Озеро. Русь

Есть у Исаака Левитана картина – «Озеро. Русь». Спит под полуденным осенним солнцем голубая озерная гладь. Дремлют холмистые берега с пашнями, лугами, кущами берёз, деревенскими хатами и церквушками. Застыли в синем небе пышные кучевые облака.
Это одно из красивейших озер Подмосковья – Сенеж.

Появлением своим озеро обязано построенной Екатериной II большой дамбе, преградившей путь течению двух малых рек. Сенеж должен был снабжать водой екатерининский канал, соединяющий Москву и Петербург. Строительство канала так и не было завершено, потому, что с появлением железной дороги он утратил свое значение.
Откуда пошло название – неизвестно. Вероятно старорусское, в духе Радонеж или Китеж. Хотя существует легенда, что государыня-императрица, прогуливаясь по берегу, сбивала с сапожек стеком густую озерную пену, и приговаривала: «Се неж! Се неж!» (Это снег! Это снег!)

Впервые мы попали на Сенеж случайно. Тогда мы всей семьей отдыхали в пансионате на Истринском водохранилище. Как-то утром, изучая туристическую карту, папа сказал: «Тут недалеко есть еще один большой водоем – озеро Сенеж. Давайте туда съездим». Мы погрузились в старенький автобус, и поехали в Солнечногорск.
Путь к озеру лежал через старый городской парк, в 90-е заросший крапивой и подлеском.
Когда мы вышли на городской пляж, сердце сжалось от восторга. Все было точно как на картине Левитана: блестящее, как голубой щит озеро, сонные камыши и два белых кучевых облака, зависшие в небе над всем этим великолепием. Мы решили искупаться. Вода была совершенно прозрачной, в глубине было видно каждую кудрявую зеленую прядку водорослей, каждый камешек и каждую рыбку. Мой маленький сын Ваня радовался брызгам.
Пора было собираться в обратный путь, но мы твердо решили, что обязательно приедем на Сенеж еще раз.

Следующим летом мы приобрели путевки в Дом творчества художников «Сенеж». Ехать второй раз на Истру нам не хотелось, там нас до полусмерти отравили тухлой курицей.
В день нашего приезда шел крупный дождь и по озеру гуляли большие волны, но моя безумная жена Аня, едва забросив вещи в номер, потащила меня купаться. В воду мы полезли в явно неподходящем месте, и я немедленно порезал палец о бутылочный осколок. А счастливая Аня плавала и ныряла среди озерных зыбей, как байкальская нерпа.

Мой маленький сынишка Ваня немедленно обрел добрых друзей: доброго и смышленого местного песика по кличке Черныш, которому он имел неосторожность почесать розовое пузо, и мальчика Андрюшу. Знакомство с Андрюшей состоялось следующим образом:
-Привет!
-Привет!
-Пошли рыбу ловить!
-Пошли…
К обеду они вернулись с рыбалки с трофеями: двумя прозрачными пакетиками – в одном плотвичка, в другом стакан убитых комаров. В последствии выяснилось, что Андрюшу в этой жизни ничего кроме рыбной ловли не интересует.
Следующим летом мой сын покорил сердце очаровательной черноглазой девочки Лизы. За обедом он подошел к Лизиному столику, и сказал Лизиной маме: «Добрый день. Приятного аппетита. А вы разрешите милой барышне со мной погулять?»
Две недели Ваня и Лиза были неразлучны. Мне очень запомнилась прогулка с детьми и Лизиной мамой на противоположный лесистый берег Сенежа. Путь туда лежал через длинный деревянный мост. Дети носились взад-вперед по дощатому настилу, уворачиваясь от многочисленных ос, которых там почему-то было великое множество, Лиза звонким голоском (она была солисткой детского хора) распевала песню «Мы юннаты – мы веселые ребята нашей солнечной страны!», а ее мама пела неустанные дифирамбы моему сыну.

Мы стали проводить на Сенеже все летние отпуска. И каждое такое лето я вспоминаю как островок счастья – молодеющие каждый раз от пьяняще-свежего воздуха родители, ошалевший от каникулярной свободы маленький сын, прогулки и купания… Озеро каждый день было таким разным: перламутрово-розовое и гладкое как стекло на заре, бирюзово-синее, покрыто белыми барашками в ветреный полдень, грязно-серое, мечущее на берег полные водорослей и лягушачьей икры валы в шторм…

Менялся сам пансионат, менялся состав его обитателей.
Когда-то Сенеж был всесоюзной Меккой художников. Но в 90-е большинство мастерских пустовало (слишком дорого стоила аренда). Простаивали уникальные трофейные немецкие граверные станки. Только в подвале еще торговали ватманом, углем, сангиной, соусом, ленинградской акварелью и масляными красками.
Но кое-кто из художников все-таки приезжал, например солнечногорский гравер Плаксин, приветливый, веселый, всегда слегка поддатый бородач, или смешная рыжая толстушка Наталия Богородская, автор прекрасных работ, посвящённых русской провинции: Мышкин, Кинешма, Тутаев, Солигалич, Тихвин... Она ежедневно подолгу восседала на залитом солнцем пляже в белоснежном купальнике, покрываясь багрово-коричневым загаром.

Ангелом-хранителем старых художественных традиций Дома творчества была библиотекарь Тамара Викторовна. Мужа и семьи у нее не было, но возможно именно поэтому она обожала детей. За большим библиотечным столом всегда сидели разновозрастные ребятишки, - они рисовали, лепили из пластилина, мастерили из картона сказочные замки. Библиотечные стены превращались в огромную выставку ярких и радостных детских рисунков. Ваня ее обожал, и чувство это было взаимным. Тамаре Михайловне я когда-нибудь посвящу отдельный рассказ.

Благодаря организованным Тамарой экскурсиям нам удалось несколько раз побывать в расположенном неподалеку блоковском Шахматово. В первый приезд о сожжённой в 18-м году усадьбе напоминали только "огромный тополь серебристый" и заросли сахалинской гречихи. Но работы по восстановлению барского дома и парка велись очень быстро, и через три года дом уже принимал гостей. Мы прошли через блоковскую гостиную, вышли на парадное крыльцо, и сразу вспомнилось:
"И дверь звенящая балкона
Открылась в липы и сирень,
И в синий купол небосклона,
И в лень окрестных деревень... "

Были и другие интересные экскурсии-поездки: на клинскую фабрику новогодних игрушек, в путевой дворец Екатерины II, в усадьбу Д.И. Менделеева Боблово, на сыроварню обрусевшего американского сыродела Джона, который изготавливал потрясающий выдержанный, сыр, замешанный на красном вине.

Когда сын вырос, поездки на Сенеж прекратились. Но лет 5 назад, мы решили отправиться в Дом художника уже без Ивана.
Мы были очень разочарованы. Озеро зацвело, чего раньше никогда не случалось. Умерла Тамара Викторовна, не с кем теперь было поболтать по душам за чаем, не стало интересных экскурсий, а дверь в библиотеку была почти всегда закрыта. Погода, как и кормежка, были отвратительны.

«По несчастью или к счастью,
Истина проста:
Никогда не возвращайтесь
В лучшие места…»