Ты единственная, любовь моя. Люблю тебя сильней 24

Таисия Абакумова.
Глава 24
Наконец всё успокоилось. Нападавших бандитов всех захватили. На помощь им ещё прибыла местная спецгруппа. Всех обезвредили, связали, закрыли в летней кухне, пока не прибыла специальная группа из Москвы и на специальном вертолете их отправили туда, где их уже ждали.

Такое событие взбудоражило весь городок. Весть облетела мгновенно и на телефоны Лены и Ани то и дело были звонки. Знакомые и друзья, и с работы справлялись, как у них дела и не ранены ли кто в этом доме, и не нужна ли помощь.
С осторожностью заглядывали соседи. Такое здесь было впервые, чтобы было нападение, да ещё со  стрельбой.

Нападение. Надо же! И на кого? На такую чудесную женщину, чудо врача, Анну Вершинину. Ходили слухи весь остаток дня и вечер по городу. И по всей вероятности с красивыми приукрасами.

А здесь в доме Ани всё стало спокойно, все, кто хотел, ходили в баню, и сидели в гостиной пили чай, вели разговоры.

«Баня действительно, вещь!»
Подумала Аня, сидя на кухне втроём за вкусным чаем, оставив мужчин в гостиной. Их там много вместе с охраной, и у них свои разговоры.

В бане они с Леной напарили друг друга, хорошо пропарили и Анну Савельевну, и смогли расслабиться и очиститься от всего пережитого, и уже вернулась из бани в дом спокойные и уравновешенные.

После того, как всех гостей разместила, Аня вернулась в кабинет, где лежал Андрей. Он спал. Она, всё ещё удивляясь этой своей способности осмотрела его ещё раз и с удовлетворением осознала, что Андрей идёт на поправку. Восстановление его организма шло полным ходом. Лена убрала уже от него капельницу.
И Аня в удовлетворительной улыбке смотрела на спящего Андрея, и  решила лечь рядом с ним. Диванная оттоманка была не слишком широкой и она решила одну часть дивана выдвинуть, чтобы лечь рядом с Андреем. И не снимая теплого халата, как была после бани, легла.

И вот Аня легла, предварительно посмотрела, можно ли положить ему на плечо свою голову. Об этом она мечтала всю свою жизнь. Убедилась, что в этом месте всё нормально и тяжесть её головы не помешает его ещё неокрепшему телу.
Она, видела его полностью, и тело его выздоравливало. Мышцы из дряблости переходили в состояние упругости. Она с облегчением вздохнула и подумала.

«Завтра ещё один сеанс и он должен быть практически здоров. Не знаю, как это всё получается, такое у меня впервые, даже практики не было такой, всё шло спонтанно. Лечить людей и выводить их почти из смерти, это что-то новое во мне и что такое я не знаю. Может это разовое? далось мне, чтобы я восстановила Андрюшу. Детей своих лечила, да они у меня и не болели.  Ни один вирус к ним не прилипал.

Может быть, папа с ними с рождения занимался и гимнастикой и обливанием, плавали в ванной с рождения. Он любил заниматься с внуками. И как бы не уставал, для них всегда выделял время. А может действовал родовый оберег. А может всё сразу. Дети не доставляли ни каких хлопот ни с кашлем ни с чиханием и прочее, прочее».

Легла рядом, обняв его, голову с плеча спустила ему на грудь, и положила свою руку ему на грудь, нащупав его амулет, взяла в руку, вспомнив его слова.

«Мой оберег. Матушка в младенчестве надела, с тех пор не снимаю. Сказала, бог будет оберегать меня всю жизнь».

Она улыбнулась, вспомнив, как она когда-то рассматривала этот амулет. Подержала в руке, чувствуя, что на её груди завибрировал крылан, но уже спокойно и с блаженством и его крылья словно обмахивали, убирая лишний жар. По телу Ани действительно распространилось спокойная радость, она затихла, и не выпуская оберег Андрея из своих рук, почувствовала, как в этом блаженстве её охватывает сон.

Что-то приятное и нежное охватывало её. Толи мягкие пушистые облака, по которым она бегала, то ли сливочное мороженное, которое они с Андреем ели в ту летнюю жару. Вкусное, в меру сладкое и в меру холодное. И как под летним тёплым ласковым дождём гуляли на лугу и были счастливы.
Во сне она всё глубже опускалась в то летнее счастье, как вдруг услышала тихий нежный шепот в самое ухо, на затылке своём почувствовала дыхание и нежную энергию, шедшую от слов, они проникали в сердце.

– Бережёт, и всё ещё, как бережёт. Бережёт вместе с тобой, крыльями твоей души, энергией нашей любви. Сколько я пережил и всегда спасался. Вот и сейчас я попросил, и тебя прислал Род спасти меня.

Аня очнулась, выпустила оберег Андрея из руки, и ладонью погладила его грудь в области сердца, оставила ладонь в том положении, почувствовала спокойное биение сердца. Она замерла и слушала ритм сердца и его слова.

– Какая же ты красивая, Анечка. Ты и была красавица, а сейчас настоящая красота со страницы журнала.
– Скажешь тоже, глаза раскрылись? Они ещё закрытые.

Аня чуть приподняла голову, посмотрела ему в лицо, и возникла у неё в сердце  какая-то  захватывающая радость.

– Нет, моё физическое зрение ещё не восстановилось, но я тебя вижу собою, внутренним зрением, и всем, что есть во мне. Всеми молекулами.

– А себя-то, ты видел? То же красавец. Тихо прошептала Аня, целуя его в грудь, туда, где был амулет.

–  Вне сравнения, сейчас, всё моё тело распухло и опухло, губы шевелятся еле, еле. Красавец, что надо.
Очень тихо растягивая слова, произнёс Андрей, ему ещё трудно было произносить слова, но он продолжал медленно с перерывами, но говорить.
Когда-то мне было предсказано, это ещё в детстве было. После гибели отца. Отец это ли был, или кто другой из рода сказал, но я услышал слова.

«У тебя один путь и пока выбора нет. Ты пройдёшь сквозь мрак и свет, много предательств будет среди друзей твоих, и берегись человека по имени Марк. Социальные паразиты очень хитрые».

И когда он появился возле меня, я был настороже. А ещё, в день встречи с тобой вновь услышал тот же голос. И он мне сказал:

«У тебя выбор есть всегда, но путь совести у тебя один. И счастье ждёт тебя совсем недалеко. Тебе лишь стоит свернуть на другую улицу, пройти через университетский сквер. Там твоя судьба ожидает. Ты её сразу узнаешь, её голосом ты будешь спасён. Её голос, её энергии сольются в вашей любви».

У нас был другой путь, по другой улице, я не обращая ни на какие протесты моих спутников, повернул, вошёл в сквер. И вскоре увидел тебя, ещё со спины, но ореол твоих светящихся волос притянул меня сразу, и чтобы удостовериться, я взял тебя за плечи, и почувствовал узнавание. Мне захотелось посмотреть в твои глаза, но ты так увлечённо смотрела на поющего парня, и здесь у меня одно было решение, убрать его из твоего поля зрения.
И тогда я решил встать перед тобой, заменив его. И песню-то в тот раз запел, «Русское поле» для себя самого неожиданно, и, посмотрев на тебя, я уже точно знал, она тебе знакома, но слов ты не знала, однако ты пела её, наши души были в унисоне. Лишь дотронулся до тебя, я знал, кто ты.  Ты моя единственная истинная, ты моя любовь вечная.

– Андрюшенька, ты помолчи, тебе трудно говорить, ты весь дрожишь, у тебя даже голос ещё дрожит.

– Да, тело дрожит от слабости, но голос дрожит от радости, я смог обнять тебя, любимая. Смог!

– Андрюшенька, любимый, мы завтра поговорим. Завтра тебе будет легче, ты только скорее восстанавливайся.

Но Андрей продолжал тихо и медленно говорить, Аня, слушая его голос, почему-то засмеялась, радостно и свободно и внутри неё что-то произошло, отчего-то защекотало горло, и изнутри послышался смех, тот смех сливался с физическим и высоко понёсся вверх, и там, в высоком наполнился светом и снежностью опускался на обоих.

Аня не могла утихомирить смех, как увидела энергию смеха. Только успокоится и вновь вылетает изнутри, сердце поёт или смех идёт из сердца ли, или из горла, но щекотало где-то в груди возле горла.
Так слушала и тихо внутренне выдавала смехом свою радость. Переполненная эмоциями, от того, что она лежит рядом с единственным и неповторимым любимым, обнимает его, мечту всей своей жизни. А он продолжал.

– Мне намного лучше, вот в этот миг, я спал, но почувствовал тебя, и моё состояние улучшилось. Люблю тебя, ещё сильней люблю, выразить не могу словами, рядом с тобой моё сердце поёт.
Я так часто мысленно ласкал тебя невинную, слова твои хранил, сказанные тобою, я помню тот голос, которым ты мне отвечала в том сквере.
Голос, который меня спасал постоянно. Взгляд твой дарил мне неисчерпаемую силу, а твой смех изгонял изнутри всю грязь и тяжесть, ты не давала мне упасть, не давала забыть кто я.

Тихо произнёс Андрей, стараясь прижать к себе Аню сильнее, но у него ещё слабо получалось.

Вот и сейчас твои волосы пахнут лугом, ароматом восторга. Моя мечта снова воплотилась, и слушать голос мне твой так хочется. Вспоминал, какие ты говорила слова, когда над нами возвышалась трава,  в солнечном небе звёзды сияли, и всё это было для нас. Как же не легко без тебя мне было. Я шептал, где ты милая, и ты появлялась.

– Да? А я не осознавала, как всё происходит, сердцем я принимала мир энергий, а вот мысли мелькали, такого быть не может. Лишь недавно мне Вересаев передал твои слова, что мир энергий вовсе не иллюзия, а настоящее. А я думала я такая слабая.

– Ты не слабая, ты изначально сильная, разве нам с тобой дали бы такое испытание, которое мы не смогли вынести. И это ещё учёба, не один птенец не умеет летать, как родился. Ты очень сильная, ты этого не знала, любимая. Спой мне что-нибудь, любимая. Твой голос излечит меня полностью.

– Что тебе спеть, Андрюшенька? Поющим голосом спросила Аня.
– Что тебе вот сразу придёт, а вот это, помнишь? Звон, звон, звон, эту песню мы её с тобой переделали из грустной песни, и она стала весёлой. Звон, звон, звон, воды реки окрасились малиновым…
Еле слышным голосом пропел Андрей.

– Тихо, любимый, побереги свои силы, ты разговором истощился снова. Эту песню я пела, как колыбельную детям, только слова почти все другие были. Напев этот, а слова другие. Успокаивающие убаюкивающие, а ту нашу помню и ту настоящую тоже знаю, но настоящая, она грустная, а мне больше не хочется грусти, ты рядом. Вот только нам снова надо узнавать друг друга, мы ведь за это время изменились.

– Ничего мы не изменились, я тебя, как любил, так и люблю, ты красивая я это знаю, хоть ещё не разглядел тебя, своими заплывшими глазами, но я вижу внутренним взором. Ты ведь была со мной в нашем мире, в мире энергий, так и здесь, ты мне нравишься любая, и я люблю тебя любую, ведь это же, ты. Пусть внешности наши изменились, это так. Кто ещё красивее стал, кто постарел и седым стал, но это мелочи. Ведь мы остаёмся внутренне такими, как и были, истинными и едиными. Любимая, тело всего лишь оболочка, сам человек находится внутри. Я так рад, так рад, что мы снова встретились и теперь будем вместе. Нас никто и ничто не сможет разлучить.  И сейчас мы не разрывное целое, вечное.

– Да. Любимый я тоже очень рада, но ты пока молчи, не расходуй зазря силы, тебе полностью восстановиться надо.

Андрей тихо рассмеялся. У него так же смех и физический и внутренний в слиянии. И чуть сильнее прижал к себе Аню и ответил.

– Теперь я уже восстанавливаюсь, ты полностью рядом со мною. Вот ты меня обнимаешь, и силы мои восстанавливаются, но ты права, давай отдохнём. Не из-за меня, нет, это тебе нужно отдохнуть. Я смутно, но вспоминаю, тебе так же было сегодня тяжело.
Бог мой, когда мимо меня ты прошла, как мне больно стало так, что не сразу заметил опасность, не успел вовремя дать отпор. На короткое перемещение даже, было силы мало. Но смог.... Мне помог....

– Прости меня любимый. Аня закрыла его рот своим поцелуем, а затем и всё его лицо покрывала поцелуями
Но сейчас давай усни. Я ещё не знаю, как у меня это, получается,  мне исследовать надо себя. И что дальше получится из меня. Ещё не знаю, это ещё осознать надо.

– Я знаю. Это в тебе было всё вложено при венчании, а постепенно в тебе проявлялись эти дары, каждый раз, когда ты поднималась в мир энергий, это всё усиливалось. Ты даже не осознавала, не ощущала, когда ты в яви этого мира, а когда тоже в яви, но в мире нашем. И подъёма не ощущала.

Она провела ладонью по голове, опустила на глаза, и произнесла.

– Спи мой любимый, а я спою тебе лечебную песню, ту, что пели когда-то мы вместе. Я её часто пела и детям, переделав её в колыбельную. В неё слова добавляла разные какие в голову приходили. И каждый раз, хоть дети совсем были малы, мы о тебе вспоминали, мы ведь не знали, кто ты на самом деле. Высоко в небесах ты летаешь, или здесь на Земле и там, где устал и прилёг отдохнуть, а может, как усталая подлодка возвращалась к нам с прекрасной погодкой, и ты скоро возвратишься. Или идёшь, бредёшь где-то на вечерней заре, смотришь сквозь небо на нас. А вот какие слова сейчас пойдут, не знаю.

Аня почувствовала, его руки сильнее прижали её к себе, а она продолжала.

Звон, звон, звон, звонит колокольный звон в маленьком нашем храме. В этом звоне текут воды нашей жизни сквозь нас. Посмотри, как в нашей реке воды окрасились малиновым цветом в наступившей вечерней заре. Испокон и вовеки, так было, спи мой любимый, спи, пусть дрожат твои веки, но ты уже  спишь, набираешься сил, за день ты устал уж очень. В доме погасли огни, лишь в моём сердце горит свет. Мы с тобой здесь сейчас одни, и счастливей нас на свете нет.

Дили-дили дон-дон-дон пусть будет крепкий твой сон, а в нём быль или небылица, и что не случилось, то и не случится. Звон, звон, звон, будит, не разбудит. А дальше, что там будет? Смотрела на ладонь, смотрела на дорогу, далеко-далёко пророку до Бога.
В глазах твоих синева, растворяется серая мгла, я у тебя, я у тебя всегда одна, и ты у меня один на века. Баюшки-баю, баюшки-баю, спи мой любимый, спи, спи любимый сладко, сладко, а я расскажу тебе сказку и песенкой её пропою, баюшки-баю.
Спи мой любимый, моё сердечко, спи, как у мамочки своей спал, причмокивая сладко и спал, спи, любимый спи, впитывай нашу силу любви, а завтра станцуем старинный вальс.

Аня приподняла голову, как почувствовала, Андрей задышал ровно, глубоко. Сон его глубокий наступил. Она посмотрела ему в лицо и при свете ночника увидела его счастливую улыбку. Улыбнулась сама и опустила голову ему на плечо, прошептала.

– Боже, как же я люблю его. Дождалась я, дождалась, моя мечта сбылась.

И так с улыбкой она уснула, и снится ей луг, летняя пора, а во сне у неё всегда летняя пора, и навстречу ей шагает старец.
Аня узнала его, он ей однажды снился и это он ей подарил такие способности, которые помогли излечить Андрея, и не только его, ведь перед появлением Андрея, она помогла стольким людям остаться в живых и восстановиться.
Аня так обрадовалась, что снова его встретила и подумала.

«Вот теперь я его спрошу».
Побежала на встречу и уже на ходу говорила.

– Здравствуйте, дедушка! Здравствуйте, очень рада вас видеть. Но скажите, как вас зовут? Скажите, кто вы? Скажите, это всё настоящее? Мне так хочется многое узнать. Что же вы молчите?
Спросила она остановившего возле неё, старца.

Он стоял и смотрел на неё и улыбался, его сияющие глаза издавали всё сразу. И радость, и добродушие, и простота и мягкость, его глаза светились теплом, и Ане показалось, что из глаз его лучился свет, она так и замолкла и в удивлении смотрела ему в глаза, а он наконец-то произнёс.

– Сколько вопросов слышу от дочери Матери Сва. Но сначала поприветствую тебя. Здравия тебе, Аннушка, берегинюшка, целительница в божьей энергии. А величают меня, Борей Микулович.

– Борей Микулович? Ого! Ваше имя слышала уже где-то. Уууммм, сейчас вспомню, уж не знаю, насколько я знаю историю, помниться мне, на Руси был такой воевода. Ааа, но его Микулыч величали, и если мне не изменяет моя память, был он вместе с волхвом Пересветом. И ещё он был со Святогором. Я много былин знала, но как-то подзабыла, а вот ещё вспомнилось. Вот послушайте.
И Аня стала читать.

На крутых берегах, на святых берегах великан богатырь сидел, захотелось ему в раздольеце чистого поля погулять. Заседлал он коня богатырского. Выезжает он в путь дороженьку. Полковой воевода великого Святогора, утружденный военными подвигами свет Микулыч. Встрепенулось сердце молодецкое, заиграла силушка по жилочкам. Так вот живчиком и переливается. Да и грустно ему от этой силушки, грустно, как от тяжкого бремени. Не с кем силою то богатою помериться.

Ой, как там дальше? Не помню. Мой сыночек любил эту былину ему очень нравилось изречение и этой былины.
«Повернул бы землю краем вверх, и смешал бы земных со небесными».
А вспомнила дальше.

Как припустит он добра коня во всю силу лошадиную, там во поле чистом, бой шёл с ворогами, что на Русь державу светлую шли своим чёрным полчищем. Разлетелись  вмиг чёрные вороны, что с Пересветом во поле боролись, свет Микулыч разогнал всех, разбежались они и попрятались, свои раны зализывать побежавши, даже павших своих так и оставили незабравши.

Привыкши к звуку оружия, Микулыч с Пересветом ясным побратались да после сильных рукопожатий поразъехались в разны стороны. Но не долго мог Микулыч наслаждаться уединением…
Ой, как там дальше-то? А вот.
Не находил уже удовольствия прогуливаться в чистом поле, да поскакал он на коне богатырском  свои вотчины. Где-то там  на прекрасных берегах реки родной, имел он дом свой… а где-то там, во саду цветном животворящем истукан Перунов виден был сидящий.

Виделся он ему ожившим, да с возлюбленною своею Ладою, на престоле великолепном, соединенные они меж собой сияющей  вервией из цветов. Громовые его стрелы лежали у ног, кои попирали ногами залоги любви их Леля и Полеля. Да воевода Микулыч рядом стоял, и покой их оберегал.

Ой, и не знаю, верно ли сказала, наверное, перепутались слова и переврались. Очень давно читала, ещё в детстве. Ведь о вас эта былина была, она длинная и все подвиги ваши в ней описаны.
Пока Аня читала эту былину, он смотрел на неё и в ней видел свет искрящий, в её сердце огромном, что вмещалась в него Держава Русь Святая. Аня с воодушевлением смотрела на Борея, а тот рассмеялся весёлым смехом, и ответил.

– Всё возможно,  могло быть и про меня написано. Был и я когда-то на Руси воеводой. Сторожил когда-то и сад Перунов. Много раз на Руси воплощался, и сейчас часто её посещаю, Русь великую и повстречал здесь стражницу с душою богатырскою, в любви любовь познавшую, и станет она Русь святую оберегать.

–  Что? Не поняла. Так вы, правда, всё тот же Микулыч?
–  Сие есть правда. А ты не жалеешь, что дары такие от Рода приняла?
–  Дары? Ааа. Это вы о том, когда мы в прошлый раз встречались. Нет, дедушка Борей, ни о чём не жалею. Благодарна вам и благодарна Роду. Мне это помогает делать людям добро. Я не только Андрюшу любимого спасла, но и многих людей других.

–  Верно, твоё это предназначение. А в чём суть стражей, знаешь?
–  А о каких вы стражниках говорите? Дедушка Борей?
–  Не о стражниках молвлю я, а о стражах. Стражи рода своего, здесь в мире округу охраняют, пространство держат. Ведь в чём суть всей стражи? Спокойно в пространстве мира вашем, спокойно и в нашем миру. Вы тонко чувствовали друг друга и Андрей-Фетис со своею Ладою любимой на лугу цветном. Луг цветущий, да лес здешний не открывает путь каждому, туда могут пройти единицы. Многих ли ты видела на своём лугу?

Аня задумалась, стояла и молчала, вспоминая, встречала ли на лугу, где они были с Андрюшей, людей. И оказалось, нет.
Она с удивлением посмотрела на Борея и ответила.

– А знаете, дедушка? В том месте я не видела никого и никогда, за все года, что здесь живу. А я по летам там часто гуляла  и детьми маленькими ещё и одна. Ближе сюда, вон до тех кустов, они почему-то отсюда кажутся серенькими, люди бывали, а сюда никто не заходил, нет. От нашей улицы до изгиба реки луг выкашивали местные, кто козочек имел. А здесь всегда оставалось, как и прежде. Почему?

–  А отчего же люди сюда не захаживают? Не догадывалась?
–  Странно, а почему? Вопросом на вопрос спросила Аня.
–  Оттого, красавица Аннушка, место здесь другое. Тебе, поди, и мысли здесь были другие и не роились, как в других местах.
Аня подумала немного и ответила.

–  А ведь и правда, дедушка. Меня всегда здесь обступала такая блаженная тишина. И мысли, да, да, не было таких стремительных, что не успеваешь ухватиться за неё, а она уже и вылетела. Здесь редко посещали мысли мою голову, и правда тишина была и покой, а вот ответы на мои вопросы приходили моментально. Отчего же так?

–  Мерность другая. Вот это место, где мы сейчас стоим и примерно круг, диаметром триста метров находится в мире предков, или как ты называешь, мир энергий. Соприкасается с вашим миром вон в том овражке, и Борей показал направление рукой. Там действительно был небольшой, еле заметный овражек, даже овражком его не назовёшь, впадинка. Сантиметров десять  в глубину.
И шёл этот овражек по кругу и чтобы ступить на луг, надо сделать два шага вверх, словно по ступеням забраться.

–  Удивительно, а я раньше и не замечала. С удивлением произнесла Аня. А в детстве я ходила гулять далеко, вон до той излучины. Первый раз я сюда с Андрюшей пришла и венки плели здесь. Я думала, просто пригорок широкий. Интересно.

–  Это не искусственная значимость, а настоящее. Ты прочла в былине сама.  «Повернул бы землю краем вверх, и смешал бы земных со небесными».
Так и произошло, вот и образовался круг на веки вечные. Но сюда нет входа люду разному, лишь посвящённые могут войти сюда.

– Удивительно! Аня смотрела на Борея в удивлении.
– Родник видишь?
– Нет, а куда посмотреть?
Аня повернулась на восток и увидела фонтан в метрах двадцати от себя. И был он полу окружённым лесом, он заканчивал луг.
– Ааа, вот вижу. Какая мощная струя бьёт в небо. Но его раньше не было. Только луг и лес.
– Был, и озеро было, только за гранью взгляда твоего. По незнанию и не обратишь внимание. Не было в том нужды.
– Озеро? И действительно, Аня увидела озеро.
– Это озеро в давние века образовалось, ещё я совсем юным был. С целительной водой  озеро образовалось, в это озеро стражичу окунутся бы до дна на восходе солнца. Когда солнце подниматься будет, диск его в озере отражаться будет и как оторвётся от глади озёрной диск солнечный, так волшебное исцеление и произойдёт.
Да беда в том, не добраться самому Андрею стражичу, придётся тебе водицу ему принести, да умыть его и обмыть всего его ею, в миг заживет всё у него. И во сне его водицею этой поить, да на этой водице бульон ему сотворить. Силушку ему требуется возвратить.

– Да? Вот спасибо тебе дедушка, Борей Микулович. Только, во что же мне водице той набрать?

– Ты придёшь на заре, на восходе солнца ясного и наберёшь водицы солнцем освящённой, да дождись момента, когда солнце полностью в воде отразится, да край диска солнечного отрываться будет от глади озера, вот тогда и набирай. Черпай в том месте, где солнце отразиться.

Аня впитывала каждое слово, всё запоминала и на пальцах откладывала, пальчик за пальчиком загибала, и перед собой держала, в памяти откладывала. Наконец она подняла свои глаза, посмотрела на Борея, уж не шутит он над нею.
Нет, серьёзный взгляд и произнесла.

– Вот спасибо тебе, Борей Микулович, я запомнила всё и за ведром сейчас схожу. А мы свидимся ещё?
– Непременно ещё свидимся, почитаешь мне рассказы обо мне былинные.
Рассмеялся Борей и исчез.

Проснулась Аня, в доме ещё и не темно и не светло, но скоро будет рассвет. И она осторожно убрала с себя руку Андрея, встала потихонечку и вышла из комнаты. Поднимаясь по лестнице подумала.
Мне бы переодеться надо, а в комнате моей спит мама. Как войти и не разбудить. Но Анна сама спускалась вниз по лестнице.

– Мама? А отчего ты не спишь? Ведь всё спокойно.
– Не спиться мне, Анечка. Как там Андрюша?
– Он спит, ему лучше, мы с ним перед сном немного поговорили. Мама я тороплюсь, мне надо до восхода на луг сходить, к роднику за водой для Андрюши.
– За какой водой? Анюта?
– За святой, мама, там родник есть, Мне Борей Микулович во сне показал.
– Борей Микулович? Тебе он тоже снился?
– Я потом тебе расскажу, мама.

Аня быстро оделась, надела высокие резиновые сапоги, и взяв ведро эмалированное, подумала.

Далеко идти, и ведро тяжёлое будет.

И вспомнила, что у неё в кладовой есть другие вёдра, более лёгкие. И нашла себе пластмассовые ведерки литров на пять с плотно закрывающими крышками. И взяв с собою два таких ведра, вышла из дома, приговаривая.

– На сегодня ему хватит, а завтра на заре ещё схожу.
Подходя к калитке её догнал дворовый её дворянин Шарик.
Шарик!? Ты со мной хочешь пойти? Ну, идём, заодно и прогуляемся, моцион тебе полезен.
Продолжение следует....
Таисия-Лиция.
Фото из интернета.