Чего тебе, Адам?

Что Пасха для тебя? Побег души из рабства,
На волю, на простор, на свет Седьмого дня?
Названия раздать? Словам нет постоянства,
Уже придуман Рай. Уже там нет меня.

Чего тебе ещё, Адам? Живи и здравствуй.
И разломив мацу, итожить: «не приму» --
Напраслина, ведь ты один в раю остался,
Жить свыкшись без ребра, быть свыкшись, неимущ!

Здесь ни к чему чертёж домостроительств, если
Слова вдыхали жизнь, и слово было Бог,
И не изречены слова «умри» - «воскресни»,
Не знал Адам, что он в Эдеме одинок.

Но Пасха - это род писанья сочинений,
Точнее, переход с черновика на лист,
Белее лист одежд, надежд на откровенье
Но клинопись кричит в черновики: «вернись!»

Не ври себе, Адам. Ты сам принять не в силах
К себе, в себя, слова, те, что животворят,
А Ева далеко, она тебя забыла,
Хранят черновики молчания обряд.

Твой чистовик: «Ау!» - кричал во тьму , до коле
Рубил ты топором легчайшее перо.
Но где-то далеко, рябинкой в чистом поле
Разжилось теплотой проросшее ребро.