Жестокий романс

Так обнялись сирени за окном,
Что комната сроднилась с полумраком
Нет сигарет, и денег кот наплакал,
А во дворе за собственным хвостом,
Пугая мух, гоняется собака.

Сомлевший полдень жжёт, как неродной,
Сгущалось лето оперетт и бедствий,
Все карты биты картой козырной –
Что сердце ни на йоту не на месте,
Хоть дама пик рыдает над душой.

Вдоль поперёк прочитана «Джейн Эйр»*.
Не Рочестер, ослепший от пожара –
Шмель, в волосах запутавшись, ужалил
И сделал слух глушайшим из тетерь
К ходульности, как опошленью жанра.

С тех пор я стал искать бедняжку мисс,
Чуть строгую, помыкавшую горя,
Чтоб с ней вдвоём, упорствуя и споря,
Найти любви достойный компромисс,
С надеждой, впрочем, не ослепнуть вскоре.

А дама пик, схвативши за грудки,
Тринадцать лет моих трясла, как грушу,
Но всё ж не зря был шмелем я укушен –
Противоядья трезвого прикид
Из бурных волн вернул меня на сушу.

Учила жизнь, потыкав всласть в мираж,
Что лягушатник учит мелко плавать,
Построй фрегат, надёжной сделай гавань,
И не бери фелюг* на абордаж,
А тот корабль, кто выше или равен.

*«Джейн Эйр» роман Шарлотты Бронте
*фелюга - небольшое парусное (теперь также и моторное) судно на Чёрном, Каспийском и Средиземном морях.