Лесная история

Стальные мышцы, зоркий взгляд,
рука сжимает цепко нож.
По тропке узкой стелет шаг,
по следу, что скрывает дождь.
И запах, еле уловим, теперь узнает без труда,
он жаждет следовать за ним,
его добыча так близка...

Узоры мягких мокасин
едва видны средь тонких трав.
Он знает - здесь он не один, а под прицелом чьих-то глаз.
Крадётся тихо, как змея,
глаза его черней смолы.
Венец из перьев - дар орла, чей путь прервал полёт стрелы.

Улыбка той, что больше нет, давала сил ему идти и таяла, как лунный свет, когда сбивался он с пути.
И чувство, древнее как мир, вело его средь острых скал,
медвежьи когти на груди
качались в такт его шагам.

Сошёл задумчиво с тропы,
и сонный вечер плыл за ним.
Укрыли воина кусты, -
стоял неслышен, невидим.
Он бросил взгляд через плечо, где над ручьём висел туман.
Вверх по тропе метнулся волк,
махнул хвостом и вдруг пропал...

В ладонях ветер ночь качал
и путал чёрный ирокез.
Он чьё-то имя прошептал,
моля о встрече тёмный лес.
Лишь шорох листьев за спиной
и птичьи голоса в тиши.
Он сдержит свой обет святой,
храня тепло её души...

Кукушка песню завела,
считая дни, или часы.
Услышав звук, протёр глаза,
упрямо отгоняя сны.
На миг прижав ладонь к земле,
насторожился будто зверь.
Нож поправляя на бедре,
шагнул вперёд под лунный свет.

Сосны лесной  шершавый ствол принял в объятья  крепких рук.
Ножом он начертил узор:
полёт стрелы и мести круг.
Он сел, колени обхватив, и гордо плечи распрямил.
Всю власть тотема ощутив, звериный дух в себя впустил...

Вдруг стук копыт в ночной тиши нарушил мирной жизни ход.
Один ждал, местью одержим,
другой предчувствовал исход...
И торопился, гнал коня,
дрожал, скрывая липкий страх.
Лесные звери чужака встречали, спрятавшись в кустах.

У ног его шумел родник, в нём серебрился свет Луны,
но мрачен был угрюмый лик, ведь он идёт тропой войны...
Где нет добра и нету зла, где реет гордая печаль,
врагов судьба предрешена, и в землю втоптана мораль.

...Когда вернулся он в вигвам с охоты после долгих дней, лишь окровавленный кинжал и прядь волос среди ветвей...
Он крепче руку сжал в кулак, давя воспоминаний боль.
Он всё на свете бы отдал, чтобы  вернуть свою любовь.

Скользнула белка по стволу,
и он на корточки присел.
Царапая ножом кору, тесней прижал бедро к сосне.
Застыл, дыханье затая, буграми мышцы налились...
Во тьме горели два огня:
там конь летел, спасая жизнь.

Легла на руку тетива,
и быстрая стрела летит.
Сверкнуло лезвие ножа
и пистолета гром гремит!
Метнулся ласкою в седло,
толкая вниз от сердца ствол.
Сломалось белое перо,
а конь, ярясь, в галоп ушёл...

Клубок сплетённых в драке тел скатился по траве в овраг.
Он на ноги вскочить успел чуть-чуть стремительней, чем враг.
Ловя движение руки, отпрыгнул в сторону легко,
и пули, просвистев над ним, умчались в небо высоко.

Глаза в глаза, плечо к плечу,
две жизни брошены на кон.
Кровь заструилась по ручью,
земля впитала тихий стон.
Расчётлив был его удар,
и опыт был не по годам.
Врагу он милости не дал,
ведь он её не ждал бы сам.

И сталь ножа вершила суд,
а кто был прав, лишь ветер знал...
Он молчаливо светлый жгут
себе на пояс намотал.
И пламя ярости сдержав,
на миг глаза свои прикрыл.
Неторопливо сквозь бурьян за ним голодный волк следил.

Не оглянувшись, он ушёл,
а лес заботой одарил, прохладным ласковым дождём его он раны залечил.
Пылал костёр в рассветной мгле,
и песню слушала звезда.
Роса сверкала на траве,
а может, то была слеза?

Летели искры в темноту,
что кошкою легла у ног.
Он провожал свою мечту,
он жизни получил урок.
Печально тень коснулась губ,
растаяв в отблесках зари.
И в небе, завершая круг,
зовя её, орёл парил...

А утром, слыша крик совы,
он очень долго шёл домой,
сжимая белые цветы,
чтобы рассыпать над рекой.
Рассвет алел в его глазах,
сухих, как пламя на ветру.
За ним уставший конь шагал и путь держал к его шатру.