали, что он современный. Лишь потом, случайно проплывая мимо него я заметил на нём надписи на неизвестном языке неизвестной письменностью. Приглядевшись к вертолёту я понял его странность: современные вертолёты имеют другой профиль. Тогда я попытался проникнуть внутрь этой машины и обнаружил там вот этот металлический предмет (что-то типа сейфа).
    Когда археологи вскрыли этот  предмет, там оказались рукописи на шумерском языке неизвестной письменностью. Полгода её пытались расшифровать, и когда расшифровали прочитали следующее:
   Горючего еле хватило, чтобы перевезти всех с этой проклятой горы на остров. Остров оказался необитаемым и вполне пригодным для жилья. Мы трудились: прорыли каналы для орошения земель; построили цистерны для сбора дождевой воды; и поклонялись своим богам: главному богу, его жене и сыну. Мы уже почти не помнили кто мы, и откуда прилетели. Мы разучились плавить железо и пользовались только каменными и медными орудиями труда и оружием. Мы научились делать красивые горшки, как делали все племена вокруг. Однажды наш местный талант научился сплавлять олово и медь и получил бронзу. Она была много удобнее меди. Я последний шумер, владеющий тайной письма. После меня люди забудут, что такое буквы и слова. Может быть это к лучшему, потому что проклятые знания не принесли нашей планете пользы. Новая планета, Земля, может окажется более счастливой, чем наша.
     Сергей, когда прочёл это, понял, что это за гора, откуда прилетели шумеры. «Конечно же это Арарат!» - думал Сергей: он вспомнил о древнем еврейском мифе о потопе, который евреи переняли у шумеров. В нём спасшийся в Ковчеге Ной пристаёт к горе Арарат.  Он обратился в соответствующие органы с просьбой организовать экспедицию  к древнему ковчегу. Ему отказали, но он был настойчив и пригрозил опубликовать в прессе свои находки на острове Бахрейн. Тогда его вызвали и сказали ему:
- Вот что, господин Свешников. Экспедиция на Арарат не возможна, поскольку это территория Турции.
- Но ведь можно посмотреть из космоса! – не унимался Сергей.
- Уже смотрели.
- И что?
- Что то вроде космического корабля.
- Я так и знал! Ведь шумеры прилетели из космоса, приземлились на горе Арарат и на вертолётах переселились на Бахрейн. Может быть, они Марсиане?
- Может быть.
- Но тогда обязательна нужна экспедиция на гору Арарат!
- Уже была.
- И что?
- Ознакомьтесь с переводом рукописи, которую мы нашли.
 И Сергей стал читать.

        ГЛАВА 42. МАРСИАНСКИЕ ХРОНИКИ
    Я – Шульга, капитан космического корабля «Ковчег». Это первый и последний космический корабль планеты Энки – четвёртой планеты от солнца, ту что здесь называют Марс. Мы прилетели  спасаясь от потопа на собственной планете. О, как была прекрасна Энки. Голубой южный океан, почти до экватора, скованный льдом. Красные северные пустыни, где мы рыли каналы, чтобы возделывать поля. Я вас не обманываю. Именно южный океан и северные пустыни, а не наоборот. Потому что наоборот стало после того, как наша планета перевернулась.
    Мы уже знали и умели многое. Наша древняя цивилизация насчитывает сто веков развития. Мы умели делать машины и строить города. Мы расщепили атом и  поникли в тайны живого. Но наша планета была намного суровее вашей, жители Земли. Многочисленные ледниковые периоды сменялись наводнениями. Мы и не помнили, когда жили по-человечески. Это научило нас выживать в экстремальных условиях. Не только с помощью крепкого организма представителей нашей расы, но и с помощью науки. Мы построили космический корабль и прилетели к вам, чтобы наконец вкусить райской жизни на вашей благодатной планете.
    А было так. Царь Энметена захотел править всей планетой и начал войну с соседями. На нашей планете войны были редкостью. Потому что много времени занимала борьба с природными катаклизмами. Но война быстро закончилась, так как все города  добровольно объединились под властью царицы Инаны. И тут наш великий учёный Утухенгаль предсказал, что скоро наша планета перевернётся, океан высохнет, а атмосфера улетит в космос. Мы приняли два проекта: подземный город и космический корабль до планеты Земля, где по наши расчётам мы могли спокойно жить. Не знаю, как первый проект, но второй проект, я – капитан космического корабля «Ковчег» Шульга – благополучно завершил посадкой на вашу планету.
       Не стану рассказывать, чего стоили оба проекта нашей экономике. Скажу только, что сельским хозяйством занималось так мало людей, что паек был почти голодный. Все силы уходили в промышленность. Точной даты начала катаклизма мы не знали и поэтому спешили. Когда под треск больших и малых землетрясений наша планета начала переворачиваться, мы стартовали с её поверхности в космос. До этого мы запускали спутники и небольшие космические корабли на одного двух человек. К счастью начало катаклизма совпало с  относительной близостью движения по орбите Марса и Земли.
     Так закончилась рукопись о великом начале, которую прочёл Сергей.



       В ПОИСКАХ
          ХРИСТА

     ОТ ИЗДАТЕЛЯ

Перед вами новый роман неизвестного публике автора. Роман этот – роман-притча. Не стоит всё воспринимать буквально: ни текст от лица автора, ни написанное им литературное произведение. Мы то с вами хорошо знаем, что никакого Христа никогда не было. Это только миф, тоже в своём роде литературное произведение, созданное четырьмя евангелистами.
 Тут дотошный читатель может воскликнуть: «Что это у вас? Чего не хватишься – ничего нет!» Но мы то не отрицаем существование Бога. Тем более Сатаны. Но Бог – это всего лишь мировой разум (или по Гегелю мировой дух). И мы, как научные атеисты, должны смело отбросить все это новозаветные сказки. Тем более не может быть никакого Новейшего Завета.
 Теперь несколько слов об авторе. Мы знаем, что он родился в Ленинграде в 197. году. Его отец был инженер, а мать – поэтесса. Литературные произведение мамы автора, пусть и не получили широкой известности, но в сильной мере повлияли на её сына в детстве и способствовали его формированию. Он ненавидел читателей, за то, что они не читают книги мамы; но в то же время хотел быть читаемым и любимым людьми сам. Это, если хотите, неразрешимый парадокс любого творчества: ты ненавидишь своё творчество, но лишь через него можешь донести до людей, то что живёт в тебе.
  Автор этого романа действительно в своё время лечился у психиатра, как это отображено в представленном ниже тексте. Но что это значит? Лишь то, что лишь безумие в наше проклятое время и в проклятом месте, под названием Россия, может дать увидеть, то что называют истинной. Безумны истинно влюблённые. Безумны учёные. Безумны поэты в наш непоэтичный век.
   Последнее, что мы хотим заметить, это то, что сами мы – здравомыслящие, и хотя издаём этот роман, но не несём за него ответственность, поскольку роман и в самом деле безумный.

       ГЛАВА 1
  Я живу в самом лучшем городе мира: Санкт-Петербурге. Пусть я родился в Ленинграде, но эти проспекты, каналы, мосты и соборы могли жить только с именем святого Петра. Когда я был маленький, я любил гулять по центру города – парадному Петербургу. Я ничего не понимал в архитектуре, но казалось каждой клеточкой лёгких вдыхал этот терпкий, влажный воздух его домов, кариатид, атлантов, карнизов, балконов, позолоты. Мама водила меня в Гостиный Двор и ДЛТ, а потом на обратном пути покупала мне пирожки и мороженное. О, счастье – детство!
   Теперь я вырос. На мне старые мятые брюки и свитер. Щеки давно не бриты. Я болен. Болен проблемой Бога. Кто он, Христос? Как он выглядел, когда пришёл к нам? Когда я был ребёнком, я был атеистом. Только в юности я прочёл все четыре евангелия и захотел написать пятое. Сам.
   Ещё в отрочестве я был археологом. Мы с кружком летом копали, а на осенние, зимние и весенние каникулы ездили в экскурсии по Советскому Союзу. Помню, однажды мы собрались в Крым. И я уже почти был готов. И тут гайморит! Я пролежал с гайморитом в больнице три недели.  Когда я вышел, мир показался мне иным: иной был воздух, иные были деревья, дома, люди. Я понял красоту питерских новостроек.
   Вскоре я стал читать Новый Завет. Я думал, как всё случилось бы, если бы Иисус пришёл в наш, современный мир. Как бы мы его узнали и приняли. Так во мне зародилась моя первая книга (и, видимо, последняя). Я стал считать себя евангелистом и заболел. Мой отце пробовал лечить меня водкой. Но это не помогло. Я писал свой роман. Пока он не окончился я не учился и не работал. Потом я пошёл работать разнорабочим: таскал тяжести, немного слесарил, немного столярничал. Я стал понимать труд Христа, и взялся исправлять свой роман. Теперь я психически больной. Что я вижу? Пустые и злобные глаза красавиц, одурманенные алкоголем и наркотиками глаза красавцев, усталые глаза бабушек и дедушек. Моего отца убили, когда он стал бизнесменом; мать умерла сама. И вот я одинок и ко мне приходит Она. Лена звонит в дверь моей квартиры и я бегу открывать ей! О, чудо!

          ГЛАВА 2

 Он родился от жителя Африки, студента и белокожей красавицы-проститутки. Поэтому он был мулат. Его назвали Джамба. Родителей своих он не помнил. Воспитывали его бабушка с дедушкой по матери. В детстве он был толстым сильным мальчиком. Ему варили кастрюлю макарон и разогревали их на сковородке без подливы. И он всё это съедал за один приём пищи. В школе его дразнили черномазым и он ничего не мог ответить, потому что в России негров гораздо меньше, чем в Америке.
 Но была у него одна страсть: он любил Бога. Не чёрного Бога Вуду и не белого Бога Иисуса. Он любил своего отца, ибо другого отца у него не было. В детстве он читал Лао Цзи, Конфуция, буддийские трактаты, Коран, Библию и мог спорить о религиях хоть с профессором Университета. Его посещали видения.
   Однажды Джамба шёл из школы и увидел труп кошки. Над ним летали мухи. Из под мёртвой лапки натекла небольшая лужа чёрной крови. В другой раз он видел, как бьют женщину. В её глазах он прочёл так много, что престал играться с собой по ночам и больше никогда не хотел знать о лицах противоположного пола больше, чем они сами захотели бы рассказать ему о себе.
   Однажды ночью к Джамбе спустился ангел в белом свете с золотым отливом и Джамба сказал: Да! В другой раз к нему спустился чёрный ангел, похожий на звёздное небо, и Джамба ответил: Нет! Потом он бросил школу и стал столяром. Он пилил доски на станке, пилил фанеру, учился пригонять друг к другу деревянные детали.
   Его звали Джамба.

       ГЛАВА 3

-Милая, ты любишь меня?
-Да, дорогой!
-А ты меня сильно любишь?
-Конечно, милый!
-Не говори так односложно. Скажи: как ты меня любишь?
-Как Солнце Землю! Как Луна Звёзды!
-Докажи!
-А я что делаю? У тебя всё?
-Ты уже уходишь? Зачем ты уходишь? Я каждый раз надеюсь, что ты пришла навсегда!
-Но я же возвращаюсь! Пусть во снах! Пусть в бреду! Но я всегда с тобой!
-Но кто ты такая? Я тебя не знаю?
-Милый! А это и не нужно знать! Это неважно! Я – твой ангел-хранитель! Я всегда с тобой!
-Но как ты выглядишь?
-У меня два белых больших крыла сзади и два алых соска на белых полушариях спереди! Ты видел меня у Боттичелли, у Родена, у греков. Вспомни Венеру Таврическую в Эрмитаже. Ведь ты же специально ходил в Эрмитаж, чтобы посмотреть на неё!
-А какие у тебя глаза?
-Задумчивые, тёплые, грустные.
-И это всё?
-Но ты же закончил? Что тебе ещё НУЖНО?
ЛЮБВИ! ЛЮБВИ! ЛЮБВИ!

           ГЛАВА 4

  Однажды летом в конце перестройки к бабушке Джамбы пришли гости. Было пасмурно, но дождя не было. По небу ходили низкие серые тучи. В холодильнике было пусто, и бабушка послала Джамбу в магазин за продуктами. Но поскольку был конец перестройки, продуктов в магазине не оказалось. Гости сидели голодные.
-Ну сделай что-нибудь, внучок! – попросила Джамбу бабушка.
-Отойди, женщина! Моё время ещё не пришло! – ответил Джамба.
  Но когда бабушка в тоске открыла холодильник, чтобы поскрести по сусекам, он оказался забит продуктами. Вышел пир-горой.
 Потом Джамба вышел на прогулку, встал в центре площади и стал говорить:
-Люди, любите смерть! Только в смерти мы познаём нашу ничтожность. Она – лекарство от всех горестей и болезней. Только в ней мы находим успокоение. Не надо бояться смерти. Бойтесь жизни во всех её проявлениях. Блаженны умершие праведными, ибо увидят свет. Блаженны умершие в бою, ибо сохранят свою ярость. Блаженны пострадавшие за правду и умершие, ибо узрят истину. Блаженны вы, когда вас мучают и пытают, когда вам больно телесно и душевно. Верно вам говорю, кто не страдал при жизни, будет страдать после смерти. Не думайте, что смерть – это конец жизни: смерть – это начало бессмертия.
 Так говорил Джамба, пока его не арестовал милиционер. В участке его избили, отобрали деньги и отправили домой.
  Был конец перестройки.

       ГЛАВА 5

 В психушке я оказался на буйном отделение. Здесь лежали не только буйные, но и убийцы и уголовники. Они старались и здесь жить по понятиям. Меня чуть не сделали петухом. Врачи пытали меня на счёт Христа, но я им ничего не сказал. Тогда они стали допрашивать моих соседей по палате, среди которых я искал хоть отдалённые свидетельства святости. Врачи думали, что я не буду есть мясо. Но я его ел. Врачи думали, что я буду причащаться и причащать других боярышником в спирте (вместо вина), но я никого не причащал. Тогда от меня отстали и начали морить временем. Проходили неделя за неделей. А я лежал среди моральных уродов и не мог ничего сказать. Потом за меня взялась психологиня. Она спрашивала: «Вкусная ли еда?» Будто она не знала, что кормят нас плохо; но она намекала, что дома еда вкуснее, и лишь надо пойти на поправку, чтобы меня выписали. А для этого надо рассказать о себе. Но что я мог рассказать о себе? Что ищу Христа? Но они это и так знали. Что я душевно болен? Что нельзя не быть душевно больным, если ищешь истину?
  В конце концов меня выпустили со справкой, что я псих, и я начал свои великие поиски в нашей мерзкой стране, в наше мерзкое время, того, кто стал бы мессией. Я был апостол без Христа. Евангелист, написавший, как оно должно быть за долго до того, как оно всё случилось. И это был мой крест. Я шёл по следам любви и смерти, но никак не подозревал, что мои поиски тщетны. Потому что я опоздал родиться на две тысячи лет.

       ГЛАВА 6

Джамба рассказывал ученикам:
-Один актёр всю жизнь играл Ленина. И вот однажды он захотел сыграть Мессию. Он долго готовился, читал литературу, советовался с другими актёрами и режиссерами. Но на сцене у него ничего не получилось. Вышел не Мессию, а снова Ленин, только древний. «Как же так!» - восклицал актёр, - «ведь Ленин – то же мессия, только в своём роде!» Он думал, что коммунизм – новая вера. И он не стал играть мессию. Его уволили из театра и он долго жил на маленькую актёрскую пенсию, и во всём обвинял демократов, не понявших прелести коммунизма.
Тут один из учеников воскликнул:
-Но в чём смысл твоей притчи, учитель?
И Джамба ответил:
-Искусство вечно, а коммунизм преходящ!

      ГЛАВА 7

Сегодня я пошёл в театр. Давали пьесу не коего Красненкова «В начале было слово». Речь в ней шла об учениках Христа. Актёры старались, как могли, но замороченные диалоги и монологи автора ни что не могло спасти. Я расстроился и пробрался за кулисы.
-Зачем вы взяли в свой репертуар такую бездарную пьесу? – допытывался я у режиссёра.
- Ну видите ли, в ней отражены веяния времени, новый взгляд на Христианство. И вообще это модернистская пьеса с философской подкладкой.
-Если в этой порнографии есть философская подкладка, то я балерина.
Если вдуматься, то никакая пьеса о сколь ни будь великих людях, не может быть сыграна актёрами. Актёры в основной своей массе только люди, и зачастую достаточно посредственные в быту. Как бы автор не старался, а сделать из посредственностей сколь ни будь ярких людей, не получится.
  Среди актёров я бы не нашёл мессию. Но то, что они способны перевоплощаться, уже знак того, что мессия должен быть актёром. У меня была одна знакомая актриса. Истеричная, неумная баба, считавшая, что она пуп мира. У меня с ней ничего не было, и видимо поэтому я не могу описать её достоинства, но этих достоинств могло вовсе не быть.
-Веришь ли ты в Бога? – спросил я однажды её.
-Бог – это природа! – отвечала она. – Я каждый день молюсь минимум два раза и без этого, видимо не смогла бы играть.
-Не каждый кто говорит Господи! Господи! Попадёт в царствие небесное, как говорил Бог.
-Откуда ты знаешь?
-Так написано в евангелие.
-Не знаю, не читала.
-А что ты читала?
-Камасутру, Коэльо, Гарри Потера.
 Да! С таким набором далеко не уедешь. Если бы она хоть назвала русских классиков, Достоевского там или Толстого. Всё таки она русская! Ну хотя бы русских евреев: Мандельштама, Бродского, Довлатова. Всё бессмысленно.
 Однажды я встретил её на дне рождения одного драматурга. Она была пьяна и лезла ко всем целоваться. Я говорил ей:
- Ну где твоё достоинство? Ты же работаешь в театре!
-Ну, мне надо иногда расслабиться: такая тяжёлая работа. И вообще, если работаешь на полную катушку, так устаёшь! Не хочешь со мной поцеловаться?
 
         ГЛАВА 8
Джамба рассказывал ученикам:
- Одна женщина была проституткой. Все родные и знакомые от неё отвернулись и считали её последней грешницей. Однажды она забеременела от одного темнокожего студента, и не стала делать аборт. Она решила родить и родила. Мальчика она отдала своим родителям, а потом опять пустилась во все тяжкие. Потом она умерла. На небе судьи не стали судить её. «Что такое?!» - возмущались все вокруг, - «Ведь она – великая грешница! Она развратная женщина! Она любила за деньги!» Но судьи отвечали: «НО за деньги ли она не стала делать аборт и родила сына?  Прощена!»
Тут один из учеников воскликнул:
-Но в чём суть твоей притчи, учитель?
И Джамба ответил:
-Это была моя мать!

        ГЛАВА 9

«Создал Бог игрушку – женские глаза!» - восклицал Булгаков. Но вся женщина – сплошная игрушка для мужчины и игрушка природа. Мягкие, плавные линии; тепло и влага; вода и огонь, которые заставляют чаще биться сердце сильнее и сдавливают дыхание.
 Однажды я пришёл к проституткам:
-Разрешите мне предложить вам свою книгу. Совершенно бесплатно.
- А мы бесплатно ничего не делаем!
Горе тому автору, чьи книги читают девицы за деньги. Новая разновидность сексуальных услуг. Писатели, все сюда! Вы будете счастливы быть прочитанными за деньги!
 У меня была любимая. Или это был бред. Она имела синие глаза и пухлые губы, у неё были красивая грудь и бёдра. И что толку?
-Ты меня не любишь! – говорил я ей.
- Взаимно! – отвечала Она. – Я собираюсь замуж за одного человека.
-Ну и Бог с тобою!
 Что я ещё мог ответить? А может, её не было вовсе: только мираж, призрак, фата-моргана.
Создал Бог игрушку – женские глаза!
 Когда-нибудь я обязательно напишу о любви. Я напишу всё то, что я думаю о женщинах и мужчинах. Господи! Есть ли в этом мире капля справедливости? Я не хочу, чтобы мне нашею вешались малолетки. Но любимая женщина…
-Ты меня не любишь! – и после этого десять лет забвения, тишины.
-Эй! Откликнись кто-нибудь?
Молчание…
-Я умираю без любви!
Молчание.
- О времена! О нравы!
 Потом я долго думал, почему у литераторов не встречается взаимной любви. Многие ходят к проституткам. Но это не для меня. Мне не нужен суррогат. Я сыт своей любовью, пусть и такой однобокой. Мама мне говорила, что я красив. Друзья мне говорили, что я умён. И всё это нести на съедение продажным женщинам? Ни за что.
  Что же касается Марии Магдалины, то всё это басни. Не может человек так перемениться. По одной из версий Евангелие от Иоанна написала она. Ну и Бог с ней. Пусть Иисус был мессией, но где найти теперь такого мессию, кто внушил бы, что надо любить искренне.
   Девушки! Выходите замуж только по любви!
      ГЛАВА 10

Джамба рассказывал ученикам:
- Один политик достиг вершин власти. И захотел облагодетельствовать свой народ. Но народ – это вечная неблагодарная свинья. Он не признает ни одного политика своим. Наш герой стал издавать гуманные законы. Они не исполнялись. Стал тратить государственные деньги на благотворительность. Их разворовывали. Тогда он пошёл в народ. Он искал человека, чтобы спросить: как ему помочь людям? Но люди были либо хитры, либо слишком простодушны. И тогда он подошёл ко мне и спросил: «Учитель, что мне делать!»
Богу Богово, а кесарю кесарево. «Но это так старо» Ты неправильно понял: то, что под силу Богу, не по силам ни одному кесарю. Тот, кто может помочь, никто не станет поклоняться власти или деньгам!
Тут один из учеников воскликнул:
-Но в чём суть твоей притчи, учитель?
И Джамба ответил:
- Никто, даже я, не знаю то, что знает только Бог.

       ГЛАВА 11
  Политика – грязное дело. Это расхожая истина. Но так же расхожая истина, что нельзя сделать так, чтобы волки были сыты, и овцы были целы. Приходиться приспосабливаться. Наши нынешние президент и премьер министр не глупы, чтобы не понимать гибельность сталинизма. В то же время, как им укрепить власть? Иные спросят: Зачем укреплять власть? Ответ: Чтобы воров было меньше! Но кто не ворует, тот не ест.
  Однажды я присутствовал на митинге. Выступал генерал:
-Братья и сёстры! В тяжёлый для отечества час мы должны сплотиться и отстоять наши права и вольности. Враг не дремлет. Революционное отечество в опасности. Посмотрите вокруг: инородцы третируют русских; Америка нас в грош не ставит; наши природные богатства разворовывают олигархи. Дадим отпор инородной агрессии душителей свободы!
Все:
-Ура! Ура!
На другом митинге выступал полковник:
-Мы должны трезво оценить наши экономические реалии, и в соответствие с ними решать вопросы социальной защиты. Нужно всемерно укреплять вертикаль власти и бороться с нарушениями на местах. Наша Великая Страна таит в себе неисчерпаемый потенциал, которым просто нужно воспользоваться для решения конкретных проблем.
Все:
Ур – а – а! Ур – а!
На третьем митинге выступал майор:
-Достойная заработная плата бюджетникам. Достойные пенсии пенсионерам. Достойная старость старикам и молодость молодым. Нет платному высшему образованию. Нет увольнениям. Нет беззаконию и коррупции.
Все:
-Ну да! Ну да!
Потом выступал капитан:
-Вот я смотрю на вас и думаю: а нет ли среди вас предателей? Ну там Иуд всяких, окаянных и оглашенных. Можно ли вам доверить свою мысль? А мыль проста, её сформулировал ещё Алексей Константинович Толстой: «Страна наша богата,
порядка только нет!»
Все:
-А пошёл ты!...
Я же рядовой и мне с народом говорить не о чем.

             ГЛАВА 12

Джамба рассказывал ученикам:
-Один поэт писал только о любви и о смерти. Его спрашивали: «Не взять ли вам другую тему? Не расширить ли вам диапазон своего творчества?» И он отвечал: «Нет и не может быть в поэзии и вообще в искусстве других тем, кроме темы любви и темы смерти. Любовь – это жизнь, а жизнь во всех своих проявлениях прекрасна. Смерть – это Бог, и только Бог может стоять над жизнью!» Тогда читатели стали всё реже и реже обращать внимание на этого поэта. Его перестали печатать, а следовательно читать. И постепенно о нём все забыли.
Тут один из учеников воскликнул:
- Но в чём суть твоей притчи, учитель?
И Джамба ответил:
-Творя искусство, обращайся к Богу, а не к современнику.

      ГЛАВА 13

  Я никогда не видел живых поэтов, но очень часто размышлял о поэзии. В поэзии всё важно. И музыка стиха, присутствующая внутри метра и ритма. И интонация, которая рождается только чувством родного языка. И ощущение души стихотворения, собранное из композиции строк, строф и всего стихотворения.
 По одной из версий притчи Иисуса на арамейском языке были зарифмованными и являлись стихами. Поэт мог бы быть Мессией.  А Мессия мог бы быть поэтом. Вспомним знаменитое:
Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
 Я знаю что эти стихи многим нравятся, в том числе мерзавцам. Одному из них, работнику охранки, эти стихи так запали в душу, что он стал воровать чужие стихи, чтобы казаться поэтом. Это было нужно ему по делам службы. Редкостный негодяй.
 Но всё таки смысл поэзии не в размерах и не в рифмах, а в том ощущение полёта, которое испытывает автор, в момент работы над своим творением, и передаёт его читателю. Вот ответ на вопрос: зачем нужен читатель? Затем, чтобы автору было не одиноко в тех надзвёздных сферах, куда он залетел.  Чтобы музыка жила не только в сердце человека, богатого душой, но и у всех, кто будет его читать. Горе тому автору, который не донёс до читателя, всё то, что живёт в его душе. Горе тому автору, который наступает на горло собственной песне и продаёт свой талант. Вспомните притчу из евангелия о рабах, которым хозяин раздал по таланту денег, и все рабы его приумножили и лишь один зарыл его для сохранности в землю. Это как в том анекдоте: поэт зарывает свой талант в землю вместе со своими поклонниками.
  Никогда я не стану поэтом. И не потому что не умею рифмовать или слышать размер. А потому что я Уж из «Песни о соколе» Горького. Мне не дано ни взлететь, ни разбиться. Потому что те, кто умеют летать, обязаны в конце концов разбиться. Поэт – это судьба, а судьба – это в конечном счёте смерть. Тот кто ворует чужие стихи, объявляя их своими, в конечном счёте ворует чужую судьбу. Но смерть ставит все точки над i. Потому что плагиатор никогда не умрёт смертью поэта, а подохнет, как собака.
  Вот и лето прошло. Наступила осень. Набухли гроздья винограда в виноградниках. Время снимать урожай. Тучи собираются на горизонте. Будет буря. Скрылся из глаз великий город Иерусалим. Скрылись его башни, дома, стены, дворец Ирода и храм с позолоченной чешуйчатой крышей. Разрушьте его! И Мессия в три дня возведёт храм Новой Веры, прекрасней старого настолько, насколько океан прекрасней лужи.

       ГЛАВА 14

Джамба рассказывал ученикам:
- У некоторых хозяев была домработница. Раньше она жила с мужем и детьми и не работала, а занималась хозяйством. Но муж умер; дети выросли и разъехались кто куда. И она решила продолжить работу по профилю. Если её мужу и детям нравилось, как она готовит, то новые хозяева вечно капризничали. Если её собственная квартира была небольшой и не требовала много уборки, то квартира хозяев была просто гигантской, и у домработницы не хватало никаких сил, чтобы всюду поспевать. В конце концов её уволили.
Тут один из учеников воскликнул:
-Но в чём суть твоей притчи, учитель?
И Джамба ответил:
-Худо тому, кто не хозяин сам себе.

        ГЛАВА 15

  Моя мама хорошо умела готовить сладкое. Вафли в специальной вафельнице с начинкой из крема. Наполеон в несколько слоёв. Птичье молоко с желатином и шоколадной глазурью. Пирожки со всякими начинками. Пироги, шарлотки, ватрушки.
  Нынешние хозяйки о таком уже не помнят. Как говорил один мой знакомый, жительницам Москвы главное в потенциальном супруге считают квартиру, машину и дачу. Не знаю, как в других городах России и мира.
 Где вы, хранительницы семейного очага? Где вы, заботливые матери, строго блюдущие свою честь? И вообще, о какой чести может идти речь, когда девушек и молодых женщин насилуют на каждом углу все, кому не лень. Ещё в девятнадцатом веке российские императоры соблазняли молодых дворянок. Дуэль Пушкина была не только дуэлью с Дантесом, но и с императором Николаем Первым. Как можно не ревновать мужчине свою женщину к государству, если для государства важнее чести свои интересы? Короче, сплошной промискуитет.
 Но вернёмся к домохозяйкам. Некоторые считают, что не работающая женщина, которую обеспечивает муж, содержанка. Некоторые феминистки уверена, что каждая работоспособная женщина, обязана работать. Но кто будет растить детей? Готовить мужу борщ? Какая работающая женщина в состояние расслабиться сама, чтобы расслабить мужа после работы? (Ибо только не напряжённый, отдохнувший человек способен понять и оценить другого человека)
 Наш век по мнению одного драматурга – век женщин. Мужчины не перестали быть мужчинами и не стали слабаками. Просто государство и общество так затюкало мужчин, что они не способны защитить собственную честь, не совершив преступления. И женщины этим пользуются. Мужчины вовсе не полигамные козлы. Это женщины – похотливые сучки, которым мало одного кобеля. Им нравится то, что власть уходит из рук мужчин. Они ловят кайф.
  Поэтому сейчас неактуален вопрос домработниц.  Стоит вопрос домработников. Точнее домрабов. Всякие там альфонсы расцветают, как сорняки после дождя. Кто выбирает честь – безумен. Кто выбирает жизнь – труслив. Только смерть способна возвратить невинность. Как там у Шекспира в «Гамлете»: Ты слишком красива, чтобы оставаться порядочной, потому что скорее твоя красота совратит твою порядочность, чем порядочность испортит твою красоту. О том же у Ходасевича:
Уж лучше в несколько мгновений
И стыд узнать, и смерть принять,
И двух истлений, двух растлений
Не разделять, не разлучать.
       ГЛАВА 16

Джамба рассказывал ученикам:
-Жил-был один учёный. Всю свою жизнь он исследовал одну тему. И поэтому не мог ни о чём говорить, кроме как о своей работе. Короче широтой взглядов он не отличался. Когда он умер, Бог спросил его: «Возлюбил ли ты при жизни ближнего своего?» Учёный его не понял, и стал рассказывать об успехах в своей работе. Бог повторно спросил его: «Возлюбил ли ты при жизни ближнего своего?» Учёный задумался и сказал: «Да!» И Бог повторно спросил: «Действительно ли при жизни ты возлюбил ближнего своего?» Учёный опять задумался, потом просиял и сказал: «Нет!» И Бог простил его.
Тут один из учеников воскликнул:
-Я понял, учитель! Самый ближний к тебе человек ты сам!
И Джамба ответил:
-Правильно!

      ГЛАВА 17
   Однажды я был на дне рождения у физиков. Физики пили как лошади, медленно хмелели, но алкоголь делал своё дело.
-Всё дело в причинно-следственных связях! – вдруг воскликнул один из них. – Если отбросить причинно-следственные связи, то нет светового барьера!
-И возможна машина времени! – добавил другой.
Один из физиков, зажав меня в угол, долго исповедовался мне:
-Есть три формы движения материи: неживое, живое и разумное. Но это только для человека – одномерного многообразия, вложенного в трёхмерное евклидово пространство. Возможны иные миры, где нет ни неживого, ни живого, ни разумного. Человек познаёт не мир, а самого себя в мире.
-Это всё конечно интересно, - отвечал я, - но ты лучше объясни, что такое пи-мезоны.
-Ну это же просто! – говорил он. – частицы из разряда мезонов, то есть состоящие из кварка и антикварка, с определённым спином, массой покоя и участвующие в сильных и слабых взаимодействиях.
-Ничего не понял, но спасибо, - отшил я от себя физика.
 Я ничего не понимаю в науке. Но как это: мир, где нет живого? А что тогда есть? Ихние физические формулы? Бред!
  С утра физики опохмелялись.
-Я тебе вчера ничего не говорил? – спросил один из них.
-А чего ты должен был говорить? – отвечал я вопросом на вопрос.
-Ну, видишь ли, я мог сболтнуть лишнее, - канючил он.
-Успокойся. Я всё равно ничего не понял.
  Когда нибудь я займусь философией. И на первой странице своей первой книги напишу: люди! Оставьте формулы в покое! Мыслите сердцем! Потому что все эти цифры, убивающие слова, ни к чему хорошему не приведут. Один мой знакомый профессор говорил: «Гуманитарные науки в отличие от естественных находятся в младенческом состоянии. Наука должна быть математически обоснованна и промоделирована. Нужны числа, чтобы было, что считать. Без чисел, все эти слова – одна болтология!»
    Люди! Не верьте этому профессору!

       ГЛАВА 18
Джамба рассказывал ученикам:
-Жил-был один спортсмен. Он занимался восточными единоборствами. При этом он уделял внимание не только технике драки, но и медитации, и правильному дыханию. Но он был атеистом и ни за медитацией, ни за правильным дыханием не видел Будду, то есть Бога. Поэтому он проигрывал поединок за поединком. Внешняя сторона для него была важней внутренней. Он не знал, что внешней стороной можно вовсе не заниматься, и занимаясь только Богом, достичь вершин в спорте. Когда он умер, он не поверил в загробную жизнь, которая ему открылась. И только потом он понял, в чём его ошибка.
Тут один из учеников воскликнул:
-Я понял, учитель! Дух крепче кулака!
И Джамба ответил:
-Правильно.
      ГЛАВА 19
   Я не понимаю в чём прелесть современных Олимпийских игр. В Древней Греции был распространён культ тела. Человек должен был быть гармонически развит, а для этого нужно было развивать и тренировать тело. Современные Олимпийские игры – это культ олимпийских побед и рекордов. Для этого любой спортсмен, участвующий в современной Олимпиаде должен употреблять допинг. Современные рекорды не возможны без допинга: так далеко они зашли. Но какой мессия может сидеть на наркотиках. Спортсмен не может быть мессией. В древности всё было не так. Человек, сильный духом, обязан был быть сильным телом.
 Посмотрите на тела современных спортсменов: каждое из них приспособлено к тому виду спорта, которым спортсмен занимается. Современные бегуньи совсем не похожи на женщин. А современные борцы и культуристы – это надгробный монумент самим себе. Это как эллинистические статуи или статуи позднего Возрождения: прорисован каждый мускул, и такое впечатление, что человек остался без кожи.
 Древние греки были интеллектуалами. Платон в юности участвовал в сиракузской экспедиции Афин, и другой философ, Сократ спас его от смерти в бою. А какой может быть воин без физических упражнений? Современные спортсмены в интеллектуальном и нравственном смысле совершенные амёбы: тренировки – отдых, тренировки – отдых. О чём у них есть время задуматься, если у них вообще нет свободного времени?
   Другое дело – физкультура. Пусть в школе для меня это был самый тяжёлый предмет, пусть я не научился прыгать через козла и лазать по канату, спасибо физкультуре за то, что открыла мне глаза на собственное несовершенство. Человек никогда не сможет достичь гармонии в себе самом и с миром без тяжёлых тренировок, и не только умственных и нравственных, но и физических. Кто не голодал, никогда не узнает истинного вкуса еды. Кто не потел и не задыхался, никогда не узнает прелести физического отдыха и расслабления.
  В древности мужчины жили в основном охотой. Требовалось затратить много усилий, чтобы поесть мяса. Женщинам было легче. Они занимались собирательством. Им в основном нужен был незаурядный интеллект. (Хотя и охотнику всё время приходилось соображать, чтобы преследовать добычу) Но как тогда оказалось, что у цивилизованных людей мужчины умнее женщин, а женщины сильнее мужчин? Видимо женщинам приходилось много рожать ( была высока детская смертность) и это помутило их разум. Матриархат сменил патриархат. Или здесь дело в физиологии? Может быть у мужчин более развита нейронная сеть?
   Во всяком случае, я никому не советую заниматься спортом. Занимайтесь лучше физической культурой. Волка ноги кормят!

       ГЛАВА 20
Джамба рассказывал ученикам:
-Одна девушка работала на текстильной фабрике в Иваново. Работа ей нравилась. На комсомольских собраниях рассказывали о славном прошлом их города, о забастовках и маёвках. Ей это так понравилось, что она сама захотела забастовать. И дело не в том, что её что-то не устраивало на производстве. Просто она хотела поддержать славную традицию. Она подговорила подруг, но они не пришли. Тогда она пошла одна в красном платке в фабричный двор и стала кричать лозунги. Её отправили в психушку. В психушке её очень не понравилось, и когда её отпустили из больницы, её нигде не хотели брать на работу.
Тут один из учеников воскликнул:
-Я понял, учитель! Не все слова нужно понимать, как призыв к действию!
И Джамба ответил:
-Правильно!

      ГЛАВА 21

 В газете я читал интересную историю. Один мужчин попал в катастрофу и благодаря этому не покалечился, а стал сексуальным гигантом. Чтобы как-то прожить он поехал в Иваново, город невест и стал обслуживать женщин. Сначала нерешительно, потом всё смелее и смелее, потом за деньги. Он брал деньги с женщин за свои услуги и этим и жил. Однажды к нему пришла чернокудрая малявочка и в порыве страсти укусила его за плечо. И всё прошло. Мужчина стал обыкновенным человеком. И был рад очень этому. И теперь счастлив.
  Очень трудно написать о любовных переживаниях на производстве. Получается халтура. Об этом писали и Хемингуэй, братья Стругацкие. Другое дело, что искренне писать вообще трудно. Но мы не об этом.
  Помните у Бродского:
Я не ****ь, а крановщица.
Производственные функции отнимают у живого человека духовный мир. Люди становятся не женщинами и мужчинами, а винтиками в механизме завода. Работа прекрасна, но только работа творческая, а не механическая. Когда человек разовьётся так, что заменит механическую работу роботами, наступит золотой век. Тут хочешь – не хочешь, а чтобы работать надо духовно развиваться.
 «Кто не работает, тот пусть и не ест!» - писал в своё время апостол Павел. Но если будет много еды, зачем её добывать. У Андрея Тарковского в «Сталкере» профессор говорит писателю: «О каком бескорыстии может идти речь? Люди ещё с голода помирают!» И этот профессор действительно не умеет мыслить а бстрактно. И вот наука всех накормила. Что дальше? Полная бездуховность? Деградация к жрущим и срущим животным, которым ничего не надо, потому что у них всё есть? Только искусство способно спасти человечество. «Красота спасёт мир!» И это правильно. Искусство бескорыстно и даёт человеку такую внутреннюю свободы, о который человек, далёкий от искусства, и не мечтал. Можно быть творцом. Можно быть хранителем и понимать и разбирать искусство, чтобы другим было легче его понять. Можно быть потребителем, и таких большинство, но это тоже хорошо, ибо без потребителей ни творец, ни хранитель не были бы никому нужны.
   В юности я утверждал, что до конца понять определённый вид искусства может лишь тот, кто им профессионально занимается. Прочие – дилетанты. Но и дилетантом быть хорошо. Зачем вдаваться в тонкости, когда ты получаешь от этого наслаждение
    Красота спасёт мир!

             ГЛАВА 22

 Джамба рассказывал ученикам:
-Собрались три дипломата: русский, американский и китайский. Русский дипломат говорит: «Пусть между нашими странами есть напряжённость, но это не помешает нам понять друг друга по человечески. Ведь все мы люди!» Американский дипломат отвечает: «Главное – это свобода. Человек должен быть свободным. А рабы между собой не договорятся!» И тут китаец восклицает: «Отрицание пути есть тоже путь!»
Ученики заволновались:
- Но ведь это анкдот!
И Джамба сказал:
-А разве притча не есть анекдот?
-Но, учитель, - сказал один из учеников, - какая соль в анекдоте?
Джамба с улыбкой сказал:
-Соль есть во всех вещах и разговорах. Если предмет потерял соль, куда он годен? Остаётся только выбросить его.

     ГЛАВА 23

 У Курта Воннегута в романе «Колыбель для кошки» есть дипломат Минтон. Его жена в письме написала крамолу: американцев не любят. Никакой маниловщины. Многих писателей многие тоже не любят. Но для американцев это был шок.
  В чём же причина? Американцы исповедуют деньги и успех (то есть те же деньги). Такая мягко говоря поверхностная вера по их мнению не может не быть универсальной. Даже европейские кальвинисты озабочены не столько деньгами, сколько спасением души. Не будем говорить о Ближнем, и тем более Дальнем Востоке.
 Ну а Россия? Раньше мы исповедовали принцип Самодержавие, Православие, Народность. Потом: Пролетарии всех стран, объединяйтесь! А теперь? Ни о каком самодержавии речи быть не может. Православие сомнительно. Русский народ, в основном крестьяне выродились.
 Какая же у нас национальная идея? Человек по природе добр? Люди, да возлюбите друг друга больше, чем себя? Человек человеку брат? Сомневаюсь. Каждый верит, во что хочет. В основном в деньги и успех. Если ты такой умный, то почему ты такой бедный? Но пока в школах проходят русскую литературу, и пока дети ходят в школы, о духовности в России не забудут. Спросите отшельника и монаха: почему ты такой бедный, если ты такой  святой? «Потому что не жулик!» - ответит он вам. И дело здесь не в том, что все финансисты жулики. Дело в том, что святость не продаётся. А вместе с ней душа. А вместе с ней искусство.
  Американцы такие наивные вовсе не потому, что они – молодая нация; а потому что они выкидыш старушки-Европы. У Латиноамериканцев ещё есть надежда. У Соединённых Штатов и Канады её вовсе нет. Истребив почти всех индейцев, англичане захватили земли, но не душу земель. Им придётся прожить на новых территориях минимум десять тысяч лет, чтобы вернуть себе право называться людьми.
  И всё таки, какая у нас национальная идея? Она проста: жертвенность русской души. Если во многих религиях принято приносить в жертву богам человеческие тела, то русские люди приносят в жертву свои души. Смысл жертвы может быть разный: и любимый человек, и семья, и местность, в которой живёшь, и Отечество, и Человечество. Иностранцам этого не понять. Они жертвуют деньгами и временем. Душа, способная на жертву, есть только у истинно русского человека. И религия здесь не при чём. Можно быть язычником-солнцепоклонником, можно быть православным, можно быть буддистом. Но сама Русская земля, впитавшая в себя столько русской крови, велит идти на жертву.
  Это ведь так просто!

        ГЛАВА 24

Джамба рассказывал ученикам:
-Столяр Кушаков изготавливал только столы и табуреты. Однажды его попросили изготовить шкаф. Столяр долго примеривался и изготовил шкаф. Заказчик остался доволен. В другой раз его попросили изготовить сундук. Кушаков поплевал на руки и изготовил сундук. Сундук вышел немного кривобокий, но заказчик его принял. И наконец столяра Кушакова попросили изготовить гроб. Столяр долго отказывался, но в конце концов изготовил гроб. Крышка гроба не подходила к основанию. И гроб не приняли. Тогда Кушаков повесился и его похоронили в собственном же гробу.
Ученики недоумённо молчали.
-Ну и что? – спросил один из них.
И Джамба ответил:
-Это не загадка. Семь раз примерь и один отрежь!

    ГЛАВА 25

Вспоминается один из парадоксов Христа из одного из евангелий: «Кто захочет спасти свою душу, тот её потеряет. А кто отдаст свою душу за меня, тот её спасёт!» И действительно: апостол Пётр три раза отрёкся от учителя, и стал основоположником христианской церкви. Апостол Павел сначала преследовал христиан. Но после известных событий стал апостолом. И так далее, и тому подобное. Примеров много.
  Нельзя спасти свою душу в одиночку. Надо отдать свою душу за други своя. Иначе выйдет «протестантский прибранный Рай». Только православие и только православие в России дало ответ на загадку христианства. В этом национальная идея России и национальный характер русских. Можно быть пьяницей, развратником, вором наконец, но в какой-то момент тебе придётся выбирать: сохранить свою душу для себя и потерять её для Бога или пожертвовать своей душой. Коммунисты не принесли ничего нового. Они сами создали условия для русских людей в которых национальный выбор стал абсолютным. Либо сотрудничать с властями, либо идти в лагерь. Либо сражаться за Сталина, либо предать Родину ради призрачной свободы России.
  Иисус был плотником. По мнению Никоса Казандзакиса он изготавливал кресты для римлян. Ещё по его мнению, всё дело в сексе. Нужно отказаться от секса ради служения Богу. Но как тогда будут появляться дети? «Кто не работает, тот пусть и не ест!» Кто не спит с женой, тот пусть повесится. Истина должна быть прозрачной. Учение Учителя должно быть абсолютным и проверенным экспериментом над собой любого и каждого человека. (Иначе непонятно, как быть женщинам?) Иначе говоря любой христианин может и должен пойти в своей вере за Христом.
  Это значит, что дело не в отказе от секса, а в принятии любви ко всем людям. Чёрным и белым. Мужчинам и женщинам. Старикам и детям. «Не фарисеи ли любят друга своего? А я вам говорю: любите не только друга своего, но и врага своего!» Надо любить нищих духом, как бы противны они не были. Надо любить развратников, даже если они развращают детей. (Не в этом ли смысл «Лолиты» Набокова?) Надо любить убийц, сколько бы жертв у них ни было. (Да здравствуйте гуманное европейское законодательство! Долой смертную казнь!) Любой человек может раскаяться и прийти к Богу, какие преступления он бы не совершал. Лишь одно преступление не будет оправдано учителем: самоубийство. Вина Иуды не в том, что он предал Христа, а в том, что он не выдержал жизни после этого и наложил на себя руки. Поэзия Красненкова вовсе не о суициде, а о смерти. Он говорит: «Да не минет меня чаша сия. Но не как я хочу, Господи, а как ты хочешь!» Можно звать смерть. Можно с ней играть. Но убивать себя действием или бездействием нельзя. Даже убийство другого человека, даже аборт не страшны, потому что жертва невинна, а злодей может раскаяться. Аминь.
     ГЛАВА 26

Джамба рассказывал ученикам:
-Один рыбак всю жизнь ловил рыбу. Но вот к нему пришёл Учитель и сказал: «Пойдём за мной! Я сделаю тебя ловцом душ человеческих!» И рыбак пошёл за ним и стал апостолом. Но потом Учитель умер, и хотя и воскрес, но есть чего-то надо было и рыбак снова стал рыбаком. Но теперь, когда он ловил рыб, он считал их грешникам: одна рыба была воровкой, вторая прелюбодейкой, третья лжесвидетельницей. Он ловил и ел рыб, но не мог отказаться от чувства, что переваривает грешников. Он стал душевнобольным. И так прожил остаток жизни.
Ученики зашумели:
-Но ведь это евангельский рассказ! – воскликнул один из них.
И Джамба ответил:
-Блаженны нищие духом, ибо их будет царствие небесное!

     ГЛАВА 27

  Однажды я ездил в гости к другу на дачу под Приозерском на  берегу Вуоксы. Надо было сойти на полустанке за Приозерском, пройти по тропинке вдоль железной дороги и свернуть в лес у определённого столба линии электропередачи, чтобы найти тропинку, скрывающуюся в кустах, которая вела к небольшому посёлку на берегу Вуоксы.
  Я свернул не у того столба и не нашёл тропинку, и стал блуждать в лесу. В конце концов я попал в болото и к тому же у меня прихватило живот. Я выбрался на кочку, спустил штаны и сделал своё дело. После этого я надел штаны и в три прыжка оказался на сухом месте. При последнем прыжке одна из моих туфель утопла в грязи и сорвалась с моей ноги. Я очистил её, одел на ногу и нашёл таки окаянную тропинку.
 Друг Костя принял меня радушно: накормил обедом, показал своё хозяйство и пригласил на рыбалку. У него была лодка и мы поплыли по Вуоксе. Это была не основная речка, а её ответвление, идущее к Кузнечному. Иногда были слышны отдалённые взрывы. Это в Кузнечном добывали щебень на каменоломнях. Течения почти не было. Костя мастерски ловил рыбу. Рыба была мелкая и скользкая: в основном лещи и подлещики. Я тоже поймал две рыбину, после чего мы с Костей так обрадовались, что долго кричали и шутили, чем распугали всю рыбу. Поэтому я больше ничего не поймал. У Кости тоже не было клёва, и мы поехали в другое место.
-Ты не умеешь ловить рыбу! – учил он меня когда я отмахивался от комаров. – Настоящий рыбак должен стоять на носу лодки с двумя удочками в каждой руке, а ногой отмахиваться от комаров!
  На следующий день мы отправились на лодке к месту купания. Это был небольшой каменный островок. По дороге мы заплыли на другой, ещё меньший каменный островок, где немного порыбачили, пока не обнаружили гнездо чайки, в котором лежало три яйца. Я чуть на них не наступил, так незаметно было гнездо на камне. Сама чайка в этот момент кружила вокруг нас и криками требовало оставить её потомство в покое. Костя положил рядом с гнездом только что пойманную рыбину и мы уплыли на лодке.
  Островок, где Костя предложил мне искупаться, с одной стороны был каменный, а с другой заросший травой и деревьями. Я стал спускаться по каменному дну в воду и вдруг заскользил по илу. Искупавшись, я стал забираться назад, но каждый раз скользкое илистое дно скатывало меня обратно в воду.
-Что делать, Костя? – позвал я друга.
 И он мне показал с боку, где камень растрескался, место, где можно было выйти из воды. При этом он мне предложил дать удочку, чтобы вытянуть меня, но я вышел сам.
   На следующий день я уехал.

     ГЛАВА 28
Джамба рассказывал ученикам:
-Один учитель преподавал географию в школе. У него была ученица, не дружившая с картой. То есть на глобусе большой полуостров или остров она могла найти, но больше – ни-ни. Он спрашивал её: «Покажите на карте реку Волгу!» И она долго искала и не могла найти. В другой раз он её спрашивал: «Найдите Баб-эль-Мандебский пролив!» И его она не могла найти. Он ставил ей двойки. Она плакала. Это его возбуждало; и однажды, когда они остались вдвоём после уроков, он её изнасиловал. Ей это понравилось, но из чувства противоречия она нажаловалась родителям. И учителя географии посадили в тюрьму.
Тут один из учеников воскликнул:
-Ну это уж вовсе порнография, а не притча!
И Джамба ответил:
-Порнография порнографии рознь!

      ГЛАВА 29

   У Василия Аксёнова в «Затоваренной бочкотаре»  есть учительница географии в сельской школе Ирина Валентиновна Селезнёва. Описываются её неприятности с учеником Борей Курочкиным. У учителей в школе, где я учился, тоже были неприятности с учениками. Молоденькую учительницу биологии мои одноклассники довели до слёз. Потом она оказалась умной деловитой женщиной. Но с начала ей срывали урок за уроком.
  Учительница литературы Вера Ивановна была тупой злобной бабушкой. На все крики из класса, она задавала делать упражнение за упражнением из учебника русского языка. Никто конечно не делал, за исключением меня, потому что я был в конфронтации с классом и старался учиться, а не хулиганить. Тогда Вера Ивановна стала посылать меня во время уроков за нашим классным руководителем, Василием Антоновичем.
  Василий Антонович был вообще редкостным фруктом. В основном он преподавал изобразительное искусство и черчение. Но мог вести и географию, и астрономию. Основным средством воспитания у него было физическое насилие, двойки и вызов родителей в школу. За это его ненавидели. Однажды школьные гопники во время каникул забрались в класс к Василию Антоновичу и нахулиганили. Среди всего прочего, они написали на глобусе, который стоял в классе, следующее:
Вася – глобус;
Съел автобус!
 Но самая интересная история произошла со мной в пятом классе. Тогда у нас начались настоящие уроки истории. Моё самое любимое – История Древнего Мира. Преподавательница, молоденькая учительница,  не плакала, и не кричала, когда мои одноклассники бузили. Но мне от этого было не легче. И я достал точилку в виде малюсенького ножичка и показал своему соседу. Всем это показалось интересным и школьники переключились на меня. Я заплакал и убежал из класса.
  Мой авторитет был подорван. Чтобы его восстановить я подготовил лекцию по первобытной истории, а точнее археологии. Как я уже говорил, я увлекался археологией и чувствовал себя среди всех этих австралопитеков, питекантропов, синантропов и неандертальцев, как рыба в воде. На следующем уроке истории одноклассники снова бузили. Учительница спросила: «Кто хочет рассказать домашнее задание?» Все закричали: «Никто!» Но я поднял руку. Потом, после того как я закончил вой рассказ, она предложила всем поблагодарить меня за содержательную лекцию. Потом ещё не раз у меня была возможность показать свои глубокие познания по древней, средневековой и новой истории. Класс уже не бузил. Но я всё равно вызывался раз за разом к доске и отчитывался в своих познаниях.

             ГЛАВА 30
Джамба рассказывал ученикам:
-Одна пенсионерка получала маленькую пенсию. Поэтому она вечно ругала государство, правительство и транспорт. Когда её спрашивали: «Ну как дела, Клавдия Ивановна?» - она отвечала: «Чтоб сдохли эти проклятые демократы! Чтоб они жрали один чёрный чёрствый хлеб! Чтоб им жить на одну пенсию!» Когда к власти пришли фашисты, рубль резко упал. Пенсии теперь не хватало даже на то, чтобы заплатить за квартиру. Кроме того выяснилось, что у нашей пенсионерки одна из бабушек была еврейкой, а один из дедушек – узбеком. Её по прежнему спрашивали: «Ну как дела, Клавдия Ивановна?» И она отвечала: «Тяжело, тяжело! Но жить можно! Надо потерпеть!»
Тут один из учеников воскликнул:
-Но в чём смысл твоей притчи, учитель?
И Джамба ответил:
От добра добра не ищут!

     ГЛАВА 31

Моя мама раньше шутила:
-Пионеры-пенсионеры!
 Потом она стала пенсионеркой. Я тоже из пионеров попал сразу в пенсионеры. На ВТЭКе мне выдали справку: «Инвалид с детства» Так шутка оказалась пророческой.
 Моя мама вообще попортила мне немало крови. Когда я стал отроком, она начала рассказывать мне всякие гадости. Например:
- Твой отец всегда был большим бабником!
Или:
-Конечно, тебе может не стоит это знать, но наша соседка – редкая сука!
  До этого она мне испортила мою первую археологическую экспедицию. Я был самым младшим в археологическом кружке, и мой отец подался уговорам руководительницы кружка, и согласился, чтобы моя мама отправилась в экспедицию поварихой. Мама долго ругалась, но согласилась. Я сначала предъявил ультиматум:
-Если мама поедет, я не поеду!
В расчётё на то, что меня отпустят одного. Но отец сказал, что мама поедет в любом случае, и я смирился. В экспедиции мы жили в пустынном месте на берегу озера. Там была неолитическая стоянка древнего человека. Еду приходилось готовить на костре. Моей маме помогали две дежурные девушки и один дежурный парень, который заготавливал дрова. Хотя моя мама и умела готовить, но не в таких условиях. В первый же день некоторые члены экспедиции спрашивали, почему каша сладкая. Они хотели солёную кашу. Мама расплакалась и заявила, что уедет домой, потому что её еда никому не нравиться. Руководительница экспедиции ели уговорила её остаться. Такие случаи в дальнейшем происходили постоянно. Это был чистый кошмар. Я ковырялся в неолитических черепках, а мама ходила и плакала.
 Жили мы вдвоём в одной палатке с мамой. В палатке было полно комаров. Кроме того, она протекала во время дождя. Ближе к концу экспедиции вечером после работы мы сидели в палатке, пережидая дождь. Мама предложила спеть вдвоём без аккомпанемента что-нибудь лирическое. Мы спели. Потом она полезла целоваться. Я еле отбился.
-Дурак! – сказала она мне, - Потом пожалеешь. Ты мне зуб выбил!
 Я действительно потом пожалел, попав из пионеров в пенсионеры. Моя мать довела меня до безумия. Могла ли она этого не делать, я не знаю. Знаю только, что безумие – самая просветлённая из религий. Может быть когда-то мир был таким, что можно было оставаться в здравом рассудке, чтобы понять его. Но теперь это не так.
    Аве Мария!
       ГЛАВА 32

Джамба рассказывал ученикам:
-Один олигарх накопил много денег. Он мог купить себе всё: и удобную квартиру, и самую дорогую машину, и самую изысканную еду, и самых красивых женщин. Но он ничего не хотел. Он жил один в маленькой квартирке и питался чёрствым хлебом с молоком. Целыми днями он думал, как потратить свои деньги. Он участвовал в благотворительности. Одаривал подарками детские дома. Заботился о стариках и инвалидах. Когда он умер, Бог спросил его: «Что ты сделал в жизни хорошего?» Олигарх стал рассказывать. Бог спросил его: «То есть ты тратил свои деньги? А как ты спасал свою душу?» И олигарх закричал от отчаяния, что за всю свою жизнь не любил ни одного человека.
Тут один из учеников спросил:
-Но в чём суть твоей притчи, учитель?
И Джамаба ответил:
-Заповедь новую даю вам: да любите друг друга!

     ГЛАВА 33

 Вспоминается один из парадоксов Христа: «когда творите милостыню, не заботьтесь о награде. Пусть ваша правая рука не ведает, что творит ваша левая рука!» И это правильно. Я мог бы продать свою книгу и стать богатым. Но я её не продам. И не потому что не найдётся, такого сумасшедшего издателя, который согласился бы заключить со мной договор. (Кстати, самая растиражированная книга – Библия!) А потому что душа не продаётся. Как там у Пушкина:
Не продаётся вдохновенье,
Но можно рукопись продать.
  Один поэт всю жизнь писал стихи и издавал их мизерными тиражами (пятьдесят экземпляров) в виде небольших сборников. Он не знал, что его поэзия пользуется коммерческим успехом. Все, кому не лень пользовались этим. Его девушка нажила на его книгах гигантское состояние. Его родители получали неплохую прибавку к пенсии. Однажды его друг сказал ему по телефону:
-Наш общий знакомый, известный жулик, хочет издавать твои книги большими тиражами.
-Это хорошо! – отвечал поэт.
-Но ему нельзя доверять! – возмутился друг поэта. – Он тебя обманет.
И поэт отвечал:
-Главное, чтобы мои книги читали люди!
 Вспомним знаменитый роман Джека Лондона «Мартин Идеен». Когда-то сам Джек Лондон был широко известен в Америке. Теперь его в Америке напрочь забыли. Зато любят в России. Мартин Идеен потратил три года, чтобы его книги стали читать люди. Но богатство не принесло ему успеха. Он утопился. И не деньги убили его. Его убили собственные книги. Ведь книги, как дети. А дети убивают собственных родителей. Иначе не бывает.
   Я не хочу умирать из-за лучшей своей книги. Даже если я умру из-за неё, то не пройду стадию превращения творчества в золото. Пусть это делают другие. Я хочу умереть из-за любви. И даже не из-за любви к своей невесте, а из-за любви к людям.
 Люди, читайте мои книги!
 Когда я умру, я буду знать, что творится с моим творчеством. Я буду видеть, кто и как читает мои книги. Это не бред сумасшедшего. Это уверенность фанатика. Я – фанатик своего творчества. Это даже не самовлюблённость. Книги, как дети, и горе тому родителю, кто не любит  своих детей.

     ГЛАВА 34

Джамба рассказывал ученикам:
-Один партийный деятель всю жизнь был коммунистом. Даже когда он был октябрёнком, потом пионером и наконец комсомольцем, он свято исповедовал принципы коммунизма. Когда его партия проиграла, он долго не находил себе места. «Но ведь диалектический материализм непогрешим в своей правоте!» - говорил он сам себе. «Где герои революции?» - вопрошал он сам себя. «Все честные люди, на баррикады!» требовал он у кого-то. Его лишили должности. Вместо пенсии партийного функционера, ему платили гроши. Он голодал. Его мучило одиночество. Он чувствовал смертельную тоску. И тогда он стал демократом.
Тут один из учеников воскликнул:
-Но в чём смысл твоей притчи, учитель?
И Джамба ответил:
-Помните, что вы всего лишь слабые люди.

     ГЛАВА 35

Русские рождены, чтобы мучится. Сначала они мучались в октябрятах. Это было только начало, но начало впечатляющее. Чего хотя бы стоят игры «Октябрята по стране октября» Потом их мучили в пионерах. В натуго завязанных ошейниках, под названием галстуки, их заставляли быть бравыми скаутами. Потом их мучили в комсомольцах. О, эти проституточки-комсомолочки и кабели-комсорги! И наконец они становились коммунистами.
  Теперь россияне мучаются по выбору. Наиболее продвинутые в «Единой России» Молодёжь в «Идущих вместе». Когда я заболел и меня отправили в сумасшедший дом, партия стала «закручивать гайки». Особенно среди молодежи. Надвигался Новый Сталинизм. Но (тьфу-тьфу-тьфу – не сглазить) не надвинулся. Слава Богу, отпустило.
  На самом деле не может быть другой партии, только как церковь. Всё остальное – мура. Не нужны политические течения. Ни к чему предвыборная борьба. Ни к чему президентская гонка.
 Человек должен жить в царстве красоты, добра и истины, а не в демократическом государстве. Точнее было бы назвать его: демократическая империя. Имперские амбиции демократов неистребимы. Чего стоит война Соединённых Штатов и Европы в Ираке и Афганистане. Что Соединённые Штаты, что Евросоюз – демократические империи.
 Коммунизм – это не просто: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Это Царствие Небесное на Земле. Не нужно работать, чтобы есть. Можно работать, чтобы реализовать себя. И не хочется успеха. Можно иметь успех, а можно быть камерным творцом. Но в любом случае, ты работаешь не на дядю и не на себя, а на Бога.
 В заключение вспоминается случай с одним русским японистом. Одна его знакомая японка, утверждала, начитавшись русской классики, что все русские постоянно страдают. Однажды она сказала этому японисту:
-Я хочу выйти замуж за русского!
Японист резонно спросил её:
-Из каких соображений ты хочешь так поступить?
И она ответила:
-Чтобы мучатся!
              ГЛАВА 36

Джамба рассказывал ученикам:
-У одного поэта была возлюбленная и много друзей. Сначала он подружился с одним молодым человеком. Вскоре его возлюбленная переспала с ним. Потом он подружился с другим молодым человеком. Его возлюбленная переспала с ним тоже. Потом поэт подружился с третьим, четвёртым и так далее. Та же история повторялась вновь и вновь. «Зачем ты это делаешь?» - спросил поэт свою возлюбленную. «Может быть мне интересно, чем твои друзья в постели отличаются от тебя!» - отвечала она, - «А может быть, я мщу тебе за то, что ты меня разлюбил!»
Тут ученики занервничали:
-Зачем ты нам это рассказал, учитель? – спросил один из них.
И Джамба ответил:
-Нет для мужчины худших врагов, чем его друзья.

      ГЛАВА 37

 В детстве я легко сходился со сверстниками. Я говорил:
-Как тебя зовут? Давай познакомимся!
И мы становились друзьями. В школе я сначала дружил с Волчковым. Мы вместе хулиганили. Но характеры у нас были разные, или наоборот настолько похожие, что мы в конце концов рассорились. Он устроил мне настоящую войну с классом. Однажды зимой, когда мы расходились после уроков весь класс и многие другие стали обстреливать меня снежками. Сначала я отстреливался, потом устал и пошёл в атаку, закричав:
- Ну, теперь меня не остановить!
 Но это было бесполезно: ребята разбежались. Тогда я пошёл домой. Дольше всех меня провожали один гопник из нашего класса и мой одноклассник Григорий Ионис. Потом мы подружились. Он был еврей, увлекался техникой, физикой и математикой. Потом он пошёл в кружок радиотехники в Дворце Пионеров, а я в археологический кружок там же. Мы во многом расходились, кроме одного: мы были изгоями в собственном классе. Нас ненавидели гопники, нас презирали одноклассники во главе с Волчковым. Но с Гришкой мы дружили: играли в солдатики, спорили на переменах, спорили что лучше: физика или история?
   Потом Волчков перешёл в специализированную спортивную школу. А Гришка подружил меня с Сергеем Ляминым и Романом Сивергиным. Мы вместе играли. Гришка помогал Лямину в математике. Я тоже увлёкся физикой, но не забросил и истории. Уже тогда меня посещали мысли объединить эти две науки в нечто невиданное. Тогда я не знал, что оно зовётся историософией. Потом пришёл девятый класс, мы с Гришкой поступили в разные специализированные физико-математические школы, а Лямин с Сивергиным пошли в техникумы. Потом я заболел.
  Больше мы с Ионисом не встречались. Он учился у себя. Я вернулся в старую школу, в десятый класс. Однажды я пригласил его на свой День Рождения, но он сухо отказался. Потом я узнал, что после одиннадцатого класса он с семьёй (мамой и папой) уехал в Соединённые Штаты. При этом он ни с кем не попрощался и никого не предубредил.
  Григорий Ионис, где ты теперь? Получил ли ты высшее образование в Америке? Нашёл ли себе работу и новых друзей? Чем ты теперь занимаешься и увлекаешься? Никто не ответит!
   Сивергин стал геодезистом. А Лямин ушёл в армию во время Первой Чеченской войны. Где они теперь, я тоже не знаю.
  Я живу, как жил. И чувствую тоже, что чувствовал. У меня другие друзья и другие заботы. Но прошлое нельзя забыть. Не получается, как ни старайся.

       ГЛАВА 38

Джамба рассказывал ученикам:
-У меня была одна подруга. Мы часто созванивались и встречались, чтобы поговорить. Ей наверно уже до чёртиков надоели наши разговоры. Но она любила меня, и всё время надеялась, что мы перейдём к чему-то более существенному…
Тут ученики остановили Джамбу:
-Значит ты был близок с женщинами? – спросил один из них.
И Джамба ответил:
- Я не дорассказал!
Но ученики позатыкали уши и загомонили:
-Не хотим слушать! Не хотим слушать!
Тогда Джамба сказал:
-Тогда ищите себе другого учителя!

    ГЛАВА 39
У меня была одна подруга. Мы вместе ходили в театры. Один мой друг сказал, что чтобы расслабиться, можно ходить в театр. Сначала один раз я сходил с этим другом. Потом несколько раз я ходил один. Потом эта подруга согласилась меня сопровождать.
  После нескольких походов в театр с подругой, я заметил на афише одного из театров, что идут «Жиды города Петербурга» - пьеса, написанная братьями Стругацкими. Я пригласил свою подругу на эту пьесу.
-Наверное, добрый еврейский юмор! – сказала она и согласилась пойти со мной.
В тот день я чувствовал себя плохо. Когда шла пьеса, моё состояние стабилизировалось. Но после неё, мне стало ещё хуже. Был поздний вечер. Подруга, видя моё состояние, сказала, что её не нужно провожать до дома, и я охотно согласился. После этого случая, мы долго не созванивались, и когда я снова пригласил её в театр, она сказала, что пойдёт только на дневное представление.
  Я нашёл в афише, что днём в воскресенье в Большом Драматическом Театре имени Товстоногова дают спектакль. Мы пошли. Спектакль нам понравился. Во время первого действия, когда погас свет, я попытался поцеловать её в щеку. Она отдвинулась. Я придвинулся и клюнул её своим носом и краешком губ. Во время антракта мы сходили в буфет. Перед тем как погас свет во время второго действия я читал ей из Сосноры:
Неуютно в нашем саду –
соловьи да соловьи.
Мы устали жить на свету,
мы погасим свечи свои.
Ну и так далее. Потом, после спектакля мы прошлись по Невскому проспекту. Зашли на углу Невского и Фонтанки в Музей восковых фигур, но билеты стоили дорого, и подруга решила не разорять меня. Тогда я купил ей три гвоздички на площади Восстания и проводил до дома. У её подъезда во время  обычных прощальных прибауток, мне стало тошно и скучно, и я отвернул своё лицо и посмотрел вдоль улицы. Тогда со словами:
-Возвращаю вам ваш поцелуй!
Она прикоснулась губами к моей щеке и быстро убежала в двери подъезда, пока я обалдело смотрел ей вслед. Это прикосновение мягких любящих женских губ долго не сходило с моей щеки. Я помнил его, как самое дорогое в жизни.
 Потом начались сплошные преступления с моей стороны. Однажды поздно вечером, я по интуиции разыскал её квартиру в её подъезде, напросился к ней в гости, и попросил её меня лишить девственности. У меня снова ехала крыша и в интимном общение с женщинами или женщиной я видел единственное спасение. Она мне отказала, перед этим у нас с ней состоялся длинный разговор. Я рассказывал о своём положение, она слушала.   
  Ну и так далее.
       ГЛАВА 40

Джамба рассказывал ученикам:
-Жил-был поэт Алексей Красненков…
Тут ученики заголосили:
-Знаем! Знаем! Наш издатель!
Джамба возражал:
-Это теперь он наш издатель, а тогда он был просто поэт!
Один из учеников сказал:
-Да ну! Дерьмовый поэт!
И Джамба отвечал:
- Это как посмотреть: многим нравиться!
И ученики со смехом цитировали:
Я вспоминал, и память больно
Мне душу рвала на куски.
Я мусорил вокруг невольно
И забывал менять носки.
Тогда Джамба отвернулся и пошёл прочь от учеников, и лишь один из них смотрел ему вслед и плакал. Это был поэт Алексей Красненков.

     ГЛАВА 41

-Алексей, зачем вы стали издавать эту книгу?
-Я надеялся на успех.
-Успех у читателя?
-Нет, конечно же. Скорее успех у Бога.
-А зачем вы убили себя в феврале 1998 года?
-Но я же живой!
-Значит, вы воскресли?
-Не знаю.
-А почему вы не пошли на встречу с одноклассниками в сентябре 2003 года.
-Я плохо чувствовал себя после больницы.
-Но ведь это святое: встретится через десять лет после выпуска на квартире классной руководительницы, преподавателя математики Натальи Семёновны и похвастаться своими успехами!
- Мне было не до этого. К тому же особых успехов не было.
- И это после оформления книги «Обратный отсчёт»?
-Да. После всей моей издательской деятельности.
- А почему вы всё таки убили себя? Ведь вы же не признаёте самоубийства.
-Это мой герой не признаёт самоубийства. Я же не признаю его с тех пор, как воскрес. У меня клаустрофобия. Я боюсь быть похороненным заживо.
-Ну теперь то вас не похоронят!
-Это почему?
-Из вас получится второй Ленин. Вам сделают мавзолей и положат туда вашу мумию.
-Это точные сведения?
-Абсолютно!
-И всё таки я предпочёл, чтобы меня убили другие, а не я сам. Бог обещал мне взбучку за второе самоубийство!
-Ну как хотите!
… из последнего интервью со знаменитым поэтом Алексеем Красненковым…

         ГЛАВА 42
-Ты где, Джамбо?
-Я здесь. Иди сюда.
-Иду. Ты действительно Бог?
-Я всего лишь один из пророков.
-А чем ты докажешь, что ты не лжепророк? Ведь лжепророков сейчас пруд пруди.
-Пойдём со мной, и ты всё поймёшь!
-В чём суть твоего учения?
-В забвении. Искупайся в Лете и ты станешь бессмертным.
-Как у Красненкова:
             ПРИТЧА
Пусть каждый делает свое
Ему порученное дело:
Подонок пачкает белье,
Палач калечит только тело,

Ребенок учится стучать,
А девушка любить за деньги,
Пусть выродков рожает мать,
А праведник сидит в застенке.

Пусть все идет своим путем,
Я за прохожих не в ответе:
Христос крестил людей огнем,
А я крещу забвеньем в Лете.

-Да, как у Красненкова. Пойдём со мной!
-Куда?
-Я познакомлю тебя с бессмертными.
-На тот свет?
-Да, на тот свет.

        ГЛАВА 43

-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом?
-Ом!
-Ом?
-Ом!
-Ом?
-Ом!
-Ом! Ом! Ом! Ом! Ом!
-Господин Наш Небесный, спаси и сохрани наши души. Пошли нам забвение и смерть, суди нас по нашим делам и дай нам по нашим делам бессмертие!
-Аминь!

            ГЛАВА 44
-Александр Сергеевич, зачем вы пошли на дуэль с Дантесом?
-Я защищал свою честь и честь жены.
-Но что такое честь по сравнению с жизнью?
-А что такое жизнь без чести?
-Но ведь вы тысячу раз обесчестили себя, изменяя жене!
-Я не изменял жене!
-А до свадьбы?
-Бывало.
-Значит вы бабник?
-Я – поэт, и этим всё сказано!
-А как же женщины, которых вы обесчестили?
-Это грех, а не бесчестие. Да я грешен. Но это моё личное дело и дело моего духовника!
-Хотите я открою вам секрет?
-Хочу!
-Поэт Красненков начал свои зрелые стихи с того, что стал подражать вашему восьмистишию:
Я вас любил: любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам бог любимой быть другим.
-Он постоянно переписывал на разные лады это стихотворение, наполняя его каждый раз новым смыслом. Но ничего похожего у него не получалось. Тогда он ввёл для себя новый тип стихотворения – восьмистишие; и обманул читателей, сказав, что это – аналог японской поэзии танка на русском языке.
-Браво! Пусть и дальше всех мистифицирует.

     ГЛАВА 45

-Сэр Исаак, почему вы всю жизнь посвятили работе?
-Так было нужно. Тем более, что я многое успел и мне многое удалось.
-Но почему вы не общались с женщинами? Не женились? Не завели детей?
-Это бы меня отвлекало от работы.
-Но разве не долг каждого гения оставить потомство?
-Я не знал, что я гений. И потом, при чём здесь долг?
-Но наследственность!
-Я не знал, что такое наследственность. Да и ваши современные учёные не знают, что это такое.
-То есть вы отрицаете теорию ДНК?!
-Да, отрицаю!
-И вы не Дарвинист?!
-Я родился и жил задолго до Дарвина. Да и Дарвин был дурак!
-Но ведь дети похожи на родителей!
-У меня было слишком много скверных качеств, чтобы я позволил себе завести детей, похожих на себя!
-Вы – догматик!
-И не скрываю!
         ГЛАВА 46

-Мартин Идеен, зачем ты убил себя?
-Я не Мартин Идеен, а Джек Лондон.
-Но ты, Джек, не убил себя!
-Я женился на нелюбимой женщине и имел от неё двух дочек, а это тоже самое.
-А зачем ты убил своего героя, Джек?
-Он мне надоел: пёр, как баран на новые ворота!
-То есть любил свою Руфь?
-Да.
-И твоя слава – его слава?
-Да.
-Ну скажи же чего-нибудь более распространенное!
-Я ненавижу жизнь. Она обманула меня. Я хочу забвения. Именно забвением в пьянстве я убил себя.
-А как же талант? Книги?
-Пусть другие писатели пишут талантливые книги: у них это лучше получается. Я хочу забвения!

     ГЛАВА 47

-Владимир Владимирович, почему вы написали поэму о Ленине и не написали поэму о Сталине?
-Я испугался.
-Чего?
-Всего. Себя. Сталина. Жизни.
-А зачем вы убили себя?
-Именно поэтому.
-А вам не стыдно за следующие строчки:
Партия и Ленин –
                близнецы-братья –
кто более
                матери-истории ценен?
Мы говорим Ленин,
                подразумеваем –
                партия,
мы говорим,
                партия,
                подразумеваем –
                Ленин.
-Не понимаю, что может быть стыдного в этих стихах?
-Но вы – поэт! Какое дело тому, кто живёт в вечности, до какой-то партии и какого-то Ленина?
-Это была идея. Всё остальное – нюансы!
-И вы боялись написать поэму о Сталине?
-Это за меня сделали другие и не один раз!
-Но в вечности остались же вы?
-Значит я заслужил.
-А вы не страдаете скромностью!
-Вы тоже!

        ГЛАВА 48

-Ты где, Джамба?
-Я здесь. Иди сюда.
-Иду. Что будет со мной после смерти?
-Увидишь.
-Но я хочу знать заранее.
-Ты веришь в Бога?
-Нет.
-Тогда, как у Красненкова:
      ПРИТЧА - 2
Он говорил: «Не буду верить в Бога!»
И говорил: «И ты не верь, дружок!»
Он прожил ярко, но зато немного,
И жизнь свою воспринимал, как рок.

И вот на очной ставке он очнулся
И понял, что была ошибкой жизнь,
Но из упрямства думал: «Дело вкуса!
Ведь ад и рай, как стих и прозаизм!»

Он мучился, и мукой очищаясь,
Однажды крикнул: «Господи, спаси!»
Вот так и мы, того почти не зная
Закончим век двадцатый на Руси!
-Значит, и Россию ждёт то же?
-Да!
-Страшно!
-Не бойся. Это не больно. Страшнее находится в потёмках неверия.
-Спасибо, Джамба!

     ГЛАВА 49

-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Не всякий, кто говорит: «Господи! Господи!» - попадёт в царствие небесное!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи! Господи! Господи! Господи! Господи! Господи! Господи!
-Жил-был один фарисей. Он часто на людях говорил: «Господи! Господи!» И когда он умер, Бог спросил его: «Зачем ты так часто призывал меня без дела?» И фарисей ответил: «Я думал, что Тебе это приятно!»

        ГЛАВА  50

-Слава, зачем ты воровал чужие стихи?
-Это навет! Я ничего не воровал!
-Перестань. Здесь, на том свете врать бессмысленно: здесь торжествует истина!
-Но что есть истина?
-Истина в том, что ты работал в органах и воровал и переделывал чужие стихи.
-Ты хочешь меня оскорбить?
-Я хочу узнать правду.
-А правда в том, что я любил свою Родину, и боролся с её врагами.
-По твоему русские поэты – враги России?
-Не русские поэты, а русские стихотворцы.
-Твоя беда в том, что ты не верно оценил масштаб личности своих оппонентов. Именно, русские поэты!
-И этот бред ты называешь истинной?
-Когда ты в последний раз молился?
-При чём здесь это? Я никогда не молился. Молиться, пускать сопли – что может быть унизительнее?
-Что может быть дурного в молитве?
-Ты ещё скажи, что Бог есть!
-А ты его не видишь?
-И не увижу!
-Аминь! Тогда общайся с Сатаной!

      ГЛАВА 51

-Андрей, зачем ты меня развращал?
-Когда это я тебя развращал?
-Летом 1991 года в Новгороде.
-Это тебя развращал другой Андрей, а я помалкивал
-Вспомни свои слова: «Если ты снимешь кого-нибудь, я тоже не прочь поучаствовать!»
-Это ложь!
-Ты не помнишь?
-Нет!
-И ты ничего не хочешь мне сказать?
-Нет!
-…?
-Только то, что ты многое о себе возомнил. Возможно, я говорил, что-то похожее, но при чём здесь ты?
-А может ты любил Лину и хотел у меня её отнять?
-Бред, бред и бред! О какой Лине идёт речь?
-Тогда почему в один из последних дней экспедиции она искала меня по палаткам?
-Ты сошёл с ума! Ты же сам тогда никого не любил!
-Я не знал!
-А теперь знаешь?
-Да! Знаю!
-И что ты знаешь?
-Что я всю жизнь любил одну только Лину!
-Ну молодец! Только не очень гордись собой!
-Почему?
-А то вдруг опять забудешь!

      ГЛАВА  52

-Гриша, почему ты уехал в Америку, никого не предупредив?
-Время такое было.
-Но ведь мы были друзьями!
-Ты всегда был антисемит.
-Это не правда!
-Правда!
-Разве это мешало?
-Мне – да; тебе – не знаю. Наверно, нет.
-Ты уверен, что эти исчерпывается весь вопрос?
-Не знаю. Нет, наверное. Я же говорю: время такое было.
-Времена всегда одинаковые.
-Времена приходят и уходят, а люди остаются.
-Значит мы по-прежнему друзья?
-А ты по-прежнему антисемит?
-Это глупо! Что значит: антисемит? Ты же сам проповедовал, что евреи умнее русских. А я как никак русский, а не еврей!
-Ну и дурак!
-Сам дурак!

    ГЛАВА 53

-Где ты, Сергей?
-Всё там же!
-То есть на службе?
-То есть на Родине.
-Ты воевал в Чечне?
-Зачем тебе это знать? Ты же там не воевал!
-Чем ты теперь занимаешься?
-Всё тем же: служу Родине.
-А я?
-Не беспокойся! Я всё о тебе знаю.
-Ты помнишь рассказ Славы, о том как я значился в органах «физиком», а потом произошёл сбой в сети и я оказался «шизиком»?
-Глупая история.
-Да, глупая.
-Но ты же в неё не веришь?
-Да, не верю. Я то знаю, что дело в другом, а именно в том, что у меня тело Геннадия, а мозг Алексея.
-Лучше об этом не говорить.
-Почему?
-Потому что тебе всё равно никто не поверит.
-Лина мне верит. И верит потому, что знает.
-Другие не поверят!
-Ну и Бог с ними, с другими.
-Тогда лучше никому об этом не рассказывай.
-Хорошо. Не буду.

       ГЛАВА 54

-Джамба, для чего пишут поэты?
-Потому что дышат.
-Не понял.
-Ты можешь не дышать?
-Нет.
-Так и они не могут не писать. Вот, слушай:
      ПРИТЧА - 3
Стихотворец, каких взвод на роту
Бесталанных и глупых людей,
Я усмешкой скрываю зевоту,
И веду разговор, словно змей.

«Ты дерьмо!» - говорю я поэту, -
«Ты не ведаешь даже того,
Что людей приучают к минету,
Чтобы те полюбили его!

Ты младенец, а споришь с Всевышним,
И еще сочиняешь стихи,
Где твердишь о любви, что излишне,
Потому что вы с милой враги!»

«Ты дерьмо!» - говорю я поэту,
Ну а он отвечает, смеясь:
«Тех, кто ищет небесного света,
Не волнует подножная грязь!»
-Понял?
-Нет.
-Ну потом поймёшь!

       ГЛАВА  55

-Аллилуйя!
-Аллилуйя!
-Аллилуйя!
         Молитва
Пошли мне, Боже, холода!
Такие, чтоб ломило кости,
Чтоб люди не ходили в гости,
Пошли мне, Боже, холода!

Пошли мне, Боже, холода!
Чтоб я не вспомнил о любимой,
И жизнь текла все мимо, мимо,
Пошли мне, Боже, холода!

Пошли мне, Боже, холода!
И я скажу: «Спасибо, Боже!
Повержен я тобой, и все же
Ты сам пришел ко мне, сюда!»
        ГЛАВА 56

-Костя, как ты думаешь, к какому литературному течению мы принадлежим?
-Мы все ученики Юрия Михайловича.
-А тебе не кажется, что все вы подражаете мне. То есть все вы со мной – школа Красненкова?
-У тебя мания величия!
-Вспомни Давида Самойлова:
Пусть нас увидят без возни,
Без козней, розни и надсады,
Тогда и скажется: «Они
Из поздней пушкинской плеяды».
-Только современники Самойлова были из предпоздней пушкинской плеяды. А мы с тобой, то есть школа Красненкова из поздней пушкинской плеяды. То есть позднее уже некуда.
-А Юрий Михайлович?
-Он совершенно из другой оперы.
-Но я же модернист! Да и ты тоже!
-Александр Блок был символистом, что не мешало ему продолжать традиции Пушкина и Боратынского.
-И потом, с чего ты взял, что все мы скопом, и я в отдельности подражаем тебе?
-Вы обрели свой голос после того, как я обрёл свой весной 1999года. Вы прочли мои стихи и нашли свои голоса.
-Полный бред. Лично я пишу уже почти тридцать лет.
-Вспомни свои ранние стихи и сравни их со своими последними стихами, и ты поймёшь, что такое твой настоящий голос!

          ГЛАВА  57

-Юрий Михайлович, вы считаете себя нашим учителем, а нас своими учениками?
-Не знаю. Мои ученики – это Неквас с Сениным. А вы давно меня не слушаете.
-И всё таки?
-А мог Державин считать себя учителем Пушкина?
-Значит так?
-Да так.
-Значит всё таки школа Красненкова, а не ваша.
-Послушай, Алексей, мне неприятно тебе это говорить, но ты мне неприятен. У тебя в стихах всякая ересь, у Кости – сатанизм, Володя вообще еврей, а Эдик – алкоголик.
-Но это же ничего не значит!
-Ещё как значит. Как я могу назвать своими учениками людей, которые грешат и не дают ни мне, ни себе в этом отчёт?
-Послушайте, вы что, обиделись на мою эпиграмму?
-Я не читаю всякие глупости. Тем более не обижаюсь на них.
-А эпиграмма была едкая!
-В жанре восьмистишия?
-Да.
-Том жанре, который ты украл у Пушкина, чтобы изъясняться в любви?
-Именно!
-Странная метаморфоза!
-Отчего же?! Это универсальный жанр.
-И всё таки я не понимаю. Какая то беспринципность, если не безнравственность.
-Вы преувеличиваете.
          ГЛАВА   58

-Володя, как ты относишься к школе Красненкова?
-Вообще-то у меня получались неплохие стихи и до этого.
-Да, я знаю.
-И потом я тебе никогда не подражал.
-И это правда.
-Ну так вообще я считаю, что что-то рядом.
-То есть всё таки школа Красненкова?
-Да!
-Какие основные признаки этой школы ты мог бы сформулировать?
-Ультрареализм. То есть быть честным с собой в своих стихах до конца.
-Это раз.
-Писать в рифму и в размер, отдавая предпочтение перекрёстной рифмовке в строфах из катренов.
-Это два.
-Не усложнять рифму.
-Это три.
-Ну и пожалуй особое ощущение стиха, которое проявилось в зрелых стихах Красненкова, то есть в его личном стиле.
-Это четыре.
-Ну и хватит, пожалуй.
-Побольше тебе вдохновения!
-Почаще встречайся с музой!
-Не болей!
-Не хандри!

           ГЛАВА  59

-Эдик, ты ещё не спился окончательно?
-А тебе не всё ли равно?
-Извини. Не могу к тебе приехать. Я тебя боюсь.
-Это почему же ты меня боишься?
-Ты бросался на меня и с ножом, и с вилкой.
-Я шутил.
-Ничего себе – шуточки!
-Ты хочешь заявить на меня в милицию?
-Нет. У меня нет ни свидетелей, ни травм на теле.
-Ну и дерьмо же ты. А ещё поэт!
-Ну и что?
-Поэт поэту должен быть брат!
-И ты думаешь, что с тобой в твоём состоянии кто-нибудь способен брататься?
-А пошёл ты! Чего тебе надо?
-Ты ещё пишешь стихи?
-Тебя это не касается.
-Почему?
-Потому что потому. Не касается и всё тут.
-Ты посвящаешь их Лине?
-Нет. Кто такая – Лина?
-Моя возлюбленная.
-Вот и люби её, а от меня отстань.
-До свидание!

          ГЛАВА 60
-Джамба, зачем созданы женщины?
-Чтобы мужчины могли любить.
-И только?
-Любовь умеряет ярость правителей и даёт смысл жизни бедным.
-Но что такое любовь? Есть любовь к Богу; любовь к родителям; любовь к детям.
-Всякая любовь – любовь! Вот, послушай:

        ПРИТЧА-4
На свете женщина жила,
Она была блудница:
Умна приветлива, мила,
Свободна, словно птица.

Но раз в субботу согрешить
С мужчиною решилась,
И фарисеи, чтоб судить
Ее Христу явили.

Христос устало посмотрел
И выслушал устало
Мужчин Израильских, их дел
И слов он знал немало

И молвил: «Нет для вас врага
Опасней, чем вы сами:
Кто без единого греха
Пусть первый бросит камень!»

Когда такого не нашлось
Христос сказал блуднице:
«Чтоб в рай попасть,
Распутство брось
И научись молиться!»

Конец истории известен
К Марии Магдалины чести.
-Но ведь в этой притче говорится о любви к Богу!
-Ошибаешься.
-Но ведь блудницы любят за деньги?!
-Но ведь любят!
-Это же разврат.
-В любом разврате есть любовь, и в любой любви есть разврат.
-Даже в любви к Богу?
-Эрос не истребим. Бог тоже соблазняет своих ревностных служителей аскезой.
-А Сатана?
-Сатана вне любви. Это как чистый секс; как соль без пищи.
-Но как любить женщину, чтобы не грешить?
-Обвенчайся с ней.
-А если потом полюбишь другую?
-Мучайся, но не греши.
-Трудно.

         ГЛАВА 61

-Лина, ты меня любишь?
-Не знаю.
-Говори прямо: любишь?
-Наверное, да.
-Так зачем ты вышла замуж за другого?
-Не задавай глупых вопросов.
-Помнишь, при нашем последнем разговоре, ты спрашивала: кто моя муза?
-Да. И ты ответил, что твоя муза – я!
-Так зачем ты вышла замуж за другого.
-Ну отстань же от меня!
-И ещё ты говорила, что будешь показывать своим детям мои стихи.
-Ну и что?
-И много у тебя теперь детей?
-Сколько надо!
-И все от мужа?
-Все от тебя!
-Но это же невозможно!
-Ещё как возможно!
-Значит я – твой муж?
-Всё может быть.
-Сколько же у тебя мужей?
-Ох, отвяжись! Много.

      ГЛАВА 62

-Елена, ваше прозвище Прекрасная?
-Да.
-И вы действительно ему соответствуете?
-Посмотри на меня внимательнее!
-Но ведь вы же старуха?
-Ну и что! Ты тоже доживёшь до старости.
-Но седина только украшает мужчину!
-Фу! Какой зануда!
-А зачем вы убежали от мужа с Парисом?
-Я его полюбила!
-Вы понимаете, что это стало причиной гибели Троянского царства?
-Это было только предлогом. Ахейцы и так бы на него напали.
-Откуда вы знаете?
-Вспомните историю: народы моря во главе с ахейцами разрушили Хеттское царство и остановились только в Египте.
-Вы так хорошо всё это помните?
-Я же была современницей.
-А вы помните смерти Ахилла и Гектора.
-А при чём здесь они?
-Это были великие мужи!
-Какое мне дело, мне, хрупкой женщине, до каких-то великих мужей?
-И вам их не жалко?
-Мне всех жалко.
-И мужа?
-И мужа.

        ГЛАВА 63

-Сапфо, вы действительно были лесбиянкой?
-Да, я жила на острове Лесбос.
-Я не об этом. Вы действительно развращали девушек?
-Что значит: развращала? Я не сводница. Я их учила.
-В том числе любви?
-Да. В том числе любви.
-А почему вы отшили Алкея?
-Он мне не понравился.
-Но ведь он посвятил вам такие чудные стихи!
-Он извращенец.
-А Фаон – не извращенец?
-Это вас не касается!
-И это называется любовь!
-Я жила, как хотела, писала, как хотела, и умерла, как хотела!
-Но дорогая Сапфо, а как же любовь?
-И любила как хотела!
-А дети?
-Отстань!
-А семья?
-Отстань!
-А чувство долга?
-Отстань! Отстань! Отстань!

         ГЛАВА 64

-Клеопатра! Можно мне вас так называть?
-Можно!
-Сколько у вас было мужчин?
-Не помню: не считала!
-И вы такая бесстыдница?
-Я – царица!
-Хотите я процитирую своё стихотворение, посвящённое вам?
-Слушаю!
   Клеопатра
Древние боги зовут на алтарь эту деву
Ноги бесстыже раздвинув, лежать в темном храме...
Смейся, царица! Тебе не дождаться посева:
Люди алтарь разрушают, что строили сами.
Пляски блудницы тебе остаются, и жертва
Та, что богам не угодна, не будет во благо,
Не поворотлив истории каменный жернов,
Только тебя вспоминая краснеет бумага…
-Ну как?
-Впечатляет! Но это не Илиада, и даже не Одиссея!
-Я поэт малых форм!
-Я догадалась, что у тебя всё маленькое!
-Зато у меня большое сердце!
-Такое большое, что вместило даже меня?
-Да.
-Спасибо!
        ГЛАВА 65

-Джамба, как появился Сатана?
-Ну тебе же известна эта легенда о падших ангелах?
-Да.
-Вот один  из её вариантов:

         ЛЮЦИФЕР
В тот день, когда я проклял Бога,
И Бог меня низвергнул в ад,
Открылась мне одна дорога
И я пошел по ней назад.

Я создавал свой мир из праха,
Людьми я Землю населил,
И людям повелел без страха
Всех убивать по мере сил.

И вот опять война! Как мило
Опять в крови себя омыть!
Но та, что Бога полюбила,
Умерила людскую прыть:

Господь послал ей Весть Благую,
Родился мальчик у нее,
Он стал ходить, но не вслепую
И разгадал лицо мое.

И крикнул он: «Любите люди
Друг друга больше, чем себя!»
И понял я, войны не будет,
И проклял этот мир, любя.
-Понятно.

          ГЛАВА 66

-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом!
-Ом?
-Ом!
-Ом?
-Ом!
-Ом?
-Ом!
-Ом! Ом! Ом! Ом! Ом!
-Господин Наш Небесный, спаси и сохрани наши души. Пошли нам забвение и смерть, суди нас по нашим делам и дай нам по нашим делам бессмертие!
-Аминь!

        ГЛАВА 67

-Владимир Ильич, каковы были ваши отношения с Богом?
-Тяжёлые, тяжёлые.
-Но вы в него верили?
-Видите ли, в детстве со мной произошла следующая история. В тот день, когда я окончательно разуверился в Боге, сорвал с себя нательный крестик и выбросил его, когда я пришёл домой, мне сказали, что мой папа умер. Как тут не верить в Бога?
-Значит вы отрицали официальную идеологию: Православие, Самодержавие, Народность!
-Как не отрицать? Ведь ходили слухи, что мой старший брат – сын царя, которого он хотел убить.
-Ну, это явная ложь. Ведь ваша мать была еврейка, и не могла иметь доступ ко двору.
-Ну, учитывая всеядность наших царей…
-Это явная выдумка!
-Тогда чья?
-Скажем, главы черносотенцев.
-Ха-ха-ха!
-А вот скажите, почему вы, став во главе государства, всех расстреливали?
-Что значит: всех?
-Ну, как мера наказания. Ни одного помилования!
-А что мне с ними было делать? Давать усиленный паёк, чтобы они меня полюбили?
-И вам ни кого не было жалко?
-То есть?
-Мальчиков кровавых в глазах не было?
-Ну может быть потом, во время болезни… Не знаю…

        ГЛАВА 68
-Иосиф Виссарионович, за что вы истребили и замучили такое большое количество людей?
-Не понимаю.
-Ну ГУЛАГ, расстрелы…
-Это была революционная борьба!
-Бросьте. Мы тут говорим перед лицом Бога: хватит врать!
-Я избавлялся от «пятой колонны», от всех ненадёжных перед войной с мировым империализмом.
-Так-так. Значит военные, управленцы, коммунисты были ненадёжными. А с кем вы собирались воевать, без профессиональных военачальников, без дельных управленцев?
-То, что вы говорите – это контрреволюция. Вы – враг народа!
-Нет. Это вы – враг народа! Вот, послушайте:
«Поднимите мне веки! Откройте мне рот!» –
Говорил с бодуна вождь народов, -
«Я вчера пригубил слишком чистую кровь
И сегодня склоняет на рвоту!»
Кровопийца! чего ты не умер еще?!
Кол осиновый в сердце меж ребер!
Но садится тебе Люцифер на плечо,
И гуляет вампир по Европе…
-Это клевета! Меня оболгали!
-Нет, это правда, ваша чудовищность!

        ГЛАВА 69

-Лаврентий Павлович, вы были профессиональным палачом?
-Я был профессиональным слугой своего господина.
-Но ведь вам это нравилось?
-Мне многое не нравилось в моей работе. Она была неэффективной. Если бы я пришёл к власти, я бы многое исправил.
-Понятно. Значит быть палачом для вас было мало. Вам нужно было быть ещё и кровопийцей.
-Перестаньте передёргивать. Я бы вас расстрелял.
-На том свете не расстреливают. Здесь наказания похуже.
-Какие же?
-Вот, послушайте:
Я вытеснил бы золотом на коже
Слова: «Опасен только страх»
А то чего боимся мы и все же
Себя ломаем не грозит никак.

Ведь все, что происходит – гармонично:
Освенцим, и Перл Харбор, и ГУЛАГ,
И смерть, и боль так будничны, обычны,
И для людей опасен только страх.
-Не понял.
-Потом поймёшь, палач. Ведь здесь никто никого не боится.

          ГЛАВА 70

-Господин Адольф, за что вы ненавидели евреев?
-Пархатые умники! Всюду хотят пролезть! Всё хотят отхватить первыми!
-Но у всякого национального характера есть свои недостатки и свои достоинства!
-Не имеет значения. Истинный ариец честен, добр, силён. Он – сверхчеловек!
-Вы можете разговаривать по человечески?
-Это как?
-Вы собираетесь отвечать за холокост?
-А что, я мало других людей помимо евреев истребил?
-И вы этим гордитесь?
-Чем: евреями или не евреями?
-И тем и другим.
-А что толку в евреях?
-Вот, это мог бы написать русский поэт Мандельштам, если бы его не убил ваш коллега Сталин:
Как собака, чувствуя смерть,
Под заветный идущая куст,
Я ломаю привычную твердь,
Ощущая в суставах хруст,
И на плечи мне прыгнул не волк –
Среброгривая тень его,
Понимая, что будет толк –
Океан без окна, вещество.
-Еврейская рожа!
-Нет! Русская рожа!

        ГЛАВА 71
-Джамба, кто такой Мессия?
-Человек, несущий новую истину.
-Но разве истина не одна для всех?
-Истина может принимать разные формы. То, что понятно теперь, не было понятно раньше; а то, что было понятно раньше, может быть непонятно теперь.
-Это какая то софистика.
-Вот, слушай:
                МЕССИЯ
Взойдя на холм и дав прибить ладони
Гвоздями ржавыми к дубовому кресту,
Он улыбнулся и почти спросонья
Сказал: «Эй, там! Не спите на посту!»

Солдат его не понял и ругнулся
По римски вспомнив всех евреев мать,
И Иисус повторно улыбнулся
И начал постепенно умирать.

Он умер бы, когда бы мы хотели,
Чтоб умерла надежда и звезда...
И вот мессия с нами в новом теле
И с прежнею душой плюет с моста.
-Значит, Мессия бессмертен?
-Значит так.
         ГЛАВА 72
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Не всякий, кто говорит: «Господи! Господи!» - попадёт в царствие небесное!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи!
-Господи! Господи! Господи! Господи! Господи! Господи! Господи!
-Жил-был один фарисей. Он часто на людях говорил: «Господи! Господи!» И когда он умер, Бог спросил его: «Зачем ты так часто призывал меня без дела?» И фарисей ответил: «Я думал, что Тебе это приятно!»

         ГЛАВА 73

-Сократ, скажи, для тебя облака – действительно боги?
-Жалкая выдумка жалкого выдумщика Аристофана! Для меня один Бог – совесть!
-Почему ты умер, а не бежал из Афин?
-Я всю жизнь прожил в родном городе, так почему я должен был бы умирать на чужбине?
-Но жизнь прекрасна!
-Смерть должна быть не менее прекрасной!
-Красиво жить не запретишь!
-Так же как красиво умирать!
-Ты софист?
-Нет, скорее всего. Я не упражнялся в умствовании, а просто жил, как умел.
-Значит ты верный гражданин своего города?
-Я воевал за него. Я был осуждён и казнён по его законам. Что вам  надо ещё?
-Но твой ученик Алкивиад…
-У меня было много учеников!
-…стал символ нового времени – времени предательства!
-Что поделаешь, если гибкость разума можно направить как на благо, так и во зло?!
-Значит ты учил гибкости разума?
-Я учил мыслить, но при этом не забывать о совести, о прекрасном и добром.
-Но твои ученики так разнообразно поняли тебя!
-Каждый понимает в меру своей испорченности. Пожалуй, единственный мой достойный ученик – Платон.
-Что ж, обратимся к нему.

          ГЛАВА 74

-Платон, что такое идея?
-Это вечная форма каждой вещи, которая позволяет её отнести к данному виду. Материальные предметы – только тени идей, искажающие, как всякие тени сам прототип.
-Значит мы познаём с помощью идей?
-Полностью постигнуть идею может только Бог. Но люди, стремясь познать идею, приближаются к Богу.
-А зачем тебе понадобился тиран Дионисий Младший?
-Я пытался создать идеальное государство.
-С помощью тирана?
-Да. А как ещё? Не с помощью же вашей паршивой демократии!?
-Но создать идеальное государство можно только среди идеальных людей.
-Не понял.
-Каждый народ достоин того правительства, которое имеет.
-Расхожая истина.
-Но это значит, что только изменив человека, мы можем изменить государство, в котором оно живёт. Не существует вечного, неизменного человека. Душа, нравственность людей со временем изменяется. И только создав новую нравственность, то есть религию, мы сможем изменить государство и приблизить его к идеалу.
-Ну это полный бред.
-Почему?
-Потому что существуют три сословия людей, определяемые качеством их души: философы, помнящие о мире идей; стражи, в душах которых преобладают страсти; и простолюдины, чья добродетель – благоразумие.
-Вот это то и есть полный бред. Все люди равны в своих добродетелях и их добродетели развиты настолько, насколько развито общество, в котором они живут.
      ГЛАВА 75

-Аристотель, ты был учителем Александра Македонского?
-Да.
-Насколько ты берёшь ответственность за его деяния?
-Это был великий муж.
-Значит ты полностью за?
-Я всего лишь философов, и не в силах судить деяния великих мужей, но насколько я понимаю, его завоевания способствовали развитию завоеванных стран.
-То есть эллинизации?
-А чем плохи эллины?
-А чем плохи персы?
-Это была растленная тирания.
-А Александр Македонский – не тиран?
-Александр – царь Македонии.
-Значит ты разделяешь поэзию на эпику и трагедию.
-Да.
-А как же лирика?
-Жалкое подобие пародии на искусство.
-А вот Александр Кушнер считает, что время эпических произведений прошло.
-Эпический жанр самый великий и непреходящий из всех жанров!
-А по моему, это лирика самый великий и непреходящий из всех жанров!
-Да кто ж такой этот  Кушнер, тёзка Александра Великого?
-Русский поэт.
-Значит варвар. Всё понятно.

      ГЛАВА  76

-Конфуций, значит гуманность прежде всего?
-Да. Правитель да будет правителем, подданный – подданным, отец – отцом, сын – сыном.
-И нет никакой гуманности вне уважения к другим?
-Нет.
-А как же Бог?
-Бог – это традиция. Надо чтить Небо и духов, но главное нравственная интуиция в самом человеке.
-И вне традиции человек – не человек?
-Да.
-Но послушай, как тогда возможна наука? Новые парадигмы возникают из застольных парадоксов. Но чтобы были эти застольные парадоксы, нужна какая-то моральная раскрепощённость.
-Чтобы была моральная раскрепощённость, нужно знать, от чего раскрепощаться. То есть нужна традиция.
-Никто не отрицает, что чтобы создавать новое, нужно досконально знать старое. Но шоры традиции ослепляют ум.
-Традиция не может быть шорами. Тем более ослеплять ум.
-Как ты это себе представляешь?
-Всеотрицание, нигилизм тоже должны стать традицией, прежде чем принесут плоды.
-А по-моему наоборот: нигилизм, ставший традицией станет землёй без соли. На что нам земля без соли? Только выбросить её!
-Ты мыслишь слишком парадоксально.
-Наоборот. Я мыслю стандартно. Это ты мыслишь тривиально.
-Посмотрим-посмотрим.
          ГЛАВА  77
-Джамба, Бог всеведущ?
-Бог и есть Мировой  Разум, единственный во Вселенной, Всемогущий, Вседержитель.
-Я не об этом.  Бог всё знает и всё может?
-Да!
-А как же парадокс с камнем?
-Бог существует во времени. Он может сделать любой камень не подвижным. А потом сдвинуть его. Будущее Богу не подвластно. Вот, слушай:


     КАК БОГ
Последний путь был тяжек и суров,
Тяжел был крест и люди, словно бесы,
Бросали под ноги обрывки слов,
Как палачи бросают труп с отвеса.

Он шел, как Бог, не чувствуя стыда,
Нагой душой прося людей пощады...
Из глаз его соленая вода
И красная вода из винограда

Одной струей текли средь бела дня,
И это было редкое лекарство...
Он посмотрел сурово на меня,
Я принял приглашение на царство.

И вот один в пустыне городской
Среди людей безумных и безбожных
Я чувствую, что близится покой,
И будет то, что было невозможно.
-Значит, Бог тоже ограничен?
-Да. Но далеко не как человек.

            ГЛАВА 78

-Аллилуйя!
-Аллилуйя!
-Аллилуйя!
        Молитва-2
Сохрани меня, Господи,
В этой войне,
Удержи меня, Господи,
В этой стране,

Помоги же мне, Господи,
В этом пути,
Не упасть бы мне, Господи,
Прямо идти,

Из-за туч смотришь строго Ты,
Грозен Твой суд!…
Помоги же мне, Господи,
Выиграть тут.
            ГЛАВА 79
-Лао-цзы, что такое Дао?
-Дао – это путь, неужели не ясно?
-Но у каждого человека свой путь, даже если он топчется на месте!
-Ну и что?
-Неужели же можно говорить об универсальном пути; о пути, как принципе?
-Но ты же сам говоришь о таком пути.
-Я говорю только о том, что любой взрослый человек ищет себя, даже если он себя губит. Но при чём здесь путь?
-Ты утверждаешь, что масло масленое.
-Нет, я утверждаю, что всё, что вы зовёте путём, не может зваться даже судьбой; поскольку судьба бывает только у единиц, так же, как истинный путь.
-А остальные по твоему рылом не доросли?
-Вот, слушай:

Я бесприютный странник в этом мире:
Куда иду - не ведает никто.
За мною остаются версты, мили,
Огни вокзалов, площадей, мостов.

И та, что мне явилась утешеньем
Все дальше, безвозвратней и странней...
Остановись! безумное движенье,
Тебе назло я не расстанусь с ней!
-Всякий ли человек может сказать движенью и своей судьбе: «Остановись!»
-Не знаю. Наверно не всякий. Но это ничего не доказывает.

         ГЛАВА 80

-Будда, значит причина всего – страдание?
-Рождение – страдание, старость – страдание, болезнь – страдание, смерть – страдание, соединение с неприятным – страдание…
-Нет. Я всё это знаю. Но ответь мне на такой вопрос: любовь – тоже страдание?
-Да.
-Но если я не хочу избавляться от этого страдания?
-Значит, ты болен!
-Но если я не хочу лечиться от этой болезни?
-Значит, ты глуп!
-Значит, я хочу страдать! Страданиями душа совершенствуется!
-Значит ты не хочешь нирваны?
-Я хочу Царствия Божия на Земле!
-То есть нирваны?
-Но разве возможно Царствие Бога без страдания?
-Я ничего не понимаю!
-Нирвана – это состояние ангелов Божьих, а я человек и хочу оставаться человеком!
-Но зачем тебе страдания?
-Чтобы чувствовать себя живым!
-А не проще ли от них избавиться?
-Как?
-Я предложил такой простой путь!
-Вот и пользуйся им сам!
-Безумец!
         ГЛАВА 81

 -Христос, значит «да минет меня чаша эта, но не как я хочу, а как Ты хочешь»?
-Да. К чему лишние страдания?
-А по-моему наоборот: да не минет меня чаша эта, но не как я хочу, а как Ты хочешь!
-Это почему?
-Потому что настоящий самурай всегда выбирает тот путь, который ведёт к смерти.
-Бред.
-Отчего же?
-Тогда едва родившись, нужно прыгать со скалы.
-Не обязательно.
-Почему?
-Потому что рядом со смертью существует долг.
-Например?
-Пожалуйста:
Если на выбор пути, выбирай тот, который
К смерти тебя приведёт неизбежно,
Чтоб избежать горя, плача, позора,
Чтоб преступлений не совершить в жизни грешной.

Я же не умер в тот день делового ареста,
Кто-то шепнул мне: «Сиди и назад не смотри!»
И вот теперь никак не найду себе места,
И сном тяжёлым лежу в забытьи до зари…
-Не понимаю. Ты против подаренной тебе жизни?
-Такой – да! Но не переигрывать же по новой!

          ГЛАВА 82

-Бог, Ты простишь меня?
-Посмотрим!
-Чего ещё тут смотреть? Моим страданиям нет предела!
-Обращайся в буддизм!
-Я хочу умереть православным!
-Не вижу разницы!
-А разве Ты един во всех своих проявлениях?
-А ты сомневался?
-И Аллах тоже Ты?
-Да, Я.
-Бог, прости меня; помоги мне умереть скорее: я устал мучаться.
-А разве ты не знаешь, что после смерти тоже мучаются?
-Но я надеялся, что Ты избавишь меня от мучений!
-И не надейся.
-Какой Ты злой!
-Просто справедливый!
-И это справедливо мучить меня?
-Тогда не проси скорой смерти!
-Ладно: не как я хочу, а как Ты хочешь!
-Аминь!




  ПОСЛЕДНИЙ
       РОМАН

              1
Я родился и вырос вне лона Европы...

  Я родился и вырос в городе, которого давно уже нет на карте. Теперь он зовётся Санкт-Петербург, хотя видит Бог, ничего святого в нём нет. Точнее было бы назвать его СанктПетер — бург: город Святого Петра. А когда-то он назывался Ленинградом. И от этого никуда уже не уйдёшь. Ведь столько времени прошло! Столько всего случилось!

Твоей зимы проклятый холод,
Блокады Ленинградской голод...

  Вот именно: Ленинградской, а не Петроградской!
А слава? Взять хотя бы мемориальный комплекс на Московском проспекте! А гранитный столб на площади у Московского вокзала? Почему все его именуют «столбом»? Разве стоящая в начале Невского проспекта Александрийская колонна не такой же фаллический символ? А если и меньший то только из-за того, что его венчают крест и ангел, а не пятиконечная звезда?
  Бог! Бог! Где ты?

...в Галилейских болотах, где зиждется Бог...

  Потому что если Москва — это Третий Рим, то Петроград — это новый (второй!) Иерусалим. И моё имя — Алексей — так же, как имя Иисуса в Палестине первого века новой эры, столь же распространено сейчас, что и не отличишь пророка от лжепророка.
Как мне хотелось хлеба в сорок втором году! Я рвал маленький кусочек на крошки и очень медленно сосал их. А если бы у меня была целая буханка, я порвал бы её на маленькие кусочки и медленно, кусочек за кусочком, жевал их.
  А Ленинград шестидесятых?
  Семидесятых?
  Большой, сытый город! Опрятные, вежливые горожане, у которых всё есть, которые радуются жизни, и не знают, что этой жизни и вовсе могло бы и не быть! Всюду кафе, кинотеатры, музеи...
Иногда я представляю себя молодым человеком девяностых. Он приехал из Университета с физического факультета в Петергофе после экзамена на автобусе посреди рабочего дня домой. И вот морозный воздух охлаждает его лицо и кисти рук. Небо, серое с прожилками туч, светит ровно, не ярко и не тускло, а как светильник в библиотеке. И куда-то тянет: туда, где есть Бог. Этот юноша умный, красивый и добрый (хотя и сам не знает об этом) и всё таки его что-то зовёт; что-то чистое, святое, как любовь...

Я родился и вырос вне лона Европы,
В Галилейских пределах, где зиждется Бог!
И повсюду я слышал настигающий топот
Окровавленных, римских, солдатских сапог.

И когда я вознесся, как солнце весною
На распятии бледным кровавым Христом,
Он всё пел надо мною! Так пел надо мною
Иудейским, пасхальным, святым соловьём!

            2
  Эрос! Что может быть прекраснее?

Очи бледной красавицы влажно блестят...

  Очи любой обнажённой женщины, смотрящей на своего возлюбленного или в зрачок фото- или видиокамеры, всегда так глубоки и прелестны, как очи влюблённой в тебя женщины: казалось бы, вместе с одеждой женщина теряет не только стыд, но и те преграды, что она возводит между собой и мужчиной; сбрасывает ложь и фальшь социальных отношений и отдаётся во власть эроса...

...на холмах всё твердеет сосков виноград...

  Часто по вечерам перед сном я любил ласкать свой фаллос, представляя себе обнажённых девушек, и груди у них (упаси, Боже!)  должны были быть не большими и отвислыми, а маленькими твёрдыми кругленькими полусферами. Лишь потом, когда первого сентября 19..  я впервые кончил, грудь женщины стала мила мне не размерами, формой и твёрдостью, а широкими плоскими сосками. Когда я кончил, я подумал, что доигрался, так это было остро и неожиданно. Но потом я к этому привык.

...луноликая, телом похожая на
Полный зёрнышек алых упругий гранат...

  У моей первой девушки (девственницы!) в промежности было много маленьких алых точек, вероятно, от переизбытка женских гормонов. Я так любил ласкать её везде и кончать на её девственное тело! Не нужно было ни латекса, ни эротического белья: просто нагое девичье тело и мой фаллос...

Я её поцелую, рукой привлеку:
Посажу ягодиц на колени дугу...

   У неё были достаточно развитые бёдра и крепкий девичий зад, который я вылизывал от лона до ануса...

И скажу ей три слова: «Тебя я люблю!»
И желаний красотки огонь утолю...

  Я её только ласкал и она драчила мой член. Я не входил ни в её лоно, ни в её анус. Мы только любили друг друга, как два зверёныша в пубертатном возрасте. Нам было наплевать на ханжеские запреты взрослых и сталинское выхолощенное время, когда ханжество всех сортов преобладало над чувственностью человеческой жизни, с её высоким эросом молодости и зрелости, которое диктует мужчинам и женщинам взаимное влечение друг к другу, как притягиваются два магнита с разными зарядами, и это так естественно, что даже странно об этом спорить.

             3
  Любовь и смерть!

Любовь и смерть! Другого нет
Понятья равного по силе
Двум этим! Ими я согрет,
Как лошадь загнанная в мыле!

  Знают ли все эти современные потаскушки и фраера, что их могло бы и не быть? В своих и миниюбках и топиках на голую грудь (без лифчиков!) они целуются на виду у всех и не знают, что смерть взывает к их стыду, что рядом с трупом нельзя заниматься любовью.
  Этот труп — не я!
  Но это мутант, которого породила Земля после Хиросимы и Нагасаки, когда толпы облучённых японцев родили своих первых детей, и эти дети выросли и стали творить чудеса. Благодаря этому Горбачёв договорился с американцами об прекращении гонки вооружений, и такая замороченная страна, как Советский Союз, перестала существовать, чтобы не путать коммунизм с Царствием Божьим. Остаётся только надеяться, что эти мутанты расплодятся, и всё будет хорошо, только если инцест не приведёт их к вырождению:

Ты возьмёшь меня и прижмёшь, как родную дочь...

  Какая дочь не мечтает о постели с отцом? Вот что страшно! А там положительная мутация выродится в отрицательную. Но я верю, что мир не настолько безумен, чтобы не прислушаться к голосу пророка в хоре лжепророков. Земля сама себя защищает: если есть разум, но с безумием физиков, то Земля родит суперлирика, голос которого доберётся до человеческих ушей, даже если они заткнуты берушами.
  А вы, молоденькие шлюхи и половозрелые кобели, тут совершенно ни при чём. Мир катится в пропасть, а вы поёте:

Занимайтесь любовью, а не войной!

  Но если вы не займётесь войной, война займётся вами! Всё едино: ядерная, бактериологическая или химическая. Просто живите, как заповедовал Солженицын: живите не по лжи; не закрывайте глаза у края пропасти; воздержитесь от последнего шага туда, куда вас зовёт лживый голос разума, но этот разум заворожила бездна, и он превратился в безумие!
  Живите, люди!

              4
  Я родился ещё при Сталине, рос и жил при Хрущёве, с его весёлой оттепелью, при Брежневе, в годы застоя... Но что такое застой? Отсутствие изменений: та же еда в Универсамах, та же одежда в магазинах, та же номенкулатура у власти, и фарцовщики, как окошко в красивую зарубежную жизнь. Я много раз влюблялся, но ни разу по настоящему не любил. Только после кризиса двух тысяч восьмого года я окончил спокойную жизнь внутри своей раковины, и муки любви к школьнице коснулись меня. Она встретилась мне во дворе нашего дома. Сначала я подумал, что это моя старость доводит меня до безумия, и я становлюсь чем-то вроде педофила. Но шли дни. Мы жили в одном и том же многоквартирном доме, и любовь пускала в моей душе всё новые и новые корни, а их ростки вырывались у меня кошмарами по ночам: то, как я насилую эту девочку; то, как её насилуют четверо у меня на глазах. Я ни разу с ней не заговорил и ничем не обратил её внимание на себя. Но я её любил. Большеротая, с прямым миленьким носиком, с хвостом волос на спине и девичьей невыразительной фигуркой. Глаза... Одни глаза её погружали меня в такую бездну разврата, что я не знал, как мне устоять.
  Потом она выросла и стала обычной городской потаскушкой. Я же состарился настолько, что мне уже ничего не хотелось.
  Это была настоящая любовь семидесятилетнего старика и пятнадцатилетней девушки. Позже я узнал, что и она питала ко мне тайную страсть, и ничем её не выдавая, рассказала о ней много позже одному из моих знакомых, а он передал мне. Она не то чтобы любила меня, а испытывала при мне тайный страх и томление во всём теле, словно я, удав, гипнотизирующий её, кролика — мою потенциальную жертву. Она бы с радостью отдалась мне, сделай я первый шаг, но я так стеснялся своей любви, считая её тайным пороком, что так всё и прошло, и ничем не начавшись, завершилось.

         СОНЕТ
О, эти девочки-подростки,
Любимые в шестнадцать лет!
Они горят, горят, как блестки,
И так и просятся в сонет!

Пусть их тела совсем не броски,
Их лица излучают свет,
И так забавны их причёски...
Я не смеюсь над ними! Нет!

В них свежесть мира! В них видна
Та допотопная волна,
Что вынесла людей на сушу

Из глубины былых морей,
Где плавал искуситель-змей,
Которому я продал душу!

         5
  Мне часто снятся сны: практически каждую ночь:

Эта ночь мне послана судьбою...

  Мне снятся то школа, где я не успеваю делать уроки, то загадочные миры, полные непонятных чудес, то какие-то гостиницы за границей, где я сижу целыми днями и ночами, и никуда не хожу: ни в музеи, ни в кафе, ни просто на улицу...

…чтобы за стеной ребёнок пел...

  В детстве я не мог спать с открытыми окнами в летнюю жару. Гул пьяных голосов или шум ночных машин меня тревожили... Даже ночной лай собак... Мама часто меня пугала: «Вот приедет за тобой чёрный воронок!» Я боялся грохота машин в ночи, даже если они проезжали мимо.

...чтобы демон ночи надо мною
От любви и плакал и хрипел...
 
  Да! Демон ночи сталинской эпохи реял надо всеми нами: мы боялись, но всё же верили в него, и когда Сталин умер, все плакали.

Чтобы лай собак остервенелых
Разгонял безжалостную тьму...

  Да, онанируя ночью в кровати, я чувствовал себя слабым и беззащитным, особенно сразу после того, как кончал. Я чувствовал мягкость своего тела перед когтями демонов ночи; но и ночь и её страхи ничто по сравнению с тем, как я ревновал своё тело к тем призракам, что я вызывал из ночи. Все эти обнажённые красотки, что в моём мозгу отдавались мне; все эти любовные игры, что крутились в моём воображении, ничто по сравнению с тем, как я любил женщин. Женщины вились вокруг меня, и, казалось, каждая готова была отдаться мне по первому моему зову. И я влюблялся, но никогда не любил.

...чтобы ты мучительно и смело
Отдавалась мужу своему...

  Да! Я любил замужних женщин, но ни одну не ревновал не то, что к мужу, но даже к собственному члену, которым их дрючил. Ласки были скупы, и Эрос долго не посещал меня. Только позже я научился любить и дарить радость любви и тем, кого посылала мне судьба. Эрос родился во мне из звериных оргий моей жизни.
  Да: жизнь породила, казалось, совершенно не образованное в сексе существо. Половой ликбез я проходил на практике. Тьма запретов окружала меня, но в этой тьме я шёл ощупью, и в конце концов пришёл к чистому Эросу. Но это было не сразу: ханжество сталинской эпохи, молчание по поводу любой чувственности, как тень выедала мне душу, и я не знал всего того, что знают обычно даже дети в более благополучных мирах...
  Поживём — увидим!

               6
  Блокада!

В тот день, когда я проклял Бога,...

  Этот день наступил в декабре сорок первого года, когда холод и голод довели меня до безумия (хотя есть ли разум у ребёнка двух лет от роду?)!

...и Бог меня низвергнул в Ад,...

  Это был Ад блокадного Питера. Если бы я мог соображать и осознавал то, что вижу, я сошёл бы с ума, но я ничего не помню, кроме голода и холода. А потом я оказался в эвакуации...

…открылась мне одна дорога,
И я пошёл по ней назад!

  Я был воинствующим атеистом. Я не верил в Бога и поклонялся Сталину, то есть Сатане. Безбожие не грех — это смерть духа в его зародыше. Это гибель всего человеческого в человеке. И этому нас учили.
Я создавал свой мир из праха:
Людьми я Землю населил!
  И что это были за люди? Одурманенные марионетки! Вера в коммунизм, вера в вождей, вера в Сталина! И что мог сделать один Сталин, если бы народ-безбожник не захотел этого сам?!

… и людям повелел без страха
Всех убивать по мере сил.

  Не было бы Блокады, не будь войны. Не было бы войны, не забудь люди Бога. Война убила миллионы готовых к жизни юношей и девушек. Через тридцать лет после победы это сказалось в поколении детей, которых не было, так как их родители были убиты. Среди этого поколения я ждал Мессию, Иисуса, как и меня, по имени Алексей.

И вот опять война! Как мило
Опять в крови себя омыть!

  Реки крови, что лились в древних сражениях, ничто по сравнению с Отечественной Войной! О, вы, герои России, Советского Союза, всего прогрессивного человечества! Вы вырвали из груди нацизма его чёрное сердце! Вы дали надежду людям на новую жизнь!

… но та, что Бога полюбила,
Умерила людскую прыть...

  Да! Она родилась до войны, как и я, и я бы стал Иосифом, если бы она была девой Марией. Она, одна из красавиц Ленинграда, была любима многими, но родила двойню пророков в чудовищных мучениях, которые её убили. Это были два пророка, как две маслины из Откровения Иоанна Богослова. Так и должно быть.

Господь послал ей весть благую,
Родился мальчик у неё,
Он стал ходить, но не в слепую,
И разгадал лицо моё.

  Иисус был мессия. Эти двое — только пророки, но дьяволу от этого не легче.

И крикнул он: «Любите люди
Друг друга больше, чем себя!»

   Любовь — всегда любовь, какие бы она формы не приняла: «Занимайтесь любовью, а не войной!» Словно любовь к женщине мешает любви к Богу! Но Бога нельзя любить, как человека: сначала Иегова, потом Иисус и в конце с Ними Бог-Святой Дух. Как любить такую странную Троицу? Если Бога-сына ещё можно было жалеть за Его муки на кресте, то Иегову нельзя любить: Его можно только бояться.

… и понял я: войны не будет...

   Спасти от войн человечество может только вера, и Слава Богу, что Он снова вернулся в Россию. Святая Русь! Как я ненавидел тебя при коммунистах  и как люблю сейчас!

И проклял этот мир, любя...

  Так будем любить!
  Так будем жить!
  Да вернётся Иисус в Россию, чтобы возродить нас к Новой Жизни!

        7
  Я никто! Я ничто! И звать меня никак!

Последний путь был тяжек и суров,
Тяжёл был крест...

  После того, как ты воскрес, ты стал другим: через год полились с тихи к новой (старой!) музе; ещё через полгода заработала научная мысль. А когда ты умирал, ты проклинал всех: музу, папу, маму, сестру, друзей и всё человечество. Ты выпил сильное снотворное в лошадиных дозах и запил его папиным самогоном, чтобы наверняка получилось.
Но ты воскрес!

     … и люди, словно бесы,
Бросали под ноги обрывки слов,
Как палачи бросают труп с отвеса.

  Тебя всегда возмущало, что по твоему разуму шныряют чужие, не нужные тебе люди и грубо издеваются над твоим сознанием (а позже и подсознанием!). Обрывки слов, обрывки фраз, обрывки чувств, в которых ты сам не мог разобраться, вызывали смех и гогот окружающих тебя людей.

Он шёл, как Бог, не ведая стыда,
Нагой душой прося людей пощады...

  Ты называл их «оболочниками», поскольку вокруг их ауры была оболочка, закрывающая их от окружающего мира. А себя — единственного! - безоболочником, так как твой ментал перешёл в астрал. Ты был открытым миру, и мир делал с тобой всё, что он хотел.

Из слёз Его солёная вода
И красная вода из винограда
Одной струёй текли средь бела дня,
И это было редкое лекарство!

Иисус причащал своих учеников хлебом и красным вином, ты же предпочитал причастье виноградным соком и апельсинами, хотя ни то, ни другое не растёт в Ленинградской области.

Ты посмотрел сурово на меня:
Я принял приглашение на царство!

  Приглашение на казнь для меня, восьмидесятилетнего старика, так же как приглашение на царство, не радость и не горе. Я ко всему привык, и сейчас слишком поздно от этого отвыкать.

И вот один в пустыне городской
Среди людей, безумных и безбожных,
Я чувствую, что близится покой,
И будет то, что было невозможно!

  Да! Это Чудо Господне, что я дожил до второго пришествия! Ты меня поймёшь: я прожил трудную жизнь, но дождался Тебя!
Аллилуйя!

          8
       Лина
  В тот год, а особенно в тот август, я чувствовал себя, как кошка на раскалённой крыше. Мир, казалось, рушится в пропасть, а время летит так, что я не успеваю приготовится к его выкрутасам. Наверное, близилась старость. Не то, чтобы я был влюблён, но мне доставляло неизъяснимую сладость заниматься сексом с этой женщиной. Мы упивались друг другом. И когда оказалось, что она беременна, я упросил её оставить этого ребёнка.
И родилась девочка. Сразу же в моей голове проскользнула мысль: я хотел сделать тебе подарок: она будет твоей Музой. Сначала мы назвали её Евой, то ли в честь праматери человечества (Ева для Адама), то ли в честь Евы Браун, любовницы Гитлера, тем самым подчёркивая твоё великое будущее. Она росла, изрисовывая все стены и любую бумагу (запретом для неё были только книги её отчима). Когда ей было пять лет, некий Валера Кл... изнасиловал её. Он был преподователем рисования у детей и одновременно педофилом. Чтобы как-то исправить положение, Ева решила, что она будет твоей первой женщиной, если ты не смог стать её первым мужчиной. Вот такая развратная история. Ева росла, и рос ты. Когда тебя убили, она верила, что тебя воскресят. Для этого она изменила имя. Она стала Линой, то ли производное от Лены (по-английски), то ли сокращённое от Полины, то есть Аполлинарии.
 Через год ты вернулся в мир. И через год ты ничего не помнил: ни поэзии, ни своей Музы. Ты стал докой в математики и физике, но не в такой мере, как твой брат-близнец Геннадий. Ты стал физиком. Все твои стихи, все твои песни из прошлой жизни канули в Лету. Но ты заболел, и постепенно стал становится самим собой. Вернулись стихи. Вернулись песни. Вернулась жизнь. И вернулась Лина.
  Вы познакомились снова. Словно из под груза прошлого ты вспоминал в ней всё чего тебя лишили. И только когда ты понял, что именно она и есть твоя любовь и твоя муза, ты стал самим собой.
Аллилуйя!

             9
     Твоя сестра, моя дочь
  Твоя сестра была ангелом, а стала демоном...
  Помнишь ли ты раннее детство? Тот случай, когда ты плакал от несправедливости? Вы сидели на диване родителей, и твоя сестра сказала: «А я скажу родителям, что ты рвёшь мои колготки!» На что я завопил: «Но я не рвал твои колготки!» А ты сказала: «А я скажу!» и я стал плакать и кричать: «Не рвал! Не рвал! Не рвал!» Или как вы гуляли на даче за дорогой с прабабушкой и спрятались среди огромных (в детстве всё огромное!) папоротников, а прабабушка вам с сестрой закричала: «Вылезайте, хулиганы!» Или как вы лежали на кровати в Батово после обеда, и к вам пришла моя мать, ваша бабушка, и стала щекотать вам ноги, а ты закричал: «Спасайся!»  и вы стали пинать ногами под одеялом свою бабушку. Или, как в ожидании обеда, что готовился на печке в кухне, вы лежали на родительской кровати и смеялись, выдумывая шутки и смешные истории, смеялись долго, почти до самого обеда. Или как вам читали на ночь сказки, особенно запомнились вьетнамские сказки в книжке с картинками.
  Потом настали иные дни. Вы переехали на чердак. Часто, допоздна при одной и той же лампе вы читали. Что читал ты? И что читала она? Никто ничего уже не помнит. Помню, как-то в дождливый день вы приехали из города, и ты стал на чердаке издеваться в словесной форме над своей сестрой. Она сидела нахохлившись, ни на что почти не отвечая и только сказала: «Отстань, дурак! У меня месячные...»
  Потом была болезнь. Она пришла к тебе в клинику, и разговор как-то зашёл об её Комаревском. Я взялся предсказать ей судьбу: «У меня в глубине души как-будто демоны смеются: может он тебя и любит, но никогда на тебе не жениться!» Это было последнее...
 Потом родители, то есть мы с женой, сказали тебе, что твоя сестра сильно изменилась: стала пить, курить и водить мужиков. Когда ты её увидел, у неё было красное, распухшее лицо и огрубевший голос. Она ни с кем не считалась: по утрам, когда ты ещё спал, включала громко музыку; когда ты ложился спать, а родители были на даче, приводила к себе мужчин; ругалась матом и долго хихикала по телефону. Ты считал её своей сестрой и продолжал любить и такой, и та подыгрывала тебе, хотя тебя совсем не знала. Так шли годы, полные трагедий и фарса. Чтобы прекратить музыку по утрам, ты врывался к ней с топором и рубил её кассеты с музыкой. Чтобы избавиться от её гонора, ты ругался с ней. Но ничего не помогало. Чем дальше, тем больше она становилась дьяволом.
  Вот такая история...

          10
       Соня
  Помнишь, когда Лина в Мончегорске спросила тебя, кого ты больше любишь: её или Соню, ты ответил: «Надо подсчитать, кому я больше посвятил стихов: тебе или ей?» С тех пор прошло почти четверть века, и все эти годы ты посвящал стихи Лине, а до этого Соне не больше двух лет.
  Помнишь, когда ты пришёл первого сентября в физико-математический лицей, ты искал чего-то, а верней кого-то, кто мог удержать тебя на краю пропасти. Ты хотел попасть во «французский» класс (класс, где в виде иностранного преподавался французский язык). Там, как выяснилось позднее, учились Соня и твой будущий приятель Сергей Булах. Но так никого не найдя, ты бросил этот лицей и вернулся в свою школу. Спустя два года вы встретились...
  Она никогда не разговаривала с тобой. Видимо, боялась, что ты её заговоришь, как заговорил много позже не одну девушку. Иногда вы здоровались. Когда ты её спросил, за что она тебя так ненавидит, она ответила тебе, что индифферентна к тебе. Позже, рассказывая об этом Сергею Булаху, ты сострил, что она сказала, что «индифферентна, а могла бы сказать, что фригидна». На этом ваше знакомство кончилось. Ты полюбил Лину, а Соня осталась в мареве памяти, наряду с прочими чудовищами твоей жизни. И даже то, что Сергей Булах любил Соню, для тебя уже не имеет никакого значения, ведь ты её не любишь, а Сергей мёртв. О! Если бы вернуть всё назад! Не забывать никогда на долгие годы Лину! Тогда бы и Сергей, может быть, был бы жив. Но прошлого не вернуть! Любовь — она не картошка...

        11
  Когда-то моя сестра показала мне карты по истории России и объяснила: «Вот Куликовское сражение, вот шведы под Полтавой, вот поход Наполеона на Москву, вот как наступали фашисты, а потом наступали наши!» Это было как откровение: мир истории ворвался в мою душу! Потом я увлёкся математикой. А потом я захотел объединить эти два увлечения в одно, чтобы мир математики владел историей на подобие новой физики. Я думал о термодинамике и вспоминал, что есть число людей в данной системе и площадь поверхности Земли, занимаемая данной системой. Но мне было далеко до перекалькуляции, чтобы скажем понять, что историческая температура равняется количеству подсистем в данной системе делённую на количество людей в данной системе. Так зарождалась историософия.
  Теперь я понимаю, что в физике, вероятность существования системы данного типа определяется уравнением:
Р = А*В*...*С
Где Р,А,В,С — вероятности. Р вероятность существования всей системы, А,В и С — вероятности существования подсистем. В историософии наоборот:
Р = А + В + … + С
Где всё то же самое. А в биологии? Вероятно:
Р = (А * В *...* С) + (М + К + … + Т)
  То есть живое что-то среднее между неживым и разумным. Ко всему этому можно прийти разными путями, но вывод о том, что более разумное, чем человек (не Бог ли?) определяется уравнением:
Р = (lnA) * (lnB) *...* (lnC) * A * B * ...* C
  Где всё то же самое. Возможны варианты этого уравнения: перестановки сумм и произведений среди логарифмов вероятностей и самих вероятностей. Что же касается биологии то тут выделяются три линии развития: модернизация нервной системы у хордовых, что приводит к усложнению самих вероятностей М, К и Т. Усложнение организации суммы во вторых скобках, то есть схемы организации социума у насекомых. И наконец изменения в первой скобке у растений при изменение качества фотосинтеза (вплоть до нынешних покрытосеменных растений).
  Человек не венец эволюции. Но дальнейшая эволюция не отменяет человека, так же как зарождение цивилизации не отменила мир животных и растений. Будущий Бог ни чем не лучше нынешнего, а если учесть, что для богов нет ни настоящего, ни будущего, ни прошлого, то человечество само со временем породит своего Бога, и Он  возьмёт под свою заботу всё прошлое и будущее. Но изучать этого Бога чисто математически под силу и простому человеку. Именно для этого я привёл последнее уравнение.
    Пользуйтесь, люди!

              12
          СОНЕТЫ
 Сложное искусство сонета зародилось в Италии, развивалось во многих европейских странах: Франции, Англии, Испании, Германии. Известен итальянский сонет с опоясывающей рифмовкой катренов и сложной рифмовкой терцетов. Также известен французский сонет и английский, который собственно вообще не сонет. О структуре сонета лучше расскажет вот это:

Состоит из двух катренов
И терцетов двух сонет!
И запомни, вьюнош хренов,
Что других сонетов нет.

Рифмы у сонета вены;
Их пронзает мысль-стилет,
Потому что время тленно,
Дух же твёрд, коль ты — поэт!

А в терцетах рифмы слабже:
Можно вовсе и без них...
Я же сам продолжу с рифмой,

Потому что рифмой даже
Мерзкий изукрашен стих,
Лишь была б она игривой!

 Всё сказано. Но надо добавить: в сонетах Петрарка описывал катренами что угодно, только не любовь; но в терцетах признавался в любви. В «Сонетах» Шекспира две трети сонетов с первого до энного посвящены не женщине, а его другу, знатному вельможе. В моих сонетах тоже много пустого, посвящённого не любви, а полной дребедени. Потому что в сонетах надо писать исключительно о любви, и такими словами, чтобы это нельзя было двусмысленно трактовать (причём о любви к женщине, во всяком случае для мужчины-поэта!).
   Вообще, сонет очень гибкая форма, и её надо использовать с умом для целей высоких, таких как Высокий Эрос. Не «половой вопрос» решает сонет, а выявляет то высокое в любви, что есть даже у животных (материнская любовь и так далее). Прославлять Женщину, Мать, Прекрасную Даму — это то же, что и восхвалять философов, мыслителей, учёных. Ложно утверждение, что любовь мужчины и женщины от телесного низа. Это так только у неразвитых людей. Преображаясь в топке чувства, мысли, воображения такая любовь даёт высочайшие образчики искусства.
  И среди них — СОНЕТЫ!

              13
       Хайку и танка
 Прелесть японской поэзии в дзен-будистском понимании мира. В малой капельке воды почувствовать очарование морей и океанов! Та же маленькая капелька воды на оконном стекле во время дождя или маленькая капелька воды стекающая по обнажённой девичьей коже. Это называется укиё, когда мгновенная, смертная прелесть мира завладевает вечностью в восприятии поэта. Так одно из моих первых удачных хайку звучит так:

  Скучаю  Сварил картошку,
В летние  Поел чуть и не знаю:
Каникулы  Что дальше делать?

  Казалось бы, бытовая зарисовка: всё про мелочное, сия минутное, про быт. Но вдруг выясняется: у поэта кризис, душа находится в смятении, потому что оставила муза и нет вдохновения! Или вот как можно переделать на русский лад знаменитое хайку Басё «Старый пруд»:
...Короткий всплеск, лягушка скок,
И пруд опять затих на срок!
  Казалось бы, странность японской классической поэзии говорит сама за себя. Но эта странность кажущаяся: великое в малом! Все эти цветы сакуру, заснеженные горы, полнолуния, насекомые, цветы и травы, кажется ничего не имеют общего с всеотзывчивостью Европейской и Русской поэзии. Казалось бы, всё это чисто японское. Но это не так: это просто другой вход в тот мир, что открыло нам Европейское Возрождение. Петрарка и Данте тоже временами кажутся странноватыми. Японская поэзия дарит нам глубокую медитацию дзэнбудистского толка. И эта не оконченость для того, чтобы читатель остался просветлённым, а не раздавленным к чему призывал русский поэт Иосиф Бродский («Читатель надо сразу давить, как танком!»). Япония, как и японцы, очень хрупкая страна и хрупкий народ, и им нужна была, хрупкая, как фарфор поэзия: убери один иероглиф и от танка или хайку ничего не останется. Если это кто и может понять, то только русские. Наши разухабистые стихи — это полная противоположность японской поэзии. Но крайности сходятся!

          14
       СТИХИ
  О, эта русская поэзия! Сначала оды и элегии, потом отрывки, отрывки, отрывки...
  И лирика, и эпические вещи. От Тредиаковского и Ломоносова, через Пушкина и Лермонотова, через Блока и Есенина к Тимуру Кибирову (чеченцу, что характерно!).
  Я не пишу так, как писал Пушкин, но я стараюсь приблизится к нему хотя бы лирикой. Все мои восьмистишия родились из Пушкинского (позволю себе привести его полностью):

Я вас любил... Любовь ещё, быть может,
В душе моей угасла не совсем,
Но пусть она вас больше не тревожит:
Я не хочу печалить вас ни чем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим!
Я вас любил так искренне, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим!

  Я всё время старался переписать это Пушкинское восьмистишие и сочинял, и сочинял одно за другим свои. Но самым удачным оказалось не это подражание, а отрывок:

Скорей всего меня забыла ты,
А на моих устах одна молитва:
«Небесный образец небесной красоты,
Ту, что не будет мной забыта,
Спаси и сохрани!»

   Только так, разрывая стихотворения, строфы и стихи и можно добиться большей выразительности, чем у старых поэтов. На разрыве аккумулируется новая поэтическая энергия. Сначала ода, потом отрывок, потом лохмотья от отрывка. Только так достигается большая поэтическая выразительность. Поэзия вырождается, но в этом гниение теплятся горячие теплушки. Так бывает всегда: и в античной поэзии, и в Европейской, и в русской поэзии. В японской и китайской поэзии процесс, конечно своеобразен: там вырождается не форма, а содержание; но в любом случае от первых поэтических открытий до полного вырождения — такова участь любого искусства.  И теперь пора перейти к полностью вырожденной поэзии — верлибрам.

            15
        Верлибры
  Вот уж верх (точнее, низ) поэтического бесстыдства: верлибры... После них только поэтическая заумь. Но я признаю только те стихи, что написаны и могут быть прочитаны вслух, причём от начала до конца единственным способом. Остальное: живопись или графика. После первых уроков свободного стиха (то есть верлибров) в русской поэзии, основу дальнейшего его развития заложил русский поэт Кузьмин. У него учились и Гумилёв, и другие. Здесь главное понять как делить стихотворение на отдельные строчки (стихи) и где ставить пробел между строчками. Это очень важно. Это минус приём: когда нет формально поэтического, нужно выискивать поэзию в содержании.
  Верлибры чем-то сродни японским стихам хайку и танка. То же великое в малом. Недаром дальнейшие развитие японской поэзии пошло по пути создания стихов киндайси, то есть свободных стихов. Та же тенденция уже с начала двадцатого века проявилась в Западной Европе. Но многие поэты, пишущие верлибры, не умеют их писать. Строка сама должна исчерпывать себя, и прерываться тогда, когда этого требует поэтическое дыхание. Дело не в длине: возможна как самые короткие так и самые длинные строки. Дело в «чувстве поэзии». Что это такое?
  Дело в поэтической интонации. Можно писать классическую рифмованную силабо-тонику и выглядеть молодым и здоровым, а можно писать свободные стихи и впадать в такую ересь, единственный способ выйти из которой — застрелиться (или перестать писать стихи вообще). Интонация — это нечто слабоуловимое в структуре стиха, но что легко слышится с голоса, ибо все люди, как показывают последние исследования данного вопроса, легко считывают и озвучивают это явление. Интонация — это самое важное в стихотворение, независимо от его формы, что и создаёт тот поэтический эффект нового и молодого в современной современнику поэзии.
 И последнее: помните, что стихотворение, даже в прозе не должно насиловать читателя излишними длиннотами. Я не понимаю Уитмена. Я не понимаю длинных стихов Иосифа Бродского. Дело не в краткости, а в том, чтобы читатель не устал и у него осталось послевкусие от стихов, как в дзэнбудистской японской поэзии.
  Помните о читателе, поэты!
              16
          Диалог
-Так ты физик или поэт?
-Не физик и не лирик: я историософ!
-А что это такое?
-Историософия — это наука о длительных временных процессах: так называемых долговременных временных функциях. Они так названы (временными функциями) поскольку время их длительности есть функция их типообразующего признака. Всё понятно?
-Ничего не понятно! А если проще?
-Историософия — это наука об народах, цивилизациях, этносах, государствах и так далее в длительные временные промежутки.
-То есть история?
-Не столько история, насколько физика. Тут всё строго математически высчитано. Это социальная физика.
-А как же поэзия? (В том числе и поэзия истории?)
-Поэзия осталась в стихах:
Набор понятий одинаков:
Молитва, парадоксец куцый...
Я научил писать маньяков,
Но кто заставит их заткнуться?
-Значит ты ещё и маньяк?
-Да. Если подразумевать под этим верность одной женщине. То есть любовь до гроба. Но это не мешает мне заниматься сексом с женщинами, если они приходят ко мне сами и я об этом ничего не помню. Своеобразный безопасный секс. Наяву, в жизни я на это не осмелюсь. Не потому, что боюсь, а потому, что не могу переступить через свою любовь!
-Так ты ещё и трус?
-Да. Я боюсь разрушить то, что живёт в моей душе, как маленький зверёк в своей норке. Вытащите его на белый свет и он умрёт от страха. Или его съедят. Но то, что этот зверёк живёт в моей душе, мне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. Счастье понятие относительное: для одного это деньги, для другого секс, для третьего слава. А я живу своею жизнью, и чувствую, что мог бы прожить так тысячу лет, и мне не было бы скучно. Вот и всё. А теперь прощай. Я пошёл трудиться на благо партии и правительства в своём огороде на подсобных работах у своего отца!

            17
       Монолог
  Это был мой и твой диалог. А теперь будет монолог. Над человеком стоит Бог, а над Богом реальность. Реальность хранит опыт. Опыт не только человека, но и червя, и даже камня. Всё отпечатывается в этой высшей категории (даже опыт Бога!). Я не помню всего, что со мною было, но любое, даже самое крохотное, движение моей души запечатлено в реальности. Так человеческая судьба имеет своё математическое описание в интегральном уравнении, где положительная матрица сменяет отрицательную матрицу и так далее до самой смерти. То есть слагаемое со знаком плюс сменяет слагаемое со знаком минус, а то в свою очередь сменяет новое слагаемое. Если не происходит правильное чередование плюсов и минусов, то это паранойя (если сплошные плюсы — мания величия, если сплошные минусы — мания преследования).
  Мы живём в трудное и ответственное время. До сих пор прогресс ускорялся. Два миллиона лет назад появился человек. С тех пор прошло пять эр и мы живём в шестой эре. До сих пор время каждой последующей эры было в четыре раза меньше каждой предыдущей. Сейчас самое время, когда прогресс начнёт замедляться: каждая следующая эра будет в четыре раза больше предшествующей. Это значит, что прогресс по форме — это спираль, которая сначала закручивалась, а теперь будет раскручиваться, и мы живём в самой тонкой её части, на перегибе, где есть возможность мгновенного быстрого роста прогресса. Время ответственное. Пропустить его, и возможно погибнет цивилизация. Надо взять от этого времени как можно больше. И в науке, и в искусстве.
  Что же касается жизни, то я живу на последнем издыхании. Мой возраст (за восемьдесят), и моё желание обрести бессмертие не только в реинкарнациях, но и на бумаге, в головах мыслящих и чувствующих людей, заставляют меня спешить, чтобы окончить это роман. Последний роман!

            18
  Мне восемьдесят лет. Я прожил долгую жизнь. В ней было всё: и взлёты, и падения; и любовь, и ненависть; и голод, и холод; и искусство, и наука. Я писал о стихах, об историософии, о шут знает чём. Но до сих пор не писал о себе. Теперь это время пришло.
  Что я такое? Именно: не кто я такой? А что я такое? Двуногое без перьев? Социальное животное? Вдохновенный творец?
  Я — дитя своего века. Меня родили перед самой Великой Отечественной войной. Я рос во времена Сталина. Моя юность — это оттепель, а зрелость — времена застоя. Но это только внешние обстоятельства, пусть и немаловажные, определившие мой характер, но не сыгравшие окончательную роль в том, как я творю.
  Моё творчество — гимн народу, который меня родил. Это гимн русскому языку, и желание разобраться в процессах, которые происходят в моей родной стране:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить!
У ней особенная стать:
В Россию можно только верить!

  И это не правильно: все говорят, что Россия — не Азия и не Европа, а что-то среднее.


Давно пора (такую мать!)
Умом Россию понимать!

  Дело в том, что Россия не Азия, и не Европа, не среднее, не микс Азии и Европы, а Россия — это Россия! То есть исключительное явление мировой истории. Именно отдельная цивилизация со своими законами и правилами развития, наряду с Древней Месопотамией, древним Египтом, ветхозаветным Израилем, античным миром (Древней Грецией и Древним Римом), Индией, Дальним Востоком (Китай, Корея, Япония, Вьетнам) и так далее. Россия — это уникальное явление. Её подлинная история началась с реформ Перта Первого. И продолжилась созданием литературного языка Пушкиным и подлинной наукой историософией, назначение которой — понять Россию.

Умом Россию не понять,
Когда заходит ум за разум:
Она ложиться на кровать
И ноги раздвигает разом!

  Наиболее близка типологически России древняя Иудея (или вернее назвать её Израилем?). Та же мессианская лихорадка, тот же индивидуальный Бог ( только не ветхозаветный, а русский). Та же зажатость среди враждебных великих цивилизаций. И это только начало. Сколько впереди у России!

              19
  Мне восемьдесят лет. Я прожил долгую трудную жизнь. И теперь могу сказать вам, люди, следующее:

Люди, раньше срока полубоги,
Давящие весело на газ,
Верю я, что век чудес жестоких
Только начинается для вас!

И когда вы ужаснётесь силе
Той, которую вам не понять,
Я перевернусь в своей могиле
И начну жестоко хохотать!

  Да. Век чудес жестоких только начинается, и начинается он в России. Если бы американцы знали, что это не весело, не смешно, а грустно, они бы испугались: первый экономический кризис наступил в 1928 году. Второй экономический кризис наступил в 2008 году. Значит третий стоит ждать в 2088 году. И это будет конец для Соединённых Штатов. Пусть Мэрлин Монро моя тётя по деду (мой американский дед был её отцом), но Соединённые Штаты — колосс на глиняных ногах. У них нет будущего. Латинская Америка обрела корни в своём индейском прошлом. Соединённые Штаты индейцев истребили и у них нет корней на той земле, что кормит их. Они как перекати поле в пустыне и стоит кризису поднапрячься, стоит произойти хоть одному мало-мальски стоящему катаклизму, как Соединённые Штаты, надорвутся и перестанут быть мировым лидером. Русь вынесла и татар, и Ивана Грозного, и революцию, и Великую Отечественную Войну, и не погибла. Америка пока не знала таких потрясений, и чем дальше, тем более вероятно, что она их не переживёт. Аминь!

          20
  Мне восемьдесят лет. Я пережил многих правителей, часто влюблялся и был любим, но настоящую любовь испытал только под конец своей жизни. Я голодал в блокадном Ленинграде, мучился в эвакуации и воскрес с нашей Победой. Я жил, как живут миллионы людей: писал стихи, творил историософию из помеси физики и истории; думал о грядущем. Вся моя жизнь прошла как единый творческий акт. И тем не менее я несчастлив.
  Почему?
  Была ли моя жизнь моей или это была жизнь моего приёмного сына? Покрыл ли мой приёмный сын, как племенной бык коров, всех моих незаконнорожденных дочек? И сколько их было у меня? Любовь сама по себе не зло, но она может больно ударить спустя десятилетия.
 Нужно найти единственную истину, которая откроет вход в этот мир. В чём смысл жизни? В её бессмысленности. Именно бессмысленность порождает все смыслы: мы наполняем свою жизнь творчеством, любовью, едой, сном, а жизнь при этом не обращает на нас ни малейшего внимания. Смыслы, рождённые из бессмыслицы, не могут нам заменить самой жизни, и поэтому жизнь сама завладевает душами и умами людей. Вот такие парадоксы.
  Теперь о великом. Я начинаю новые главы, посвящённые великим людям. Это будет своеобразное эссе, но я не буду делать углублённого научного анализа биографий великих людей. Я буду просто писать то, о чём я думаю по их поводу. Это нужно, чтобы вернуть меня в мир людей, откуда меня выставила моя судьба. Теперь судьба не сможет закрыть мне рот, как ей возможно бы хотелось.
  Я люблю тебя, жизнь!

            21
         Наполеон
 Наполеон — французский император, один из величайших полководцев мировой истории. Его имя стало наиболее заманчивым для всех психов всего мира. Родион Раскольников у Фёдора Михайловича Достоевского мечтал стать Наполеоном: для этого нужно было убить старуху-процентщицу и использовать её капитал для Наполеоновских планов. Психи, представляющие себя Наполеонами не знают, что те сотни тысяч жизней, что он загубил в своих войнах, предъявят ему счёт после его смерти. Андрей Болконский у Льва Николаевича Толстого тоже мечтает о судьбе Наполеона. Вся жизнь состоит из больших и маленьких наполеонов, и даже то, что их прототипа англичане на острове Святой Елены отравили, не спасёт ни его, ни их от расплаты за кровавые дела...
   Кто же это был, Наполеон Бонопарт? Человек маленького роста, с невыразительным лицом, скверным характером и огромным самомнением. Он был влюблён в себя до такой степени, что (по точно подмеченному Львом Николаевичем Толстым) считал свои кровавые завоевания величайшим делом истории. Он, а не великие писатели, поэты, художники, композиторы, должен представлять человечество перед судом Истории и Культуры. Он (по его собственному мнению) величайший гений всех времён и народов. И психи должны это подтверждать. Как сладко, засунув правую руку под серый сюртук, смотреть на кровопролитнейшее сражение, где гибнут тысячи и десятки тысяч солдат, знать, что ты можешь одним кратким словом всё это прекратить, и тем не менее не прекращаешь!
  Теперь «наполеонов» называют сверхчеловеками. Но что такое сверхчеловек? Существо, готовое и имеющее право убивать себе подобных? И кто ему подобен: человек или такой же как он сверхчеловек? Вот пусть и убивают друг дружку, а нас, простых людей планеты Земля, не трогают. Мы для них не бессловесные животные, не готовый к убою скот, мы — личности и творцы! Мы не сверхлюди, мы больше — мы люди будущего, нам не нужно низменных и опасных для здоровья удовольствий; нам не скучно с самими собой, мы способны жить собственным внутренним миром. А все эти наполеоны только и делают, что ломают ко медию на подмостках театра по имени жизнь. Им нужны восхищённые толпы. Им скучно в прохладном воздухе учёных кабинетов. Так какие же это сверхчеловеки? Это скорее питекантропы, которые ожили в их психике и ведут за собою на убой миллионы людей.
   Вот такая пошлая история с французским императором Наполеоном Первым. Если ты, читатель, дочитал до этого места, можешь не удивляться: дальше будет в том же духе, только я расширю зону своих поисков, чтобы найти в мировой истории крупицу истины.
  За мною, читатель!
             22
     Александр Македонский
  Александр, царь Македонии, тоже был великим полководцем. Он объединил греков для похода и завоевания персидского востока. Он воевал не числом, а тонким греческим военным искусством. Поэтому не клал горы трупов на своём пути. В битве при Гавгамелах он окончательно разбил персидского царя Дария. С этой минуты он вошёл в историю как величайший завоеватель древней Эллады. Он был красив, смел и считал себя полубогом (или даже сыном бога!). Если бы психи хорошо знали древнюю 
историю, они считали бы себя не только наполеонами, но алескандрами македонскими.
  «Попробуйте македонца или Пушкина назвать не Александрами!» - как писал Арсений Тарковский. Да, это имя (Александр) звучит громко на всех языках мира. И дело вовсе не в македонце, и даже не в Пушкине («Солнце русской поэзии»), а в том, что само имя состоит из двух: Алексей и Андрей (Алекс+Андр!). Так что, как двуглавый орёл на гербе Российской империи, это имя обязывает работать за двоих.
  Что же касается Александра Македонского, то война, женщины и пьянство свели его в могилу ещё молодым. Империя его сразу после его смерти распалась. Власть захватили его бывшие сподвижники (диадохи) и между ними тут же началась война за лакомые куски бывшей империи. О завоевании Индии, о которой мечтал македонец, речи уже не шло. Вскоре Индия объединилась в государство Маурьев. А память об Александре Македонском сохранялась в названии городов: Александрий, которые были рассыпаны по всему востоку. Ныне осталась только одна Александрия — египетская на берегу Средиземного моря. Но и она сильно изменилась с тех древних времён. Древний город ушёл под воду. В месте с ним ушли под воду александрийский маяк, библиотека и могила Александра Македонского. Теперь стоит новый город на берегу Средиземного моря.
 Так проходит земная слава!
            23
        Елена Прекрасная
  Елена Прекрасная — это вполне возможно не исторический персонаж, а героиня «Иллиады», образ, созданный Гомером, но как символ женской красоты он не имеет себе равных: это самая прекраснейшая (естественно после моей Лины) женщина. Из-за неё греки воевали с троянцами. Казалось бы, чего проще: украли у тебя одну жену, заведи себе другую! Но положив тысячи трупов неизвестных солдат и десятки полубогов-героев, греки отобрали её у сынов Приама. Как сказал когда-то по поводу моих ревнивых мучений мой отец: из-за ****ы сраной. Какое-то преувеличение или инакомыслие!
  Женская красота может дарить вдохновение, толкать на подвиги, даже на смерть,
но на войну? Видимо тут дело вовсе не в краже жены у Менелая, а в каких-то стратегичеких или торговых обстоятельствах: троянцы владели выходом из Эгейского моря в Чёрное море. Это надо было изменить. И греки нашли повод: Елена Прекрасная! Повторюсь ещё раз: из-за ****ы сраной.
  Но что такое женская красота? Тонкий цветок, который распускается на мгновение (десятилетие-другое) и тут же увядает, особенно если его губят обстоятельства. Неблагоприятные климатические условия, ошибка садовника-мужчины, неразделённая любовь, горе и неприятности. Всё это способствует увяданию женской красоты. Война греков с троянцами длилась десять лет. До этого Елена Прекрасная была десять лет замужем за спартанским царём Менелаем. Выходит греки отвоевали старуху? Всё может быть...
  Читатель! Я не знаю, как выглядела Елена Прекрасная, и когда она состарилась! Но я знаю, что любить надо не войнами, нашествиями и драками, а душой. То есть лелеять в своём сердце тот образ, который полюбил. Только там можно прожить жизнь и не опуститься до уголовщины. Я пишу эти строки и вижу: молодая, красивая девушка говорит с глубокомысленным видом мне глупости, а я люблю её. И этот образ не стереть из моей памяти ни атомной, ни бактереологической, ни химической войной. Что мне в ней нужно? Красивое тело? Тонкую душу? Неразвитый ум? Но всё это глупости! Мне нужны её угловатые движения, ту психомоторику, которая сквозит в её жестах. Да! Я люблю!
  И не нужно никаких драк, чтобы понять, что любовь — это не война. Я научился драться. Один раз меня побили. Один раз побил я. НО что в этом толку, если это ни наодин миллиметр не приблизило Её ко мне. Елена Прекрасная! Прекрасный образ то ли мировой литературы, то ли мировой истории. Но я не хочу никаких войн, чтобы доказать одну истину: я люблю!

             24
      Адольф Гитлер
  Гитлер — вождь немецкого фашизма, один из тиранов двадцатого века. Страшное слово холокост преследует его и после смерти. Конечно, он уничтожал не только евреев, но их уничтожал с особенным наслаждением. Среди российских антисемитов существует представление, что «Гитлер был сволочь, но с евреями поступил правильно; жалко не всех успел!» Но вообще убийство людей, будь они евреи или нет, страшное дело (и не только в христианской традиции). Страшное слово смерть не менее страшно, чем слово холокост.
  Конечно, евреи вздорный народ: есть среди них миллиардеры, интилигениция, работяги и процентщики. Они устроили октябрьский переворот в России и методично уничтожали русское крестьянство. Но Бог им судья. Россия выдерживала и не такое!
Что же касается Гитлера, то двенадцать лет его правления стало для Германии самой чёрной страницей её истории. И дело не в тоталитарном режиме. Советский Союз тоже был тоталитарным, но в нём процветали наука и искусство, несмотря на все гонения. Фашизм не имел никакой моральной базы, типа марксизма в России, чтобы представить миру оправдания своих зверств. Если Советский Союз был светлым миром тоталитаризма (типа ангелов), то Германский фашизм был тёмным миром тоталитаризма (типа чертей).
  Сама фигура Адольфа Гитлера была карикатурой на человека. Низенький, с нелепой чёлкой на голове, с узкими плечами и широким задом, он был типичным выродком, и его философия только подтверждала это. Это была человеконенавистническая философия. Исключительность арийской расы не подтверждается ни историей, ни археологией. Нет ни высших, ни низших рас. Просто есть умные и глупые, добрые и злые, светлые и чёрные люди в каждом народе планеты Земля. То, что евреи умнее негров, ещё не значит, что негры неполноценны, просто у них разные исторические традиции. Разное воспитание и разные данные психомоторики (так как не мозг определяет способности к наукам, а весь организм) делают чернокожих людей менее восприимчивыми к умственной деятельности, чем тех же евреев. Что же касается Гитлера, то даже не Бог ему судья, а История, которая руками советских воинов загнала осиновый кол в его могилу, что в общем-то вполне законно.

               25
         Иосиф Сталин
  Иосиф Сталин — руководитель Советского Союза, другой тиран двадцатого века. Он уничтожал в основном своих: своих соратников, свой народ, своих палачей. Он истреблял российское крестьянство, интелегенцию, духовенство. Нет, сам он не расстреливал, но ежедневно (или еженочно?) просматривал расстрельные списки. Несколько раз он вычёркивал их них писателя Михаила Булгакова. О других не знаю.
  Его упырчатость проявлялась в необыкновенном садизме в истребление себе подобных. Он упивался казнями, пытками, открытыми процессами над своими бывшими друзьями. Он пил человеческую кровь:
«Поднимите мне веки! Откройте мне рот!» -
Говорил с бодуна вождь народов:
«Я вчера пригубил слишком чистую кровь,
И сегодня склоняет на рвоту!»

Кровопийца, чего ты не умер ещё?
Кол осиновый в сердце меж рёбер...
Но садится к тебе Люцифер на плечо,
И гуляет вампир по Европе!
  Таким образом Сталин — один из образов Антихриста в России. Судя по его родной фамилии — Джугашвили — он грузинский еврей (моя мачеха утверждала, что все грузинские фамилии на -швили — грузинские евреи). Его еврейство (пусть и не доказанное) подтверждает то, что многие большевики были евреями. Ленин (Ульянов) по матери тоже еврей (а значит чистый еврей!). Многие из лагерного начальства были евреи. И даже если охранниками работали русские или украинцы, то это лишь доказывает, что евреи предпочитают руководить, а всю чёрную работу предоставляют «низшей расе».
  Таким образом получается нацизм навыворот. Моя же мачеха утверждала, что американцы — фашисты, и то, что в Соединённых Штатах полно евреев, только подтверждает такой нацизм навыворот. Для еврея не еврей не человек. Например на филологический факультет СПбГУ не еврей никогда не попадёт, во всяком случае на классическое отделение. Башковитые люди евреи!

            26
         Клеопатра
  Клеопатра — египетская царица из династии Птолемеев, жившая около двух тысяч лет назад. Она была красива, как пишут современники, и развратна. Одно то, что она была развратна и бесплодна, говорит о том, что это была падшая язычница. Одним из её любовников был Гай Юлий Цезарь. Последним её любовником был Марк Антоний. В то время, когда в Иудеи ждали мессию, эта женщина жила пустой, ненужной жизнью царицы, купаясь в удовольствиях и роскоши. Вот что о ней можно написать:

Древние боги зовут на алтарь эту деву,
Ноги бесстыже раздвинув, лежать в тёмном храме...
Смейся, царица! Тебе не дождаться посева:
Люди алтарь разрушают, что строили сами!

Пляски блудницы тебе остаются, и жертва
Та, что богам не угодна, не будет во благо:
Неповоротлив истории каменный жернов!
Только, тебя вспоминая, краснеет бумага...

  Разврат вообще характерен для древних греков: дионисийские культы подразумевали половые акты мужчин и женщин; древняя философская школа киренаиков 
(от которых произошли эпикурейцы) считала самым прекрасным на этом свете соитие мужчины и женщины; древний киник Диоген (от киников произошли стоики) радовался тому, что поглаживанием можно обойтись без женщин, и расстраивался, что нельзя заменить еду поглаживанием живота. Вобщем, греки были бесстыдниками. В этом смысле Клеопатра только продолжала общегреческую традицию. И тем прискорбнее, что она не пошла дальше, оторвавшись от дедовских заветов, и не развила собственную философию.
  Померла она, отравившись после того, как Марк Антоний проиграл войну Октавиану
Августу. Всё та же обыденность.

             27
         Сократ
  Сократ — первый из трёх великих философов классической Греции, связанные отношением учитель-ученик. Его учеником был Платон. Учеником Платона был Аристотель. Сократ не делал записей своего учения, а то, что писал за него Платон, было мыслями Платона, а не Сократа. Драматург Аристофан написал о Сократе комедию. Там он описал, что богами Сократа, были облака. Но на самом деле богом Сократа была совесть. Такой бессовестный его ученик, как Алкивиад, который то предавал Афины Спарте во время Пелопонесской войны, то становился предводителем Афинского войска, конечно усвоил всё шыворот-навыворот: человек сам волен определять для себя, что честно, а что бесчестно. Но Сократ учил не этому, а тому, что не воля богов, не верность своему полису должны руководить поступками человека, а его совесть.
   Сократ называл себя оводом для афинского народа. Но он был оводом всего античного мира, если не всего человечества. Он своими вопросами добивался того, чтобы человек с максимальной честностью отвечал за свои мысли и поступки. Нет. Он не был философом в европейском смысле слова, как были философами Платон и Аристотель. Он был совестью Эллады. До конца познать то, что движет человеком, во всём хорошем и во всём плохом, вот была его задача.
   Он умер от яда цикуты, которую принял по решению афинского суда. Его судили за безбожие. Ксенофонт, один из его учеников, подробно описал это. Сократ принял яд и стал ожидать смерти, подробно отмечая, как немеют руки, ноги, сердце, голова. Он прожил великую жизнь и принял великую смерть. Его доброжелатели предлагали ему избежать казни, бежав из Афин. Но он верил в верность своему полису и отказался: если его родной полис осудил его на смерть, он умрёт. Иначе и быть не может.
  Когда я вспоминаю о Сократе, тут же вспоминаю двух других великих учителей: Сидхартху  Будду и Иисуса Христа. Первый был помешан на идеи боли, второй — на идеи любви. Но Сократ среди них наиболее честен с собой до конца: не Бог, а маленький божок внутри человека под названием совесть руководит им. Совесть — это честность человека с самим собой, без ложных оправданий, без договоров не говорить о том, что больно услышать, без искривлений оправдывающего человека разума, точнее рассудка, который уводит в дебри нелогичной логики тайников души, где как чёрные тени замалчиваются преступления.
          28
       Платон
  Платон — великий древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля. Так называемый объективный идеалист. По его учению миру материи предшествует мир идей. Он провозглашает первичность духа над материей. Каждой вещи соответствует её идея, и то, что мы видим, лишь слабый отблеск того, чем оно на самом деле является. В его истории о пещере, где человек видит лишь тени тех на самом деле существующих эманаций, которые следует познать, он даёт первый урок идеализма.
  Дальше — больше. Он предполагает создать идеальное государство по принципам и законам математики и золотого сечения. Для этого люди делятся на три категории: философы — те, кто движим разумом; воины — те, кто управляются сердцем, и простые люди — кто движется животом. При этом не ясно, что делать с женщинами, детьми и стариками (за исключением состарившихся философов).
  Платон писал большие трактаты, но мы можем обобщить их краткой характеристикой: мир идей. Идея вещи, не суть её название, а некий проект, по которому она сделана (как архитектор делает проект дома, прежде чем его построить). Пусть Ленин утверждал, что электрон также непознаваем, как вся материя, но если допустить, что в кварк-лептонной симметрии заложены чисто геометрические (топологические) характеристики, то до создания идеи каждого предмета материи не так далеко. Современная наука докопалась до мира идей, и только временная протяжённость не позволит ей исследовать прошлое (возможно и будущее) каждого предмета материи. Да этого и не требуется, поскольку реальность хранит весь опыт.

             29
          Аристотель
  Аристотель — древнегреческий философ, ученик Платона. Он был философ-энциклопедист. Работал почти во всех областях древнего знания. Его учеником был Эвклид, чья эвклидова геометрия проходится в школе. Главной его мыслью была мысль о движении: если идеи неподвижны во времени, то у Аристотеля вещь приобретает свою форму в движении — от прошлого к будущему.
  Аристотель был учителем Александра Македонского, как Василий Адреевич Жуковский был учителем Александра Николаевича Романова, будущего российскокого императора Александра Второго, царя-освободителя, освободившего российских крестьян от крепостного права. Если у их учеников и были мудрые мысли, то они скорее всего от их учителей. Александр Македонский был не только царём-завоевателем, но и мудрым политиком. Даже сожжение дворца в Персепополе после пьянки греков с гетерами, которое предложила Таиса Афинская в виде мести за сожжение персами Афин, не столько акт вандализма, сколько широкий жест победителя. Греки были довольны.
  «Поэтика» Аристотеля было первым научным трактатом о поэзии. Им рассматривалась драматургия и эпическая поэма. Малые формы он отмёл. А между тем именно в малых формах по мнению Александра Кушнера живёт современная поэзия. Поэтому настало время новой поэтики. Стихи рождаются из твёрдых форм классицизма через стихотворный отрывок Пушкина и Блока к современным верлибрам из разрушения формы и торжества содержания. Так по мнению Лотмана литература идёт от деловой речи через поэзию к художественной прозе. Художественная проза — это минус поэзия, без строгих правил, но со своими законами, более строгими, чем формальные законы поэзии. Разрушение формы нужно ради торжества содержания. Именно поэтому у критического реализма главное — содержание, а у полифонической прозы Бунина главное — форма. Что касается Аристотеля, то он не рассматривал форму: главное у него было содержание. Формально к поэзии стали относится значительно позднее.
  Аристотель стал любимым философом Греции у средневековых западных теологов. У него они заимствовали формальную логику исследования вещественного мира, так как мир духовный был исследован отцами церкви, а мир телесный остался беспризорным.
В восточной церкви — Православии — главенствовал учитель Аристотеля Платон. Видимо грекам было вдохновительней читать литературные произведения Платона на своём же греческом языке без перевода, чем сухие лекции Аристотеля.
  Таким образом в истории греческой мысли остались два философа — Платон и Аристотель, в то время, как Сократ стал легендой, а все прочие древнегреческие философы были забыты и труды их не сохранились: от Демокрита, Эпикура и прочих остались отдельные фразы, из которых мы лишь предполагаем об их истинном величии.

              30
       Иисус Христос
  Иисус Христос — Сын Божий, единственный Мессия на всю историю человечества. От 
Его рождения отсчитывается новая эра. Он учил людей любви: «Заповедь новую даю вам: любите друг друга больше, чем самих себя!» И ещё: отдать душу за други своя. И ещё: тот, кто захочет спасти свою душу, её потеряет; но тот, кто потеряет свою душу ради меня, её спасёт. Это так просто: зерно должно умереть в земле, чтобы дать новый колос, а с ним — новые зёрна. Умереть — не значит отдать свою душу. Душа — это не деньги, не время, не внимание. Душа — это душевная мука, любовь к ближнему своему. И не любовь к единственному своему человеку, не к родителям, не к детям. Отдать душу нужно за каждого встречного, как это делал Христос, врачую проповедями души и буквально врачуя больных людей. Он делился со всеми частичками своей души и от этого души у Него не убывало, а наоборот делалось только больше. Тут нету законов сохранения энергии и вещества. Здесь наоборот: чем больше отдаёшь — тем больше получаешь.
  Именем Христа делалось Его Церковью много зла: войны, инквизиция, истребление иноверцев. Пожалуй Православная Церковь делала этого меньше, чем Католическая Церковь. Но дело не в размахе, а в принципе. Отцы Церкви учили полной схоластике, что убивало то, что сказано о Христе в Евангелиях. Началось всё ещё в Новом Завете, в Посланиях Апостолов. Апостол Павел перепахал всю новозаветную любовь. Чем дальше от светильника, тем свет тусклее. Споры богословов, отцов Церкви, просто верующих еретиков постепенно уничтожали то революционное, что было в проповедях Христа. «Когда творишь добро, пусть твоя левая рука не знает, что творит твоя правая рука!» А все хотели всё знать! Доказывали чудесами свою веру. Молились, постились и писали богословские труды. Зачем? Нужно жить как птицы небесные, не собирая духовную жатву, а просто дыша Божественной Любовью, и не зная, что где-то рядом кому-то от этого хорошо...

           31
         Будда
  Будда — индийский учитель, по преданию вышедший из сансары и вошедший в нирвану. Он утверждал, что вся цепь перерождений — боль: рождение — боль, смерть
- боль, любовь — боль, ненависть — боль. И с этой болью нужно бороться всей жизнью: едой, сном, медитацией. Преодолев боль можно попасть в нирвану: вечное блаженство.
  Но что такое боль, если не дар Божий? Зачем с ней бороться, если она ведёт к Богу? Душевная мука ведёт к очищению, а физическую боль лечат мирские врачи. Будда заблуждался, стремясь избавить людей от боли. Не боль, а любовь главное в человеческой жизни. Это как разговор двух глухих, которые не слышат друг друга: боль или любовь?
  Вся человеческая жизнь по индусам сансара: призрачный мир, которого на самом деле нет. Это майя: танец теней перед глазами всех живущих. Наоборот нирвана — это таящаяся в глубине всего реальность, к которой можно придти только праведной жизнью.
   Конечно, индийская философия имеет право на существования, но влажный и жаркий климат Индии, породивший её, не имеет ничего общего с климатом Средниземноморья. Для нас нет боли слаще, если мы её испытываем, неся свой крест. Как мучился Иисус Христос на кресте, мы всю жизнь мучаемся своими болячками, и не хотим ничего другого.
   Любовь или боль?

             32
        Конфуций
  Конфуций — древний китайский философ, основатель школы так называемого конфуцианства. Он проповедовал уважение к старшим, верность семье и государству, изучение древних философских систем, через которые следовало перенимать традиционные китайские ценности. Его представление о монархе, как отце семейства было пригодно только для его родины — маленького царства Лу, вскоре заваёванного более сильным царством. Для Римской империи с её обширным чиновничьим аппаратом более подходит изречение Христа: «Богу — Богово, кесарю — кесарево.» Он это сказал, когда его спросили, платить ли налог римлянам, и он указал на портрет римского императора на монете. Но можно это понять и иначе: не только кесарю — кесарево, но и Богу — Богово, так как ни один кесарь не может жить с Богом в сердце, ни один кесарь не сможет стать святым.
  Так что заветы Конфуция со времён Цинь Ши Хуанди не приемлемы для Китайской империи. Его сложные тексты мало понятны европейцам. Я сам не понял в «Лунь Юй»
ничего. Так что более общие положения конфуцианской морали так размыты, что можно выделить только одно: традиция. Традиционная китайская культура. В чём она? В почитание старших младшими, в сильной зависимости чиновничьей мудрости от классической литературы. Казалось бы, великие китайский поэты, такие как Ду Фу были нищими, но другие китайские поэты, как Ли Бо, были видными чиновниками. И что толку искать логику, если сама китайская философия логику отрицает? Пусть японские самураи перед обрядом харакири пишут предсмертные танка. Пусть китайские чиновники сдают экзамен по классической китайской литературе. Логики от этого не прибавиться.
  Учитесь у старших!

                33
                Лаоцзи
  Лаоцзи — древний китайский философ, отшельник и чудотворец, основатель школы даосизма. Его главная идея: жизнь всякого человека есть путь. Отрицание пути тоже есть путь. Дороги, которыми ходит человеческая душа, извилисты и зачастую неприятны, но все они ведут к Богу. Это уже православная точка зрения. Для даосизма путь есть самоценная вещь. Конец пути — мудрость и спокойствие.
  Что такое дорога? Человеческая жизнь идёт, как трамвай по рельсам, можно только ехать быстрее или медленнее. И есть развилки. При этом на развилках всегда чередуется направление на право или налево, то есть положительные или отрицательные матрицы. Если всё время остаются только положительные матрицы — это мания величия, если только отрицательные матрицы — это мания преследования, то есть паранойя. Так что даже в выборе, куда поворачивать, человек не свободен.
  Но для философии куда важнее не внешняя жизнь человека, его судьба, а его духовный опыт. И этот духовный опыт не подвластен никакому измерению, ибо он — от Бога. Бога измерить невозможно. Поэтому есть возможность однажды повернув направо, повернуть направо дважды, чтобы в следующий раз повернуть налево: к паранойе это не приведёт, но поможет запутать преследователя, который следит за твоим путём. Так дорога становиться то короче, то длиннее по твоему пути к смерти, которая есть не смерть, а обнуление твоего пути, чтобы в следующий раз выпустить тебя в человеческую жизнь только с козырями, иначе бы люди погибали (не обязательно умирали!) ещё в детстве.
  Такова философия пути.

              34
       Александр Пушкин
  Александр Пушкин — величайший русский поэт, «Солнце русской поэзии», как назвал его один из его современников. Он был низкого роста, вертляв и в целом похож на обезьяну. Его стихи гармоничны, проникновенны, но поверхностны. Ни глубоких мыслей, как у Тютчева, ни глубоких чувств, как у Есенина, у него нет. Налёт классицизма, лёгкой поэзии и даже романтизма не спасают его от скольжения по волнам без погружения в тонкости человеческой психологии. Местами возвышенные, местами с лёгким юмором стихи его так гармоничны, что в них нету места для «страстей роковых». Даже знаменитое «Не дай мне Бог сойти с ума...» не о безумии, а о его восприятии с точки зрения лёгкой поэзии. Поэт как бы сам боится исследовать безумие. Нам, современным поэтам, почти поголовно клиентам психдиспансера уже ничего не страшно. А он только оглянулся на нас походя, и убежал за своей Алиной.
  Александра Пушкина в России почитают люди ничего не понимающие в русской поэзии. Его, как «первую любовь», любят те, кто сам сочиняет плохие стихи, или кому медведь отдавил ухо в поэтической интонации. Пушкинская интонация, всегда возвышенная, с лёгкой усмешкой, как лицо светского щёголя, никого не впускающее в себя для истинно дружеского разговора. Внешний лоск важнее содержания. На самом деле Пушкин не «призывал милость к падшим», а крутился на светском рауте,
не обращая внимания ни на падших женщин, ни на падших мужчин (не говоря уже о детях и стариках, которых, в силу их безобразности, он обходил стороной). Даже в прозе Пушкин краток, точен, но пуст.
  Иметь такой образчик для подражания современным поэтам невыносимо. Не тыкайте нас Пушкиным!

           35
       Михаил Лермонтов
  Михаил Лермонтов — второй после Пушкина великий поэт России, «Луна русской поэзии». Он более глубок, чем Пушкин, из-за своей мистической склонности писать стихотворения в религиозном ключе. Его «Мцыри» и «Демон» поражают своей цельностью и в тоже время внутренней свободой. У него в поэтической интонации тоже зачастую слышен светский лоск, но его «На смерть поэта» уже отличается обидой на то, что этот лоск убийственен. Демоны Михаила Лермонтова заводят его так далеко, куда не ступала муза Пушкина.
  Элитарный поэт, близкий образованным слоям общества, Лермонтов в то же время сопричастен русскому народу-богоносцу. Его стихи так и дышат мессианским бредом.
  В его уже упоминавшемся стихотворении «На смерть поэта» есть такие строки: «и вам не смыть всей вашей чёрной кровью поэта праведную кровь!» В его прозе «Герой нашего времени» Печорин, лишённый веры и Бога, ведёт бесцельную жизнь, за что получил прозвище «лишнего человека». У самого Лермонтова была и его литература, и воинская карьера, и, возможно, настоящая любовь. Но что делать человеку у которого нет ни первого, ни второго, ни третьего? Только «прожигать жизнь»!
  Жить на благо России, русского народа-богоносца, можно только имея твёрдую веру в Бога. Всё другое — химера. И Печорин и есть эта самая химера. Он ищет приключений на свою голову, чтобы развеять тоску. Возможно, он способен любить, но он не способен ненавидеть. Ненависть к скуке заставляет искать смысл жизни. Для Печорина жизнь бессмысленна. Смерть кажется единственным выходом из подобной ситуации и он ищет смерти. Может быть в следующем перерождении он станет Вертером Гёте, у которого тоже была его литература, и поэтому он убил Вертера, а сам остался жить. Подобная психотерапевтическая особенность писательства приводит к выводу, что жизнь отличается от литературы личностью литератора. Человек кастрирует своего героя, чтобы самому выжить.

            36
       Фёдор Тютчев
  Фёдор Тютчев — великий русский поэт, практически современник Александра Пушкина и Михаила Лермонтова. Он не писал ни поэм, ни художественной прозы. В начале творческого пути Тютчев писал оды; потом только стихотворные отрывки. Он не хранил архива и относился к своим черновикам крайне небрежно. Но глубокая философская мысль его стихов сразу же бросается в глаза читателя. «Мысль изречённая есть ложь,» - писал он в своём «Молчании». А неизречённые мысли — суть чувства и ощущения — остаются с человеком наедине,  и никто о них никогда не узнает. Поэтому у всякого человека свой творческий путь, свой Бог и свои молитвы.
  Фёдор Тютчев в стихах и лирик, и философ. У него есть и любовная лирика, и страстные душевные искания. Но это не разделяет его творчества на две половины: одно живёт в другом, особенно в его зрелых стихах. Глубокая мысль снимает с него маску светского человека, которым он был в жизни. В стихах Тютчева видишь его лицо умного, пожилого человека, которому есть что сказать собеседнику. Идея природы, как Божьего мира, постоянно циркулирует в его стихах. Он знает много больше, чем пишет. В то же время его стихи — не философские трактаты: по глубине чувства, что живёт в самой сердцевине души, он первый русский поэт. Он умеет передать свои чувства так, что без прямых слов и указаний, одними намёками и поэтической интонацией своих стихов, он доносит до читателя то, что Пушкину и Лермонтову было донести не по силам. Таково свойство интонации стихов.
  Стихотворение Тютчева «Безумие», как ответ на стихотворение Пушкина «Пророк», в задоре полемики указывает на глубокую душевную муку поэта: он, как Иван Карамазов у Достоевского, отвергает Божий мир. Даже природа, которую Тютчев боготворит, не приближает к Богу, а полна безумия. Только мир человеческой души, бережно исследованный и обжитый человеком, есть прибежище Разума. Пророки по Тютчеву есть лжепророки.
  И последнее: не ищите человека вне человека. Гуманизм для такого западника, как Тютчев, не пустое слово. Жизнь вне жизни невозможна. Что бы ни случилось с человеческой душой после смерти его тела, есть лишь такой же человеческий опыт, как и земная жизнь. Опыт человеческой жизни, запечатлённый  в стихах Тютчева-поэта (если даже он составляет одну сотую от всего опыта Тючева-человека), показывает как нежна и ранима душа всякого нашего современника. Чем больше людей с душами столь же развитыми, как душа Тютчева, тем прекраснее и разумнее будет жизнь на нашей Земле.

          37
     Фёдор Достоевский
  Фёдор Достоевский — великий русский писатель, один из представителей критического реализма. Полифоничность его романов и повестей обеспечивается широким спектром героев его произведений. Точность голосов героев Достоевского закрепляется беспристрастным анализом их действий. Вот уж кто «милость к падшим призывал»! Тут и проститутки, и студенты, и чиновники, и крепостники. Сколько разных типов людей! И над всем царит острый сюжет, зачастую детективный, но при этом глубоко интелектуальный, качественно описанный хорошим русским языком.
  Если писать о художественной прозе как о «минус поэзии» (по Лотману), то муза Фёдора Достоевского сродни музе Фёдора Тютчева. Даже одинаковость их имен приобретает смысл, если помнить, что характер человека програмируется его именем. Схожесть темпераментов и в то же время схожесть содержания творчества обоих Фёдоров подтверждается поэтикой их произведений. Сложная, полифоническая структура и при этом глубь философской мысли. «Если Бога нет, то всё дозволено.»
  И ведь дело не в человеческих законах, которые тоже вроде нарушать не позволено. Дело в глубинной нравственности, которая оберегает человеческие души от бездны человеческих же преступлений. Если нет стержня, нет Бога, то человек рано или поздно становится преступником и с точки зрения человеческих же законов.
  «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Человек имеет право нарушать законы божеские и человеческие только ради великой цели и зная на что он идёт. При этом цель должна быть духовной, а нарушение не столь великим, как убийство, но достаточно малым, чтобы сочетаться с нравственностью человека. Учёный, развивающий свою идею вопреки логике предыдущей науки, поэт, пишущей так свежо и ново, что это кажется кощунством, политик, оперирующий миллионами подвластных ему людей, не столь страшны, как Раскольников. Главное в соразмерности преступления человека и его души. Если душа не соразмерна преступлению, то творца ждёт безумие или смерть.
  Молитесь Господу, люди!

            38
       Лев Толстой
  Лев Толстой — великий русский писатель, один из представителей критического реализма. Его отличает особенный русский язык его прозы: длинные предложения с многочисленными причастными и деепричастными оборотами, однородными членами и прочим. Содержание его произведений так же глубоко, как у Достоевского. Читатель обыкновенно влюбляется в его героев: Наташу Ростову, Андрея Болконского, Пьера Безухова, Анну Каренину, Левина, Вронского. И это есть отличительная черта прозы Толстого: он описывает «прекрасных людей» (как князь Мышкин у Достоевского), при этом так живо и органично, что всякий читатель представляет их как бы живыми, со всеми их достоинствами и недостатками. При этом читатель не только представляет себе героев Толстого живыми, но в то же время родными и близкими себе людьми.
  Проза Толстого глубоко народна, пусть он и описывает в основном дворянский быт. Но ведь и русское дворянство часть русского народа, особенно там, где оно соприкасается с крестьянством, с купечеством, с солдатами. Эти соприкосновения не случайны, а органничны у Толстого, который пишет свою прозу широкими мазками людских характеров и окружающей людей природы. Даже Наполеон, Кутузов, император российский Александр Первый у Толстого не только исторические деятели, но живые люди со сложными характерами и, порой, с непримиримыми противоречиями. Чего стоит хотя бы осуждение французского императора Наполеона за его кровопролитные войны, вызванные лишь его тщеславным стремлением завоевать мир. А заносчивая слабость Александра Первого при Аустерлице? А глубокая мудрость Кутузова при совете в Филях («Значит мне придётся платить за побитые горшки!»)?
   «Любить, любить и ещё раз любить!» - призывает Лев Толстой. Только любовью строится мир, а не войнами, политическими реформами и научными открытиями. Жизнь человека во всём его многообразии гармонична лишь тогда, когда в ней есть место любви. Толстой строит свои прозаические периоды и сюжетные ходы так, что сразу видна основная его идея: органичное, разумное построение жизни на основе любви человека к человеку, природе, обществу, но ни в коем случае не злу. Те, кто любят зло (в силу ли заблуждений, неразумия или корыстному расчёту) и составляют силу в человеческом обществе, могут быть побеждены только любовью. Корысть, то есть власть и деньги, как кровожадные химеры, отрицаются Толстым, во имя справедливости, и потому он революционен во всём, что касается его прозы. Не будем говорить о Толстом-человеке.

             39
         Иван Тургенев
  Иван Тургенев — великий русский писатель, один из представителей критического реализма, певец дворянских русских усадеб и одновременно нигилистов. Начинал «Записками охотника» о странствиях по европейской России, общение с крестьянами, дворянами и прочим населением. Затем стал писать романы о провинциальном дворянстве. Особенно известен его роман «Отцы и дети» о столкновение дворян и нигилистов, особенно в душах дворянских детей.
  Что такое российское дворянство девятнадцатого века широко известно из стихов и прозы: праздные, питающиеся за счёт крепостного крестьянства, иногда служащие, иногда военные, но вовсе не знающие цену деньгам, которые не зарабатывали, а прогуливали. Звание дворянина было или наследственным, или заслуженным по военной или гражданской службе. В общем класс эксплуататоров, КПД которого было настолько низким, что уже к двадцатому веку ещё до и без всякой революции он выродился в свою карикатуру.
  С нигилистами сложнее. От слова «нихил», ничто, это были люди отрицающие всё, что можно отрицать. Впрочем, они не отрицатели свою собственную драгоценную жизнь и даже очень ею дорожили. Что делало их не до конца последовательными. Только у террористов-народников нигилизм дошёл до такого предела, что они и собственной жизнью не дорожили ради торжества революции. Но у Базарова, одного из героев Тургенева, этот заскок был не так развит: он умирал легко, но не без сожаления о пропущенных удовольствиях. Свою жизнь он ценил достаточно дорого. Чтобы это понять, достаточно вспомнить, что он был слишком разумен, чтобы не оправдано рисковать.
  Таков мир героев Тургенева.

              40
        Иван Бунин
  Иван Бунин — великий русский поэт и писатель. Предпочитал малую форму рассказа 
и поэтического отрывка. Из крупной прозы только автобиографический роман «Жизнь Арсеньева» (не считая сборника рассказов «Тёмные аллеи»). Из поэм перевод поэмы Лонгфелло «Песнь о Гайавате». Тонкий лирик и в стихах, и в прозе. Особые ритмы его произведений позволили ему подняться к вершинам Высокого Эроса:

Она лежала на спине,
Нагие раздвоивши груди,
И тихо, как вода в сосуде,
Стояла жизнь её во сне.

  Никакой похоти, грязнотцы, разврата. В одном из последних трудов Бунина, сборнике рассказов «Тёмные аллеи», приведены такие образцы Высокого Эроса, которые создать мог только старик. Старость тела, но не духа, построила такую ретроспективу, что всё самое возвышенное превратилось в воспоминания молодого тела. Бунин вспоминает не своих женщин, а свою память молодых чувств, эмоций и эти воспоминания преломляются в его героях и героинях. Эрос приходит к нему без секса, без пошлости мужских рассказов о женщинах, а как высшая инстанция человеческого духа.
  В более ранних рассказах «Митина любовь», «Лёгкое дыхание», «Дело поручика Елагина» Бунин только подходит к своей главной теме: любви мужчины и женщины. Для него такая любовь единственно возможная: не любовь матери и ребёнка, сестры и брата, человека и Бога. Все эти любви по Бунину вспомогательные. При этом писатель не смакует пошлые детали, сексуальные загибы и прочую порнографию. Его интересует чистый дух.
  В своих стихах Бунин часто описывает природу. Но есть у него и любовная лирика, исторические стихи, географическая экзотика (как у Николая Гумилёва). Всё это уживается в душе поэта с тонким чувством формы. Форма соответствует содержанию. Это стихотворные отрывки строгой силабо-тоники, практически всегда рифмованной. Кажется, что изыски модернистов прошли мимо Бунина. Ему чужд верлибр, дольники, логаэды. В отличие от Александра Блока он не экспериментирует с формой. Зато он экспериментирует с ритмами и поэтическими интонациями. Ритмы его столь многообразны, а поэтическая интонация столь задушевна, что кажется, что с тобой разговаривает близкий твой друг, то ли рассказчик, то ли герой или героиня.
  В общем Бунин — классик русской литературы, и что особенно важно, не российской — а русской, ибо национальность, которая в последние годы в России уже теряется, очень важна в данном случае.

              41
       Александр Блок
  Александр Блок — великий русский поэт, лидер символизма в России. Он начинал со «Стихов к Прекрасной Даме», окрашенных в белый цвет, продолжил «Возмездием», окрашенным в синий цвет, и закончил «Стихами к России», окрашенным в красный цвет. Эта цветовая символика идёт от европейских средневековых мистиков: белый цвет — цвет чистоты, Бога, синий цвет — цвет измены (Богу?), красный цвет — цвет крови, то есть войны и страданий; чёрный цвет — цвет бесовских сил, цвет зла; жёлтый цвет — цвет пошлости, мещанства.
  При этом Блок был не столько мистиком, сколько увлекающимся мужчиной. Женой своей он пренебрёг, уверенный, что его жене — музе! - секса не надо. Зато другими женщинами, окрашивая их в белый, синий и красный, увлекался по настоящему. До конца жизни, несмотря на неодолимую тягу к реализму, он остался верен Прекрасной Даме, то есть Богу в его женской ипостаси (своей музе?). Он писал загадочные, не без эротизма, символические стихи. Его подражатель, Андрей Белый, как всякий эпигон, не дотягивал до Блоковского накала чувств. Но Блок писал не просто символами, он писал своими искренними чувствами: любовью, страстью, ненавистью, верой.
  В целом Блок закончил логично, написав перед смертью поэму «Двенадцать». Двенадцать апостолов — большевиков, идут по ночному Петрограду. Чёрный цвет — цвет ночи — цвет зла сопутствует им. И никуда от этого не деться: революция необходима в отсталой России, но революция — зло!
   На четвёртом году революции Блок скончался.

                42
          Владимир Набоков
   Владимир Набоков — великий русский и американский писатель. Его книги сложны и в то же время увлекательны. Он был тайным эротоманом. Чего стоит одна его «Лолита»! Как последователь русской классической традиции он увлекался построением особенного сюжета, со многими отсылками и намёками на предыдущий или последующий тексты. При этом он совершенно не чувствовал ритма прозы, то что так удивительно делал Иван Бунин. В общем, медведь на ухо наступил.
  Стихи Владимира Набокова только подтверждают диагноз, данный его прозе. Смысл в них самый примитивный, а ритм и интонация стиха эпигонские.
  Проза Владимира Набокова построена по сюжету детектива. В романе «Лолита» прямой детектив появляется, когда главный герой романа Гумберт Гумберт преследует Лолиту и её похитителя по всей Америке на автомобиле. В романе «Король, дама, валет» детективный сюжет не завязывается, когда жена, хотевшая с любовником убить мужа, погибает сама. В романе «Защита Лужина» детективный запал перемешан с шахматным: роман, построенный как шахматная комбинация, которая аналогична детективной, практически не имеет сюжета.
  Особое место в прозе Набокова имеют сексуальные фантазии. Он не сексуальный маньяк, преследующий свою жертву на страницах своих книг. Он любит свою жену. Но как можно было придумать «Лолиту», самому не испытав к девочкам-подросткам нечто похожее? Я пишу то, что думаю. А думаю я, что любить всю жизнь одну женщину и десятилетиями её не видеть не маниакальность, а уникальный душевный опыт. Первая любовь Владимира Набокова осталась в России. Там же осталась его Родина. И сколько бы он не колесил по Соединённым Штатам с их кондовым мещанством, американцем он не стал.
  И последнее: любовь к женщине, любовь к Родине, сколько их не топтать в своей душе, всё равно не умрут в сердце человека, особенно если он художник слова и живёт богатой духовной жизнью.

          43
     Виктор Астафьев
  Виктор Астафьев — великий русский писатель, не то «деревенщик», не то представитель военной прозы. Его ранние повести разработаны как у соцреалистов: производственные будни простых советских людей, переплетающиеся с их личной жизнью. Затем Астафьев вспомнил детство.
  Мы все родом из детства. Там, где мы провели наши юные годы, наша родина. Астафьев родился в селе на Енисее. Поэтому он примкнул к «деревнщикам», советским писателям, пишущим о деревне. В основном это советская деревня до, после и во время коллективизации. Великая Отечественная война через призму деревенского тыла, где работали женщины, дети и старики, или начало войны, мобилизация, или сразу после войны, когда немногие солдаты вернулись на родину -
вот основные темы этой прозы.
  Астафьев воевал с середины войны. До этого он пробовал жить на севере, учиться на железнодорожника, пока ни был призван по возрасту в армию. Его роман «Прокляты и убиты» один из правдивейших романов о войне. Это даже не «лейтенантская проза». Астафьев был рядовым. Кровь и пот войны, её не истрибимый юмор окопов, смерть и быт солдат, вот что открывается в этой прозе. И это страшно.
  Роман (вернее цикл рассказов) «Царь-рыба» казалось бы рассказывает о рыбалке на Енисее. Но это не просто рыбалка: это роман о боге реки, или языческом боге Енисея. Всякому рыбаку своё: кто наживётся на рыбе, кто утонет, кого оштрафуют. Но бог реки для Астафьева — это его личный бог, с которым он живёт в душе с детства. Потому что без Бога в душе жить нельзя.

             44
       Сергей  Есенин
  Сергей Есенин — великий русский поэт, потомок рязанских крестьян, истинно русское явление после Александра Пушкина. Он писал и лирические стихи, и небольшие поэмки, среди которых наиболее известны «Анна Снегина» и «Чёрный человек». Именно «Чёрный человек» Есенина (подражание этой поэме) подвигло меня сочинять свои поэмки (или большие стихи), а вовсе не большие стихи Бродского.
  Лирика Сергея Есенина пронизана тонким чувством любви: до революции — любви к родине, после революции — любви к женщине. Особая тонкая поэтическая интонация его стихов, так что видится прелестное русское лицо с голубыми глазами, выделяет Есенина среди российских поэтов. Подражая Блоку, во второй половине своей творческой жизни Есенин писал просто и в то же время символично:

Голубая кофта, синие глаза...

Тот же голубой цвет измены, что и у Блока. Как и Блок, Есенин отождествлял любовь к женщине с любовью к Богу, Его женской ипостаси. И у того и у другого поэта часто упоминается Богородица. Ещё Есенин тосковал по родине:

Да, теперь решено: без возврата
Я покинул родные поля...

  Ещё Есенин политически противоставлял себя большевикам:

Не разбойник, и не грабил лесом
Не расстреливал несчастных по темницам!
Я всего лишь уличный повеса,
Улыбающийся встречным лицам.

  Но всё это не самое главное. Самое главное в лирики Есенина — Женщина (Его Женщина). Конечно простоватая поэтическая интонация Есенина, по сравнению с многообразием интонаций Ивана Бунина, менее широка, но зато более глубока. Он погружает в мир Поэта, человека одарённого, но в то же время бабника, хулигана, пьяницы.  Простоватость стихов Еснина обманчива. Она так глубока, как глубоко при соитии женское лоно.
  И последнее: русская поэзия без Сергея Есенина невозможна, как невозможна интеллегенция без народа, поэты без читателей поэзии, Мужчина без Женщины!

          45
     Николай Заболоцкий
  Николай Заболоцкий — великий русский поэт, начинавший как ОБЭРИУт, а после отсидки в лагере писавший как неоклассик. Его ранние интонации в поэзии передразнивали Пушкина и других классиков. Лёгкий налёт эротизма, как у всех ОБЭРИУтов, заумь в лёгкой форме, и прочие признаки модернизма соответствовали его времени. Пародия не как пародия, а самостоятельное литературное произведение, вот девиз его столбцов. После столбцов Заболоцкий пишет поэмы, а после начала тридцатых годов двадцатого века переходит всё больше и больше к классической традиции. Он хочет избежать репрессий и поэтому подделывается под соцреалистическую поэзию. После лагеря у него это получается более органично. Все его известные стихи написаны за последнее десятилетие его жизни.
  Если в столбцах Заболоцкий пародирует классиков, то в поздних стихах сам пишет как классик. Поэтому его интонация, кажется должна была бы кардинально поменяться. Но это не так. Издевательская интонация преследует Заболоцкого до конца жизни. Он пародирует сам себя. И это самопародирование придаёт его стихам особенную глубину. Как бы отражаясь во множестве зеркал пародии, его стихи звучат особенно задушевно, как бы приглашая собеседника провести с автором беседу за чашкой чая. Автор при этом не навязчив, и разрешает читателю на время закрыть книгу его стихов, и подумать о них. Нет, это не философские прорывы Тютчева. Это, скорее экспрессионизм Фета, с его интонациями и ритмами, стремящимися уйти сами от себя, на чистый звук, подальше от слова. И именно не содержание, а ритм стихов Заболоцкого и создаёт тот душевный мир, в котором пребывает поэт. Он может писать о чём угодно: о живописи, о ходоках у Ленина, о девочке Марусе в городе Тарусе, и при этом слышишь тихий ненавязчивый голос, появившийся у автора после лагерей: помни о смерти!

           46
      Даниил Хармс
  Даниил Хармс (в жизни Даниил Ювачёв) — великий русский писатель и поэт, один из основателей ОБЭРИУ (общества реального искусства). Он писал при жизни для детей и был известен как детский писатель. Одновременно он иллюстрировал своими коротенькими рассказами и стихами карты таро, занимался математической логикой.
Его проза — это сплошной карнавал, с юмором, с эросом, с чудесами. Когда он хотел писать, так как пишут нормальные поэты, у него получались шедевры:
…а я пишу стихи Наташе и не смыкаю светлых глаз.
  По интонации его стихи нечто среднее между пародией и самопародией. Он издевался надо всеми, в том числе и над самим собой. Последний цикл его рассказов конца тридцатых годов двадцатого века — это глубокие размышления о том, что такое любовь, жизнь, эрос. Он писал так свободно, как будто вокруг него нет ни большевиков, ни советской власти. Просто напечатать это до конца двадцатого века было невозможно. Слава Богу его архив сохранился в блокадном Ленинграде, а сам поэт умер в блокаду в психиатрической лечебнице.

             47
      Александр Грин
  Александр Грин — великий русский писатель. Считается, что он романтик, но он скорее модернист и сюрреалист. Ранние его рассказы ещё только нащупывают путь, которым пошла его проза во время написания романов. Первый из них - «Алые паруса» - это романтическая сказка о любви. Но уже следующий «Бегущая по волнам» открывает Грина-символиста: в нём важнее не любовная история, а символ романтики (и не только морской романтики), а зов неосуществлённого, того, что есть человеческая мечта и душа. Построение романической прозы Грина основано на традициях русского реализма, но отдельные куски связаны зовом прекрасного, той романтической силой, которая ведёт сюжет от неожиданного к прекрасному.
  Последующие романы Грина - «Блистающий мир», «Золотая цепь» и «Дорога в никуда» - только развивают то, что было заложено в «Бегущей по волнам». Мир прекрасного, мир любви и душевного тепла — вот основные идеи этих романов. Сюжет почти не имеет значения: у каждого из этих романов своя перипетия, но принцип их построен на одном и том же: победа добра над злом. В романах Александра Грина нет ни слова о Боге, для Грина Бог — это человеческая жизнь со всем её теплом и любовью человеческих отношений.
  В последнем своём романе «Дорога в никуда» Грин подходит к новой теме: бессмысленности человеческих отношений, если добро побеждает зло стишком поздно, когда человек уже стоит на пороге смерти. Посмертное оправдание человека слишком ужасно, чтобы из-за него стоило умирать. Жизнь бессмысленна. Смерть не нуждается в оправдании. Даже если умереть всеми оплёванным, это ничего не изменит, ибо на том свете суд праведный и нет ни обмана, ни наветов, ни хитрости. Отсюда один шаг к апологии смерти. Но Грин не успел его сделать: он умер. Умер великий русский писатель Александр Грин!

            48
     Тимур Кибиров
  Тимур Кибиров — русский поэт (по национальности чеченец), наш современник, постмодернист. Его Бог — юмор, как у всех постмодернистов, без улыбки он ни о чём не пишет. Даже цитируя или пародируя классиков Кибиров остаётся верен идее:
«Смейтесь, господа: все самые большие глупости в мире были сделаны с умным лицом!»
  Его стихотворные интонации, особенно в крупных (по объёму) вещах, близки к милой улыбке старинного приятеля читателя, но смысл этих литературных произведений отвергает такое дружелюбие и говорит о глубоком уме автора. Он с милой улыбкой уничтожает саму реальность обсуждаемого предмета.
  Как постмодернист Тимур Кибиров избирает неприглядные темы для своих больших стихов: дедовщину, общественные туалеты, «жёлтую литературу» (в смысле бульварную), свои страдания подросткового периода и прочее. Но при этом не опускаться до пошлости ему помогает завидный интеллект. Кибиров как бы препарирует наиболее сложные вопросы современной реальности с помощью поэзии, поэтической интонации и смысла.
  Цель всех его поэтических произведений чисто гуманитарная: показать ценность человеческих отношений там, где общество предъявляет свои права. Он пытается пародировать и оспаривать современного Гения, но при этом не понимает, что задача ему не по силам: разные весовые категории. В этом величайшая трагедия современного русского поэта Тимура Кибирова.

           49
    Алексей Красненков
  Алексей Красненков — современный русский поэт, основатель так называемого ультрареализма. Его исповедальная лирика продолжает традиции русского реализма, но это реализм в квадрате, поскольку в нём обнажаются бездны человеческой души. Его стихотворная интонация что-то среднее между Есениным и Блоком. Красненков убеждает не смыслом, а ритмом и ритмико-смысловым шаманизмом. Он создаёт особое настроение своими стихами. Один из его оппонентов назвал это настроение «атмосферой жёлтого дома». Да! Красненков — шизофреник! Но как можно быть разумным в этом безумном мире, где деньги, власть и разврат правят всеми людьми (за исключением шизофреников!).
  Красненков исключительно лирик. Даже его проза называется «Поэзия в прозе». Его большие стихи и поэмы почти равны по объёму обычным стихам иных поэтов. Его мелкие вещи задыхаются на коротком дыхании. Он — мастер лирики. Но на середине его творчества происходит перелом: Красненков начинает предпочитать короткий стих длинному, строку из двух-трёх слогов предпочитает обычным размерам. Началось всё с откровения:

Тело -
Струна:
Дело -
Она!
Ласка
В ночи...
Сладко?
Кричи!

  Далее сравнения и образы заменились словами-символами и словами-сигниалами. Доводя строку до одного слога, Красненков придумал новую форму стихотворения: чередование суперкоротких строк с обычными строками. Так можно было сохранить смысл и выявить новые потенциалы стихотворения. Наступил крах силабо-тоники и одновременно она не перешла в тонику Маяковского. Красненков даже пытался писать поэмы в новом стиле: из коротких строк. Живучесть подобных нововведений покажет будущее. Пока это только эксперимент одного автора. Будем ждать продолжения!

         50
     Константин Лукьянов
  Константин Лукьянов — современный русский поэт, пациент психбольницы, так же как Алексей Красненков, психически больной человек. Начинал одновременно как реалист и модернист. Его заумь нашла отражение в сборнике САКЭ. Позже книги «Апостолоп» и «Прощай, Ир-ландия» совмещали реализм и заумь. Попав в больницу, Лукьянов написал ни одну книгу стихов (в прозе практически себя не пробовал). Постепенно сложился его больничный стиль: как Варлаам Шаламов нашёл единственно возможную форму для прозы своих «Колымских рассказов», так и Лукьянов нашёл единственно возможную форму для своих «больничных стихов». Одновременно он ощутил возможность описать поэзией всё (как не задолго до этого Алексей Красненков в книге «Мои порнографические сны») и стал сочинять под псевдонимом Инст Ирокейнен. Теперь его стиль снова меняется: он возвращается к зауми.
  Что касается поэтической интонации реалистических стихов Лукьянова, то она, как и у Алексея Красненкова, нечто среднее между поэтической интонацией Есенина и Блока. Эти два поэта как бы сплавились в одно и разделились на двух новых поэтов: Лукьянова и Красненкова. Отличие их в душевной проникновенности Красненкова и бытовой откровенности Лукьянова, не боящегося рассказывать о своих пьянках, гулянках и прочем. Лукьянов так же описывает своё преступление (за которое он оказался сначала в тюрьме, а потом в больнице), свои физиологические проблемы (описался, окакаклся и прочее), свою похоть к женщинам. У Красненкова похоть всегда сопряжена с высоким Эросом. Для Лукьянова откровенный рассказ о своих вожделениях важнее чувственного фона на котором это происходит.
  В общем, ультрареализм наоборот.

              51
         Михаил Божков
  Михаил Божков — современный русский стихотворец, автор книги хайку «Я не Басё». Его стихотворения отдают тяжёлой наследственностью допушкинской эпохи, как будто его любимый поэт Гавриил Державин. В стихотворных интонациях Божкова преобладают тяжёлое недоумение перед величием мира и запах немытого тела. Он предпочитает белые стихотворения. Даже в его хайку и танка практически нет смысла или смысл поверхностен.
  Вообще поэзия Божкова технически не совершена: много слов паразитов, вставленных только для сохранения размера (особенно в хайку и танка), рифма требует редакторской правки. Смысл его стихов порой настолько туманен, что задаёшься вопросом: а не импрессионизм ли это? Он считает, что по русски и логично писать бессмысленно. Да владеет ли он вообще русским языком? В сознании Божкова пыль и неразбериха.
  Я пишу о нём только потому, что он мне друг, и потому, что он искренне считает себя поэтом. Божков — хороший образчик неумения писать, и даже редакторская правка не способна избавить читателя от его поэтической интонации. Мычание коровы и рёв осла доставят больше удовольствия, чем его стихотворения. Мычание стихов Божкова показывает, что он совершено не слышит поэтической интонации, красоты русского языка и величие звания Поэта.

               52
        Михаил Горбачёв
  Михаил Горбачёв — первый и последний президент Советского Союза, виднейший политик России второй половины двадцатого века. Он пришёл к власти в 1984 году и сразу начал политику гласности и перестройки. В стране, оглушённой властью коммунистов, не хватало свежего воздуха информации и свободы действия.

Нищие, нищие молятся на
То, что их нищета гарантирована!

 Пели музыканты группы «Наутилус Помпилиус». Это действительно было общество равноправия в своей нищете. Отдельные представители номенкулатуры и подпольные торговцы жили в роскоши. Но даже их роскошь была лишь пародией на западную жизнь. Общество, богатое настолько, что содержало огромную армию, при этом мало заботилось об общей массе рядовых граждан. Конечно, современная капиталистическая Россия демонстрирует пример ещё большего обнищания общества, но работают хоть какие-то социальные лифты. В общем нужны были перемены, хотя возможно и не такие, какие произошли. Людям дали глоток свободы, и люди опьянели от этого глотка чистого воздуха.
  Начали с того, что в сильно заидеологизированном государстве появилась некоторая критика власти и стали печатать ранее запрещённую художественную и философскую литературу. Появились в прокате фильмы, ранее «положенные на полку».
Появилась так называемая «госприёмка». Появились на телевидение передачи «Прожектор перестройки» и «Шестьсот секунд» с диктором Невзоровым. В общем все стали дружно ругать то, что недавно восхваляли. Вслед за этим появились кооперативы и подпольные бизнесмены, которые, конечно, были и раньше, но теперь они развернулись с новой силой. Всё это подтачивало общество государственного производства. Что и вылилось в революцию августа тысяча девятьсот девяносто первого года. Советский Союз распался. Новая Россия устремилась на неизведанные просторы свободного рынка, а Горбачёв остался без власти и был забыт, как политическая фигура.

            53
       Борис Ельцин
  Борис Ельцин — первый президент России, политик старого закала, пришедший к власти ещё при Горбачёве, пустивший в Россию свободный рынок. Он практически ограбил народ, выпустив «ваучеры», которые, как оказалось, стоили копейки. Начатая ещё при Горбачёве внешняя политика прекращения гонки вооружений, вылилась при Ельцине в политику подчинения Соединённым Штатам. Россия стала полуколониальной страной. Всюду царствовал доллар.
  Меня политика Ельцина коснулась тем, что я сошёл с ума. Меня растоптали этой политикой. Не зная ничего о своём прошлом, я боялся будущего, которое представлялось тем более туманным, что я о себе ничего не знал. Я представлял себе себя рядовым школьником, который может быть только хорошо учился, далёкого от литературы, и способного к физике и математике. Это была ложь.
  На новые выборы тысяча девятьсот девяносто шестого года Ельцин шёл с некоторой опаской, но он победил и в них. Ещё на четыре года страна оказалась в подчинение наймита Соединённых Штатов. В новый двухтысячный год Ельцин отказался от власти и передал её своему премьеру Путину. Так оказался у власти Путин.

          54
       Владимир Путин
   Владимир Путин — ярчайший политик современной России. Он пришёл к власти, когда Россия только-только выкарабкивалась из жесточайшего кризиса. При нём «прихватизация» девяностых превратилась в более или менее привычную рыночную экономику.
  Как мне рассказывал один псих с буйного отделения: «Были Борис Годунов и Борис Ельцин. Так же были Владимир Красное Солнышко, Владимир Ульянов-Ленин и Владимр Путин. Но Владимир Красное Солнышко был давно, так что главное — это Ленин и Путин!» То есть всякая власть легетимна, какой бы она не была, уже в силу того, что люди, пришедшие к власти, сделали невозможное, а именно: захватили власть.
  Поэтому я не рискну критиковать нынешний политический строй России: «лицом к лицу лица не увидать: большое видится на расстоянье!» Могу только заметить, что власть Путина носит харизматический характер по Максу Веберу. Его не желание уходить из власти поддерживается народом России. Всё остальное практически не важно: ни пандемия, ни затянувшийся мировой экономический кризис, ни повальное обнищание народа не способны внести в отношение президента и населения сколь-нибудь значительную нотку фальши. Народ за Путина!

            55
      Осип Мандельштам
  Осип Мандельштам — великий русский поэт (по национальности еврей) первой половины двадцатого века. С самых ранних стихов и до последних своих произведений он выступает как мастер русского стиха. Его поэтическая интонация всегда тонка и возвышенна: кажется, что человек разговаривает с Богом. Мандельштам всегда писал о любви: о любви к женщине, любви к жизни, любви к литературе. Его тексты всегда импрессионистичны:

Люблю появление ткани,
Когда после двух или трёх,
А то четырёх задыханий
Придёт выпрямительный вдох.

  Тут говорится о ткани стиха, когда после двух, трёх или четырёх строчек наступит развязка катрена («выпрямительный вдох»). Вообще стихи Мандельштама прозрачнее стихов Блока, и их кодировка считывается даже необразованным человеком. Мандельштам принадлежал к школе акмеистов, то есть поэтов непосредственно вещественного мира. Но чем дальше по времени развивалось его творчество, тем меньше акмеизма в нём оставалось. Он начинает шифровать свои тексты. Его знаменитое «Мы живём под собою не чуя страны...» прямо в лоб критикует Сталина и советское правительство. Любая шифровка бесполезна, когда человек пишет кровью сердца.
  Вообще стихи Мандельштама, как и его проза, отмечены печатью еврейства. Когда юный Пушкин писал свои первые стихи, в нём было полно мальчишеского задора. Первые же стихи Мандельштама поражают своей глубокой чувственностью и загадочной поэтической интонацией. Кажется поэт поёт о высокой печали окружающего мира.
  Под конец жизни в прозрачных, как кристалл, стихах Мандельштама появляется некоторая муть. Это связано с тяжёлым бытом поэта, его преследованием властями и старением его любовных похождений. Мужчина в сорок-пятьдесят лет испытывает кризис, с которым связано его стремление к эротическим фантазиям. Мандельштам жил со своей женой около двадцати лет, не переставая увлекаться женщинами, но женщины были ему не музами, а темами стихотворений. Последняя любовь Мандельштама, поэтесса Мария Петровых, ещё дождалась стихов, посвящённых ей поэтом. Но потом Мандельштама заморили голодом в лагере.
          
           56
     Борис Пастернак
  Борис Пастернак — великий русский поэт двадцатого века (по национальности еврей). Начинал как кубофутурист. Потом постепенно преображался в реалиста. Его роман «Доктор Живаго», написанный в сороковых годах двадцатого столетия (когда Николай Заболоцкий сидел в лагере), отражает восприятие революции интеллигенцией. По форме написание это модернистская проза. По букве написания — антисоветское произведение.
  Стихотворения Бориса Пастернака (особенно второй половины его творчества) образны и архетипичны.

Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

  Образ креста постоянно сопутствует Пастернаку. Его связь с иудейской традицией способствует особому восприятию образа Иисуса Христа. В сборнике «Стихотворения Юрия Живаго» широко представлена Библейская тема. В то же время Пастернак не отрекался от православия:


У Бориса и Глеба
Свет и служба идёт.

  В своём романе Пастернак не осуждает  и не приветствует русскую революцию: для него это одна из стихий природы, такое как дождь, снег, гроза.
  Стихотворная интонация поэзии Пастернака чисто еврейского плана и предшествует стихотворной интонации Иосифа Бродского и Александра Кушнера. Это деловое исследование поэзией жизни. В этом Пастернак отличается от Мандельштама, потому что второму ближе русская женская поэзия, с её экзальтацией, с позой, и глубокой чувственностью.
  В общем, изучайте российскую жизнь через Пастернака!   
                57       
          Иосиф Бродский
  Иосиф Бродский — великий русский поэт второй половины двадцатого века (по национальности еврей). Он начинал, как лирик и первые его поэмы были написаны в духе Мандельштама, то есть с той кристаллической прозрачностью, что отличает стихотворения последнего. Потом Бродский перешёл к большим стихотворениям, уже в духе Пастернака, то есть с замутнённым смыслом и деловитой интонацией исследователя мира вещей. Поэзия Бродского от его первых до его последних стихотворений постоянно идёт от чувственной поэтичности к головной умственности.
  Вообще поэзия Бродского очень разумна, а точнее прозаична. Постоянные повторы, быстрый темп его поэм и больших стихотворений, прокручивание массы слов за короткое время дыхания, ещё могут сойти за чувственность. Но такие вещи, как «Горбунов и Горчаков», показывают его истинное стремление логично объяснить смерть, которая логике, как и Бог, не подвержена.
  В ранних стихотворениях Бродского много истинно поэтического:
Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать:
На Васильевский остров
Я приду умирать.

  Казалось бы простые слова, как у Есенина, но они образуют особую атмосферу поэтического («кастальский ток» - как говорил Есенин), такую что сразу чувствуешь: вот истинный поэт! Но уже вскоре Бродский переходит к «пониженной метафоре» (по его же определению). Эти прозаические вкрапления призваны соединить поэзию с жизнью, но они соединяют у Бродского поэзию с его метафизикой.
  Последние годы Бродский жил в Америке и писал для американцев (или для русских американцев?). С Россией его связывал только русский язык и его вопоминания о жизни на родине. Одновременно (по слухам) он писал стихи на английском языке. Это было уже явное предательство в духе Владимира Набокова. Но что делать человеку, если он лишился Родины?

Только русским некуда деваться!
Только русским Родина одна!
Остаётся горько рассмеяться
И испить кровавого вина

В той России, что одна от Бога!
В той России, что прекрасней нет!
В той России, где поэт до срока
Погибает, если он — поэт!

              58
         Юрий Шестаков
  Юрий Шестаков — русский поэт конца двадцатого, начала двадцать первого века. Он был сторонником реализма в искусстве, классической рифмованной силабо-тоники.
  Шестаков был практически учителем в поэзии Алексея Красненкова, Константина Лукьянова и Михаила Божкова. В этом Шестаков стоит в начале школы ультрареализма. Ученики Шестакова, следуя за ним, предпочитают классическую рифмованную силабо-тонику. Но при этом развивают её в собственных направлениях. Так Красненков укорачивает строку. Лукьянов формализует смысл текста. Сам Шестаков искал выходы из силабо-тоники в чередовании метрических строк и верлибра.
  Шестаков утверждал в поэзии примат формы над содержанием. Его не интересовала конкретная поэтическая интонация. Его интересовали метр, ритм и рифма. Поэтому его собственные стихи практически лишены поэтической интонации, которая оставалась у таких поэтов-евреев как Мандельштам и Бродский. Русская школа стиха зашла в тупик.
  Что касается смысла стихов Шестакова, то он был сторонником коммунистов и социалистов. Он не приветствовал новую Россию. Реакционность Шестакова как в содержании, так и в форме привела к тому, что его ученики зачастую его не понимали. Так Красненков увлекался русскими поэтами-евреями. Лукьянов начинал с зауми. Только после смерти учителя, они поняли как много им дал Шестаков в смысле формы.
  Теперь, после смерти Юрия Шестакова, можно проследить величие его школы.

             59
       Владимир Высоцкий
  Владимир Высоцкий — великий русский поэт, один из лидеров авторской песни в России. Он творил во второй половине двадцатого века и  его песни звучали практически из всех магнитофонов страны. Неповторимая авторская интонация, хриплый тембр его голоса и глубокий смысл песен Высоцкого делали его обаяние бронебойным.
  Романтическое у Высоцкого перемешано с реализмом:
Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если руки сложа,
Наблюдал свысока,
А в борьбу не вступил
С подлецом, палачом,
Значит в жизни ты был
Не при чём, не при чём!

Если путь прорубая отцовским мечом,
Ты солёные слёзы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что по чём,
Значит нужные книги ты в детстве читал!

  Слова говорят сами за себя. Не надо ничего комментировать. Героический идеал представлен с безусловным торжеством.

Когда вода всемирного потопа
Вернулась вновь в границы берегов,
Из пены уходящего потока
На землю тихо выбралась любовь,
И растворилась в воздухе до срока,
А сроку было сорок сороков...

  Единственная песня в истории ранней авторской песни, которая, хотя и с героической точки зрения, говорит о любви. Любовь здесь не только стихия, но и первородное человеческое чувство. Если бы все поэты прошлого ничего не говорили о любви, эта песня с безусловной ясностью раскрыла весь смысл, всё таинство этого чувства.
  Высоцкий писал как лирические, так и сатирические песни. В последних высмеивалась мещанская глупость, высоколобое интеллектуальное отношение к народу
и другие качества ограниченного, дальше своего носа не видящего, человека. Широкое понимание глупости, как нежелание понять другого, у Высоцкого связано с всечеловеческим пониманием жизни. Даже душевнобольных можно и нужно понимать.
  Владимир Высоцкий заложил основы авторской песни, как высокого искусства, а не русского романса или красивостям а ля Вертинский.

                60
        Борис Гребенщиков
  Борис Гребенщиков (или как его часто называют Б.Г.) - один из наиболее талантливых поэтов русского рока. Его тексты подразумевают религиозный терроризм:

Молодым на небе нудно,
Да не влезешь, если стар:
По Голгофе ходит Будда
И кричит: «Аллах, акбар!»

  Кроме того его тексты шифрованы:

Когда я трезв, я — Му-Му и Герасим,
А так я Война и Мир.

  То есть когда я трезв, я неразговорчив, а когда выпью похож на Пьера Безухова.
  Он ещё в 1994 году в альбоме «Кострома Мон Амур» пел:

А наш капитан приплывёт
К деве пятнадцати лет;
Они нарожают детей
И станут сами собой!

  А в альбоме «Зум Зум Зум» он возвращаясь к этим текстам пел:


Не пеняйте дядьку, если что-то случилось,
О чём уже давно было спето!
Это потому что Зум Зум Зум!

  Тексты Гребенщикова также апокрифичны:

И если выбить двери плечом,
Всё выстроиться снова за час:
Пустота в пустоту ни о чём...
Есть повод прийти сюда ещё один раз!

  То есть, как говорил Иисус Христос: разрушьте Иерусалимский храм и я построю его за три дня. Далее глас вопиющего в пустыне. При этом Виктор Цой пел:

Если к дверям не подходят ключи,
Вышиби двери плечом!

  То есть возникает сразу много смыслов.

У меня в крови смесь ментола и спирта.
Каждая песня — террористический акт.
Я говорил об этом со своим сыном.
Я не в силах объяснить этот факт.

  То есть Б.Г. является информационным террористом, не боясь петь об Алексее Красненкове, имя которого в современной России почему-то замалчивается. Это тем более странно, потому что Красненков — один из ведущих поэтов современной России. Что же касается Гребенщикова, то несмотря на информационный терроризм, его диски и книги находятся в продаже и никем не замалчиваются.

            61
       Миру — мир
  Я нарочно употреблял первое лицо, когда писал от имени Алексея Красненкова. Так было проще. Но мой внутренний мир — мир учёного — при этом не страдал. Поскольку учёный и поэт два крыла нового человека. Пусть ядерная бомба стала пугалом второй половины двадцатого века, но вскоре пришло и мирное применение атома: атомные электростанции, атомные ледоколы. Так и историософия годна не только, чтобы манипулировать общественным сознанием, но и возможно её «мирное» применение: малые группы людей (в космических кораблях, на полярных станциях) и их стабильность, психотерапия, глобальное развитие человечества. И не только это.
  Что касается конкретных формул, то они описываются одномерными многообразиями вливающейся в человека энергии, со скалярным полем на них вероятности стабильности человеческой системы. Эти карты многообразия складываются в человеческую жизнь и в жизнь человеческого общества по принципу топологии. То, что такие карты реальность, подтверждается многими наблюдениями: для стабильного существования системы требуются широкие связи её носителей. Один человек на необитаемом острове неизбежно сойдёт с ума. Также оторванная от человечества небольшая группа людей неизбежно деградирует. Нужна постоянная ротация человеческих связей.
  Опыты по отключению человека от всех связей с окружающим миром, например в ванне в гидрокостюме, показывает, что человек не может долго обходиться сам с собой: ему нужно общение, то есть постоянная смена карт многообразия. Иначе человек заболевает. Это говорит в пользу того, что вероятность стабильности со временем падает до нуля, и нужен переход к очередной карте, то есть смена обстановки или общения.
  Что касается сна, то во сне человек только дышит и это приводит к очень медленному поглощению энергии человеком. Возможно, во время сна, благодаря сновидениям, человек обнуляет свой предыдущий активный день, и выходит проснувшись утром на новый уровень общения.

          62
  Я писал от имени Алексея Красненкова и об русских поэтах для того, чтобы читатель понял, что поэзия — гвоздь человеческой культуры, а русские поэты в центре мировой поэзии. О политиках, пророках и Мессии написано для этих же целей, но они, как люди интернациональные, не отражают русскую душу. Главное, что читатель должен уяснить себе это то, что Россия — второй Израиль, и русские, как и евреи, подвержены мессианскому бреду.
   Россия — стержень мировой культуры, а русские поэты (как и писатели), даже не переводимые на иностранные языки, в центре мироздания. Поэзия в России больше чем поэзия. Поэзия у русских заменила писания ветхозаветных пророков в Израиле. Стихотворения несут в себе не только смысловую, но и интанационную нагрузку (не знаю как в иностранной поэзии). Стихи заменяют молитвы.
  Что касается русской классической прозы, то она общепризнана в мировой культуре, и только то, что Алексей Красненков в основном поэт, а не писатель (даже со своей «Поэзией в прозе»), заставило меня сосредоточится на русской поэзии.
  Русская поэзия вслед за европейской поэзией (а, возможно, и общемировой поэзией) тянется от классицистической поэзии, когда поэты писали по определённой схеме оды, элегии и идиллии, через силабо-тонические отрывки к верлибрам, но при   
этом, если современная европейская поэзия — это, в основном, верлибры, то российская поэзия сохраняет огромный объём силабо-тоники, к тому же рифмованной.
  Современная русская поэзия — это поле широкого эксперимента, начавшегося с тоники Владимира Маяковского, и продолжающегося в укороченной строке Алексея Красненкова. Их подражатели не способны к самостоятельному мышлению, но возможны дальнейшие поиски выхода на новый поэтический уровень.

              63
  Я писал от имени Алексея Красненкова потому, что молодость лучше знает позывы Высокого Эроса...
  Они созвонились по телефону и договорились, что она придёт к нему, когда его родителей не будет дома. Он услышал её звонок в дверь и открыл ей. Она вошла, одетая в модное пальто из под которого, облегая её стройные ноги виднелись джинсы. Он снял с неё кроссовки и принял её пальто и повесил его на вешалку. Она обернулась к нему. Под пальто на ней был только топик, облегающий её упругую грудь. Голый пупок её взывал о страсти.
-Ты без лифчика?! - полуутвердительно сказал он.
-Да! - выдохнула она и обняв его руками за шею поцеловала его.
  Он стал мять своими руками её топик. Её руки гладили его ширинку. Потом он спросил:
-Может на тебе и трусиков нет?
-А ты проверь! - выдохнула она.
  Он проводил её в свою спальню и стал стягивать с нею джинсы. Под джинсами на её стройных бёдрах были одеты белые кружевные трусики.
-Я уже задыхаюсь! - крикнула она. - Скорее раздевайся и трахни меня!
  Но он продолжал её мучить. Он мял своими руками её топик и то приоткрывал, то закрывал её нагую грудь, ловя зубами её плоские широкие соски. Она стонала и требовала полового акта. Потом он разделся и снял с неё трусики. Они слились в страстной игре полового экстаза. Потом ещё и ещё раз. Они были ненасытны. И эта страсть должна была породить новую жизнь, так как они не пользовались ни презервативами, ни противозачаточными средствами.
  Такие картины молодой жизни можно описывать до бесконечности. Но я рекомендую жить пусть серой и унылой, но реальной жизнью, а не головными страстями. Пусть женщины зачастую холодны, а мужчины не всегда поэты, но реальная жизнь рождает реальных детей. А дети — это наше будущее!

          64
  Теперь я продолжу писать от имени Алексея Красненкова...

В цветастом платье и на босу ногу...

  Да! Ты любила цветастые платья или любила их ради меня:

Для тебя надела я цветастое платье
И не занавесила окно...

  Как пела ты в одной из своих песен. На даче, в деревне цветастые платья по летнюю пору очень сексапильны. А что касается босых ног, то это уже моё изобретение: обнажённая женская ступня меня всегда возбуждала больше, чем первичные половые признаки...

С большой копной распущенных волос...

  Твои волосы всегда меня возбуждали: в юности завязанные в пучок на спине; в зрелости распущенные
по плечам:

Я любил шары твоих колен
И волос упругую прохладу...

  И пусть ты испортила себе волосы искусственными красителями, я всегда вдыхал их, как неземную прохладу...

Ты перейдёшь передо мной дорогу:
Я за тобой последую, как пёс!

  Я всегда шёл за тобой, как бобик: и когда ты уезжала от меня на велосипеде по шоссе, и когда ждала меня со своей подругой на детской площадке...

Ты приведёшь меня к себе в мансарду
И от души напоишь молоком,
Сыграешь партию со мною в нарды...

  В детстве мы с сестрой на даче жили в двух маленьких комнатках в мансарде. У нас даже была одна электрическая лампочка на двоих. И ты жила у бабушке на даче в мансарде. Однажды в августе к тебе туда подкрался влюблённый в тебя подросток. Вы проговорили с ним всю ночь. А моя мать сказала, что это должен был сделать я. Но мне было двадцать лет. Я был высокий, толстый студент, а не мальчишка шестнадцати лет. И мне ползать по крышам было бы как-то не к лицу. Пусть ты этого и хотела.

И выгонишь на улицу потом...

  Так и вышло, что ты выгнала меня на улицу на следующий год, когда я особенно нуждался в твоей душевной поддержке. И это факт...

        65
Маша, облик ваш прекрасен...

  Милое личико, стройная фигура, правда маловата ростом, но для женщины это нормально...

И загадочно-певуч...

  Ты, Мария, сочиняешь песни, и поэтому образ твой певуч:

Он — биг мачо,
Лечит меня и плачет
Оттого, что знает,
Как хорошо бывает!

  Как поёт Земфира. Но в песнях Земфиры твои слова, Маша.

И затмить вас может разве
Только солнца яркий луч.

  Яркий луч солнца — это моя любовь к Лине. А вы — Луна, Маша, и ваше время — ночь!

Но душа у вас потёмки...

  Действительно потёмки. Я весь апрель тысяча девятьсот девяносто девятого года рассказывал вам о своих мыслях и планах, а вы были только рады этому, как офицер ФСБ.

Твои глаза! Мои глаза!
В них просто разные коды!

  Вот уж, действительно разные коды. Вы так закодировались, что я, как будто нарочно, говорил о том, что вас интересовало.

Там, в беззвучной глубине
Постоянно длятся ломки,
Чуждые по духу мне...

  Чёрная ли душа у офицера ФСБ? Или он может быть и добрым, и любящим? Не знаю, Маша, а ваша любовь меня как будто и не колышит...


               66
  Рита! Ты мне нравилась, но я тебя никогда не любил!

Ты любила меня — флиртовала с другими;
Ты смотрела глазами безумной мечты,
Повторяя одно моё звонкое имя,
И при людях «на вы», про себя лишь «на ты»!

  Кажется та молоденькая девушка, преподавательница музыки в нашей школе, это была ты, но я тебя не узнал, когда встретил на ЛИТО Шестакова. Это была осень тысяча девятьсот девяносто четвёртого года. Я был худ, строен и красив:

Хорош по всем параметрам:
Отличный кавалер!
Гекзаметром, гекзаметром -
Гомеровский размер!

Стоический, дорический,
Любимец всех богов,
С улыбкой архаической
Ты — курос без мозгов!

  У меня и вправду была архаическая улыбка (улыбка как у статуй древней Греции архаического периода). И я был и вправду без мозгов, если не умел затащить в постель женщину, которая сгорала от любви ко мне.

Смотри на дуру старую
И дребезжать не смей
Расстроенной кифарою
Прилизанный Орфей.

  Я плохо причесывался и вправду моя причёска была прилизанной. А что касается Орфея, то это ирония: тогда я писал плохо.


Ты отдала мне всё то, что девушка может
Подарить своему дорогому юнцу,
И ласкалась к моей детской матовой коже,
И слезинки текли по слепому лицу...

  Да! Ты отдала мне своё девство. Это было в тысяча девятьсот девяностом году. А до этого, как писал позже Костя:

****у я Рите поласкал
И догола раздел.
Она же в слёзы. *** не встал,
Не побывал в ****е.

  Ты отдала мне своё девство и родила мальчика-имбицыла, которого позже отдала на воспитание Каравайчику.

Чем же я отплачу за подарок бесценный?
Чем же я отплачу за любовь и тепло?
Я не сделал женой и не вскрыл себе вены,
Я забыл и теперь вспоминать западло...

  Да. Забыл сказать. Когда осенью девяностого года моя мать убиралась в моей комнате, она нашла под моей кроватью колготки и лифчик. Отец сказал, что мне их подбросила моя сестра. Но мать возразила, что не тот размерчик...

Нашёл под кроватью
Колготки и лифчик!
А чьи — не припомню...
Гуд монин, счастливчик!

                67
        Анна Ахматова
   Анна Ахматова — великая русская поэтесса, одна из первых женщин-поэтов в России, добившаяся признания. Её поэзия, насквозь женская, лирическая, любовная и пейзажная, проникнутая любовью к русскому языку.

Могла ли Биче словно Дант творить?
Или Лаура жар любви восславить?
Я научила женщин говорить,
Но, Боже, как их замолчать заставить!?

  Интонация поэзии Ахматовой тонкая и возвышенная, как у Мандельштама, но абсолютно женская. «Полумонахиня, полублудница» - как охарактеризовал её Сталин. Со Сталинской лёгкой руки эта характеристика широко распространена, но она глубоко неправильна. В любовных стихотворениях Ахматовой так легко дышится чувству, что они не эротичны, а глубоко возвышенны:

Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки!

  Эти строки о любовном смятение женщины вызвали много пародий. Например:

Я на правую ногу надела
Туфлю с левой ноги!

  Но всё таки Ахматова выше пародий. Как Пушкин в мужской поэзии, так Ахматова в женской идёт первой в списке русских поэтесс («Солнце женской поэзии!») Её стихи останутся глубоко в русской душе. И если когда-нибудь кто-нибудь захочет изучить женскую сторону русской души, ему нужно обратиться к поэзии Ахматовой.

           68
       Марина Цветаева
    Марина Цветаева — великая русская поэтесса, вторая среди имен женщин-поэтов в русской культуре. Если Ахматова — Солнце, то есть Пушкин, то Цветаева — Луна, то есть Лермонтов. Её поэзия наполнена модернистскими изысками, особенно во второй половине творчества. Начинала она просто:


Мне нравится, что вы больны не мной.
Мне нравится, что я больна не вами.


  Потом всё больше и больше укорачивалась строка Цветаевой, всё более и более изысканные рифмы она находила. Первая книга Марины Цветаевой ещё полна девичьих восторгов, строгая силабо-тоника:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я — поэт!
  Потом её интонация медленно исправляется на восторженное пение или речитатив, со многими восклицательными знаками, на заговор или молитву, на что-то такое, что мог позволить себе в русской мужской поэзии лишь Маяковский.
  В целом поэзия Цветаевой, как и поэзия её старшей сестры Ахматовой, глубоко женская, пусть Ахматова пела, а Цветаева кричит в своих зрелых стихах, но эта поэзия всего лишь продолжение и отрицание, как в диалектике, второй первой.
  Марина Цветаева умерла в Елабуге, в эвакуации, от безработности и бытовых проблем. Проще говоря ей нечего было есть. Но умерла она не от голода, а убила себя. Это страшный грех, но простительный поэту.

          69
      Дева Мария
  Дева Мария — мать Иисуса Христа, зачавшая его от святого духа. Такое вполне возможно, хотя родиться должна была бы девочка. Но чудеса Господни неисповедимы.
  Богородица, или Дева Мария, заступница многих людей, грешных перед Богом, но в то же время она заступница всей России. «Россия» - «Она», как и Богородица.               
Пусть простые люди любят её, как женское лицо Бога,но многие интеллигенты смеются над ней, в том числе Александр Пушкин:

Лукавому, Архангелу И Богу
Досталась я в один и тот же день...

  Как писал Пушкин в своей «Гаврилиаде». Троичность мира: подземный мир — человек — небесный мир, отражена в этой формуле. Но Бог тоже троичен: Бог — отец, Бог — сын, Бог — святой дух. Значит и человек троичен: он мыслит, ощущает и испытывает эмоции. Значит и чёрт троичен: он искушает, преследует и творит зло.
  Таким образом наше четырёхмерное сознание помещается в девятимерную форму: троичность Бога, троичность человека и троичность чёрта. А Дева Мария, как символ женственности, женский лик Бога, мать и покровительница всех человеческих матерей, никогда не будет забыта людьми.
  Женский лик русской поэзии тоже чем-то близок Богородице. Русский женщины-поэты (особенно Ахматова) чем-то близки к мистическому восприятию мира через православие. Они писали так, что никакой Пушкин с его «Гаврилиадой» не смогли бы их разубедить в всеблагости Бога, святости Девы Марии или мессианстве Иисуса Христа. Невозможно быть русским (во всяком случае русским поэтом) и не верить в Бога. Маяковский в этом смысле какой-то урод. А поверив в Бога, поверишь и во все чудеса Его.
   Русская женская поэзия ведёт своё начало прямо от Богородицы. Только осознав это, можно понять многое в символике Ахматовой, Цветаевой и других русских женщин-поэтов. И это следствие не того, что они русские, а следовательно православные, а того, что Богородица — заступница России!

             70
  Он и Она...

Я помню был холодный вечер
Слепого солнечного дня...

  Сколько таких дней было и сколько ещё будет в их жизни? Он и Она. Они любят друг друга. Они муж и жена.

Заняться, право, было нечем...

  Когда долго живёшь друг с другом, порой не замечаешь того, что свежий человек свежим взглядом увидел бы сразу. У молодых супругов огромная тяга друг к другу. К занятию сексом друг с другом. К взаимному Высокому Эросу.

И ты поцеловал меня.

  Неистощима любовь молодых супругов. Любовь и секс — это для них одно и то же. Но всё таки это не просто секс двух любящих друг друга людей: они понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда, с полунамёка. И то, что он поцеловал её, сказало ей, что он готов, что он силён, что он хочет её.

«Я, пусть тогда мне было мало...»

  Он всегда хочет больше её, потому что она — только слабая женщина, а он сильный, неистовый самец, которому и десяти женщин было бы мало, но он хочет и может любить лишь одну.

«Воспоминание храню..»

  Он всё помнит: каждую их ночь, каждое их утро, каждый половой акт. И эта память делает его в десятки раз сильнее в сексе с женой. Она любит его. Но он любит её во много раз сильнее.

«О том, как ты тогда стонала
И ножкой била в простыню!»

              71
  Он пишет ей письмо:

«Дорогая, я бы не посмел
Никогда в письме тебя обидеть:...»

  Он не хочет и не может обижать её ничем, даже в письме. И дело не в том, что она обидчива и самолюбива, а в том, что мужской Эрос груб и часто задевает женское самолюбие. Чтобы этого не случалось, надо многие годы прожить вместе мужчине и женщине. А если не сложилось, извини, дорогая: я буду груб.

«У меня не столько важных дел,
Чтоб писать тебе не в лучшем виде.»

  Часто мужчины за делами забывают своих любимых женщин. И в этом смысле Он не исключение, поэтому и проговаривается с приставкой «не»: дорогая, я тебя забыл!

«Но пойми, что горечь слёз мужских
Солоней порой бывает женских...»

  Нет солонее женских слёз! Только пожалуй детские слёзы солонее женских. Что касается слёз мужских то они — вода, потому что мужчины плачут кровью сердца:

Кровью сердца не напишешь.
Потом тела не сотрёшь.

  В общем, женщины, не верьте мужикам!

«Скоро ночь... Весь дом давно затих...»

  Ночь — пора мужских грёз и женских слёз. Женщина плачет в подушку от одиночества. А мужчина пишет стихи или выдумывает новые теории. Ночь — самое плодотворное время для мужчины. И одиночество мужское не тоже самое, что одиночество женское.
  А теперь, самое интересное:

С уважением. Число. Володя Ленский.

        72
  Он и Она...
  Муж и жена...
  Любовник и любовница...
  Сколько написано книг, поэм, снято фильмов, поставлено спектаклей на эту тему!
Таинство жизни открывается в такой любви, так как эта любовь по своему назначению направлена на зачатие детей. Потом придёт материнская и отцовская любовь. Или любовь к Родине, природе, поэзии. А пока, люди, довольствуйтесь любовью друг к другу, и не столько дружеской, сколько любовью Великого Эроса!
  Когда мужчина ласкает женщину, он не только этим готовит её к половому акту, но и выражает к ней свою любовь. Нельзя ласкать нелюбимую женщину: ничего не выйдет; мужчина, механически ласкающий свою любовницу, никогда не добьётся желаемого результата и сам не возбудится до нужного предела. Только любовь, только Высокий Эрос способны ввести друг в друга мужа и жену.
  Расскажу одну историйку. Он пригласил её в театр. Они прошлись под ручку от метро до театра. Там он читал ей стихи Виктора Сосноры. После затемнения перед вторым актом пьесы он попробовал поцеловать её в щёчку, но она отодвинулась от него и он ткнулся ей в щёчку своим носом. Потом он под ручку с ней проводил её до дома. Перед расставанием у подъезда он повернулся к ней щекой и она со словами: «Позвольте возвратить вам ваш поцелуй!» - поцеловала его в щёчку. Мягкость и горячесть её губ на своей щеке он помнит до сих пор. Это было выше полового акта, ибо такое ощущение чужого тела на своём достойно Высокого Эроса.
  Любите, люди, друг друга!

          73
Я любил шары твоих колен
И волос упругую прохладу,...

  Так начинает Алексей Красненков своё признание в любви.

Но дождавшись время перемен,
Понимаю: лучше бы не надо!

   Как пел Виктор Цой:

Перемен! Мы хотим перемен!

  Или как пел Владимир Высоцкий:

Пусть впереди большие перемены,
Я это всё равно не полюблю!

  Все эти перемены больно обухом ударили по поколению Красненкова. В это время было не до любви, не до женитьб, не до рождения детей. Надо было выживать.

Лучше бы не надо этих губ,
Что меня влекли и целовали!
Лучше б мой отравы полный труп
Той зимой навеки закопали!

  Красненков травился в феврале тысяча девятьсот девяносто восьмого года. Через год после этого его дела значительно поправились и в отношении поэзии, и в отношении науки.

Нежность и жестокость гложут мне
Душу, осквернённую развратом,...

   Нежность к любимой и жестокая ревность ко всем её насильникам, при этом сдобренная обильным онанизмом (то есть развратом), вот смысл этих строчек.

Словно сердце в розовом огне
Сдавлено, как прежде, Петроградом.

  Розовый огонь на сердце — это паранойя, и не просто паранойя, а Питерская паранойя, связанная и закрученная вокруг города.

Человеки, кладези добра,

  «Человек — это звучит гордо!»

Почему, насилуя не винных,
Забываете: была пора
Доблести мужицкой и старинной?!

  Красненков намекает на деревенскую, общинную структуру русского крестьянского мира, когда мужики жили в мире с женщинами, зная друг друга с малолетства, и не безобразничали, даже в чужих деревнях.

Погуляйте по свету пока,
Нелюди с холодными глазами.

  В противоположность деревенскому миру, городской мир с разобщёнными людьми, с его люмпенами и гопниками (нелюди с холодными глазами), всегда был склонен к насилию. Именно об этом и речь.

Есть рассудок в теле дурака,
И желанье резать вас кусками!

           74
Современникам трём президентам
Я, несчастный и не мощный, был...

  Об этих президентах уже писалось. Но напишем о них ещё раз.

И теперь вспоминаю зачем-то,
Что я каждого в целом любил.

  Любить свою власть — значит быть законопослушным гражданином. Тот, кто состоит в оппозиции, вызывает подозрение у всех правоохранительных ведомств.

Первый был краснобай и задира:
Он задобрил вояку-врага
И картавого сбросил кумира,
Но попал под чугун пиджака.

  Первый был Михаил Горбачёв. Он заключил договоры с Соединёнными Штатами о прекращении гонки вооружений. При нём началась перестройка и политика гласности, благодаря которым был свергнут культ Ленина («картавого кумира»), но не до конца, благодаря чему Государственный Комитет Чрезвычайного Положения (ГК ЧП) отстранил Горбачёва от власти и произошла революция августа тысяча девятьсот девяносто первого года.

А второй был речистым недолго,
Но его я особо люблю:
Он подонок был ровно настолько,
Чтоб меня раздавить, словно тлю.

  Второй президент — первый президент России Борис Ельцин. С ним свою шизофрению связывает Алексей Красненков. Всё его правление — с тысяча девятьсот девяносто первого года до двухтысячного года — длилась болезнь Красненкова, из которой он выбрался только через год после самоубийства, то есть к февралю тысяча девятьсот девяносто девятого года.

Я совсем бы загнулся наверно,
Если б третий не понял, что я
Круче нефти, и только что нервный,
И болезненна совесть моя.

  Правление третьего президента — второго президента России Владимира Путина — Красненков встречал во всеоружии. Наконец-то он разобрался со своими музами, и нашёл настолько толстую струну в своей душе, что начав напрягать её тогда, играет на ней до сих пор. И она не лопается (как струна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года!). За это его считают маньяком. Что же касается науки, то здесь гений Красненкова даже выгодней нефтеторговли. Только военные разработки совесть Красненкова не может себе позволить.

А четвёртого лучше не надо:
Я устал от телячьих забав
Человечьего глупого стада
И подохнуть желаю, устав!

          75
Со страхом смерти свыкся я,...

  Страх смерти, вместе с любовью и голодом, одно из важнейших начал в человеке. Бояться смерти начинают в отрочестве, а усиливается этот страх к старости человека. Но этот страх можно преодолеть.

Меня забавит кровь и сперма,...

  Кровь — одна из жидкостей человеческого тела, важнейшая по своим функциям: врачи (особенно хирурги) её не бояться, я же не переношу её вида совсем. Что касается спермы, то её выделение связано с удовольствием и поэтому она желанна.

И боль сердечная моя,...

  Любовь Алексея Красненкова к Лине, абсолютная по своей функции, обшеизвестна, и поэтому не требует комментариев.

И то, что я, увы, не первый.

  Первым мужчиной Лины в её пятилетнем возрасте стал Валерий К.

И только слёзы милых глаз,
Упрёки, жалобы и стоны
Тревожат разум мой сейчас,...

  Эмоции любовных разборок и эмоции секса перемешались в этих строках. Как будто женщина упрекает мужчину в том, что он приносит ей смертельно сильное удовольствие. Как будто оргазм заставляет женщину плакать от удовольствия.

Как нецелованное лоно.

  У Алексея Красненкова большой заскок к женской девственности. Поскольку Лина попала к нему попользованная, он не равнодушен к девственности других девушек.

Любовь! Не правда ли смешно:
Избито чернью это слово,
Но ей не по зубам оно
И смысла не несёт дурного.

  Любовь Красненкова к Лине и вправду стала общем местом, особенно для черни. Но вместе с тем это настолько великое чувство, что его не может убить даже тысячекратное использование этого слова поэтами.

Любовь и смерть!...

  Да! Именно любовь и смерть являются теми реперами, по которым человек должен сверять свою жизнь. И нет ничего ни пошлого, ни смешного в том, что эти два понятия стоят рядом.

    … Другого нет
Понятья, равного по силе
Двум этим. Ими я согрет,
Как лошадь загнанная в мыле!

                76
              ЛЕТО
  Летом на Кавгаловских озёрах хорошо:

Камыши в воде зелёной.
Ветерок какой-то странный.

  Стихия природы; стихия леса и воды — вот что прельщает в летнем отдыхе на Карельском перешейке!

Сквозь трусы намокло лоно
У купальщицы случайной.

  Так же общим местом стало особое внимание Красненкова к женским половым органам.

Рядом мчатся электрички...

  Как писал японский поэт японского серебряного века поэзии, что сами по себе поезда не поэтичны, но если заметить, что после проезда поезда рядом с путями колышется трава, то это вполне поэтично.

Я лежу на мягкой травке
И любуюсь по привычке
На купальники и плавки.

  Так же чуть ли не общим местом стал фетишизм Красненкова: его возбуждают детали женской одежды, особенно чуть прикрывающие тело женщины.

И сезон не в меру дачный
Бродит в жилах тёплой кровью.
И над озером удачно
Раздаётся плач коровий.

  Лето конечно прекрасно в наших широтах. Но лето на даче, особенно тому, кто привык к нему с младенчества, особенно дорого. Взять того же Владимира Набокова: он вспоминал свои летние сезоны под Петербургом до конца своей жизни. У того же Алексея Красненкова есть более поздние стихи:

Помню, ребёнком
(Был мал я тогда!):
Сохнут пелёнки;
Вдруг с неба вода!

Все всполошились:
Снимают бельё...
Странное или
Святое быльё!

  В общем, лето...

И не хочется бояться
И тревожиться за близких,...
  Алексей Красненков, как телепат, всегда ощущает близость близких людей. Особенно боится он за любимую, родителей и других родственников и друзей.

Словно, запретив кусаться,
Молока налили киске.

  Тут мы приходим к теме кошатничества Красненкова. Но пока оставим её в стороне и вспомним, что «киской» так же называют женские половые органы, что возвращает нас к теме порнографичности Красненкова.

           77
  Он и Она...

Среди Венер палеолита...

  Палеолитическими Венерами называют фигурки женщин, вырезанные в основном из кости, в слоях Верхнего Палеолита. Эти фигурки отличаются большим животом и грудями и отсутствием лица на голове.

Была бы ты Мадонна Лита:...

  Мадонна Лита — одна из двух картин Леонардо да Винчи в Эрмитаже. Других картин   
Леонардо в России нет. Мадонна Лита изображает Богоматерь с младенцем Иисусом.

Мешки грудей и живота
Несла твоя бы нагота,...

  То есть как у палеолитической Венеры всё было бы выражено, потому что эта Венера была беременна.

Но на челе твоём фиалки
Цвели б весной свежо и жалко,...

  Тут находится противоречие с палеолитическими Венерами, так как лица у них не было. Но венчик фиалок на голове любимой беременной женщины видимо очень возбуждают Красненкова.

И свет влюблённых синих глаз
Лишал бы разума тотчас!

  Ещё одно противоречие с палеолитическими Венерами: глаза (особенно синие), на лице беременной женщины — это очень сексапильно: она смотрит на мужчину влюблённо и вожделенно, и это возбуждает его.


            78
  Следующее стихотворение Алексея Красненкова полностью построено на контрастах:

Как улитка таскает свой домик,
Я с тобой неразлучен, малышка!

  Это типичное признание в любви Красненкова к Лине. Дом — главное понятие бытового счастья. А то что он на улитке, означает что своё счастье Красненков носит в своём сердце.

Пусть глумится над чувствами комик!

  Современный юмор и сатира не жалуют домашнее бытовое счастье.

Пусть смердят современные книжки!

  Современный постмодернизм в поэзии и прозе (то есть в «современных книжках») тоже не жалуют бытовое счастье. В них столько разврата и извращений, что они и в самом деле «смердят»!

Пусть поэты себе зубоскалят,...

  Современная постмодернистская поэзия основана на ироничном отношение ко многому (если не ко всему).

А прозаики роятся в хламе,..

  То есть прозаики исследуют многочисленные извращения.

Я с любовью знаком не из Даля,...

  То есть поэт знаком с чувством любви не из справочной статьи словаря Даля.

Я страдаю не в греческой драме!

  Поэт живёт реальной жизнью, а не театральными страстями.

Я о Боге узнал не у Канта!

  Поэт призывает к живому чувству восприятия Бога, в противовес философским построениям Канта из Кёнигсберга.

Честь моя не у Гегеля взята!

  Аналогично поэт призывает в вопросах чести основываться не на философских построениях Гегеля, а в живой жизни.

Помню я мончегорские гланды
И чернику вкусней винограда...

  Здесь приведены конкретные бытовые детали, которые сыграли в развитие любовного чувства поэта конкретные роли. Это один из современных приёмов поэзии, который только разрабатывается и находится на стадии оформления штампа. Подобные приёмы, появившиеся в середине двадцатого века в русской поэзии, всё ещё не достаточно разработаны. Но их развитие сулит сильным обогащением классической рифмованной русской силабо-тоники.

        79
Я родился и вырос вне лона Европы...

  Я родился и вырос в городе, которого сейчас нет на карте, так как раньше он назывался Ленинградом, а теперь ему возвращено имя Санкт-Петербург. Я родился не задолго до Великой Отечественной Войны и в младенчестве пережил ужасы блокады и смерти.

Со страхом смерти свыкся я...

  Со страхом смерти свыкаются только очень молодые солдаты. Те, кто постарше, знают, что такое смерть. Свыкнутся с ней можно только шизофреникам.

Я у твоих ног.
«Спасибо!» не говори.
В этом тебе помог
Бог!
Его и благодари.

  Если бы мне посвятили такие строки, то я, не будучи шизофреником, тоже перестал бы бояться смерти. Но они посвящены не мне, а Алексею Красненкову. Его жена без ума от своего мужа. А я без ума от неё, потому что эта женщина умеет любить.

Я разгадала знак бесконечность.

 Да, ты его разгадала: бесконечность — это поставленные вместе два нуля: то есть ты и Красненков, а в итоге вышла гениальная пара.

Я видел: Моисей зашёл по грудь в Иордан.

  Эти слова Бориса Гребенщикова относятся к Красненкову. Российская культура по своим функциям похожа на Израильскую. Но в её начале стоял Моисей, а в конце — Христос. В Российской же культуре всё перемешано. Таков итог моих трудов в изготовление Последнего Романа.

             80
Я родился и вырос вне лона Европы...

  Я родился и вырос в наиболее европейском городе России — Петербурге. Правда, тогда он назывался Ленинградом. Никто теперь не скажет: Петербургская Блокада; а только: Ленинградская Блокада.

Твоей зимы проклятый холод.
Блокады Ленинградской голод.

  Да! Император Российский Пётр Первый нашёл, где основывать столицу! Мало того, что в центре города были сплошные болота, так ещё и климат чудовищный. И стоит город у самой границы государства.

Сколько бы ни было в столетье
Радостных и светлых дней,
Хорошо на белом свете,
И чем дальше, тем страшней.

  Со столицей у границы империи и вправду страшно. Правда теперь столица — Москва, но и она не далеко от границ с Белоруссией и Украиной. Вот бы перенести столицу в Екатеринбург!

Наступило время перемен:
Все бегут, влюбляются, рожают!
Ну а мне останется мой хрен
И любовь одна, зато большая.

  Этими стихами Алексея Красненкова я хочу закончить мою книгу. Она называется Последний Роман, и если он не последний в истории литературы, то последний в моём творчестве. Я уже стар. Мне немного осталось жить. Так пусть читатели подумают, посмеются и поплачут, читая мой
   ПОСЛЕДНИЙ  РОМАН!

            КОНЕЦ