Моему дедушке в день победы

МОЕМУ ДЕДУШКЕ В ДЕНЬ ПОБЕДЫ

Картина Алексея Акиндинова - "Мой дед Василий", 46х45 см, холст, масло, 2015 г.с.
И
Портрет моего Дедушки Кандрухина Ивана Васильевича неизвестного художника 1944-1945 г.с.

==============================
Война – это беда.
Беда одного человека – беда его народа,
Беда одного народа – беда всего человечества.
================================

Слава тебе, мой любимый майор!
В прошлом – солдат, офицер благородный!
В сердце сегодня минор и мажор…
Слава тебе, страж страны сей свободной!

Ты – мой отец, ты – мой дед, ты – мой ствол,
Я – твоя ветвь, пью свет солнца для цвета…
Ты подарил мне бескрайний простор,
Тайну святого, как совесть завета.

Я – твоя ветвь, ты – мой корень, живи,
Дай мне земли твоей вешние соки.
Ты защитил этот мир для любви,
Чтобы поспели плоды ее в сроки,

Чтоб не вскипала от взрывов она,
Чтобы поля осень златом облила,
Чтобы весной ликовала страна,
Чтоб имя твое гордо семя носило.
2004
ЛЮБЛЮ, ПОМНЮ, ГОРЖУСЬ


АЛЁШКИН ДЕД ВАСИЛИЙ

Дед Василий был героем,
Хотя и не был напоказ.
Он просто был российский воин,
Ушедший из войны в запас.
Он просто был, брат, ЧЕЛОВЕКОМ
Простым и смелым, как страна.
Не плавал по спокойным рекам,
Ну, а река бытья одна.
Он по природе был разумник,
И жизнь поступком рисовал.
И внуку подарив этюдник,
За горизонт мечты позвал.
Чтоб пощадил шельмец обои,
И в пользу было баловство,
Открыл он малому герою
Угля и кисти мастерство.
Алёшка, рос, холсты ярчали,
Открыв всей сути глубину,
Оттенки радости, печали
Вверялись гладкому сукну...
Далече битва Сталинграда,
Отхлынет кровь, отступит ад...
Бойцам за страсти все награда –
Их внуки, что на мир глядят.
И тонкой кисточкой Алёшка
Узоры пишет на века...
И вырастет в титана крошка,
Ведь деда добрая рука
Открыла кисти волшебство,
А жизнь дарует мастерство
Душе открытой беспредельной
Узор причудливый вселенной...

Русский Алёшка

Русь великая, Русь святая!
Ни конца тебе, ни края!
Свет солнышка рассветного,
Смысл словушка заветного,
Россиюшка от века родная,
Непреклонная, свободная.
Россия, Русь моя святая!
Ни конца тебе, ни края!
С раскатной песней под гармошку
Про геройского Алёшку
Перед танком у Белграда,
Где бушует канонада
Бронебойным арт-огнём
Беспросветным знойным днём…
Пой о подвиге гармошка,
Как за Русь стоял Алёшка:
На танк в единой гимнастёрке
Шёл с гранатой, песней звонкой
Освящая в небо путь,
Чтоб звездой на миг блеснуть.
Пойте девицы в какошках
Про бессмертных ваших Лёшек,
Что стоят теперь за Русь,
Разделяя её грусть,
Идут на ворога с мечём:
Коим танки нипочём!
Что там танки – и ракеты!
Ведь они в броню одеты
Небес божественной любви,
Скреплённой клятвой на крови, –
Потому непобедимы,
Русью-матушкой хранимы,
Которая им – Божья Мать,
Велит любовью побеждать.
Где ж не сдюжит их любовь,
Льётся их сыновья кровь…
Стой святая Русь без края,
Лейся песня удалая
Про Алёшек да Иванов –
Сыновей твоих Буянов!
Русь бессмертная, святая!
Ни конца тебе, ни края!

***
Уж как вы, братушки славные,
Собирайтеся, да снаряжайтеся
В путь-дороженьку да рано с вечера.
Рано с вечера, да с луны серебряной…
Уж вы играйте, гусли звончатые,
Гусли звончатые, да яровчатые
По венкам-струнушкам горячей кровушкой...
По венкам-струнушкам, распаляя кровушку,
Распаляя кровушку, да обжигаючи...
Печушка малая влетит в окошечко,
Влетит в окошечко с весенней песенкой,
С весенней песенкой, потешить душеньку,
Потешить душеньку до самой слёзоньки,
До самой слёзоньки, горяче-солоной…
Уж как вы мои братушки славные,
Братушки славные, да войны бравые,
Собирайтеся, да снаряжайтеся
На пир-гуляночку да столованице.
Уж как поднимем мы, да полны чарочки,
Чары полные мёду крепкого,
Мёду крепкого, да за победушку,
Победу славную над лютым ворогом,
Над лютым ворогом народа русского!

***
Он встал, и вышел из окопа,
И прямо к смерти побежал,
Чтоб осознала вся Европа,
Кто ей свободу добывал.
Он побежал под пуль чечетку
К Рейхстагу – к Северной стене,
Целуя в памяти молодку,
Что смотрит вслед ему в окне…
Она зовет, а он не слышит –
Он слышит только взрывы звезд…
Она ему все письма пишет,
Не зная адрес: Русь. Погост.

***
За окном пылает солнце,
А на сердце горит огонь, –
Он выжигает в нем до донца
Те дни, которые лишь тронь,
Взорвутся мигом на растяжке
И небо звездами зажгут...
Те, кто вернулися в рубашке,
До смертных дней его несут.
Не загасить им это пламя,
И звуки взрывов не унять,
И залитое кровью знамя
От ран живых не оторвать.

Зимородок

Зимородок разудалый
На хрупкой гибкости ветвей...
Ты всегда был храбрый малый
Любого воробья живей...
Ты всегда стремишься к солнцу,
Хоть родишься на снегу.
Жизнь свою ты пьешь до донца
В ярый зной, под вой в пургу.
Зимородок мой игривый,
Никогда не унывай!
Жизнь капризна и спесива,
Только смерть не воспевай! –
Пусть тиха она, спокойна,
Только падаль в тишине
Клевать лишь воронью пристойно,
Ты же песню пой весне!

ЧТО ТАКОЕ ВОЙНА

– Что такое война
Вот так детский вопрос!
Это жестче ремня
И соление слез.
– Что такое война
Ну, зачем тебе знать
Твое детство – броня,
А стена твоя – мать.
Все же задан вопрос,
Я должна дать ответ. –
Это жизнь под откос,
Самый вреднейший вред.

==============================
ИЗ БИОГРАФИИ МОЕГО ДЕДУШКИ

Кандрухин Иван Васильевич, 1924 г.р.
Родился в Репьевке в двадцатых годах
С глазами, как небо в июньских волнах.
Отец, свет Василий – крестьянин простой,
Едва появился сынишка второй,
Отдал Богу душу… – Коварство судьбы? –
Пустая отмолвка, ведь мы – не рабы.
Она предлагает, но выбор-то наш,
И как мы поступим – вот в чем кураж!
В разгаре июльской знойной косьбы
Испил из колодца Василий воды…
В убийственный жар обернулась прохлада:
Осиротели сыны его чада –
Сашка и Ванька – два колосочка –
У мамки на ручках два малых роточка…
Смерть жизнь убивает, но жизнь всем смертям
Дает оплеуху по сгнившим зубам
И дальше вращает свое колесо:
То лодку вдруг топит, то дарит весло…
Так Анна осталась одна с малышами,
Простилась с покоем, простилась со снами…
Но плакать, беспомощно в грусти томиться
Позволить себе не могла молодица.
Впряглася вдовица в оставленный плуг,
И потом землицу, как прежде супруг
Обильно поила. Росли ребятишки –
Забота, отрада, покоя воришки…

Воспоминанья моего дедушки

– В жизни всё не по примеру,
И не идеально всё.
Человеку все манеры,
Чтобы скрасилось бытьё.
Человек в них прячет радость,
Человек в них прячет грусть,
Трудолюбие и праздность,
Все смятенья бурных чувств.
Война лишь только начиналась –
Шагали фрицы на Москву…
Страна вся духом собиралась,
Чтоб фашисту по хвосту
Дать рукою справедливой,
Обратно в логово прогнать…
Только жизнь не так красива,
Как рисует нам печать…
Звено тогда мое в ученье
В Ногинск направили пока,
И у нас в вооруженье
Пулемет был ДШК…
Мы стреляли по мишеням,
Чтобы меткость отточить,
Чтоб в пылу лихих сражений
К объектам Мессер не пустить.
«Огонь!» – команда, фашины пали,
Еще «Огонь!» – еще лег ряд.
Когда все «крабы» отстреляли –
Бежать к мишеням всем велят.
Побежали все к забору…
Один Еловский – лейтенант
Завозился у затвора –
В стволе патрон застрял, вишь, гад…
Побежал и я к мишени,
Чтоб проверить, как стрелял…
Тут огонь мое колено
Вдруг обжег, и я упал…
Быть подстреленным в учении –
Незадача и конфуз! –
Вот где, друг мой, невезенье,
Словно под Москвой француз…
Лейтенант тот извинялся –
Словно снег стал бел в мгновенье…
Обозом я в медчасть подался,
А Еловский – в наступленье…
Гришка... Гришка, ведь, не винен,
Что заклинил автомат…
Приходил пред ночью синий,
И шептал: «Прости мне, брат!..»
Я простил – куда деваться?! –
Не подставишь же своих!
Надо с фрицами сражаться,
Это беды, ведь, от них…
Сустав лечили мой полгода –
Все исправил военврач…
Молодость да и природа
Довершили все, не плач!..
Я и танцам научился,
Чтоб исправить хромату…
Но на Гришку малость злился –
Отбили без меня Москву…
Вскоре ручки медсестричек
Сменил опять на автомат;
Ленточки от их косичек
На «крабов» променял я, брат...
Брал я Киев и деревни,
Большие, малы города;
Мосты, бойсклады, школы, фермы
Охраняли мы тогда...
Выжил Ванька, воротился
На Волгу к мамке невредим...
Гришке грех его простился:
Кто прощает, тот храним...
...В жизни всё не по примеру,
И не идеально всё.
Человеку все манеры,
Чтобы скрасилось бытьё...


(Отрывок из трагедии «Проданные дети»)
(Ранняя весна. На опушке леса – дере¬вянный дом, в котором живут Женчела и ее муж Владислав – лесник).
ВЛАДИСЛАВ
(Стучит в дверь)
Открывай, жена, скорей –
Нептуна тебе несу!
ЖЕНЧЕЛА
(Открывает)
Разве ждали мы гостей? –
Я уж расплела косу...
(Входит Владислав с человеком на плече)
Что с тобою, Владислав?!
Ты весь мокрый, посинел....
ВЛАДИСЛАВ
(Переводя дух)
Стели постель, пол-литра ставь.
(Указывая на человека)
Этот мало каши ел...
Он промерз и захлебнулся –
Насилу откачал его,
Не совсем еще очнулся,
Но жить будет, ничего!
(Опускает его на пол и держит под мышки)
ЖЕНЧЕЛА
(Готовит постель)
А кто это?.. Боже правый!
С вас обоих все течет...
Вы искали переправы?
Иль переходили вброд?
(Стягивает с мужа мокрое, тяжелое пальто)
ВЛАДИСЛАВ
(Укладывает принесенного)
Вечер. Я обход кончаю,
К реке из леса выхожу,
Уже тебя обнять мечтаю...
В сторону моста гляжу...
А его простыл и след.
Мост понтонный – загляденье
Послужил немало лет.
Посрывало все крепленья –
Все подчистил ледоход!
Не пойдешь по льду вперед...
У меня в укромном месте
Лодка спрятана была.
ЖЕНЧЕЛА
(Ставит на стол водку)
Маловато будет двести –
Налью пятьсот – и все дела.
(Наливает два полных стакана)
Что же дальше приключилось?
Давай тебе я помогу...
(Помогает раздевать человека)
Твоя лодка утопилась?
Иль сгнила на берегу?
ВЛАДИСЛАВ
Лодка целая осталась,
Ее к берегу понес.
Вдруг, я думал, показалось,
Кто-то сзади, у берез,
Смотрит неотрывным взглядом.
Я не поддаюсь гипнозу,
Чувствую, что кто-то рядом,
Принял выжиданья позу,
Свое дело выполняю –
Лодку на воду спускаю,
Тут цыган ко мне подходит
И такую речь заводит:
"Мол, мне надо через реку
Поскорее переплыть,
Помоги, друг, человеку", -
Обещает заплатить.
Я его предупреждаю,
Что опасно - ледоход...
Только время зря теряю,
Он уперся... ну и вот
Мы с ним в лодке, кругом льдины,
Я виляю среди них,
Добрались до середины,
Осталось малость... вдруг – бултых!
Глыба, шельма, изловчилась
И ударила мне в борт...
Вмиг одежда намочилась –
Шевельнуться не дает.
Я гляжу - и этот тонет,
За ворот его тяну:
Бедный, тужится и стонет,
Но влечет его ко дну.
Едва за лодку уцепились,
Нас теченье понесло,
Еле к берегу прибились,
Правда, потерял весло...
(Человек зашевелился)
О, Женчела, он очнулся,
Дай ему "живой водицы".
(Спасенному)
Что, браточек, искупнулся?
Не послушался сестрицы,
Хорошо – не стал козленком...
ЖЕНЧЕЛА
(Несет стакан водки)
Владислав, не будь ребенком...
Сам скорее раздевайся,
Водку пей и укрывайся...
Взвод 4-й роты ВНОС (воздушное на¬блюдение оповещения связи), в которой он служил офицером, располагался тогда в деревнях Соничи, Лойки в 20 км от г. Грод¬но. Дедушку по службе вызвали в часть в г. Гродно. Выполнив задание, ему нужно было вернуться во взвод, а это было непро¬сто: река Неман бушевала, деревянный мост снесло ледоходом. В город прибыл он с трудом, а как назад добраться? На радость дедушке встретился лодочник, который за условную плату согла¬сился переправить его на другой берег. Их лодка ловко "обходи¬ла" льдины, и вот, когда до берега осталось метров десять, одна льдина "изловчилась" и врезалась в бок лодки. Речные плаватели оказались в воде. К счастью, лодочник успел бросить веревку па берег, где ее подхватили мужчины и стали тянуть. Дедушка и переправщик держались за лодку. Их тела сводило от холода, одежда камнем тянула вниз, но они выбрались на берег невреди¬мыми, хоть зубы у обоих отстукивали чечетку. Лодочник занялся своей лодкой, а дедушка побежал к ближайшему дому. Его приняли молодые (его возраста) хозяева – муж и жена. Дом был разделен перегородкой на две комнаты. Хозяйка дала дедушке одежду мужа и он переоделся. Дедушка достал из портмоне мок¬рый червонец и попросил хозяина сходить за водкой в магазин. Хозяйка накрыла стол, а хозяин принес две бутылки водки, из которых ему досталось полтора стакана и полстакана – хозяйке, остальное выпил дедушка. Его уложили в постель и он проспал ровно сутки.
Благополучно добравшись до места дислокации, он вскоре встретил свою единственную женщину и жену – мою бабушку, Таисию Николаевну.


К ЗОЛОТОЙ СВАДЬБЕ БАБУШКИ И ДЕДУШКИ

Отшумели войны, отгремели битвы,
Взор людской терзая мрачностью картин,
Донеслися к небу матери молитвы –
Невредим вернулся младший ее сын.

Привела дорога в край голубоглазый,
Далеко от Волги, где родимый дом,
Здесь его солдаты, служба и приказы,
Здесь его невеста – и жена потом.

Встретилися просто: в парке танцы были,
Он ее на танец первый пригласил…
В вальсе легкокрылом пять минут кружили,
Вальс судьбы на веки их соединил.

Были испытанья: радости и беды,
Тернии, цветочки в жизненном пути…
Вместе после вальса, после Дня победы
Жребий пал единый на двоих идти!
————
Желаю жить и не болеть,
Корону ценную надеть!
(Май 1998)
===============================

НЯСКОНЧАНАЕ ПІСЬМО

Пісаў пісьмо салдат дахаты
Дзевятага мая ў дзевяць гадзін.
Нядаўна паснулі ўранку салдаты,
Не спаў толькі ён у зямлянцы адзін.

Пісаў ён да мамы, да роднай матулі,
Якую не бачыў ужо некалькі год.
Радасць і шчасце душу агарнулі
I асвяцілі, як неба ўсход.

Адчынена фортка, за ёй бачна сцежка,
I кружацца птушкі над нізкім вакном,
I твар яго раптам кранае ўсмешка,
I зноў ён схіліўся над белым лістом.

«Ужо хутка дадому паверне дарога...
I хутка, матуля, цябе абдыму.
Ура, перамога! Няўжо перамога?!
Няўжо перажылі мы гэту вайну?!

А мне камандзір абяцаў узнагароду...
Які тут учора ў нас быў салют!..
Няўжо адстаялі мы мір і свабоду
I болей не будзе тых цяжкіх пакут?

Я хутка ўжо буду збірацца дахаты.
Не верыцца ажно - я цэлы! жывы!
Вось толькі шкада, што няма болей таты»...
I раптам пачуў - самалёт баявы...

Бліжэй падышоў наш салдат да ваконца:
I праўда - нямецкі падбіты лятаў,
Як чорная хмара закрыў сабой сонца,
Без перапынку, без цэлі страляў.

Жалезныя кулі зямлю засявалі,
Птушынае пенне матор заглушаў...
Дзве кулі ля вуха яго праевісталі,
Ад трэцяй салдат на падлогу ўпаў...

«Ужо хутка дадому паверне дарога...
Чакай мяне, мама,.. я зараз... чакай»...
I болей не вымавіў хлопец нічога,
Апошні раз глянуў, дзе ззяў небакрай.

Пісаў пісьмо салдат дахаты
Дзевятага мая ў дзевяць гадзін...
Даўно ўжо прачнулісь у зямлянцы салдаты,
Заснуў толькі ён, нерухома, адзін.

поэт-писатель Светлана Клыга Белоруссия-Россия