еду

Устала бояться перелётов. Нашла Eurocar и двинула из Москвы. До Минска гнали почти пустыми. А там загрузились людьми с чемоданами. Шофёр при галстуке, предупредительный, на заправках невзрачный суп и тётеньки в белых халатах с жетонами в душ. Автобус в Польше. Деревушка с велодорожками, клумбы и скорые в работе пани из кафе. Знают, что любят русские и ждут. Двум парням с Урала оказалось дорого. Просят кипятка для доширака. Они математики и увозят свои светлые головы подальше от альма-матер. На границе с Германией как в последний раз жены обнимают своих мужей. Те будут вкалывать изо всех сил. Как там? Польские сантехники не нужны в Британии? Со мной рядом тараторит девушка лет восемнадцати: я знаю, я сама, не волнуйся, я найду, получится, мам. Во Францию за счастьем. На паркинге, в районе Франкфурта, сухощавый ахеменид накалывает на прут с остриём упавшие листья. Методично и обреченно. А в Дюссельдорфе ромашки и колокольчики огораживают лентой. Грете Тунберг всего год. Пышка из Ростова целится в Аликанте. Сначала официанткой, а там посмотрит. Бельгию-Голландию проехали ночью. Париж маячил башней, там многие сошли. В Биаррице старая мадам, увидев африканца, демонстративно надушила воздух вокруг себя и завалилась в кресло. Один до невозможности наш в трениках и майке спустился в туалет и вышел преображенным - в холщовом костюме цвета слоновой кости, с голливудской улыбкой и не понятно откуда взявшейся вальяжностью. Почему-то решил мне поведать, что в Испании строит магазины для Louis Vuitton. Вот и Мадрид. За сто пятьдесят баксов и пятьдесят шесть часов «лёта».