Что делал ты, дружок?..

ЧТО ДЕЛАЛ ТЫ, ДРУЖОК?..

2023 г.

* * *
Но пишутся стихи, и, Боже мой,
как хорошо и страшно! Как чудесно!
У жизни есть моторчик заводной,
у смерти — прах летучий и безвестный!..

* * *
О, есть наслаждение в том, что язык
туманен, как пасмурный город!
О разном, о важном, о том, что в разы
сложнее электроприбора…

* * *
Стихи, как первый поцелуй,
как первоцвет, как вишни завязь.
Ходили звёзды по селу,
в колодец утром опускаясь.

А мне случайно не спалось,
и, как Роланд певучесть рога,
копну седеющих волос
я у любимой спящей трогал.

Так начиналось волшебство,
и было музыке просторно,
как словно выкованы сто
мечей в огне ревущем горна.

Тогда светало, как в Раю,
и сердце плакало, что счастье
бывает в мире на краю
земли, спасаемой отчасти.

Я говорил: — Поедем в те
места, где горе первозданно...
И как на горней высоте,
мне было холодно и странно.

* * *
Подмокший Чехов принесён с помойки,
и высушен, и, между прочих дел,
прочитан, и поставлен, одинокий,
на полочку. Я долго не хотел
с ним расставаться, словно бы на кухне
с товарищем усталым по судьбе:
— Как думаешь, наверное, припухнет
подбитый глаз? А всё-таки везде,
и смех, и слёзы. — Верно, — отвечает,
в полуулыбку складывая рот,
        и ложечкой позвякивает в чае,
                и булочку французскую берёт.

* * *
Пожалуйста, кузнечик, поиграй
на Страдивари скрипочке бесценной!
Я перестану лексикой обсценной
напоминать, что Бога копирайт
сомнителен, когда на городской
фальшивый человеков муравейник
посмотришь и подумаешь: «Угу,
кузнечик, ты обходишься без денег,
ты не знаком с обманом и тоской».
Кузнечик мой, поющий на лугу,
всё-всё кругом: целительный вербейник,
и пчёлы золотые, и в кювете
хор лягушачий — всё поёт на свете
под это легкокрылое, как ветер,
адажио… Я тоже, может быть, насвистывать могу!

* * *
Торговать ли с упырями
счастьем в белом порошке,
в придорожном лечь бурьяне
с круглой дырочкой в башке,
или сделаться поэтом,
чьи слова разят, как нож, —
всё равно на свете этом
долго, брат, не проживёшь.

Подешевле похоронят —
без молитвы, без креста.
На твоей могиле хроник
станет квасить, а в кустах
будет нежная пацанка
отдаваться за строку
   про четыре возле танка
        трупа… То-то ж дураку
                повезёт…

* * *
Стихи читать ночным светилам,
а не каким-нибудь мудилам
жуликоватым из Лито.
Какое дело им, за что
судьба меня упорно гонит?
Иное дело звёзды — хроник
с распухшей мордой, даже тот
под ними Истину поёт
и мне подмигивает: «Ну-ка,
давай про жисть!» Какая скука
все презентации в СП!
Иное дело о судьбе,
а то задуматься и вовсе
молчать, пока тебя не спросит
Господь: — Что делал ты, дружок?
— Я? Так… я жил, бумаги жёг…

* * *
Ты говоришь: «Да будь оно всё трижды
здесь проклято!» Но ты не прав: мы хнычем,
как лысый бомж: мол, нет сушёной рыбы
к пивасику. С чего бы это нынче?

Ты говоришь, мой друг, что плохо дело,
что жизнь проходит зря, и нет в ней смысла.
Смотри, ночная птица пролетела!
Звезда Капелла над прудом повисла!

Всё происходит в мире не случайно
и радует нам сердце для чего-то.
Сопротивляйся яростно, отчаянно,
вообще, как положил Господь для обормота.
2000 — 2024 г.