Введение

Я искала повсюду место, куда смогла бы поместить все эти строки.

За 25 лет я судорожно щёлкала переключателями в своей голове, ловя и резонируя радиосигналы.
И я, всё ещё, не подвержена внезапным скачкам, что бьют в мои уши.
И я совсем не против прокатиться по останкам и фрагментам радиостанций различных.
И мне совсем наплевать как Мотаун Рекордс глушит противным металлическим звуком гитарное соло.
Классика арпеджио ложно приписанная к культовой музыке.
Вы же слышали этот звук, правда?
Тот самый, что ставит радио с завязанными руками?
Я обрела свой дом среди звуков таких — хаотичных.
Неизменно, наверно.

Каждое утро я просыпаюсь с пальцами музы в носу.
Сначала с одним, затем с двумя другими.
Они проникают внутрь меня,
почти порнографично.
Расширяет мне ноздри до тех пор, пока
не заденет перегородку скользящей рукой,
она искривлена,
пересечёт пространство между глаз,
останется в мозге, врываясь туда словно кулак,
пока не дотянется до полости позади виска.

Моя муза своенравна.
Она самодовольна.
Пальцами в воздухе, она вульгарна,
она чертит узоры.
Ладонь открывает, ожидая подарка,
что упадёт, от меня, прям с небес.
Она щекочет и чешет черепа кожу.
Моя муза та ещё флиртунья.
Играет в дразнилку, не поддаваясь ни разу.
Грёбанная сука.

Я безумно хочу быть любима.
Так, зачеркни это.
Я хочу быть любимой.
Я хочу, чтобы она меня полюбила.
Нет, зачеркни это.
Я хочу, чтобы она ушла.
Я хочу, чтобы она…зачеркни это.
Я хочу, чтобы она вырезала эту расчёсанную от зуда часть моего мозга.

Это абсолютно отвратительно, потому что выглядит муза в точности как я.
Грязь под ногтями и слащавая улыбка.
Только она сияет как убийственно красивые женщины умеют.

Убийственно красивые женщины создают крах.

Дымится резина, блестит асфальт,
Плывущий пластик, металлическая кайма,
Стекло светится так, будто часть бомбы упала,
прямо на нас, разбросана по всей дороге.
По случайности красиво. Благородно, но немного ужасно.

Магнитола скачет, переключая каналы.

Двери заблокированы, и я в ловушке внутри. Толкает голову подушка безопасности.
Она успокаивает, как мамина грудь. Должно быть так, я могу только визуализировать.
Моя мама была пышногрудой. Очень громкой порой, саркастичной, воспитала детей полноценно, даже с аллергией к общению.
Она не прижимала сильно к себе, мне не слышался стук её сердца.
Она грудью меня не кормила.

Природа и её воспитанье сейчас спорят у меня в груди.

Плечи не поддаются, почти вжаты друг в друга, держатся благодаря лишь рукам младшего школьника, что балуется с резинкой.
Иногда чувствую, что спина вот-вот оборвётся, стрельнет резинка, отскочит как попрыгунчик.
Не могу больше ношу эту вывозить, надо на кого-то переложить
и кто-то, в данном случае, вы.
Вы сможете позаботиться о ней?

Я хочу покинуть свои кости, положить их на тумбу как дверные ключи.
Дать кожной оболочке отдохнуть, плюхнуться в кресло и забыть упругость где-то на столе. Потерять свою форму. Сжаться до вздоха.

Я вижу много всего, что окружает меня, и это всё красивей, чем я; я верчу детали каждого атома направо и налево, отражая в строчках стихов и живописных холстах.
Я мечтаю о том, чтоб у меня было 11 рук и 55 пальцев, только так я смогу достичь всего, везде и сразу:
смогу рисовать, и писать, и *баться, и питаться, и хватать-хватать-хватать всё, везде и подряд.

Я. Хочу. Всё. Это.

Это должно стать моим.

Я хочу отойти как можно далеко от вишнёвого цвета под своими глазами и тоненьких вен на руках, что выглядят как барвинок.

Надеюсь, вы останетесь.

Я очень надеюсь, что вы задержитесь здесь.

Но я бы ушла от самой себя, если бы могла.

-----------------------------------
Холзи // в поэтическом переводе Энн Легаси (вся пунктуация соответствует оригиналу)