Мне счастье чувствуется, как долг, и я заплатил -

Мне счастье чувствуется, как долг, и я заплатил - едва ли.
Счастье быть - здесь во всём: от баллады и глины в печи до обвалов.
Счастье существования -
камень, возведенный в степень собора,
обитатели нор, что важнее - это сами норы.
 
Что до нас: про наше дело - ленивый басни не слагал.
Мы прожили не сознанием, а средой, как океан, нотный стан.
Сослагая по слогам.
Силы вернутся - и сколотим приличный гроб.
Поэзия - не пойми об что сломанный лоб.
 
Кризис - что сокровищница, а не ушат ошпаренных нервов.
Никто ничего не знает. Пустота - это сотни глаз со зрачками промеров.
Следует только верить
и не говорить словами - им всё истемнить бы:
это как вписать в пастораль рассекающий истребитель.
 
Вначале весна - анестезия, после дурь и операция в череп,
но это названия взглядов: сбоку, между, возле и через.
Глазам вряд ли подобает мерить.
Круг космоса, как обморок, смешит -
песками серебрящийся Евклид.
 
Отовсюду будущее сияет, как бриллиант,
хоть и разными гранями.
Смотреть назад смешнее, чем слова безвкусицы: "так правильно".
Аристократизм вымощен граалями.
Нас сносит дождь раскаяния и твердит
мерцанием созвездий из планид.
 
Приятно остановиться в предместье грядущего рая,
подышать пылью лет. Её своды временные, комната временная.
Сквозь древние глаголы природы слышатся: зелёный пастушечий голос,
дриады и нечто палевое и слепое - то, что, кажется, звали Хронос.
Сидеть с папиросой на лавочке или возле окна,
богато живёт царь Мидас, проклятый, в экспонат.
 
Мы стали седые, как Рим, и чистые, как опреснок.
Поклон великой душе - как городу, что не исчезнет.
Я отдал бы за жизнь сто жизней, ерунда, я отдал бы - смерть.
Остановись, мгновенье, средь мгновений. Так много Вас - о, как бы не спьянеть.
Потоки вглубь, дело не в звуке - в обертонах
эльфов и фей, летящих к рогу Оберона.