Один день весны

Организм сопротивляется  моему желанию вставать и начинать походные сборы, но тело  помнит еще вчерашний выход,   бесприютную  сырую степь,   знобящие сквозняки, оно  буквально    уговаривает  меня  и просит
  -Посиди, друг,  хоть денек возле компа, посмотри футбольные репортажи!
- Если твой день превратится в дребедень,  твой ангел  это не поймет, - отвечает охотник

Охотник,  что живет во мне,  уже  проснулся, он успел    изменить   ритм   работы моего сердца, он  теперь не даст   спать,  тревожит и зовет в дорогу. Минут через  15    сопротивление  мое успешно закончилось,  я скинул с себя одеяло и  встал. За окнами сочился  мутный рассвет,     ветер раскачивал сосновые ветки. Перед выходом из дома  затопил  печь.

Поднес спички  к сосновому лапнику, он вспыхнул как порох,  сверху   лежали    поленья, в нос ударило запахом скипидара, металлически звякнула при закрытии  дверца топки и начались    сборы. В рюкзаке еще со вчерашнего вечера лежат  утиные чучела, добавил туда пакет  с небольшим запасом продуктов,  и шерстяные носки,  осталось надеть камуфляж и повесить на плечо зачехленное ружье.  Уже на ходу достал  из кармана куртки лыжную шапочку.

  Когда оказался  за околицей,  поблагодарил охотника, что сумел   вытащить меня из дома. Из степи широко и сильно несло сыростью, кричали чайки и воронье,  встречный  ветер холодил лицо.
 
-Главное не потерять интереса к своей личности,- думал я, направляя  свой ход к разливам. Возле первого плеса  поднял отвороты болотников, поправил  бинокль на груди,  и пошел   осматривать камышовые чащи.  Шуршала под сапогами  трава. Охота учит: не дергайся,  глазу нужно быть  зорким, а выстрел  от плеча должен звучать во время, не рано и не поздно.

Не надо надеяться, что пуля дура, чаще она и не дура совсем, а летит туда, куда ее направят. Я говорю это без сожаления к результату вчерашней зорьки, но внутренний укор все же немного гложет, из трех возможностей  не взял вчера ни одного гуся, в чем дело? Растренировка? Нет, просто волновался  и делал погрешности с выносом.

Затрещал  под сапогами наст, заплескалась вода, несколько раз оступился, но иду пока сухой, кричит над головой  трока гусей, но слишком уж высоко до них,   медлительные,  пеликаны, расправив широкие крылья,  кружат  над проснувшейся степью, крикливые чибисы возносят  свои черные тела над кустами  и уж совсем  далеко,  где - то возле Чироватика* заходит  на посадку  пара крякашей.

После утрянки завалил пару выпотрошенных уток в кастрюлю с водой, поставил их на огонь, и пошел досыпать. Через час забрехали собаки, оказалось, что   приехали гости из Тюмени, и, слава Богу, что псы разбудили,  утиный шулюм был уже готов, вода в кастрюле  выкипеть не успела, выложил уток в чашку, а в полученном утином бульоне чуть позже брошу нарезанной кубиками картошки, угощу свою родню. Все мои дочери выросли на рыбе и дичи.

Началась пирушка: пиво шашлыки фотографирование…
Вечером опять поле.  Светило закатное солнце,  степь зазывно желтела и опять звала в путь. Вьюга чёртом носилась  вдоль  берегов, забегала в камышовые чащи и вновь выскакивала на сушу. Утка ходила широко, вернулся, когда все спали. Чай с батоном венчали мой вечер.

Чироватик*-озеро