Обещание приключений

Глава 3, 4
Сирена Мак-Грегор. Надо же! Джастин покачал головой. Впервые за много лет, подумал он, по-настоящему пришел в замешательство. Когда человек зарабатывает на жизнь своим умом, нельзя часто удивляться.

Странно, но он не заметил фамильного сходства, действительно, у нее мало общего с ее грузным рыжеволосым отцом, обладавшим крупными чертами лица. Она больше напоминала современную копию той небольшой картины, которую он видел в библиотеке Даниэля. «Сколько раз мне доводилось бывать в их огромном доме в Хайаниспорте? — задумался Джастин. — Рена, как называли ее родители, всегда отсутствовала, то была в школе, то на какой-нибудь экскурсии». И почему-то он представлял ее себе костлявой зубрилкой в очках с огненно-рыжими волосами, как у Даниэля, и с такой же непомерной гордостью, как у Анны. Да, Сирена Мак-Грегор оказалась настоящим сюрпризом.

«Странно, — подумал он, — она выбрала работу, которая давала ей лишь бесплатное жилье и питание, у нее высокий уровень интеллекта, и денег ее семьи вполне хватило бы на приобретение личного океанского лайнера. Да, Мак-Грегоры лишний раз показали себя странными, упрямыми людьми, от которых никогда не знаешь, чего ожидать».

Доставая рубашку из тесного шкафа, на мгновение Джастин застыл на месте, обнаженный по пояс. Его стройное тело покрывал темный загар, кожа туго обтягивала торс, а на левой стороне виднелся шестидюймовый шрам. Тут он вспомнил.

Джастину было двадцать пять, когда он впервые встретил Даниэля Мак-Грегора. Ему посчастливилось заработать достаточно денег, чтобы выкупить долю партнера в маленьком отеле в Лас-Вегас-Стрип. Джастин собирался расширить и реконструировать здание. Для этого ему нужны были дополнительные средства. Банки обычно неохотно одалживали крупные суммы денег людям, зарабатывающим на жизнь карточной игрой. Но в любом случае Джастина не интересовали банкиры, с их мягкими ладонями и сухими голосами. А индеец, живущий в глубине его души, не доверял обещаниям на бумаге. И вот тогда он услышал о Даниэле Мак-Грегоре.

По своему обыкновению, Джастин навел о нем справки в Интернете. Из полученной информации он понял: Мак-Грегор — упрямый и эксцентричный шотландец, который играл по собственным правилам и всегда побеждал. Джастин связался с ним, целый месяц общался по телефону и вел переписку, а затем впервые приехал в семейную крепость Мак-Грегоров в Хайаниспорт.

Даниэль сам придумал проект дома. Его не интересовали офисные здания, где человек полностью зависит от лифтов и многочисленных секретарей. Он купил участок земли у моря на деньги, которые заработал, занимаясь тяжелым физическим трудом. Даниэль довольно рано понял — именно своим острым умом он может зарабатывать хорошие деньги. А затем он построил дом и создал свою империю такими, как ему хотелось.

Это был огромный дом, с широкими коридорами и просторными комнатами. Даниэль не любил тесноты. Когда Джастина ввели в огромную комнату в башне, превращенную в рабочий кабинет, первое впечатление от этого человека — огромная масса жира… и недюжинный ум.

— Итак, ты Блэйд. — Даниэль барабанил пальцами по столу, вырезанному из гигантской калифорнийской сосны.

— Да. А вы Мак-Грегор.

Улыбка расплылась по его широкому лицу.

— Да, это я. Садись, дружище.

Джастин сел молча в кресло с легкостью, которая лишь подчеркнула его готовность в случае необходимости распрямиться, как пружина. Кресло было огромное, пожалуй, могло бы вместить великана. Даниэль заметил: его гость держался совершенно спокойно. Ему нравилась манера поведения молодого человека. Даниэль Мак-Грегор неплохо разбирался в людях.

— Итак, тебе нужна ссуда?

— Я предлагаю вам выгодно вложить деньги, мистер Мак-Грегор, — серьезно произнес Джастин. — И конечно же я оставлю свое имущество в залог.

Даниэль продолжал внимательно разглядывать мужчину, сидящего напротив. «Непростой человек, — решил он, изучая его правильные крупные черты лица. — Сдержанный, невозмутимый и невероятно сильный мужчина. В нем явно течет кровь команчей, кровь воинов, а не бандитов». Даниэль сам происходил из рода воинов.

— А чего ты стоишь, дружище?

Джастину молниеносно пришел в голову гневный ответ, но он сдержался, не выдал обиды. Наклонившись, он поднял портфель и сказал:

— Здесь финансовые документы и документы по оценке недвижимости.

Даниэль отрывисто расхохотался и отмахнулся от портфеля:

— Неужели ты сидел бы сейчас здесь, если бы я не знал все цифры в твоих бумагах? А как ты считаешь: почему мне есть смысл одолжить тебе деньги?

Джастин поставил портфель на пол.

— Я всегда плачу по счетам.

— Ты долго не продержался бы в бизнесе, если бы вел себя иначе.

— И я смогу заработать для вас кучу денег.

Даниэль снова расхохотался, от этого в его голубых глазах появились слезы.

— У меня достаточно денег, дружище.

— Только глупец не хочет получить еще больше, — спокойно откликнулся Джастин.

Тут Даниэль перестал смеяться, откинулся на спинку стула и кивнул:

— Ты чертовски прав! — а затем широко улыбнулся и хлопнул широкой ладонью по столу. — Ты чертовски прав! Сколько тебе нужно, чтобы решить твои финансовые задачи?

— Триста пятьдесят тысяч, — не моргнув глазом, ответил Джастин.

Даниэль выдвинул ящик стола и достал бутылку виски и колоду карт:

— Сыграем в покер.

Они играли молча около часа, говорили только при назначении ставок. Откуда-то из глубины дома до Джастина донесся бой старинных напольных часов. Один раз кто-то постучал в дверь. Даниэль что-то недовольно прорычал, и их больше не беспокоили. Дым сигары Джастина смешивался с ароматом виски и сочным запахом пышных роз на подоконнике. Проиграв полторы тысячи долларов, Даниэль снова откинулся на спинку стула:

— Тебе потребуются акционеры.

— Я только что избавился от одного партнера. — Джастин загасил сигару. — И другой мне не нужен.

Даниэль отодвинул карты в сторону:

— Акционеры, дружище. Если хочешь делать деньги, ты должен сначала определить их место вокруг себя. Человек, который играет, как ты, и сам об этом знает. Я одолжу тебе деньги и выкуплю долю в десять процентов. Ты умен, сохранишь шестьдесят процентов, а остальные распределишь. — Некоторое время он не сводил с Джастина внимательных голубых глаз, покачивая бокал с виски, потом осушил его и улыбнулся. — Ты разбогатеешь!

— Я знаю.

От оглушительного смеха Даниэля задребезжали оконные стекла.

— Оставайся на ужин, — предложил он, выбираясь из кресла.

Джастин остался на ужин. Сбылось предсказание Даниэля: Джастин разбогател. Он назвал свой отель «Команчи», а затем превратил его в один из лучших отелей-казино в Вегасе. Затем приобрел ветхую недвижимость в Тахо и повторил свой успех. За какие-то десять лет он стал владельцем пяти преуспевающих казино и акционером множества компаний по всей стране и в Европе. За десять лет с момента их первой встречи в комнате башни Джастин много раз бывал в гостях у Мак-Грегоров, принимал Даниэля и Анну в своих собственных отелях и рыбачил с их сыновьями. Но ни разу не видел их дочери.
 Яркая девочка, — время от времени говорил о ней Даниэль. — Но не устроена в жизни. Ей нужен достойный мужчина, тебе стоит с ней познакомиться.

А Джастин изо всех сил старался отмахиваться от столь явных попыток сводничества. Или ему так казалось.

— Вот старый черт! — пробормотал он себе под нос, просовывая руки в рукава рубашки.

Ведь это именно Даниэль буквально заставил его отправиться в этот круиз: «Тебе надо отдохнуть. Ничто так не расслабляет мужчину, как свежий морской воздух и полуобнаженные женщины». Джастин последнее время испытывал тревогу и беспокойство, потому задумался над предложением, а затем уже не мог отпереться, когда Даниэль прислал ему билеты и попросил привезти ему ящик шотландского виски.

«Итак, старый разбойник по-прежнему заправляет делами», — весело подумал Джастин. Даниэль не сомневался: на борту корабля Джастин отправится в казино, а остальное предоставил на волю случая. С усмешкой Джастин принялся застегивать пуговицы. «Мне сейчас выпал шанс сыграть по-крупному, — подумал он. — Интересно, что сказал бы старик, если бы узнал такую пикантную подробность — его партнер по бизнесу сегодня днем безуспешно пытался затащить его дочь в постель?» Джастин раздраженно взъерошил рукой волосы. Дочь Даниэля Мак-Грегора. О господи!

Джастин взял из шкафа пиджак и резко захлопнул дверцу. В голову пришло: этому хитрому дьяволу было бы на руку, если Джастин соблазнил бы его дочь. А ему теперь следует держаться от нее подальше до конца круиза и никогда никому не рассказывать об их знакомстве. Это приведет шотландца в ярость. Джастин взглянул в зеркало: стройный темноволосый мужчина в отличном облачении — в черном и белом.

— А если ты думаешь, что сможешь держаться от нее подальше, значит, ты спятил, — сказал он своему отражению в зеркале.


Когда Джастин вошел в казино, Сирена стояла около небольшого монитора и разговаривала со светловолосым человеком, в нем Джастин угадал ее руководителя. Она смеялась над какой-то шуткой, а затем покачала головой. Джастин едва заметно прищурился, когда тот провел пальцем по ее щеке. Он знал, какова на ощупь ее кожа — мягкая и прохладная. Дейл улыбнулся и поправил на ней галстук-бабочку, продолжая что-то тихо говорить. И хотя Джастин понимал: им неожиданно овладела глупая ревность, но ничего не мог с собой поделать. Прошло всего несколько часов, а Сирена уже заставила его испытать страсть, гнев и ревность — эмоции, которые он всегда держал под строгим контролем. Мысленно костеря ее отца на чем свет стоит, Джастин подошел к девушке.

— Сирена! — Он заметил, как едва заметно напряглись ее плечи, прежде чем она обернулась. — Не работаешь сегодня?

— У меня только что закончился перерыв. Я не видела тебя здесь прошлой ночью и подумала: наверное, ты упал за борт.

Дейл беззвучно рассмеялся, Сирена обернулась к нему:

— Дейл, это Джастин Блэйд. Когда я не поддалась его чарам на пляже в Нассау, он швырнул меня в воду.

— А я никогда и не пытался. И это сработало? — Дейл протянул ему руку.

— Заткнись, Дейл, — ласково произнесла Сирена.

— Вы должны извинить ее, — сказал Дейл Джастину. — Морская жизнь многих делает грубыми. Вам нравится путешествие, мистер Блэйд?

— Пока что оно очень познавательное. — Джастин бросил взгляд на Сирену.

— Прошу прощения, мне надо заменить Тони, — произнесла девушка с подчеркнутой вежливостью и направилась к столу номер пять.

Почувствовав боль в стиснутых челюстях, Сирена глубоко вздохнула и постаралась расслабиться. Она одарила профессиональной улыбкой троих игроков за столом. Но тут же от ее улыбки повеяло ледяным холодом, когда к столу подошел Джастин и сел на свободный стул.

— Добрый вечер! Новая колода. — Сирена вскрыла упаковку, перетасовала карты, изо всех сил стараясь не замечать спокойного и пронзительного взгляда Джастина.

Он разменял на фишки купюры, кажется не меньше двухсот долларов, и прикурил сигару. В этот момент она твердо решила попытаться обчистить его до нитки.

— Разделите?

Джастин взял тонкий квадратик из карт, который она ему протянула. Сирена сбросила карты в контейнер, а он поставил на кон двадцать пять долларов. Сирена осмотрела стол — проверила, все ли сделали ставки, и начала игру.

В начале игры Сирене удалось выиграть у него три фишки, и ее захлестнуло чувство удовлетворения. Затем ему достались две семерки, которые он разбил, и получил на одной — двадцать очков, а на другой — двадцать одно[7]. Постепенно количество его фишек увеличилось с пяти до десяти.

Когда пришло время смены крупье, он покинул стол вслед за ней. Гневу Сирены не было предела. И она снова мысленно дала себе обещание ободрать его как липку.

Следующие двадцать минут она едва замечала других игроков, видела перед собой лишь непостижимый взгляд зеленых глаз Джастина или его руку, когда он отказывался от новой карты или же, наоборот, просил сдать ему еще одну. И хотя она изо всех сил старалась обыграть, количество его фишек стремительно увеличивалось.

— У меня блек-джек! — Вопль студента, сидевшего в другом конце стола, услышали все.

Сирена подняла глаза на улыбающегося радостного парня и заметила: тот слегка навеселе.

— Я выиграл три доллара! — громко сообщил студент всему казино и поднял вверх, как трофей, три ярко-голубые фишки. Потом он бросил фишки на стол и потер ладони в предвкушении. — А теперь… Я готов рисковать!

Сирена со смехом потянулась к картам и в тот же момент встретилась взглядом с Джастином — в его глазах сверкали веселые искорки. Впервые за этот вечер его глаза потеплели, и ей вдруг стало спокойно, на мгновение захотелось протянуть руку и коснуться его, взъерошить густые волосы над мужественным лицом. И как улыбка и веселые искорки в глазах могли вдруг сделать его столь дорогим для нее?

— Эй! — Студент приветственно поднял свой бокал с пивом. — Сегодня я в ударе!

— Да, это заметно, — сухо откликнулась его девушка.

Разговор студента и его девушки тут же вернул Сирену на землю. Вскинув подбородок, она снова взялась за карты. Одна лучезарная улыбка не заставит ее отказаться от намерения обыграть его.

— Возможен блек-джек, — сказала она, вытаскивая для себя туза. — Страховка?

Подружка студента выложила фишку. Джастин не пошевелился. Сирена перевернула следующую карту и с удовлетворением увидела тройку. Теперь перед ней открывались большие возможности.

— Блек-джек не получился. — Она бросила взгляд на карты Джастина, радуясь, что на этот раз удача не на его стороне. — Шестнадцать. Играете или пропускаете?

Он лишь молча вскинул палец, требуя еще одну карту. Сирена едва сдержала рвущееся наружу ругательство, когда вытащила четверку.

— Двадцать. — Джастин закрыл ладонью свои карты, дал понять, что ему достаточно.

«Конечно, а как же иначе. — Она перевернула карту для следующего игрока, увеличила карты студента до восемнадцати и возмущенно подумала: — Простое везение».

— Четыре или четырнадцать? — спросила она, не сводя глаз с Джастина, и вытянула еще одну карту. — Шесть или шестнадцать, — произнесла она с таким видом, будто обращалась исключительно к нему одному. И снова едва не чертыхнулась, вытянув тройку треф. — Крупье остается при девятнадцати, — заявила она, понимая, что Дейл выкинет ее за борт, если она станет рисковать дальше. — Выигрывает тот игрок, которому выпало двадцать.

Сгребая все фишки, кроме фишек Джастина, она выложила перед ним на сукно одну фишку в двадцать пять долларов. Сирене показалось: в его глазах снова заплясали озорные искорки смеха, когда он взял фишку, но на этот раз его веселость лишь разозлила ее.

Дым плотным облаком повис в комнате, и даже система охлаждения была не в состоянии разогнать густые клубы. Сирене не требовалось смотреть на часы, чтобы знать — она уже почти десять часов на ногах. Постепенно звон монет в автоматах стал умолкать, первый признак того, что поздняя смена подходит к концу. Сонная парочка в конце стола принялась обсуждать остановку в Пуэрто-Рико на следующий день. Затем они обменяли свои фишки на пять долларов и удалились.

Окинув взглядом казино, Сирена заметила: опустели все столы, кроме трех. За ее столом остались двое игроков, Джастин и миссис Деволтер, которая привлекла внимание Джека и Роба. Рыжеволосую женщину, похоже, гораздо больше интересовал Джастин, чем карты. С неожиданным раздражением Сирена вдруг подумала: «Бриллиант на ее пальце выглядит вульгарно». А потом немного обрадовалась, когда рыжеволосая женщина проиграла, набрав двадцать три очка.

— Полагаю, сегодня не мой день, — заметила рыжеволосая и мрачно надула губки. Она придвинулась к Джастину, выставляя напоказ свое откровенное декольте, и медленно провела пальцем по рукаву его рубашки. — А вам невероятно везет. У вас есть какой-то секрет?

Сирена представила, как соперница будет выглядеть, если изо всех сил прижать ее физиономию к зеленому сукну.

Угадав примитивную тактику рыжеволосой, Джастин не обратил внимания на ее глубокое декольте, а с усмешкой посмотрел ей в лицо:

— Нет.

— Но у вас должен быть какой-то секрет, — нараспев произнесла она. — Поделитесь им со мной… за бокалом вина?

— Я никогда не пью за игрой. — Он выдохнул струю дыма через ее плечо. — Спиртное и игра не совмещаются.

— Ставки? — неожиданно резко спросила Сирена.

— На сегодня с меня достаточно карт. — Вставая, миссис Деволтер слегка задела Джастина бедром, а затем убрала в сумочку стодолларовую купюру.

Сирена со злорадным удовольствием вспомнила, что рыжеволосая начинала игру с четырьмя сотнями долларов.

— Я буду в комнате отдыха, — сообщила рыжеволосая Джастину, лениво улыбнулась на прощание и удалилась.

— Повезет в другой раз, — откликнулась Сирена, прежде чем успела сдержаться, и, обернувшись, увидела: Джастин озорно улыбается.

— Рассчитаешь меня?

— Конечно.

«А потом он помчится вдогонку за этой рыжеволосой курицей! — гневно подумала она, затем торопливо собрала и пересчитала его фишки. Вышло семьсот пятьдесят долларов, и это разозлило ее еще больше. — Дейл сейчас занят, придется самой нести деньги».

Глядя ей вслед, Джастин пытался думать об ее отце. Но это было не так-то легко.

Сирена вернулась со стопкой новеньких хрустящих купюр и с бланком на пюпитре. Она поспешно пересчитала деньги, а затем протянула их Джастину через стол.

— У тебя выдался прибыльный вечер. — Сирена убрала лист в специальное отделение для бумаг под столом и потянулась к картам.

Вдруг в этот момент Джастин схватил ее за запястье и с удовольствием почувствовал, как резко участился ее пульс.

— Сыграем еще? — спросил он.

— Я уже рассчитала тебя, — заметила она и попыталась отдернуть руку, но он держал крепко.

— На этот раз у нас будут другие ставки, только между мной и тобой.

— Мне очень жаль, но в казино запрещены нелегальные игры с пассажирами. А теперь, если позволишь, мне надо закрыть стол.

— Это игра не на деньги. — Он заметил, как гневно сузились ее глаза, и улыбнулся. — Ты прогуляешься со мной по палубе, если я выиграю.

— Мне это не интересно.

— Ты ведь не боишься сыграть со мной один на один, правда, Сирена? И потом у тебя есть преимущества, ты же крупье.

Она замерла, прекратив попытки избавиться от его хватки, а после непродолжительной паузы сказала:

— Если я выиграю, ты не приблизишься ко мне до конца круиза. Идет?

Джастин некоторое время обдумывал ее условие. В конце концов, ее решение было более мудрое, чем его. В последний раз он затянулся сигарой, а потом смял ее в пепельнице. Ему было не в новинку доверять свою судьбу картам.

— Раздавай.

Он взглянул на свои карты — двойку и пятерку, а затем на десятку, которую показывала Сирена. Кивком он попросил еще одну карту и получил даму. Он хотел остановиться, но, еще раз взглянув на Сирену, заметил: она выглядит невероятно довольной. Джастин был готов поклясться чем угодно, что у нее в запасе есть восьмерка, а то и карта получше. Не сводя с девушки глаз, он потребовал еще одну карту.

— Вот черт! Клянусь, Джастин, когда-нибудь я выиграю у тебя. — Она швырнула на стол четверку бубен и с раздражением перевернула следующую карту в колоде.

— Нет. — Он встал из-за стола. — Ты пыталась победить меня не в карты. Я жду тебя за дверью казино.

Дейл поднял глаза и увидел, как его лучший крупье показывает язык вслед одному из пассажиров.

Через стеклянные двери казино Джастин наблюдал за Сиреной. Ему казалось: она буквально кипит от смеси раздражения и смятения. Да он и сам ощущал себя примерно так же. Небрежно пожав плечами, он тут же себе напомнил — сам все предоставил воле случая. Ведь он мог с той же легкостью проиграть ей это пари.

Джастин медленно крутил в пальцах фишку в двадцать пять долларов, лежавшую в кармане. Кто-то мог заметить, что ему странно везло. «И все же, — подумал он, — было бы гораздо удачливее проиграть последнюю схватку. Если я и Сирена продолжим встречаться, то моя жизнь изменится, вернее, невероятно усложнится».

Он мог бы отмахнуться от мысли, что Даниэль Мак-Грегор стоит у него за спиной. Такое могло быть, если бы он сумел убедить себя: после страстных встреч с Сиреной в постели он просто потеряет к ней интерес. Но он сам не был в этом уверен. Сирена прочно поселилась в его мыслях и, похоже, стала единственной женщиной в его жизни, которая угрожала навсегда лишить Джастина спокойствия.
Интересно, что Сирена сказала бы, подумал он, если эту авантюру действительно организовал ее отец из своего дома в Хайаниспорте? Улыбка тронула уголки его губ. Она спустила бы с него шкуру и повесила сушиться, решил Джастин. Глядя, как Сирена направляется к выходу, он решил приберечь эту сногсшибательную новость для другого дня.

— Кажется, ты имеешь право улыбаться, — холодно заметила Сирена, закрыв за собой дверь. — Ведь удача полностью на твоей стороне.

Джастин взял ее за руку и в неожиданно учтивой манере поцеловал ее пальцы.

— И я надеюсь, что она еще долгое время не покинет меня. Ты так прекрасна, Сирена!

— Когда я злюсь, — закончила она за него, изо всех сил стараясь не попасть во власть его чар, но все-таки машинально сжала его пальцы. — Не пытайся запудрить мне мозги своими любезными признаниями.

— Давай выйдем на палубу. Нам не повредит глоток свежего воздуха.

— Я согласилась на прогулку. — Они начали подниматься по лестнице. — Но это все, на что я согласилась.

Тут он распахнул дверь, им навстречу ринулся ветер, восхитительно теплый и свежий.

— Смотри, сейчас почти полнолуние. Как прошел твой вечер?

— В казино? Лучше, чем обычно. С весны мы работали в убыток.

— Чересчур много автоматов для мелочи сказываются на прибыли. — Он обнял ее за талию, когда Сирена взглянула на него. — Вы зарабатывали бы гораздо больше за столами, если некоторые крупье были бы более внимательны.

— Сложно сохранить внимательность, когда работаешь по шестьдесят часов в неделю за сущие гроши, — печально заметила она. — Как бы там ни было, люди приходят и уходят. Некоторые люди могут продержаться около полугода, пройдя путь от кассира до крупье. Остальные же работают здесь не более чем два круиза. Как только они обнаруживают, что здесь нет приятных каникул на море, вопреки их ожиданиям, покидают корабль. — Она машинально обняла его за талию, двигаясь с ним в такт. — Это мое любимое время.

— Какое?

— Поздно ночью, когда корабль затихает. Не слышно ничего, кроме шума моря. Если в моей каюте был бы иллюминатор, я не закрывала бы его всю ночь.

— У тебя нет иллюминатора? — Он принялся ритмично поглаживать ее по спине.

— Только у пассажиров и морских офицеров каюты выходят наружу. — Она со вздохом выгнула спину под его прикосновениями, его ладони помогли расслабиться ее уставшим мышцам. — И все же я ни на что не променяю этот последний год. Здесь я словно обрела вторую семью.

— А твоя семья так важна для тебя? — спросил он, думая о Даниэле.

— Конечно. — Сирена склонила голову набок и внимательно посмотрела на него, этот вопрос показался ей странным.

Он тоже наклонил голову таким образом, что ее губы почти коснулись его подбородка.

— Не делай так, — пробормотала она.

— Как? — И это слово нежно и тихо прошелестело вокруг ее приоткрытых губ.

— Ты прекрасно знаешь как. — Она отодвинулась от него к заграждению, положила руки на деревянные перила и спокойно начала говорить: — Моя семья всегда — самая важная часть моей жизни. Привязанность иногда бывает очень сильной и причиняет неудобства, но она необходима любому человеку. А как у тебя?

Сейчас Сирена не осознавала, насколько прекрасно и непостижимо загадочно выглядит: мягкие изгибы ее тела скрыты и одновременно подчеркнуты мужским смокингом, растрепанные от ветра волосы надо лбом, остальные собраны в аккуратный пучок. Она откинула голову назад, и лунный свет придавал светящийся, мраморный оттенок ее коже.

Джастин изо всех сил старался не потерять нить разговора, он встал напротив нее.

— Моя семья… у меня есть сестра. Диана, на десять лет младше меня; мы никогда не были близки.

— А твои родители?

— Они умерли, когда мне было шестнадцать лет. Диану забрала к себе тетя. Я уже лет двадцать ее не видел.

Сирена с трудом подавила в себе внезапно вспыхнувшее сочувствие к нему и порывисто воскликнула:

— Но это ужасно!

— Тетя никогда не одобряла мою профессию, — коснувшись пуговиц на пиджаке Сирены, откликнулся он. — Хотя она никогда не спрашивала, откуда берутся деньги на воспитание Дианы. Мое вмешательство лишь навредило бы сестре.

— Какое имеет право твоя тетя одобрять или не одобрять? — резко спросила Сирена, настолько возмутившись этой несправедливостью, что не заметила, как ловко он расстегнул одну пуговицу на ее пиджаке. — Это же твоя сестра.

— Тетя твердо уверена, что карточная игра — работа дьявола. Она образец безупречного поведения, именно так ведут себя родственники с французской стороны семьи.

Сирена покачала головой в изумлении от его логики:

— А кто ты?

— Блэйд. — Он пристально посмотрел ей в глаза и твердо произнес: — Из команчей.

Его лицо оказалось совсем близко, гораздо ближе, чем ей казалось. И хотя она ощущала, как ветер холодит ее кожу сквозь тонкую ткань блузки, Сирена все еще не понимала, что ее пиджак расстегнут. У нее захватывало дух от его взгляда. Неужели в его словах прозвучала угроза или всему виной ее воображение?

— Мне следовало догадаться, — выдавила она из себя. — Да, это твои глаза сбили меня с толку.

— У меня есть французская и валлийская кровь. Отец был чистокровным валлийцем, а мать происходила от союза воина из племени команчей и дочери французских колонистов. — Медленно, не сводя с нее пристального взгляда, он стянул с нее галстук.

Сирена хотела сказать что-нибудь резкое, но к горлу подступил ком, и она не пошевелилась.

— Семейная легенда повествует, как один из моих предков увидел на берегу ручья девушку с золотыми волосами. Рядом с ней стояла корзина с бельем, девушка стирала и что-то напевала. Он был свирепым воином, ведь защищал свою землю, потому убил много ее соотечественников. Увидев, он возжелал ее. И овладел ею.

— Но это же варварство, — еле сумела произнести она и почувствовала, как внезапно пересохло в горле.

— Он украл ее из семьи… А через несколько дней она вонзила нож в его плечо, хотела сбежать. — Джастин принялся медленно расстегивать пуговицы ее блузки. — Но, увидев его кровь на своих руках, она вдруг остановилась, осталась с ним, вылечила и подарила ему зеленоглазых сыновей и дочерей.

— Иногда сложнее остаться, чем воспользоваться ножом.

Джастин улыбнулся и заметил: ее взгляд спокоен, несмотря на дрожь в голосе.

— Он нарек ее именем, которое переводится как Золотая Награда, и больше никогда не смотрел на других женщин. Потому в моей семье существует традиция: если кто-то из наших мужчин видит женщину с золотыми волосами, которую желает, он получает ее.

Джастин внезапно приник к ее губам, стремительно увлекая в водоворот страсти. Он запустил ладони в ее густые волосы, и шпильки из прически посыпались вниз, крутясь на ветру, прямо в океанские волны. Сирена изо всех сил вцепилась в его плечи из-за страха тоже упасть в темную, бурную воду. Именно так она себя чувствовала в тот момент, представляя картину: абсолютно беспомощная, стремительно летит с высоты в неизвестность. Ее сердце бешено забилось еще за мгновение до того, как он коснулся ее груди. Это прикосновение его твердой плоти к ее нежной плоти могло решить судьбу и мужчины, и женщины.

Со стоном она еще крепче вцепилась в его плечи, словно в спасательный трос, а спокойное море внезапно сделалось бушующим. Забыв о ее хрупкости, нежности и здравом смысле, он сжал ладонью ее грудь. Ни один мужчина прежде не осмеливался так к ней прикасаться, возможно, именно поэтому она позволила. Он не спрашивал разрешения, не пытался соблазнить нежными словами. Эта сила захватила их обоих, старый как мир импульс возник между мужчиной и женщиной. Такому невозможно противиться.

Ее тело трепетало в ожидании его ласк, мысли путались, но тело помимо ее воли демонстрировало ему, чего хочет. Безумные, безжалостные его поцелуи на ее шее лишь заставляли желать большего. Теплый океанский ветерок подобно пламени еще сильнее разжигал. Она глубоко вдохнула влажный воздух, который тут же опалил ее внутри.

Мужская ладонь сжимала ее грудь, сминала, изводила ее тело сладкой пыткой, а другая ладонь скользнула вверх по ее обнаженной спине, по позвоночнику. От легкого нажатия его пальца у нее подкосились ноги. Она вскрикнула, выгнулась навстречу ему, и волны невероятного наслаждения накатили на нее с небывалой силой.

— Нет. — Голос Сирены прозвучал слабо, словно откуда-то издалека. — Нет, не надо.

Джастин приник губами к ее губам, заглушая страстным поцелуем ее слабые протесты. Ее губы слишком хотели этого поцелуя, чтобы внимать отчаянным предупреждениям здравомыслия. Она ответила на поцелуй, наслаждаясь легким соленым привкусом брызг на его губах. Теперь волшебные пальцы этого мужчины полностью подчинили ее тело его воле. Она на все согласится, лишь бы он не переставал прикасаться к ней. Сирена притянула его ближе к себе, не замечая, что его волосы вдруг стали влажными.

Теперь он прижался губами к ее шее, она не смогла сдержаться и выдохнула его имя. Сирена не чувствовала прохладных капель на лице, вся во власти ощущений от его рук и губ. А затем она оступилась, когда они отодвинулись от перил. Ослабев от желания, Сирена прислонилась к желанному мужчине, а он ласково поглаживал ее волосы.

— Ты совсем вымокла, — ласково прошептал Джастин, но не мог остановиться и продолжал прикасаться губами к мокрой короне ее волос, наслаждаясь их ароматом. — Давай зайдем внутрь.

— Что? Пошел дождь? — Сирена изумленно открыла глаза, прохладные капли немного привели ее в чувство, и она покачала головой с ощущением, будто ее внезапно разбудили хлесткой пощечиной. — Мне… мне…

— Надо поспать, — закончил он. Джастин вдруг понял: он подобрался слишком близко и, как маньяк, едва не овладел ею прямо на палубе.

— Да, уже очень поздно. — Дождевые капли стекали по обнаженной коже, Сирена запахнула пиджак. Ее обескураженный взгляд по-прежнему был затуманен, когда она оглядела палубу. — И идет дождь.

Ее хрупкая беззащитность заставила Джастина желать эту девушку очень сильно. Теперь он понимал: нельзя так овладевать ею. Он засунул руки в карманы и сжал кулаки. «Чертов Даниэль Мак-Грегор! — яростно подумал он. — Хитрый шотландец подстроил западню, воспользовался великолепной приманкой». Если бы Джастин овладел Сиреной прямо сейчас, это, скорее всего, разрушило бы его дружбу с человеком, к которому он искренне привязался. А если нет, он будет все так же сходить с ума от желания к этой девушке. Но если подождать… что ж, он же игрок и знает цену риску.

— Спокойной ночи, Сирена!

Она еще некоторое время нерешительно стояла на одном месте, не понимая, внять голосу разума или же упасть в его объятия, отдавшись во власть безумия.

— Спокойной ночи, Джастин! — Сирена быстро пошла прочь, понимая: надо торопиться, ведь ей будет достаточно одного краткого мига, чтобы изменить решение.

Глава 4
Сирена выбрала веранду на корме в надежде, что там никого не окажется. Оставшиеся на корабле люди, скорее всего, предпочли позагорать на просторной площадке перед бассейном, рядом располагались обычный бар и гриль-бар. А большинство пассажиров наслаждались видами Сан-Хуана, прогуливались по вымощенным кирпичом улицам в исторической части города, рассматривали крепости, издали фотографировали горы. И если кто и вернется на корабль в течение дня, едва ли нарушит ее уединение на корме.

Она едва не проспала назначенного времени для помощи Дейлу в подсчете вчерашней выручки казино. Сирена забылась сном только на рассвете и потому поспала лишь четыре часа перед звоном будильника. После окончания утренних дел она устроилась на корме под полуденным солнцем, намереваясь изгнать усталость из своего тела.

Сирене не хотелось снова возвращаться к размышлениям, не дававшим ей покоя в тихие предрассветные часы. Она понимала: слишком утомлена, чтобы обдумывать события прошлого вечера.

Только она растянулась в шезлонге, прежние мысли снова вихрем закружились в голове. Что же такое начинало с ней происходить каждый раз, когда Джастин касался губами ее губ? Но что бы это ни было, Сирена поклялась — больше не допустит повторения своих ошибок, не поддастся собственному тяготению. Что же в Джастине такого, что неумолимо влекло к нему, прямо к краю чего-то неизбежного и непостижимого? И каждый раз ей было все труднее остановиться.

Сирена опустила бретельки купальника и откинулась назад. Гораздо умнее, решила она, раз и навсегда серьезно обдумать ситуацию, чем ходить вокруг да около, мучиться сомнениями. У клана Мак-Грегоров была одна семейная черта, передающаяся из поколения в поколение, — они были реалистами, всегда встречали проблемы с высоко поднятой головой и делали все для их устранения. «Быть реалистами! — с улыбкой подумала Сирена. — Следовало сделать нашим семейным девизом».

А сейчас проблемой был Джастин Блэйд.

Он был опасно привлекателен. Очень опасен — сделала вывод Сирена. Его привлекательность сразила ее в то самое мгновение, как она увидела его, и по-прежнему не потеряла для нее своей силы. «И дело заключается не только в его внешности, — думала она, надевая солнечные очки. — Внешность не самое главное. Дело в силе, мужественности, в легко читаемой властности этого человека». Три прекрасных качества влекли ее, вызывали непреодолимое желание бросить ему вызов как противнику. Несомненно, сочетание таких качеств было неотразимо притягательным для сильной и умной женщины.

Нравится ли он ей? Сирена машинально фыркнула, но затем погрузилась в раздумья. Ну, снова спросила она себя, нравится ли? Ответ пришел вместе с воспоминаниями о приятном дне в Нассау, об их веселой шутке в казино, о той естественности и легкости, с которой ее рука лежала в его ладони. «Возможно, он действительно мне нравится, — смущенно подумала Сирена. — Совсем чуть-чуть». Но она решительно поправила очки на носу и закрыла глаза, понимая, что это не самое важное. А самое важное заключалось в том, как сложатся дальше их отношения, как вести себя с ним оставшиеся пять дней.

Она не могла прятаться от него. И даже если у нее появилась бы возможность притаиться и не показываться ему на глаза, гордость никогда этого не позволила бы Сирене. Нет, она должна общаться с ним… и с самой собой. Мысль — какое-то время провести с ним и узнать его немного лучше — уже не казалось ей такой безопасной. И если честно, Сирена была вынуждена признать: с самого начала понимала, что рядом с Джастином Блэйдом невозможно чувствовать себя в безопасности. Она снова принялась вспоминать все события с момента их знакомства. «Однако это абсолютно ничего не решало», — подумала она и перевернулась на живот.Ей осталось провести на борту «Праздника» всего несколько дней. Потом она надолго отправится домой и останется безработной. Девушка зашевелилась и постаралась удобнее устроиться на толстых пластиковых прутьях. Сейчас ей предстояло подумать, что делать дальше в жизни, а не морочить себе голову случайным знакомством с путешествующим по свету карточным игроком. Все дело в том, пришла к выводу Сирена, что она сама позволяла себе постоянно думать о нем. Теперь, когда она призналась самой себе, что считает Джастина привлекательным и интересным мужчиной, эту историю следует привести к логическому завершению.

Ее линия поведения должна быть проста — обходиться с ним как с любым другим пассажиром корабля. Вежливо и дружелюбно. И тут же, роняя солнечные очки на палубу, немного поправила себя: лучше все-таки не слишком дружелюбно, больше никаких посторонних пари, твердо добавила про себя Сирена и закрыла глаза. Этому мужчине просто феноменально везло.

Солнце было таким ласковым, а на палубе так тихо и спокойно, что Сирена просто не хотела думать о предстоящих трудностях. Девушка подложила руки под голову и уснула.

Тепло и спокойно — такие ощущения нахлынули во сне. Ей снилось, что, обнаженная, она плывет на плоту, а солнце ласкает ее кожу, и от этого приятного видения с ее губ сорвался тихий вздох удовольствия. Она могла бы не задумываясь до бесконечности плыть так по морским волнам. Сирена испытывала радость полной свободы, нет, скорее одиночества. Она оказалась совсем одна посреди синего моря, а такое возможно и в густых зеленых джунглях. В таком потаенном, одиноком месте, где нет места ограничениям и препятствиям. И там солнце ласкало бы ее тело, словно руки любовника.

Она чувствовала, как эти прикосновения дарят жаркое, сонное наслаждение… неторопливые пальцы солнечных лучей… Лениво возбуждающие… нежно соблазняющие…

От легкого прикосновения крыльев бабочки к уху на ее губах появилась легкая улыбка. Сирена замерла, боясь вспугнуть бабочку. Такая нежная, она порхала около ее щеки, словно вокруг бутона ароматного цветка. В последний раз бабочка взмахнула крылышками и тихо прошептала ее имя.

«Как странно, — подумала Сирена, тихо застонав от удовольствия, — бабочка знает мое имя». Откликаясь нежным прикосновениям бабочки к ее спине, Сирена заставила себя открыть глаза и посмотреть, какого цвета эти удивительные крылья. Но увидела перед собой зеленые глаза Джастина.

Несколько мгновений Сирена в замешательстве смотрела в его глаза, слишком удовлетворенная, чтобы смущаться.

— А я думала, ты бабочка, — пробормотала она и снова закрыла глаза.

— Неужели? — Джастин с улыбкой снова коснулся губами уголка ее губ.

Она лениво вздохнула:

— А как ты здесь оказался?

— Где? — Ему нравилось, как она выгибалась под его прикосновениями, и Джастин продолжил поглаживать ее спину.

— Здесь, ты тоже приплыл на плоту? — пробормотала Сирена.

— Нет. — По ее участившемуся дыханию, по взгляду потемневших, затуманенных глаз он понял — она в мире грез и не совсем ясно представляет происходящее, а потому может уступить ему. Такая беззащитность пробудила в нем желание овладеть ею и одновременно защитить. Пока два желания отчаянно боролись в его душе, Джастин нежно поцеловал ее в обнаженное плечо. — Ты спала.

Для Сирены это уже не имело значения, ведь восхитительные, нежные ласки продолжились и наяву.

— О! Это так приятно.

Джастин медленно провел кончиком пальца вниз по ее спине:

— Это так.

От его прикосновения по ее телу пробежала быстрая и сильная дрожь нарастающего возбуждения. Сирена резко открыла глаза:

— Джастин?

— Что?

Сирена мгновенно проснулась и резко приподнялась на локтях:

— Что ты здесь делаешь?

Его взгляд на мгновение остановился на узкой полоске ткани, едва прикрывавшей ее грудь.

— Ты уже спрашивала меня об этом. С такой нежной кожей нельзя лежать на открытом солнце безо всякой защиты. — Он осторожно принялся втирать в ее кожу на спине солнцезащитный крем.

Когда его пальцы неожиданно сдавили ее поясницу, у Сирены перехватило дыхание.

— Прекрати! — потребовала она и разозлилась на дрожь в своем голосе.

— Ты очень чувствительна, — констатировал он. — Как жаль, нам никак не удается оказаться в подходящее время в подходящем месте.

Желание с новой силой вспыхнуло в ее потемневших и расширившихся глазах, хотя она изо всех сил пыталась справиться с собой.

— Джастин, я хочу немного отдохнуть. Сегодня утром мне пришлось очень рано встать, а казино откроется вечером, как только мы отплывем из порта. — Тут Сирена увернулась от его руки, едва не забыв придержать лифчик от купальника, затем тщательно завязала на шее завязки. Вытянувшись в шезлонге, она сказала: — Хоть немного вздремну.

— Мне надо поговорить с тобой. — Джастин сидел рядом с ней, а затем встал и некоторое время покачивался с носка на пятку.

— Да я не хочу сейчас разговаривать… — Она осеклась, окинув медленным взглядом его длинные мускулистые ноги, стройные бедра в коротких черных шортах и сильный торс. Это тело буквально источало силу, мощь и стремительность. Сирена торопливо отвела взгляд, устроилась удобнее в своем шезлонге и снова нацепила на нос солнечные очки. — Почему бы тебе не отправиться на экскурсию в Сан-Хуан, как другие пассажиры?

— У меня есть одно ценное предложение.

— Не сомневаюсь.

Без приглашения Джастин уселся на край шезлонга, слегка оттолкнув ее ноги в сторону.

— Деловое предложение.

Сирена отодвинула ноги подальше, чтобы случайно не коснуться его тела и снова ощутить странное и приятное волнение.

— Меня не интересуют твои деловые предложения. Выбери себе другой шезлонг.

— А разве на вашем корабле нет правил вежливого отношения команды к пассажирам?

— Иди пожалуйся на меня, — предложила Сирена. — Все равно это моя последняя неделя на работе.

— Именно поэтому я и хотел с тобой поговорить. — Джастин выдавил на ладонь немного солнцезащитного крема и осторожно провел рукой по ее бедру.

— Джастин!

— Хорошо. — Он улыбнулся от ее разъяренного вида. — Я хотел привлечь твое внимание.

— Если ты сейчас же не оставишь меня в покое, я врежу тебе по носу, — раздраженно заявила она.

— Тебе всегда так нелегко сосредотачиваться на деловых разговорах? — мягко спросил Джастин.

— Нет, если разговор действительно серьезный.

— Тогда у нас не должно возникнуть проблем.

Сирена разглядывала его сквозь затемненные очки и вдруг заметила изогнутый белый шрам на его боку.

— Похоже, когда-то ты влип в неприятную историю, — заметила она с холодной улыбкой. — Подарочек от ревнивого мужа?
— Это был ненормальный с ножом. — Ответ прозвучал холодно и безразлично, в тон вопросу.

Внезапно Сирену пронзила острая боль сожаления. У нее перехватило дыхание, стоило ей представить, как острый клинок вонзается в его тело.

— Я сморозила глупость. Прости. — Она снова взглянула на шрам, мучаясь от легкомысленных слов, так некстати сорвавшихся с ее губ. — Должно быть, это было очень больно.

Джастин вспомнил две ужасные недели в полузабытьи, тюремную больничную палату, бесконечные лекарства и болезненные перевязки.

— Это было давно.

— А что произошло? — Сирена не могла удержаться от расспросов, возможно, потому, что потайная часть ее души по какой-то непонятной причине разделяла его боль.

Несколько мгновений Джастин внимательно смотрел на нее. Он не хотел рассказывать ту историю. За пятнадцать лет он почти не вспоминал о ней. И все же, подобно шраму, она навсегда осталась в его душе. Лучше Сирене узнать об этом сейчас от него. Полотенцем он медленно вытер руки.

— Это произошло в баре в Восточной Неваде. Один из завсегдатаев отказался находиться под одной крышей с индейцем. Я хотел допить свое пиво и предложил ему поискать другую крышу. — Мрачная улыбка тронула уголки его губ. — Тогда я был молод и с радостью ввязывался в драку. Когда человеку восемнадцать, с помощью кулаков можно избавиться от множества переживаний.

— Но ведь это оказалась не совсем обычная драка, — пробормотала она.

— Ситуация часто выходит из-под контроля, когда в дело замешан алкоголь. Он был пьян и ужасно зол. — Джастин машинально провел кончиком пальца по поверхности шрама. А ему-то казалось, что он уже много лет назад избавился от этой привычки. — Все началось довольно предсказуемо: крики, пинки, удары кулаками, а затем он вдруг выхватил нож. Вероятно, он слишком опьянел и не совсем осознавал свои действия, вот и вонзил в меня нож.

— О господи! — Сирена машинально протянула ладонь и коснулась его руки. — Это ужасно. А почему никто не вызвал полицию?

На мгновение в его голове мелькнула мысль: несмотря на богатство, великолепное образование и частые путешествия, Сирена жила в каком-то изолированном мире. Хотя, возможно, все перечисленное и стало причиной ее незнания другой стороны жизни.

— Все не так просто, — спокойно ответил он.

— Но он чуть не зарезал тебя ножом, — резонно заметила Сирена, и в ее голосе послышались нотки отвращения. — Его должны были арестовать.

— Нет. — Взгляд Джастина оставался столь же спокойным и невозмутимым, как и его голос. — Я убил его.

При этих спокойных словах рука Сирены вдруг странно обмякла в его ладони. Джастин заметил, как ее глаза расширяются от ужаса за стеклами солнечных очков, и еще почувствовал некоторое отдаление от него. Но в следующую минуту Сирена снова сжала его пальцы и произнесла с едва заметной дрожью в голосе:

— Это же была самозащита.

Джастин промолчал. Ему отчаянно была нужна вот такая простая, безоговорочная вера в его невиновность все то время в больнице, а затем в тюремной камере в ожидании суда. Тогда его изводили ледяной страх и одиночество. И никто не поддержал его. Никто не поделился с ним хотя бы частичкой надежды и веры, которую он утратил в те бесконечно пустые дни. И когда она обеими руками обхватила его ладонь, что-то шевельнулось в глубине его души, что-то давно похороненное на дне. Сердце снова устремилось к жизни.

— Я схватил нож, — продолжил свой рассказ Джастин. — Мы упали. А дальше помню, как очнулся в больнице и узнал, что меня обвиняют в предумышленном убийстве.

— Но ведь это был его нож! — В ее голосе прозвучало возмущение, но в нем не было ни тени сомнения. — Он напал на тебя.

— Но правда не сразу вышла наружу. — Джастин хорошо помнил каждое мгновение ожидания, запах тюремной камеры, лица в суде. Страх и ярость. — Но когда все выяснилось, меня оправдали.

«И сколько еще шрамов осталось у него в душе?» — подумала Сирена и вдруг инстинктивно произнесла:

— Никто не хотел свидетельствовать в твою пользу? Другие люди в баре.

— Я был для них чужаком, — ровным голосом откликнулся Джастин. — И все же под присягой они сказали правду.

— Наверное, это был страшный опыт для юноши. — Сирена попыталась улыбнуться, а Джастин слегка удивился. — Мой отец часто говорит: настоящими мужчинами становятся в тридцать, а то и в сорок лет.

Джастину ужасно захотелось немедленно рассказать Сирене об их знакомстве с Даниэлем, но он взял себя в руки, решив придерживаться первоначального плана. Джастин Блэйд был настойчив.

— Я рассказал тебе об этом, потому что лучше тебе все сразу узнать от меня. Если ты примешь мое предложение, то постоянно будешь слышать обрывки сплетен об этой истории. — Он заметил: теперь она сгорает от любопытства, и это уже было нечто большее, чем простое внимание.

— И что это за предложение? — осторожно поинтересовалась она.

— Работа.

— Работа? — переспросила Сирена, а затем расхохоталась. — И чем ты собираешься заниматься? Хочешь создать плавучее казино, где я буду крупье?

— Я предлагаю более надежное и стабильное занятие, — негромко произнес Джастин, опустив глаза. — Достаточно ли прочны эти тоненькие завязки твоего купальника?

— Достаточно. — Сирена не стала дергать бретельки, чтобы проверить их надежность. — Почему ты прямо не скажешь, что у тебя на уме, Джастин? Честно…

— Хорошо. — Веселые искорки внезапно погасли в его глазах. Они посерьезнели. — Я наблюдал за твоей работой. Ты — настоящий профессионал. И не только хорошо разбираешься в карточных играх, но и в людях. Ты быстро понимаешь, кто есть кто, и за твоим столом всегда полно игроков, в то время как другие столы часто пустуют. Кроме того, ты знаешь, как вести себя с игроком, если он раздражен своими картами или слишком много выпил. В общем, — добавил он все тем же бесстрастным тоном, — у тебя есть свой особенный стиль.

Сирена все еще не понимала, к чему он клонит, и не хотела расслабляться в ответ на его комплименты.

— И что? — Она слегка прищурилась.

— Я могу найти достойное применение человеку с твоими талантами. — При этом выражение его лица нисколько не изменилось. Джастин просто наблюдал за ее реакцией на свои слова.

Как показалось Сирене, так должен был выглядеть его отчаянный предок, похитивший когда-то белую женщину. Сдвинув солнечные очки на макушку, Сирена пристально посмотрела ему в глаза и поинтересовалась:

— И что это за применение?

— Управлять моим казино в Атлантик-Сити. — Он с удовлетворением заметил, как на ее лице появляется недоверие.

— Тебе принадлежит казино в Атлантик-Сити?

Едва заметно шевельнувшись, Джастин легким движением положил руки на колени:

— Да.
Сирена в задумчивости окинула его взглядом прищуренных глаз. Он весело предположил: на этот раз ее будет не так-то легко убедить, нужны будут еще усилия. Но Сирена вдруг медленно вздохнула.

— «Команчи». Одно казино в Вегасе, другое, кажется, в Тахо, — пробормотала она и закрыла глаза. Итак, назойливый игрок оказался очень богатым и успешным бизнесменом. — Я должна была догадаться.

Ее реакция еще больше развеселила его, и Джастин успокоился. Несколько дней назад в Нассау он впервые захотел предложить ей работу. Затем это стало частично капризом, частично деловым проектом. Но теперь, внимательно разглядывая ее тонко очерченное и волевое лицо, он вдруг понял: здесь скрывается нечто гораздо большее, придется с этим считаться, как уладятся все вопросы.

— Перед отъездом я как раз уволил своего управляющего, — продолжал Джастин, не дожидаясь, когда Сирена снова откроет глаза. — Возникли проблемы с выручкой.

Она тут же открыла глаза с вопросом:

— Он обманул тебя?

— Попытался, — мягко поправил ее Джастин. — Мои служащие меня не обманывают.

— В этом я не сомневаюсь. — Сирена подтянула к себе колени, чтобы случайно не прикоснуться к нему, и обхватила их руками. — Почему ты хочешь, чтобы я на тебя работала?

У Джастина появилось неприятное предчувствие — она догадалась, что за его предложением работы скрывается нечто большее, хотя он и сам еще не был полностью уверен в причинах своего решения. Он лишь хотел появления ее в своем кругу, где мог бы видеть ее и… прикасаться к ней.

— Я уже все объяснил, — просто ответил он, и, как ему этого ни хотелось, следовало вести себя осторожно и не дотрагиваться сейчас до нее.

— Если ты владеешь тремя успешными отелями…

— Пятью, — поправил он.

— Пятью. В таком случае я просто не представляю, как человек вроде тебя может вести дела, повинуясь импульсу. Да и вообще жить, повинуясь импульсу. Ты прекрасно знаешь: работа управляющего казино сильно отличается от работы крупье на круизном лайнере. У тебя наверняка игровых столов вдвое больше, чем у нас на корабле, а наша выручка — мелочь по сравнению с выручкой твоего казино.

Джастин улыбнулся:

— Это правда. Но если ты считаешь, что не справишься…

— Я не говорила, что не справлюсь, — огрызнулась она, а затем мрачно нахмурилась. — Ты очень умен, не так ли?

— Подумай об этом, — предложил Джастин, сцепив свой палец с одним из ее изящных пальцев. — Ты сама говорила, пока не решила, чем займешься после возвращения из круиза.

Пока еще не решила, подумала Сирена. У нее возникали смутные мысли об открытии собственного казино, она по-прежнему этого хотела. А разве помешает сначала работа управляющим и дополнительные знания об этом бизнесе?

— Надо подумать, — медленно произнесла Сирена, не замечая, как Джастин медленно ласкает концом своего большого пальца ее палец.

— Отлично. Мы можем пообедать в Сан-Хуане и обсудить подробности. — Он поднял руку и неторопливо вытащил шпильку из ее волос, бросил первую шпильку и вытащил следующую.

— Немедленно перестань! — Сирена раздраженно схватила его за руку. — Каждый раз, как мы встречаемся, ты вытаскиваешь шпильки из моих волос. Так у меня ни одной не останется к концу круиза.

— Мне нравится, когда у тебя распущены волосы. — Он провел пальцами по наполовину рассыпавшемуся пучку ее волос и торопливо вытащил остальные шпильки. — Увлекательно смотреть, как они падают тебе на плечи.

Отбросив его руку, Сирена торопливо вскочила. Когда он начинал говорить в таком тоне, разумнее всего держаться от него подальше.

— Я не стану с тобой обедать в Сан-Хуане. — Она схватила тунику, которую надевала поверх купальника. — И я сто раз подумаю, прежде чем принять твое предложение.

— Боишься? — Джастин одним гибким, кошачьим движением поднялся на ноги.

— Нет. — Она спокойно выдержала его взгляд, чтобы Джастин понял: это чистая правда.

— Отлично! — Любуясь ее упрямым лицом, он обхватил ее затылок ладонями. Он не сомневался: она легко совладает со своими страхами. — Но советую тебе пару дней подумать над моими словами. Это деловое предложение, и оно никак не влияет на наши любовные отношения.

Его ладони слегка массировали ее затылок, усыпляли бдительность Сирены, ей хотелось расслабиться и ни о чем не думать. Но от его слов ее глаза гневно заблестели.

— Мы не любовники.

— Но мы станем любовниками, — откликнулся он и придвинулся ближе. — Очень скоро. Мы с тобой оба относимся к тем людям, Сирена, которые берут то, что хотят. А мы хотим друг друга.

— Почему бы тебе немного не умерить свое эго, Джастин? Ты начинаешь все усложнять. — Когда его ладонь коснулась ее скользкой от крема спины, чтобы прижать ее к себе, Сирена сжалась, не желая бороться, но и не уступать.

— Настоящие игроки верят в судьбу.

И хотя она по-прежнему прямо и гордо держала спину, он почувствовал мягкую округлость ее груди, касающейся его тела. Их разделяла лишь тонкая ткань. Наклонив голову, он принялся покусывать ее за щеку.

— Ты столь же азартна, как и я, Сирена Мак-Грегор. Мы оба должны играть теми картами, что нам раздала судьба.

Сколько еще она сумеет противостоять этому сладкому голосу и умным речам? Сирена уже ощущала бешеное биение собственного сердца и коварную слабость, растекавшуюся по всему телу. Если бы она стала сопротивляться, то проиграла бы. Возможно… Девушка понимала — затуманиваются остатки ее разума — и из последних сил попыталась разорвать шелковые путы соблазна. Кажется, на этот раз следует сыграть по его правилам и получить приз. Борясь с собственными желаниями, она серьезно рисковала.

Медленно и нежно она провела ладонями по его обнаженной спине, слегка царапая ногтями его кожу. Когда он прижался губами к ее шее, у Сирены едва не подогнулись колени, но она сильно прикусила нижнюю губу. Боль должна помочь ей сохранить самообладание. Прильнув к нему, Сирена потерлась о его тело, а ее пальцы тем временем нежно ласкали его затылок. Их сердца бешено колотились в унисон.

Он жадно искал ее губы, но Сирена старалась повернуться так, что его поцелуи покрывали все ее тело, но не попадали на губы. Стоило бы только ему поцеловать ее, захватить в плен ее губы, Сирена потеряла бы себя. Его прерывистое дыхание бушевало над ее ухом, и она застонала в ответ. Сирена зажмурила глаза, изо всех сил противясь своим ощущениям, которые ему без труда удавалось в ней вызвать. Она прижалась губами к его шее, убеждая себя — это необходимо для следующего шага в их игре. Ее силы не угаснут от притягательного запаха мужской кожи, от ощущения напряженных мускулов, отзывающихся на ее прикосновения. В этот раз, пообещала себе Сирена, она поставит его на колени.

Она услышала его стон, почувствовала, как по его телу пробежала легкая дрожь, когда он крепко прижал ее к себе. Пораженная своей неожиданной властью, Сирена прижалась к нему, не в силах радоваться своей победе. Он что-то тихо прошептал на непонятном ей языке, а затем зарылся лицом в ее волосы.
Сердце требовало, чтобы она оставалась на месте и продолжала прижиматься к его теплому телу. И как она могла себя так восхитительно чувствовать, если этот человек ей совсем не подходил? Если ее тело не предназначено ему, то почему они готовы слиться воедино? Если ее губы не предназначались ему, почему начинали пылать при одном лишь воспоминании о его поцелуях?

Нет. Сирена сумела совладать с собой, пока слабость полностью не захватила ее в плен. Она не позволит желанию… или мужчине управлять собой.

Сирена резко отшатнулась, понимая: ей удалось вырваться лишь потому, что она застала его врасплох. Девушка медленно наклонилась и подняла упавшую тунику. Молча Сирена принялась натягивать ее через голову. И эта краткая передышка позволила ей успокоиться, прежде чем снова встретиться с его взглядом.

В его глазах сверкало желание, бушевала безумная страсть, от этого ее сердце болезненно сжалось. И еще она заметила его осторожность, поэтому почувствовала себя увереннее, догадавшись, что к столкновению чувств он готов не больше, чем она. Значит, у нее появилось преимущество.

— Если я когда-нибудь решу заняться с тобой любовью, ты об этом обязательно узнаешь. — Спокойно произнеся эти слова, Сирена повернулась и ушла, не обернувшись. Ее колени дрожали.

Джастин смотрел ей вслед. Он мог бы схватить ее и вернуть, подумал он, мог бы затащить ее в свою каюту и беспрепятственно овладеть ею, мог бы послать к черту весь этот план с игрой и удовлетворить пожирающий его изнутри голод. Если бы хоть раз он по-настоящему остался бы с ней наедине… Джастин с трудом разжал кулак. Глупо позволять эмоциям руководить своими поступками. Эту истину он усвоил много лет назад и впервые из-за этой девушки позабыл о ней.

Он наклонился, подобрал бутылочку с солнцезащитным кремом, которую Сирена оставила рядом с шезлонгом. Ее явно заинтриговало его предложение, подумал Джастин, закручивая крышку бутылочки. И хотя Сирена могла отказаться от его предложения, он сумел заинтересовать ее. Целый год выполняя чужие приказы и следуя чужим правилам, она, несомненно, с удовольствием воспользовалась бы возможностью руководить и устанавливать собственные правила. Насладившись сегодняшней победой, Сирена поспешит с легкостью подчинить его своей воле. Он рассчитывал: кровь Мак-Грегоров возьмет свое, и Сирена просто не устоит перед такой перспективой.

Медленная улыбка тронула его губы. Джастин, как и Сирена, никогда не мог устоять перед вызовом. Он предложил достойную возможность, подумал Джастин. И теперь будет терпеливо ждать ответа.


В утреннем полумраке крохотной каюты Сирены неожиданно раздался телефонный звонок. Она принялась шарить в темноте в поисках будильника. Не найдя, неловко схватила телефонную трубку, та выскользнула из рук и, падая, щелкнула ее по телу.

— Вот черт!

— Доброе утро, малышка!

Сонно потирая ушибленное место, Сирена прижала трубку к уху:

— Папа?

— Как дела в открытом море? — раздался в трубке такой громкий голос, от которого она невольно вздрогнула.

— Я… гм… — Проведя кончиком языка по зубам, Сирена отчаянно пыталась проснуться.

— Ну, давай же, дочка, говори.

— Папа, сейчас… — Она включила будильник и вгляделась в загоревшийся в темноте циферблат. — Сейчас нет и шести утра.

— Хороший моряк встает на рассвете, — сообщил Даниэль.

— Угу. Спокойной ночи, папа!

— Твоя мама хочет знать, когда ты вернешься домой?

И хотя ей ужасно хотелось спать, Сирена не смогла сдержать улыбки. Анна Мак-Грегор никогда не была матерью-наседкой в отличие от отца…

— Мы прибудем в Майами в субботу после полудня. В воскресенье надеюсь уже быть дома. Ты собираешься встречать меня с оркестром?

— Ха!

— Наш повар-шотландец будет играть на волынке?

— Ты всегда была дерзкой, Рена. — Даниэль хотел казаться строгим, но вместо этого в его голосе прозвучала гордость за дочь. — Мама хочет знать, хорошо ли тебя кормят?

Сирена с трудом подавила рвущийся наружу смех.

— Каждую неделю нам выдают большую буханку ячменного хлеба, а по воскресеньям — солонину. А как мама?

— Отлично. Она уже уехала в больницу, надо снова кого-то там разрезать.

— А как Алан и Кейн?

Даниэль резко откликнулся:

— Разве мы их видим? Твоя мама очень переживает из-за того, что ее дети совсем забыли своих родителей. И ни один внук не прыгает у нее на коленях.

— Мы действительно невнимательные, — согласилась Сирена.

— Вот если бы Алан женился на той хорошенькой дочери Джадсонов…

— У нее ужасная утиная походка, — безжалостно напомнила Сирена. — Алан сам выберет себе жену, когда будет готов.

— Ха! — снова воскликнул Даниэль. — Он по самую макушку в дипломатических делах. А Кейн гоняется за каждой юбкой, хотя давно уже пора остепениться. Ты же плаваешь по морям и океанам на какой-то лодке.

— На корабле.

— Неужели твоя бедная мать не дождется внуков? — Тяжело вздохнув, он прикурил одну из своих толстых сигар, от которых Анне так и не удалось отучить мужа.

— Ты разбудил меня в шесть утра для того, чтобы прочитать лекцию о продолжении рода Мак-Грегоров?

— Не стоит относиться к этому пренебрежительно, малышка. Наш клан…

— Я не отношусь к этому пренебрежительно, — заверила Сирена отца, желая избежать долгих и страстных разглагольствований. — И я собираюсь немного побыть дома, так что скоро ты сможешь начать распинать меня.

— Это что еще за разговоры? — грозно спросил он с обидой. — Зря я не шлепал тебя в детстве.

— Ты самый лучший в мире отец, — мягко заверила его Сирена. — Я куплю тебе ящик виски в Сент-Томасе.

— Что ж, ладно. — Довольный ее словами, он смягчился, а затем вспомнил об еще одном обещанном ящике виски и о главной цели столь раннего звонка. — Не познакомилась ли ты с каким-нибудь интересным человеком в этом круизе, Рена?

— Да я могла бы написать целую книгу. Потом буду скучать по команде.

— А как насчет пассажиров? — Даниэль выдохнул густой клуб дыма и попытался продеть ладонь в образовавшееся кольцо. — Попадаются настоящие игроки?

— Время от времени. — Она, как и Даниэль, подумала о Джастине.

— Наверное, вокруг тебя увивается множество мужчин.

Сирена что-то неясно пробормотала и перевернулась на спину. «Один мужчина уж точно», — подумала она.

— Конечно, нет ничего плохого, если в твоей жизни время от времени будет преобладать романтика, — игриво продолжил Даниэль. — Это помогает сохранить бодрость и силы. Настоящему игроку нужен острый ум.

— Тебя обрадовало бы, если бы я сказала, что собиралась сбежать с одним таким человеком?
 С каким человеком? — грозно поинтересовался отец.

— Ни с каким, — твердо ответила Сирена. — А теперь я собираюсь снова лечь спать. Постарайся избавиться от сигаретного пепла до возвращения мамы. Увидимся с тобой и с мамой в воскресенье. И кстати, я люблю тебя, старый разбойник.

— Не забудь хорошенько позавтракать, — приказал он, прежде чем повесить трубку.

Даниэль задумчиво откинулся на спинку своего огромного кресла. «Рена всегда была крепким орешком, — подумал он. — А что до Джастина, что ж, если мистер Блэйд не смог провести пару тропических вечеров в ее компании, значит, он не тот человек, каким я его воспринимал». Даниэль стряхнул пепел с сигары, напомнив себе, что должен уничтожить все следы до возвращения Анны домой.

Черт его подери, если он ошибся в Джастине Блэйде! Даниэль Мак-Грегор хорошо разбирался в людях. Некоторое время он с удовольствием представлял себе темноволосых внуков с фиалковыми глазами. Первым должен родиться мальчик, решил он. И хотя внук не будет носить фамилию Мак-Грегор, и это очень жаль, но все-таки в его жилах будет течь кровь Мак-Грегоров. Родители, скорее всего, назвали бы его в честь дедушки.

В прекрасном настроении Даниэль схватил телефонную трубку: «Раз взялся за дело, следует позвонить и другим своим детям».

Нора Робертс