Тулуз-Лотрек, Сюзанна Валадон, другие

Тулуз-Лотрек, Сюзанна Валадон, другие
Розена Лариса
                ©РОЗЕНА Л.В.
                Посвящается моей
                Путеводительнице,
                помощнице, самому
                дорогому Человеку
                на свете - Б. М.

Рассказ из книги Розена Л.В. «Невыдуманные истории» Саратов, 2017, Веста; ЕКатеринбург, 2021, Ридеро; Проза.ру https://proza.ru/2020/06/01/454  ; Изба- Читальня ; ОК.
 Екатеринбург,               
 

ТУЛУЗ-ЛОТРЕК, СЮЗАННА ВАЛАДОН, ДРУГИЕ

И на кого же я похож?! Тонко чувствующий красоту, любящий всё рафинированное, каждый день я умираю от своего нелепого существования. Я – урод. Мерзкий карлик. Из меня вышел бы отличный шут при дворе испанских королей. Они специально выискивали таких страшил. Даже сами создавали их. О, я - граф, из старинного достойного рода. Мои предки были крестоносцами, спасавшими некогда Иерусалим от сарацин. А из их потомка получился славный лилипут. Колченогий карлуша!... Выходит, надо потешаться над собой, чтоб меня никто не задевал, не смотрел на меня с любопытством, зажмуривая глаза и делая вид, что смотрит мимо. А сам неприметно рассматривает и похихикивает - смотрите, какой потешный уродец! И такие живут! Смех!
И мне забавно. Кому есть дело до того, что у меня в душе? Им нет дела до моей изысканной утончённости, до моего горя, до моих слёз, коими я опалил своё сердце. Оно уже не бьется, страдает ежечасно, ежеминутно. Я не могу забыться. Стоит увидеть в зеркале, в витрине магазина своё отражение, и наступает смерть – от этого безобразия. О, оно никуда не девается! Нет такого чуда, чтобы я мог измениться. Нет ни лекарств, ни хирургов, дабы сделать меня таким, как все!
Я всегда - душа любой компании, искрюсь, сыплю остротами. Все смеются, но смотрят на меня, увы, ни как на комика, а как на шута! «Смейся, паяц, над разбитой судьбою. Смейся и плач...». Я всё никак не могу обрести себя, переполнен собой... Горько. Отец презирает меня. Он, великосветский денди, не может смириться с таким сыном, старается удалиться от нас. Однако мать меня не бросает, поддерживает. А что мне от этой поддержки? Что мне до её сердечности, желания дать тепло и ласку? Это только растравляет душу. Я вновь тогда ещё острее ощущаю своё убожество, обделённость... безысходность...
Хорошо, что я стал рисовать. Когда рисую, попадаю в прекрасную страну идеального. Забываю про всю мерзость, окружающую меня в жизни. Там, в своих рисунках, я – герой и волшебник, где у меня всё получается, всё могу... О, нет, и там не всё гладко. Всю горечь, недовольство жестокостью мира, я отражаю на своих холстах. Все человеческие страсти, кои стали для людей обычными, их уже никто не замечает, я вижу и рисую на полотне. Все говорят, он - урод и мстит всему миру, отражая его тоже ужасным. Нет, именно потому, что душа моя исстрадалась и измучилась, я стал видеть то, что обычные, простые люди не видят. Так как я ненавижу своего смертельного врага – одиночество, то я стараюсь избавиться от него. И что мне остаётся? Посещать бордели, кабаре, где обитают, падшие, обездоленные люди.... Такие же несчастные, как я. Однако они меня понимают, жалеют, как обычные благопристойные люди не могут. Я их брат по несчастью. Мы поддерживаем, помогаем, радуем друг друга. Ведь они - выброшены из общества, и я тоже. Женщины древней профессии, уставшие работяги, прачки, швеи. Всё это мусор для людей, стоящих выше них на социальной лестнице. Но они тоже люди... Поэтому, сблизившись с таким миром, я многое увидел, понял, прочувствовал!
Хватит философствовать, всё гораздо проще. Даже то, что я пью спиртное, это просто уход от неприглядной действительности. Но меня и в этом никто не понимает. Говорят – как он опустился! Полнейшая тягомотина... Но есть и светлый лучик. Сам великий Дега похвалил мои работы! А ранее ещё и Винсент Ван Гог. Жить всё-таки стоит! Хотя бы ради искусства...
Недавно меня познакомили с интересной натурщицей, прозванной – «бешеная Мария». Да, она резка. Но её любил рисовать Ренуар. На его полотнах она такая миленькая, нежная. Просто прелесть. Пухленькая, кругленькая - капризная парижанка. Я написал её резче, грубее, в виде крутой «Кармен». На моём портрете она выглядит чем-то недовольной, решительной, серьёзной. Она согласилась мне позировать и далее. Посмотрим, что получится. Моя страсть – рыженькие женщины... И она, если приглядеться, очень женственная милашка... Понимаю, почему её так часто приглашают художники – отменная модель!
Сегодня, после сеансов, мы немного расслабились. Она обещала, приходить ко мне всегда, если будет нужна. Да я влюбился в неё, что ли? Почему-то думаю о ней... Но она дала повод – кокетничает, не отталкивает, притягивает. Мы с ней становимся друзьями. О, как же она обаятельна! Нравится всё больше! Интересно, с Ренуаром у неё были какие-то отношения?
Мне хочется любить и, чтоб меня тоже любили!... Хочется!.. Каждый раз ночью во сне я вижу молодую женщину, которую обнимаю. Я говорю ей ласковые слова, она поддерживает беседу. Мы спорим о моих картинах, они ей нравятся, о её книгах, она поэтесса. Потом я встаю перед ней на колени с подносом горячего кофе и булочкой. Она ещё в постели. Увидев меня и дымящийся кофе, чмокает меня в щёчку, берёт поднос из моих рук, и, счастливая и весёлая, принимается за завтрак. Вечереет. Мы собираемся с моей поэтессой в оперу. Она спешит, ей надо привести себя в порядок, мы опаздываем. Она надевает бриллиантовое колье, что я подарил ей. Наконец мы в отдельной ложе, на сцене «Норма» Беллини. Мы незаметно целуемся. Внезапно мою руку обжигают горячие слёзы любимой. Она плачет, ей очень жаль главную героиню, когда та запела свою трогательно - прекрасную каватину. Я обнимаю её за плечи, успокаиваю. Опера закончилась. Я подаю своей даме её норковое манто. Выходим, ищем такси, мы - дома... В следующий раз мне кажется, мы с моей пассией находимся на берегу Средиземного моря. Ничего нет забавнее, как смотреть на его сине-зелёные волны, ласково сосущие берег. Они похожи на заботливую мать, когда та приближается к своим детям проверить, всё ли у них в порядке и, успокоенная, вновь уходит к себе. Мы бредём по берегу, задумавшись, всё дальше и дальше, удаляясь от нашего места расположения. Нагревшаяся от солнца, галька жжёт нам ноги. Мы идём босиком, обнявшись, нежно щебеча друг с другом... моя любимая собирает красивые камешки и ракушки. Мы счастливы, переполнены друг другом... Вернувшись в отель, валяемся на постели, читаем стихи Вийона... О, как я мечтал о любви, искал её. Сколько раз с замиранием сердца и надеждой смотрел в глаза хорошеньким женщинам... Казалось, они просто не знают меня, и, если я приоткроюсь, покажу им свою сущность, они поймут и полюбят. Увы, нет! Ведь я же пария. Я всегда оставался для них маленьким, смешным, человечком... Но натурщица Мария, она называет себя Сюзанной Валадон, всегда по-доброму смотрит на меня, радуется, улыбается при встрече. Я весь таю... Я ей нравлюсь... Ну почему же нет... Меня полностью топит ощущение счастья!
Завтра я ей подарю золотое кольцо с бриллиантом, скажу – «Подарок за старание, Вы очень хорошая натурщица». Кольцо я взял из старинных украшений семьи. Ну что ж, завтра, так завтра.... Мне нравится делать всем приятное, особенно ей!
             ********
Я не понимаю себя. Почему я так тянусь к Тулуз-Лотреку? Ведь я не признаю сантиментов, никогда ни к кому ничего не испытываю. Моё сердце всегда холодное, его никому не разбудить. Почему я вообще стала позировать художникам? Они, эти чудаки, не догадываются, я тоже рисую. Но у них есть деньги и возможность учиться у хороших учителей. А у меня этого нет. Вот я и позирую им, а сама учусь у всех, с кем имею дело. У Ренуара впитала в себя дух радости и просветления, у Тулуз-Лотрека очень нравится рисунок, твёрдость линии, точность и психологизм портретиста. Я влюблена в его живопись. А какие плакаты он рисует? О, какой восторг! Ничего лучшего не видела! Тулуз-Лотрек – гений, его прославит время, как выдающегося художника! Поэтому я тянусь к нему. Ведь многому я уже научилась у него. Он добрый, всё мне показывает и объясняет. Простая душа. А может, упрощённая? Нет, нет. Он - эстет. К тому же, женщины противоречивы. Они любят всё наоборот. Туда, где любовь заказана, они тянутся. Оттуда, где их ждут, они убегают... Но и вообще мне с ним удобно поддерживать отношения. Других на горизонте нет. А он такой интеллигентный, обходительный, рачительный. Прочие – грязная рвань. Тулуз-Лотрек постоянно дарит мне дорогие вещи, окружил вниманием. Прошу у него всё, чего захочу. Мы стали с ним близки. Он очень нежен и трогателен. Но это не значит, что я должна быть к нему привязана. Нет, могу, если надо, убежать на пару недель, развлечься, вновь появиться. Теперь нас связывают уже другие отношения. Он мне всё прощает, всему верит. Не знаю, получаю ли я больше, чем отдаю, но пока меня устраивает то, что имею. Милый, милый, мальчик! Ведь я такая же дрянь, как все, почему же ты не замечаешь, глупенький?
                **********
              О, как дивно! Я увидел рисунки Сюзанны Валадон, моей милой девочки. Вот почему она спрашивает меня о колорите, рисунке, цвете. Её рисунки понравились мне, и другим ребятам. Она - художник. Всё бы хорошо, но она стала меня тревожить. То пропадёт на несколько дней, когда я её рисую, то вдруг что-то нафантазирует. Мне делается грустно... Я думал, у нас единение душ. Выходит, ошибаюсь. Когда я спрашиваю, как она относится ко мне, она лукаво улыбается и отшучивается. У женщин всегда свои тайны. Может, она стесняется мне признаться? Но моё сердце переполнено чувством, хочу на весь мир крикнуть – Я люблю тебя! Даже не крикнуть, взреветь трубой от восторга!
           **********
Недавно мы вновь ссорились с Тулуз-Лотреком. Да, я, иногда исчезала, ничего не объясняя, когда мы договаривались работать. Да, я издевалась над его, такими смешными чувствами. Частенько ему удавалось уличить меня во лжи. Он узнавал, что я была совсем в другом месте, чем объясняла. Мне надоела эта слежка, я свободная. И пока не желаю заделаться мадам Тулуз-Лотрек. Недавно, правда, я хотела. Показалось заманчивым стать графиней. Но потом подумала – зачем? Ведь с ним никуда не выйдешь в общество. Внешний вид его отрезвит всякого. Бедный, бедный маленький карлик! Голова огромная, тело тоже, ножки маленькие. Он еле ходит. Идёт и переваливается из стороны в сторону, словно уточка, опираясь на трость. Лицо тоже уродливо. Нос большой, им можно рыбу ловить вместо удочки. Губы толстые и слюнявые. Глаза только красивые, выразительные. Там и ум, и грусть, и нежность. Большие, тёмные, мохнатые, как звёзды. В них столько выражения. Казалось бы, да плюнь на эту внешность. Перед тобой человек – душа, таких не встретить более. А вот не нужна мне его собачья преданность. Я настоящего мужика желаю! Преклоняюсь перед ним, только как перед художником, но, не как мужчиной. Когда он целует, то облизывает мокрыми губами. Иногда терплю, а иногда резко отталкиваю. И тогда он смотрит на меня глазами невинно обиженного ребёнка. Это, конечно, тревожит сердце, но я ему не мать, чтоб жалеть! Тем более, он разоблачил меня недавно в обмане. Я как-то пригрозила, что покончу с собой. Он испугался. Однако тут же, узнал, что я лгу и издеваюсь. Но я не испытывала неловкости при разоблачении. Жизнь приучила меня отбиваться. Просто, когда он спросил меня – Ты меня любишь? - дерзко ответила – Нет! Я люблю только твои картины! Наши отношения, вижу, исчерпали себя. Тулуз-Лотрек порвал со мной. Мы расстались... не жалею! Надоело возиться с ним! Хочу свободы!
             ***********
С художником Тулуз-Лотреком я познакомился на курсах рисования. Его интеллигентность, непохожесть на других сразу понравились мне. Я понял, он, как и я, несчастлив. Не имеет успеха у женщин, удручён своей неприглядной внешностью. Я тоже страдаю таким же комплексом неполноценности. Я – рыжий, похож не на художника, а на страшненького простолюдина. Будто вылез откуда-то со зловонной помойки... Невыгодно смотрюсь, плохо одеваюсь. Веду себя временами резко. Меня просто бывает, забрасывает. Видно, это семейное. Но я так же, как и Тулуз-Лотрек, страдаю от своего внешне неказистого вида, от отсутствия обаяния, умения располагать к себе людей. Да ведь, собственно, какие это люди? Мне кажется, вокруг только прожорливые, любопытные, жадные, тупые крысы, любящие шарить по чужим амбарам! Их занимают лишь сплетни – куда пошёл Жан, что он там делал? Как он живёт со своей женой? Достаётся ли, бедняжке, на орехи? Есть ли у него любовница? С кем сожительствует его жена? Эти люди не живут, ползут по жизни, словно дождевые черви. Это слизь. Их ничто не интересует, кроме травли, непохожих на них, людей... И ещё – где что-нибудь стянуть втихомолку чужое. Как я не старался их просветить, помочь жить по-человечески, куда там! Им милее их состояние... И всегда говорят – Тише, тише, чтоб не пронюхал ничего любопытный сосед. Надо чтоб было всё шито-крыто! А я и Тулуз-Лотрек не хотим так жить! Мы – не обыватели. Поэтому нам трудно в таком окружении... Мы ведь невольно осмеиваем их филистерские привычки!
Я показал ему свои рисунки – «Завтрак шахтёров», «Сеятель». Он посмотрел, похвалил, сказал: -Любезный Винсент Ван Гог, у Вас задатки большого художника! Потом Тулуз-Лотрек показал свои работы. Мне он представился тоже очень талантливым. Чувствую в его работах влияние Дега, Клода Моне, Сислея. Ему нравились те же сюжеты, что у Дега, но получалось всё уже глубже, трагичнее. Сколько тайных слёз пролил я, рассматривая их... Тулуз-Лотрек рисовал дам полусвета. А на нашу долю с ним только такие и приходятся, к сожалению. Но они, зачастую, чище «порядочных», испорченных светских львиц. Намного проще, сердечнее. Он подолгу жил в публичных домах, местные женщины к нему привыкли. Они уже не обращали на него внимания, вели себя при нём непринуждённо. Он схватывал это и запечатлевал на холстах. Ведь у натурщицы – скованная поза, она отличается от естественной позы, ведущей себя свободно женщины. В его работах также много боли. Я, было, тоже начал также. Но, увидев импрессионистов, влюбился в их в цвет, тризну жизни. И уже драматическое у меня более завуалировано. Тулуз-Лотрек рисовал несчастных женщин, показывая этим, в их падении виновато загнившее общество, он не воспевал порок. Он старался просветить этих обездоленных, обрадовать. Водил в театр, на выставки, дарил им подарки... Я был невольным свидетелем этого. Он светлый и добрый человек! Но как сурово обошлась с ним судьба! Когда я понял, что у нас с ним много общего, проникся к нему большой симпатией и сочувствием - ведь его никто не понимает, не любит, как и меня... А насчёт неприятия нашего творчества критикой, думаю, новое всегда пробивается с большим трудом, кровью и болью... И это для нас - незаживающая рана...
Как-то, живя среди бедных шахтёров, написал стихотворение об их страданиях. Оно удивительно подходит и к данному случаю:
От страданий люди иль добреют,
Иль глупеют, будто бы ослы.
Некоторые иногда черствеют,
А иные – мстительны и злы.
Не измерить всей пучиной ада
Бед иных страданий на земле.
Боль сама бывает уж не рада
Жалить их, как бешенных, во мгле!
Но они живут, пучину пряча в сердце,
Робко или зло, в глаза глядя...
Всей людскою болью им, поверьте,
Я сочувствую, хоть мы и не друзья...
Бедный, несчастный Тулуз-Лотрек! Очень желал бы я иметь такого человека - другом, но у нас, увы, разные пути и судьбы...
                **********
Всё одно и то же. Женщины не любят меня! Я проклятый, а, может, даже весь наш род? Сошёлся с другой рыжей женщиной и получил подарочек. Здоровье и так слабое, вдобавок это... Я спиваюсь. Пью всё более и более. На вечеринках делаю замысловатые коктейли и спаиваю друзей до свинского состояния. Тогда-то мы становимся равны... Я - получеловек и они, пьяные, тоже. И уже тогда некому смеяться надо мной. Из-за пьянки и последствий полученной болезни случился инсульт. Сейчас полулежу в кресле качалке. Не пью. Но что это даёт? Как убежишь от себя? Ещё острее, ещё ужаснее чувствую свои невостребованность, уродство, как мужчины и человека. Только одна живопись и спасала. Теперь и этого делать не могу... Я бесконечно устал в борьбе с этим жестоким миром. И я, кажется, проиграл эту борьбу. Мир уничтожил меня, как пустую, непригодную ему вещь... А ведь мне всего лишь только тридцать семь лет... Как мало ещё я жил и как много увидел горя...
        **************
О, какой у меня непутёвый сын, этот никуда не годный художник Тулуз-Лотрек!
Надеялся, родится мальчик, любимый долгожданный сын, будет достойным преемником нашего знатного и древнего рода Тулуз-Лотреков. Думал, когда подрастёт, станет, как я, любить охоту, лошадей, наши мужские вечеринки, а он? Родилось какое-то, вечно больное, недоразумение. Стыдно жить в такой семье, показываться на глаза людям с эдаким сыном. Я ушёл от них. Меня уже не прельщали семейные радости... И что ему надо? Захотел рисовать – на тебе хороших учителей. За деньгами не постоим. У нас много всего! Стал он учиться, неплохо уже рисовал лошадей, жокеев, портреты знакомых, родных. Начало для него - хорошее. Он старался. А потом опустился. Стал пить, ходить по публичным домам, рисовать их обитательниц, этих ничтожеств! Там и жил, в этой грязи! Почти не покидал Мулен Руж! Стыдно, право стыдно от родных и знакомых, он опозорил наш род! Я даже запретил ему подписываться семейной фамилией на картинах. Не желал, дабы знали – он мой сын. И чему его учили на курсах рисования?! Не картины у него сейчас, а пародия на них! Я его за это презирал. Но и он платил мне той же, монетой. Не понимаю, за что меня-то было презирать? Я - здоровый нормальный мужчина, джентльмен, светский человек. Поступаю так, как требуют приличия и семейное воспитание! Но что с него взять? Видно, просто завидовал и мстил, что родился не таким, как я. У него всё было не как у обычных, нормальных людей. Он уже стал не вменяемым, после его попоек и похождений! Вот пример, он уже умирал, и всё же не мог обойтись без своего идиотизма. Я зашёл в комнату, где он лежал в агонии, налетело много мух. Я сложил газету и стал догонять их и бить. Он прохрипел на меня – Какой дурак! «Ну - вот она, его любовь к отцу!», - подумал я с досадой. Да, мы с женой грешны. Будучи близкими родственниками, поженились. И такой скверный результат. А виновато её признание, сказанное некогда в молодости: «Я влюбилась в твои красные шаровары, когда ты на коне, в военной форме, приехал к нам в гости!».
Ну как тут было устоять?! Однако в итоге вышло всё очень печально, очень, но теперь уже ничего не исправить...
          **********
Сколько дней и ночей я плакала о несчастном сыночке, моём маленьком сокровище, из-за его незавидной судьбы... Ещё в детстве, он, два раза падал, и у него плохо срастались кости на ногах, а дальше - вообще перестали расти, я поняла тогда, это наказание Божие! Терпеливо несла я на своих плечах тяжесть этого греха всю жизнь... Ведь я одна была виновата в загубленной жизни сына. Зачем вышла замуж за своего кузена? Свои слёзы я прятала в тёмноте глухих ночей, в страшных сполохах неистовой непогоды, в молчаливости стен нашего замка... Если бы сын увидел мои переживания, это ещё более растревожило его душу. Бедняга, ведь он всегда ощущал в себе смерть ещё при жизни... Сколько раз, зря его уныние, хотелось подойти и погладить его, как маленького, по голове, сказать сто-то ласковое, поддержать, но я не смела... Мой мальчик был на редкость тонким, чувствительным ребенком... Он бы тогда расплакался вместе со мной. Теперь его нет, он рано ушёл от нас, и я уже не скрываю своих слёз... Но духовник посоветовал мне не плакать, больше молиться, раздавать милостыню в память об усопшем...  Я так и поступаю...
Внезапно на пепелище моего сердца заблагоухали нежные, весенние цветы - ландыши. Бог сжалился и послал мне утешение... Милого сыночка Тулуз-Лотрека, называют сейчас прекрасным художником! Картины его раскупают, многие известные музеи мира желают их приобрести. Хорошо, что некоторые его работы я успела спрятать ранее. Ибо, его отец, мой бывший муж, хотел их уничтожить. Он терпеть не мог его творчество! Говорил, его картины позорят семью. Теперь я буду их просто дарить, как это делал иногда сыночек... При жизни уже начинали его понемногу хвалить, но что делается сейчас!?  Ах, как жаль, что он не успел узнать о своём триумфе! Мы бы вместе порадовались с ним сейчас! Конечно, это моего сына не вернёт, но его жизнь прожита не зря! Мой родной сынок, любимый художник Тулуз-Лотрек, в итоге представляется мне уже не маленьким карликом, а большущим великаном!.. Единственное, что очень гложет мою душу, дабы по милости Своей Бог простил его...

 


© Copyright: Розена Лариса, 2020
Свидетельство о публикации №220060100454