Великие битвы России Суворов Итальянский поход

Итальянский поход.

Век восемнадцатый клонил к закату,
   Суворов был в опале, средь родни,
В деревне коротал такие дни,
     а как ещё быть без боёв солдату?

Два года, то не день и не неделя,
     наш генерал под Новгородом жил,
Скрывая свой неукротимый пыл,
    а время вдаль тащилось еле, еле.

Он с Павлом не согласен был во всём,
       всём, что касалось диспозиций,
Атак, накатов, штурмов и позиций,
       и Прусское всё отвергалось в нём.

Он против повторяемой муштры,
     шпицрутенов, и палок наказанья,
Вбивающих в солдат одни страданья,
    против сего, с ним вместе были б мы.

Он говорил что: «Пудра Вам не порох,
       а букли Вам ни пушки, ни стволы,
И тесаки надёжнее косы,
      всё прусское пустой бумажный ворох»*.
«Пудра не порох, букли не пушки, косы не тесаки, мы не немцы, а русаки!»*А.В. Суворов

Суворов:
«Победу, чтоб добыть в бою любом,
       ты должен концентрировать все силы,
А распыленье сил отправит их в могилы,
       и обернётся для державы злом».

И вот, случилось всё как предрекал,
       союзников уже теснят французы,
Наполеона воины совсем не трусы,
   и было ясно, чем закончится сражения накал.

Союзники у Павла просят прыть,
      чтоб проявил скорее в их спасанье,
апреля во второе воскресенье,
    Суворову на помощь к ним прибыть.

Не мог им император отказать,
     всё-ж родственные души, не бумага,
Пришлось на гордость наступить, однако,
        Суворова в столицу надо звать.

Вот он приехал, на обиды не смотря,
        ведь долг его, служить родной России,
а если её дети попросили,
      то значит, что зовёт сама земля.

И вот в апреле, как и обещал,
    в Верону прибывает наш Суворов,
Французам мы напомним русский норов,
       и в боевых сражениях накал.

Взятие Брешиа.

Наш генерал повёл войска,
    на город Брешиа, не крупный,
Сия дуэль не будет трудной,
    французов мало там - тоска.

Приказ на штурм идти теперь,
     не отдыхая, без сомнений,
Не может быть иначе мнений,
     не ждать когда закроют дверь.

Австрийцы с нашими идут,
   под стены артиллерию поставив,
Стволы её, на городок направив,
    они немедля залп дают.

Багратион закрыл отход,
    французам некуда деваться,
Им нашим надобно сдаваться,
    ведь штурм не будет длиться год.

Французский генерал Бузе,
     войска скрывает в цитадели,
Для них там места еле-еле,
         а наши, в городе уже.

Багратион завёл солдат,
     и корпус к штурму снаряжает,
Француз дрожит, он точно знает,
     не будет им пути назад.

Гром канонады не смолкал,
      орудья бьют по цитадели,
Французов войны поседели,
    страшит их русский злой накал.

Бузе не выдержал и сдал,
     не захотел встречать атаку,
Он понял, наши лезут в драку,
      он прыти этакой не ждал.

Итог: в плену весь гарнизон,
    и сорок шесть орудий сдали,
Мы о таком и не мечтали,
     все наши целы, словно сон.

В столицу донесенье мчит:
   «Виват! Виктория! Без бед!
У нас погибших вовсе нет!
     А Бреши гарнизон разбит!

Завод захвачен для литья,
      свободен город от француза,
Победа славного союза,
     задел был сделан для себя!»

Порядок быстро наведя,
        Суворов двинул войско дальше,
Он честно воевал, без фальши,
        и ждёт его побед земля.



Сражение на реке Адда.

Вперёд! Союзные полки,
    идут к реке известной, Адда,
Её форсировать им надо,
     не оставаясь у реки.

Бергамо взят в лихой налёт,
     там порезвилися казаки,
Они всегда охочи к драке,
     победа их вперёд ведёт.

И вот войска у берегов,
     Суворов дал Багратиону,
Наказ, врагу подкинуть грому,
      и это сделать он готов.

Один лишь день всего прошёл,
       а град Лекко уже захвачен,
Француз здесь паникой охвачен,
      на фланг он помощью пошёл.

Суворов в тишь весенней ночи,
      переправляет корпуса,
Лишь только выпала роса,
    чем удивил француза очень.

У Сент-Джеварзио идут,
     в атаку наши командиры,
Пора французские  мундиры,
      пообтрепать немного тут.

В атаке день прошел, и враг отходит,
       он оставляет берега,
Ему надежда дорога,
   что он, спасая всех своих уводит.

Не рассудите что легко,
    победа эта нашим далась,
Две тысячи бойцов осталось,
     от нив родных так далеко.

Был в плен захвачен генерал,
     с ним тысяч пять лихих французов,
Они не станут нам обузой,
     Суворов это точно знал.

Взятие Милана.

Майор Молчанов, наш казак,
   свой полк вперёд в Милан ведёт,
Его побед Суворов ждёт:
     «Иди в Милан, не бойся драк!»

Пройдя как нож сквозь масло - лихо,
    Молчанов входит прямо в град,
Миланцы радостно спешат,
      Француз закрылся в цитадели тихо.

Расставив в круг у стен посты,
      очистив город для приема,
Здесь казаки как будто дома,
       дворы и улицы чисты.

И вот проходит пару дней,
    приходит светлый праздник Пасхи,
И поутру, как будто в сказке,
     Суворов в град ведёт коней.

Ещё в осаде цитадель,
      а город русским салютует,
Пусть в крепости француз лютует,
    их растоптать не наша цель.

Мы не затем сюда идём,
      чтоб бить и жечь, воруя деву,
Мы не английской королевы,
        что воры ночью, как и днём.

Нам вечный, русской чести зов,
       ни сна, ни отдыха не сулит,
Нас басурман за честность хулит,
     и мы идём вперёд, без слов.

Так на Руси со всех времён,
    мы вечно мчимся всем на помощь,
Не глядя, день, а может полночь,
     под стягом совести знамён.

Оставив в городе отряд,
    Суворов разделил колонны,
Пошли с заданьем батальоны,
      Новару взять они хотят.

Вот и Валенсия уже,
     освободилась от француза,
Не помнят нынче братства узы,
      на современном рубеже.

Но русским знать не привыкать,
    спасать от бед, не благодарных,
Забывших кровь колонн ударных,
      что приходили выручать.

Француз отброшен далеко,
     уходит он за Апеннины,
А впереди рассказ наш длинный,
     как было биться нелегко.

Битва при Треббии 18.06.1799г.

«Я был молод во время сражения при Треббии.
Эта неудача могла бы иметь пагубное влияние
 на мою карьеру, меня спасло лишь то,
что победителем моим был Суворов».
Ж.Макдональд





Июнь пришёл, пора для боя,
      в походах русские полки,
Австрийцы с ними в пол ноги,
      и прусаки скуля и воя.

Им не с руки сей ратный труд,
     Суворов не даёт прогулок,
Идёт вперёд, шаг рати гулок,
      и с ним полки его идут.

Броски, что не под силу оным,
      удары русского штыка,
Как тяжела Руси рука,
     французов знали батальоны.

Напор атаки на полях,
     не отступать в смертельной сече,
Превысив силы человече,
    врагам внушая смертный страх.

И так во всём, всегда везде,
     Суворов не терпел усталость,
Она с собою им не бралась,
      в бою на поле, как в огне.

Наш, строит планы наступленья,
    Австрийцы центр и крыло,
Что к сердцу ближе, там легло,
       а мы на правом окрылении.

Как часто основной удар,
     был нашим войнам предназначен,
Пробить француза, фланг назначен,
       и рвать тылы, метая жар.

Пусть нашей армии число,
    французам знатно уступало,
Но мы сражались так не мало,
     и русским не скажу - везло.

Другие судят, что у нас,
       была удача за спиною,
Враги бежали сам собою,
    а мы стояли всем на зло.

Не так, не в этом был секрет,
     Суворов был военный гений,
Не маршей или построений,
      не в этом был его ответ.

Он научился создавать,
    кулак ударный как кинжалом,
Так шершень бьёт могучим жалом,
     ну кто тут сможет устоять!?

И здесь он так же замышлял,
      пока австрийцы в обороне,
Фланг правый, наш кулак проломит,
    глядишь, француз уже и пал.

А дальше выход прямо в тыл,
       и полетят казачьи лавы,
Они всегда на поле правы,
        и остудят горячий пыл.

Напротив русского крыла,
    Домбровский выстроил отряды,
Поляки будут знать не рады,
        от них останется зола.

Багратион пошёл вперёд,
     поляки спешно отступили,
Хотя ещё в надежде были,
     что час их позже подойдёт.

Ну что ж, Домбровский в этом прав,
     их час придёт чуть-чуть попозже,
Об этом будут помнить в Польше,
         как их снесут, штыком поправ.

Славян неверные сыны,
    вы не на той всегда сторонке,
Нам отомстить, вы в вечной гонке,
      но помните, что вы, не мы.

Французы в помощь шляхте шлют,
    солдат полки, до двух дивизий,
Но тут, вам не дадут провизий,
      тут пушки с поля вас сметут.

Бой закипел со всех сторон,
     стоят полки Багратиона,
И не дают врагу пардона,
    над полем смрад, да смертный стон.

И к нашим помощь подошла,
      французы отошли за речку,
Но даже там им нет местечка,
      где б сила русских, не ждала.

Французам в помощь Монтришар,
      свои подбрасывал отряды,
Они на нас идти не рады,
     ведь знают кто наш генерал.

Под вечер дрогнувший француз,
    сбежал за Требию скорее,
Он убирался побыстрее,
    тут нас подводит наш союз.

Суворов вызывал резерв,
     чтоб бросить следом за французом,
Но австрияк сказался трусом,
       его удел, забраться в хлев.

Мелас австрийский генерал,
     боясь французского нажима,
Трясясь в душе неудержимо,
       резерв скорей к себе забрал.

Пришлось нам встать на тех полях,
     с которых сбросили француза,
Прочистив ум войскам союза,
     заставить побороть свой страх.

Суворов утром, был готов,
     опять направить наступленье,
Атаки гений без сомненья,
     в бою всё понимал без слов.

А у французов генерал,
  Макдональд килт недавно снявший,
Как бить Суворова не знавший,
     но этого, никто не знал!

И вот шотландец порешил,
   что время наступать на русских,
Есть пару корпусов французских,
     которых наш, еще не бил.

Вот тут Домбровский и пошёл,
     своих поляков подгоняя,
И в это миг, ещё не зная,
    что час кончины их пришёл.

Его дивизия была,
    почти три с половиной тыщи,
Над их телами ветер свищет,
    от них осталось лишь зола.

Они столкнулись с штыковой,
      когда пехотный штык сверкает,
На этом свете каждый знает,
    есть страшный русский бой такой.

Под крики громкие ура,
   пошла тараном к ним пехота,
Полякам уж домой охота,
    с боков их лава погнала.

Три сотни, вот и весь итог,
     всё что осталось с бравой шляхты,
Куда полез поляк? Дурак ты!
    Настал твоей кончины срок.

Но все не так уж и светло,
    для русских было в это время,
Нас вечно меньше, это бремя,
      врагов же больше, как на зло.

Одна дивизия стоит,
    а на неё прут две французских,
Ну почему всегда у русских,
     так мало армий, что за стыд?

И вот не выдержав, войска,
     пошли тихонько на попятный,
В суровой тяжкой битве ратной,
       съедает чёрная тоска.

Суворов прыгнул на коня,
     и мчится в поле к батальонам,
Что отступают в марше оном,
      в сраженье пламенем горя.

Подъехав скачет возле них:
     «А ну заманивай ребята,
Ведь вы же русские солдаты,
    мы выманим подальше их!!!!»

Проехав несколько минут:
     «Всё! Хватит! Ну-ка развернёмся!!!
Победной славою напьёмся!!!!
      Удар и недруги бегут!!!»

И батальоны как один,
    вдруг бег, оставив невозвратный,
Пошли вперёд в атаке ратной,
     и стали в раз как штык един.

И так у каждого полка,
    он появлялся словно Ника*,
Француз затрясся как от тика,
      напала на него тоска.
*«Ника – греческая богиня победы»

А поле наполнялось гулом,
       повсюду громкое Ураааа!
Стал каждый ростом как гора,
      и всех французов захлестнуло.

Такого раньше не видал,
       чтоб появленье генерала,
Солдатам дух так поднимало,
      богатырём чтоб каждый стал.

Француз разбит, в слезах от страха,
      он за рекой собрал войска,
Взглянул: «Ах, Боже мой, тоска».
      И взмокла на спине рубаха.

Макдональд:
«Что делать, выстоять не сможем,
    войска разбиты и без сил,
Суворов целый день их бил,
     не устоять нам больше. Боже!»

Все генералы как один,
    вторили: «Только отступленье,
Подарит шансы на спасенье,
     бежим быстрее, господин».

Не дожидаяся рассвета,
      французов лучшие войска,
В глазах у воинов смерть – тоска,
     бегут, неся себя по свету.

Наш генерал, узнав о том,
     поднял казак, помчалась лава,
Над ними реет стягом слава,
      и мысли только об одном.

Догнать врага, пленить поболе,
    не отдыхая день и ночь,
Бегут, бегут французы прочь,
     а наши их секут на поле.

Две трети армии в пыли,
      лежат под русскими ногами,
Зачем пошли сражаться с нами?
       Спокойно жить себе могли.

А дальше, наши дав пинка,
    погнали недругов метлою,
И разнесли бы сам собою,
    вмешалась Австрии рука.

Им было стыдно признавать,
      что без России генерала,
От всех австрийцев толку мало,
      и каждый мог о том узнать.

Опять интриги при дворе,
    мешают Александру биться,
И вот письмо он шлёт в столицу:
       «Пусть повоюют, сам себе!»

Но император запретил,
    бросать союзников нечестных,
Молчать в баталиях словесных,
     да усмирять свой гнев и пыл.

«Теперь Вы стали «Италийский»,
      и пусть всей злобою горя,
Кляня Российского царя,
     шипит Вам в спину двор Австрийский.

Но Вы мой верный генерал,
    должны добить французов разом,
И следовать моим наказом»,
       так Александру написал.

 Итог, оправившись француз,
     собрал войска готовясь к бою,
поднялись рати сам собою,
     трещит нещадно наш союз.

Жубер, известный до сих пор,
    к Нови привёл бригады строем,
Придётся снова звать героя,
       скрывая Австрии позор.



Битва при Нови.
«Французская армия,
потерпела  великую трагедию,
а русское оружие и военная теория
праздновали очередной триумф».
К. Клаузевиц

Французы строят укрепленья,
   Нови в твердыню превратя,
Они не тратят время зря,
    готовясь к бою без сомненья.

Собрав из Франции войска,
      числом поболее союза,
И нет там тех, кто был обуза,
    и с кем сражаться не тоска.

Жубер позиции занял,
    и на высотах укрепившись,
За два селенья зацепившись,
     Суворова спокойно ждал.

Наш генерал бесстрашным был,
     отряды прямо с марша в драку,
Он делал так всегда, однако,
     француза очень удивил.

На левый фланг французской обороны,
     Суворов направляет Края строй,
Идёт колонна будто бы стеной,
     а вдалеке по центру русские колонны.

Жубер не видя русские войска,
     на Края бросил силы и резервы,
Не выдержали у француза нервы,
      надежда на победу стала далека.

Все знали, что российский генерал,
     не признаёт классических сражений,
Врагам он дарит горечь поражений,
     что будет с ним за бой, никто не знал.

Жубер смертельно раненый в бою,
   оставил для Моро то поле боя,
Который, убегал от русских ….. воя,
   стремясь сберечь в сражении жизнь свою.

Отдав приказ в атаку не идти,
      стоять до коле можно за стенами,
Они бы не смогли прорвать их сами,
    но нет преград для русских на пути.

Багратион в атаку за атакой,
      бросает на Нови своих солдат,
Француз уже бежать домой бы рад,
     но держится у стен еще, однако.

Тогда, в обход идёт Мелас с войсками,
      не быстро он заходит прямо в тыл,
Его Суворов чуть не пристрелил,
   чтоб начал шевелить быстрей ногами.

Враг окружён, разбит и сдался,
     часть корпусов бежала, как могла,
Что сталось с ними времени скрывает мгла, 
      Моро бежавший с ними, жив остался.

Под двадцать тысяч мёртвых и в плену,
       вся артиллерия запасы и обозы,
Война, где боль и где не дарят розы,
         и цель преследуют всегда одну.

Австрийцы с Прусаками, как всегда,
    победой русских были не довольны,
Европе признаваться в этом больно,
    они и не признают это никогда.

Не дав добить в Италии французов,
    Суворова отправили в поход,
В надежде, что его там пораженье ждёт,
    и что оно падёт на русских грузом.

Но генерал наш не таков на свете был,
     он сделал невозможное возможным,
Зря Австрияк решил не осторожно,
      что сможет осадить у русских пыл.