Маяк на доме

 У пропасти во ржи, где журчащий поток
 Приводит в движение мыльную мельницу,
 Где в торжественном мраке каменоломни,
 Особняк вырисовывает и венчает холм.

 Истинный, вечно новый свет Фароса
 Струится сквозь его дружелюбное стекло,
 Чтобы направлять и приветствовать заблудшие ноги
 Которые пробираются по извилистой аллее.

 Возвышенный и одинокий, этот свет сиял,
 Как зелень летом или снег зимой, а дерево всегда.
 С тех пор, как первая пара свила там свое гнездо,
 Двести лет назад.

 Теперь, когда мы гуляем, приятными разговорами,
 Чтобы развеселить унылый путь,
 Этот свет расскажет о свадебном колоколе,
 О луне и весёлых зимних санях.

 Древний дом, к которому мы пришли
 Эти сцены открылись однажды ночью;
 Как истинный маяк, такой старый и новый,
 Широко распространял свой жизнерадостный свет.

 Вернитесь на шестьдесят долгих лет назад или больше:
 В старые времена задвижка поднимается,
 Из своей урны она снова вернётся
 В дом любви и бережливости.

 Благородный вождь с натянутыми нервами,
 Тёплое сердце и открытая рука,--
 Достойная дама, не хитрая и не ручная
 Должна Возглавить призрачный отряд;

 Три девочки, три мальчика, с весельем и шумом,
 Затем собираетесь у очага;
 Дорогие друзья, возвращайтесь снова.
 Все полны жизни и веселья.

 "Мои милые монахини, уже поздно! Сыновья мои,
 Выводите "Скользящую машину".
 Ради одной прекрасной невесты все должны прокатиться
 По снегу быстро и недалеко".

 Первым бросается прочь жених-гей,
 И не ждёт меткой шутки:
 Чтобы пролезть и остановиться, они следуют за ним,
 Чтобы ускорить повеление своего отца.

 В полном снаряжении просторные сани
 Скользит через ворота с колоннами:
 Каждый гарцующий конь, стремящийся вести за собой,,
 Не привлекает невольного партнера.

 Полная луна и яркие петли завершают ночь
 Над звёздным небом.
 Бегунки и каблук, хорошо подкованные сталью,
 На лету они остро режут.

 Они летят вперед, над искрящимся снегом,
 Пронзительный звон колоколов под часто звучащую песню;
 Мимо дуба и березы, к церкви Стоунхендж
 Приглашающий на свадебную вечеринку.

 На изъеденные временем стены падает лунный луч,
 И серебро на шпиле,
 В то время как алмазное стекло и головокружительный флюгер
 Повторяют небесный огонь.

 От высокой башни до девичьей беседки,
 И широко над холмом и лощиной,
 Земных небес, дарованных смертным,
 Сладко звенит свадебный колокол.

 С открытой книгой и торжественным видом,
 Все облачены в священнические одежды,
 Священник встает, - но считает пески,
 Прямо хочет уйти!

 (Вечерняя почта и орехово-коричневый эль),
 Его трубка и кресло-качалка,
 Долго ждут, пока толпа новобрачных
 Все еще остается в неведении.)

 Древний мрак заполняет всю комнату,
 И приглушает лампы наверху,
 Хотя стены и проход в зелени улыбаются,
 Сквозь венки и рождественскую рощу.

 Мимо ветвистых сосен и изящных виноградных лоз,
 Медленно скользит юная пара
 К зеленому алтарю, с безмятежным челом,
 И преклоните там колени вместе.

 Мягко дышит обет, теперь отзывчивый,
 Спокойным, но серьезным тоном.
 Обручальное кольцо, странная, мистическая вещь!
 Быстрота связывает двоих в одно целое.

 Торжественное слово больше не слышно.,
 Сдержанными шагами и медленно.,
 И сердце в сердце, чтобы больше не расставаться.,
 Они идут к "Дому, милому дому".

 Теперь снова свежо на заснеженной магистрали,
 Крылатые кони возвращаются:
 По шероховатым камням, с визгом и потрясением,
 Сверкающие полозья горят.

 Над дрейфом в колыбели, безопасно, хотя и быстро,--
 То гладкая, то неровная колея,--
 Разъяренные сани разъезжают по дороге,
 Трещат плети и сбруя.

 Сквозь меха и шерсть воздух, такой прохладный,
 Больше не ощущается и не страшит;
 Кони хоть и веселые, но с ледяными бусинами на боках.,
 Их бока покрыты инеем.

 Прерывистый свет, скудный, но его не видно,
 Пробивается сквозь просвет в дереве:
 Ах! теперь они возвращаются в свой дом на склоне холма,
 В веселом, развеселом настроении.

 Четыре прелестные девушки, нитка жемчуга,
 Найдены вместо трех:
 Четыре прекрасные дочери собрались там
 Вокруг рождественской елки.

 Пока ревет огонь, их любящий отец
 Теплый прием наносит удар;
 И, низко склонившись, на одном прекрасном челе
 Принятие Его сердца запечатлевается.

 Более дорогое блаженство, материнский поцелуй,
 Ждет покрасневшую невесту:
 Одним взглядом выше! затем улыбается любви
 Выразить свою радость и гордость.

 Еще больше хорошего настроения, снимает слезный,
 Возвращает радостные улыбки;
 Только смеха, производство по доске,
 Кольца большая куча.

 Пока танец и песня занимают их надолго,
 Крадется холодный серый рассвет!
 Возвращайтесь в свою урну, вы, призраки, поворачивайтесь,
 И исчезайте на лужайке.

 Суровый, хотя и в слезах, со Смертоносными ножницами,
 Время рассыпало все эти жемчужины!
 Они упали, сорвавшись с нитей, в старые могилы среди;
 Всех завитков снежного венка!

 И все же этот свет от решетки сияет ярко,
 Широко по траве или снегу;
 По-прежнему освещает всю комнату своими лучами,
 Как тогда, так давно,

 Его стреловидная звезда напомнила о машине
 Затем, обогнув лес,,
 И известково-серый камень отбросил луч назад
 Через стремительный поток.

 Хотя каждая форма холодная, их любовь все еще теплая,
 Отблески очага и решетки:
 Добрые и дорогие сердца все же остаются здесь,
 И призывают нас к отдыху.

 Небеса темны! Ни лунных лучей, ни отметин
 Ни стен, ни пути путешественника:
 Над скалой и лесом нависают густые грозовые тучи,
 И сомнения замедляют наши шаги.

 Свет маяка еще не ободряет ночь.:
 Каким мрачным становится час!
 Ах! вот он сияет, похожий на копье,,
 Острый сквозь туманный ливень.

 Сияй, прекрасная звезда, сквозь бури, вдали!
 По-прежнему благословляю ночной путь!
 Всегда один и тот же, пламя весталки,
 Любовь поддержит твой луч.