На рисовых полях

I
Во времена
Лавразии и Гондваны,
Когда на свете были жарки
Уже заснувшие вулканы,
Когда зеленым облаком
По свету вились джунгли.
Тогда и лишь тогда.

II
В то время,
Время Сциллы и Харибды,
Время жарких поединков,
Время мифов и легенд.
Время мраморных полов
И просторных одеяний.
Время выбритых голов,
Время боли и страданий

III
Когда-то было время
Иисусов, Магдалин,
Нёсших тяжкий крест.
Время стерло их лица,
Но впредь не забыть никогда
Их труда, их труда.
И на полках, да, будут пылиться
Их времена.

IV
До конца света
И до конца времен.
И до того момента, когда
Тяжелая рука
Опустится на землю,
И мы исчезнем.
И все это будет, тогда.
Ну а пока, и лишь пока
Мы пьем вино и заедаем хлебом.
И смотрим на поля и города.
Мы ищем то, к чему
Ещё не притронулась рука
Человека.

V
На сербском наречии
Литовского города,
На чешском диалекте
Страны впадин и вершин
Я услышал знакомое слово,
То изначальное
Слово —
Аминь?

VI
Теперь, может быть,
Не исправить
Наш тёмный и злостный поступок.
Наш шаг прямо к дьяволу,
Под земную кору,
Нашу сделку
С чернотой.

VII
Каток войны
Проглотил города.
Огромная и страшная машина,
Раздавившая миллионы людей.
Я вижу в кабине машины
Самого зачинателя зла.
Это энтропия хаоса,
Это бег в пустоту,
Это визг мертвого петуха,
Говорящий о многом.
Мертвая морская черепаха
На берегу пологом.

VIII
Мадонна, прости нас.
Я стою у твоей могилы,
Не сумев разобрать букв на плите.
И даже если я тебя откопаю,
То вряд ли поможешь ты.
Прости нас, мать всех монстров,
Ты породила то,
Что убило тебя.
Но ты, богиня вечности,
Жива, всегда жива,
Хотя бы в памяти моей.

IX
Всегда любовь сильнее смерти.
И мать всегда отца дороже.
Рогатый бог,
Теперь ты позади.
Богиня теперь
Впереди.

Х
Я смотрю на твою посмертную маску.
Я вижу боль на твоём лице.
И мне понятна все твоя невинность.
Понятен ужас твой.
Твоя любовь нас к смерти привела
Ты умерла,
Оставив нас в покое,
Но бросив нас.
Но на тебе нет никакой вины,
Ты просто вновь
Укрылась под теплое одеяло
Из человеческих костей.
Под одеяло
Несбывшихся идей
И грязных мыслей.
Так спи же там, наша богиня,
Мы — твои дети-лепестки,
Твоя любовь нас к смерти привела.