Материнский инстинкт

            Или "курица - не птица..."

       Был не просто солнечный день, а знойный! Где-то в середине июня. Солнце палило нещадно и ни один листочек, ни на ракитке, ни на клёне, изнемогая от жары, не мог шелохнуться. Такая была у всего изнывающая лень! Одни пчёлы, ни на кого не обращая внимания, окружили мелодичным гулом старую цветущую липу в конце  сада. Я на лежанке, в чуть-чуть сохраняющем прохладу погребце, тоже не знал, или поспать, или просто поваляться. Ну, а вообще-то, даже полуденное безделье, в еле ощущаемой прохладе, было приятно.
     Вдруг, откуда-то, из глубины сада, донёсся визг-не визг, а тонкий, но громкий, душераздирающий крик! Крик то ли какого-то зверька, то ли птицы. Я вскочил с лежанки и побежал на него. Там, как раз против цветущей липы, на солнечной полянке, окружённой яблонями, кричала не своим голосом наседка со своим выводком, растопырив крылья и перья свои так, что стала больше похожа на соседского индюка, чем на курицу! Я сначала не понял в чём дело. И только, когда почти, подбежал к ней, с одной из нижних ветвей ближней яблони, сорвался здоровенный коршун и, почти выстилаясь по земле, между яблонями, красиво полетел за сад. Вон оно что! Я подошёл к наседке, ласково уговаривая её успокоиться, но она продолжала кричать, распушистясь невероятно и не покидая своего места. Но постепенно всё таки перешла на "квохтание", периодически вскрикивая. А когда, через некоторое время, встала на ноги, из неё вывалился жёлтенький "шарик" и, как ни в чём бывало, деловито запищал. А где же остальные? Или ими уже коршун "полакомился"? Я повернулся вокруг, никого не обнаружив и ещё больше растерялся со злобой на пернатого разбойника. Сад пора уже было выкашивать, жара остановила. Кое где уже выросли большие, жирные лопухи. А на склоне к липе их было - настоящие заросли! Знойная тишина, прерываемая "квохтаньем" наседки, (она уже перестала кричать), была по-прежнему наполнена звоном пчёл. Я стоял в раздумье, что делать? Наседка, с одним оставшимся цыплёнком, уже начала потихонечку забывать о случившемся, совсем не замечая или не поняв, что цыплят-то остальных нету. Только время от времени, наклоняя на бок свою голову, обозревала пространство над яблонями. Бывали случаи, когда почти весь выводок, уничтожал забежавший откуда-то хорёк, и у нас, и у кого нибудь в деревне, но коршун в такой наглости замечен не был. И вот - пожалуйста!
     Минут только через десять или двадцать, к моей большой радости, из под лопухов возле липы, стали не осторожничая выбегать к наседке по одному, пропавшие "бедолаги" и сразу продолжать своё "цыплячье" занятие - клевать пшённую кашу и деловито пищать. И без тени страха, как будто ничего и не было! Это она, зная, что не сможет спасти свой выводок, чувствуя бессилие с грозным нежданным врагом, прогнала их от себя. А уж спрятаться под лопухи они догадались сами! Инстинкт сохранения - первая стадия разума!