На Страстной неделе. Сказка о нелюбви

На Страстной неделе ведьме приснился сон,
Будто кости деревьев машут со всех сторон:
"Уходи,  спрячься, милая, не разбуди беду".
Василиса проснулась в жарком кошмарном бреду.
Стены кажутся ниже,  острее профиль углов,
Будто дом, где жила, в её гроб превратиться готов,
Будто было неважным всё, иллюзорным насквозь,
Василиса встаёт и ищет глазами гвоздь.
Нет Кощея с Горынычем, а ведь они-то могли
От кошмара настигшего ведьму свою сберечь,
Но  Горыныч печёт заранее куличи,
Но Кощей  размышляет, как бы удобнее лечь.
Василиса гладит кота, прощаясь навек,
Вот готова верёвка, и жар расплавляет страх,
Только в двери заходит без стука чужой человек:
"Помоги мне, хозяюшка, от ломоты в ногах!
Я пошёл за стрелою невесту себе искать,
Но в болотах лед. Сапоги -скороходы -  шлак.
Не найти мне невесты, надо себя спасать,
Видно, не просто так моя кличка с детства "дурак".
Василиса кинулась  ноги гостю помыть,
Притащила, воды расплескав, белый, с розами, таз,
И замёрзшие ноги  обмыв, начала говорить...
Заговаривать зубы, хворобы и страсти зараз.
Он уснул. Василиса вяжет верёвки узлы...
" Ты чего удумала, дура, иди сюда!"
Зачерпнул ладонью из таза того воды,
"Пей немедленно! Что ж ты делаешь? Что за беда? "
Василиса, смиряясь, плачет, ложится в постель...
Он семь дней от неё не отходит, слушает бред....
"Мне б уйти, странный дом, хозяйка  - не топ-модель.
Только жалко её, пропадёт" Топит печь, приглушает свет.
На седьмой день Горыныч возлюбленной принёс кулич,
А дурак схватил меч и начал мечом  махать
"Не пущу тебя в дом этот, ты, крылатая мышь! "
Кощей даже не стал подходить  и приветы передавать.
Василиса проснулась. В доме тепло, светло,
Кот накормлен, пахнет кашей и чаем из верб.
"Ну, хозяюшка, видимо, нам повезло!
Ты мне ноги спасла. И глаза вот открыла в ответ.
Никуда не уйду, мне не хочется больше идти,
Тут какая-то страшная мышь прилетала к тебе с пирогом,
Я тебя сберегу от гостей таких, ну-ка на руки иди,
Отнесу на порог, пусть тебя солнце  глянет одним глазком.
А ещё я случайно тарелку с каемкой разбил.
В общем, должен теперь", и вдруг шёпотом жарким обдал:
"Я, казалось, всю жизнь такую, как ты, просил.
Не отдам никому, слышишь, глупая, не отдам! "