Благословение

Глава 7, часть 1

Дням, оставшимся до лапароскопии, казалось, не будет конца, но все-таки наступила пятница. Диане велели ничего не есть и не пить с вечера четверга, а рано утром Энди привез ее в больницу.

В приемном отделении ей сразу же сделали укол, усадили на коляску и увезли, после того как она сонно посмотрела на мужа и помахала ему рукой.

Когда ее привезли обратно около полудня, она все еще была очень слаба. Доктор Джонстон уже виделся с Энди и сообщил ему плохие новости перед тем, как сказать об этом его жене. Энди не стал ей ничего говорить, решив предоставить это нелегкое дело доктору, который зашел в палату чуть позже после полудня, чтобы проверить самочувствие Дианы и сообщить результаты исследования.

— Что вы обнаружили? — спросила она возбужденно, садясь на кровати, как только увидела, что он заходит в палату.

Какую-то долю секунды доктор медлил с ответом. Он взглянул на Энди, потом сел и посмотрел на пациентку. Новости были плохие, и она поняла это, как только его увидела.

— Что, все так плохо?

— Да, — спокойно сказал он. — С обеими маточными трубами есть проблемы. Одна, как оказалось, непроходима полностью, а вторая значительно повреждена. И в обоих яичниках образовалось по нескольку спаек. Я считаю, что яйцеклетки не могут попасть в матку из-за повреждений в трубах. Так что, к сожалению, сегодня у нас плохие новости, Диана.

Она уставилась на него, не в состоянии поверить тому, что он только что сказал. Не может быть, чтобы все было так плохо. Или может?

— Вы можете устранить повреждения? — хрипло спросила она.

Доктор Джонстон покачал головой.

— Мы абсолютно бессильны. Одну из труб, возможно, мы бы могли продуть, но это ничего не даст, потому что еще существуют спайки в яичниках. Повреждения довольно сильные, и я не вижу способа избавиться от них. Не хочу сказать, что не существует вероятности того, что яйцеклетка может попасть в матку, но это почти невозможно. Конечно, в жизни все бывает. Но вам могу сказать, что вероятность того, что вы забеременеете, — один шанс на десять тысяч. К тому же спайки в яичниках так велики, что, если попытаться искусственным способом извлечь яйцеклетку, можно повредить кишечник. Обычно в таких случаях применяют искусственное оплодотворение. Мы можем взять яйцеклетку другой женщины, оплодотворенную сперматозоидом Энди, и поместить в вашу матку, но и в этом случае я не могу гарантировать абсолютный успех. Вся ваша половая система, похоже, повреждена в результате действия какой-то сильной инфекции, возникшей скорей всего в результате применения вами спирали, причем воспаление было скрытое, потому что оно не имело никаких внешних признаков и не вызывало болевых ощущений.

Я считаю, что вы сможете забеременеть только благодаря невероятной случайности, а на это, как вы понимаете, мы в нашей работе никогда не делаем ставку. Фактически мы ничего не можем сделать, кроме оплодотворения донорской яйцеклетки. Или вы можете усыновить ребенка.

По щекам Дианы непрерывным потоком катились слезы, и Энди почувствовал, как у него защипало глаза. Он потянулся и стиснул сильно ее руку. Но он не мог освободить жену от той ужасной боли, которая охватила ее, не мог изменить ту истину, которая заключалась в словах доктора. Единственно, что он мог, — от души пожелать, чтобы все это оказалось неправдой.

— Но как это могло со мной случиться? Почему я ничего не знала? Почему я ничего не чувствовала? — Ей казалось невозможным, что весь этот ужас произошел именно с ней.

— Это особенность подобного воспаления, — попытался объяснить доктор Джонстон, — очень часто именно спираль является причиной этого. К сожалению, она безопасна не для каждого организма. При такого рода воспалении нет ни боли, ни выделений, ни повышения температуры — никаких признаков, но инфекция очень опасна, она делает непроходимыми маточные трубы, а в вашем случае затронуты даже яичники. Вы даже представить себе не можете, сколько женщин с аналогичными проблемами прошли через нашу клинику. Я искренне сочувствую, что такое случилось именно с вами. Это большая неприятность, но вы должны найти возможность справиться с ней. — Он хотел вселить в нее надежду, но своими словами вверг Диану в совершенное отчаяние. Мечта иметь собственного ребенка стала для нее неосуществимой.

— Нет, я не хочу яйцеклетку другой женщины. Пусть лучше у меня вообще не будет детей!

— Это вы сейчас так говорите, но, возможно, позже, когда вы успокоитесь и все обдумаете…

— Нет! Я не хочу даже думать об этом! И я не хочу никого усыновлять! — Ее голос сорвался на крик. — Я хочу моего собственного ребенка!— Нет, я не хочу яйцеклетку другой женщины. Пусть лучше у меня вообще не будет детей!

— Это вы сейчас так говорите, но, возможно, позже, когда вы успокоитесь и все обдумаете…

— Нет! Я не хочу даже думать об этом! И я не хочу никого усыновлять! — Ее голос сорвался на крик. — Я хочу моего собственного ребенка!

Почему это так просто для всех, кроме нее? И зачем, черт возьми, она пользовалась этой чертовой спиралью? Ей хотелось наброситься на кого-нибудь с кулаками, кого-нибудь обругать, но, увы, виновника ее несчастья не было, как не было и того, кто бы мог облегчить ее страдания или избавить от них. Энди успокаивал ее, прижимая к себе, а она дрожала и всхлипывала, и доктору ничего не осталось, как выйти из палаты, оставив их вдвоем. Больше он ничего не мог для них сделать.

— Мне жаль, любимая… Мне очень, очень жаль, — снова и снова повторял Энди, обнимая и успокаивая ее.

А когда немного позже они отправились домой, у нее все еще болел живот, но страшнее этой боли для Дианы было сознание того, что ее лоно пусто и бесплодно.

— Я не могу в это поверить, — сказала Диана Энди, когда машина остановилась перед домом. Она с ужасом посмотрела вокруг. Теперь она ненавидела этот дом. — Нам необходимо продать этот дом, — проговорила она, направляясь в спальню, — эти пустые комнаты наверху… они как будто обвиняют меня. Они кричат мне: «Ты бесплодна! У тебя никогда не будет детей!» — Она вспомнила слова доктора, и ей захотелось умереть.

— Почему бы нам не обдумать то, что он предложил… ну, он же сказал, что есть другие способы завести ребенка. — Энди старался говорить спокойно. Он не хотел расстраивать ее, хотя сам был расстроен не меньше. Это был самый ужасный день в их жизни, и теперь они должны были заглянуть в будущее и принять решение, от которого будут зависеть их судьбы. Все планы рухнули, а построить новые в нынешней ситуации казалось им обоим делом непростым и неприятным. — Этот вариант с донорской яйцеклеткой может оказаться прекрасным выходом.

— Это не выход! И уж тем более не «прекрасный»! — У нее началась форменная истерика, она почти визжала, Энди никогда раньше не видел, чтобы она вела себя так. — В этих отвратительных методах нет ничего прекрасного! Прекрасно иметь своего собственного ребенка, а я не могу! Ты что, не слышал, что он сказал?! — Диана судорожно всхлипывала, и он не знал, что сделать, чтобы ее успокоить. Он тоже был подавлен, но ей было в сто раз хуже от сознания того, что роковой изъян обнаружили именно у нее.

— Почему бы нам не поговорить об этом позже? — сказал он, аккуратно расправляя постель, чтобы она могла лечь. Он знал, что надрез у нее еще болит.

— Я вообще больше не хочу говорить об этом никогда! И если ты захочешь развестись со мной… что ж, тем лучше. — Она говорила это, укладываясь в постель и все еще всхлипывая. На нее было жалко смотреть.

Энди ободряюще улыбнулся жене. Она была в смятении, и это вполне оправдывало ее поведение. Он почувствовал, что любит ее еще больше, чем прежде.

— Я не хочу с тобой разводиться, Ди. Я люблю тебя. Почему бы тебе сейчас не уснуть? Завтра мы сможем все это обдумать на свежую голову.

— Ну и что это даст? — пробормотала она горестно, устраиваясь поудобней. — Завтра больше не будет… И следующей недели не будет, и синих анализов, и температуры… Все кончилось… — Они потеряли надежду, но вместе с тем из их жизни ушло это бесконечное напряжение и лихорадочное ожидание.

«Может, это не так уж плохо», — решил про себя Энди. Он задернул шторы и вышел из комнаты, надеясь, что она в конце концов уснет.

Но Диана не могла уснуть и проплакала почти весь уикэнд. И когда утром в понедельник она отправилась на работу, то выглядела как привидение. Она приняла твердое решение не отвечать на звонки сестер.

Всю следующую неделю она ходила как сомнамбула, и Энди, как ни старался, ничем не мог ее утешить. Элайза пригласила ее на ленч, но Диана отказалась. Она не хотела ни видеться, ни говорить с кем бы то ни было. Даже с Энди.

Перед Днем Труда муж попробовал уговорить ее поехать на свадьбу к Биллу с Денизой, на озеро Тахо, но она флегматично отказалась ехать, и после бесполезных уговоров, длившихся всю неделю, Энди поехал один. Диана ничего не имела против, и нельзя сказать, чтобы он там очень уж повеселился, но чувствовал себя гораздо лучше вдали от ее бессильной ярости и той бесконечной тупой боли, которая угнетала их обоих. Казалось, этим мучениям не будет конца, и он уже совершенно не представлял, как ей доказывать, что их жизни не оборвались вместе с известием о ее состоянии.

— Ни ты, ни я вовсе не умерли, Диана, — сказал он в конце концов, — и смертельных болезней нам тоже никто не напророчил. Единственное, что изменилось в нашей жизни, — мы узнали, что не сможем родить собственного ребенка. Но я отказываюсь разрывать из-за этого наш брак. Да, конечно, я хочу детей, и, может быть, когда-нибудь мы кого-нибудь усыновим. Но сейчас есть только два человека — ты и я. И если мы оба не возьмем себя в руки, то в конце концов доведем друг друга до отчаяния. — Он изо всех сил пытался вернуть в их жизнь нормальные отношения, но Диана не была настроена даже попытаться помочь ему в этом.

Она постоянно с ним спорила и впадала в ярость из-за любого пустяка, а иногда по целым дням вообще с ним не разговаривала. Она выглядела и вела себя нормально только в те минуты, когда собиралась на работу, но к моменту возвращения она опять превращалась в полоумную фурию, и Энди иногда приходила в голову мысль, что она делает это все специально, стараясь разрушить их брак. Но сама она была не уверена ни в чем и ни в ком: ни в нем, ни в себе, ни в друзьях, ни в работе. И меньше всего она была уверена в будущем.

* * *
В субботу, накануне Дня Труда, старый друг Чарльза — Марк предложил ему вместе пообедать. Его очередная подружка уехала на несколько дней на Восток — проведать родителей, а днем раньше, на работе, Марк выяснил, что его молодой приятель тоже остался один на выходные.

Они отправились поиграть в шары сразу после полудня, а потом зашли в любимый бар Марка выпить пива и посмотреть бейсбольный матч. Друзья любили такие встречи, но им редко удавалось найти для них время. Они оба много работали, и большинство выходных Чарльз проводил так, как хотела Барби: они или ходили по магазинам, или навещали друзей. А играть с ним в шары жена не любила.

— Ну что, сынок, какие новости? — по-свойски спросил Марк, наблюдая, как игроки «Метеора», отбив мяч, бросились через поле. Ему нравилось проводить время с Чарли, и он всегда искренне интересовался делами своего молодого друга. У него не было сына, а только две дочери, и иногда, глядя на Чарли, он сознавал, что, будь у него сын, он бы испытывал к нему именно такие чувства. — Куда отправилась Барби? В свой Лейк-Сити, проведать семью? — Он знал, откуда Барби родом, но даже не догадывался, что она скорее умрет, чем

отправится навестить близких. Чарли никогда ни с кем не обсуждал ее секретов

— Она поехала с подругой в Вегас, — честно сказал Чарли и улыбнулся. Он тоже любил Марка, тот здорово помогал ему в работе, и за три года их знакомства они стали настоящими друзьями.

— Ты что, шутишь? — Марк удивленно взглянул на него. — Что за подруга?

— Ее бывшая соседка по комнате, Джуди. Они решили проведать каких-то своих старых приятелей.

— И ты отпустил ее одну?

— Ох, но я же сказал тебе… она поехала с Джуди. — Чарли, казалось, удивило его беспокойство.

— Ты с ума сошел. Джуди в десять секунд подцепит себе какого-нибудь парня, а что, по-твоему, будет делать Барби?

— Она не ребенок. И вполне сможет позаботиться о себе. И потом, если у нее возникнут проблемы, она позвонит. — Чарли был абсолютно уверен, что с ней все в порядке. Он не собирался мешать ей, Барби так рвалась в эту поездку. Она не была в Лас-Вегасе уже два года, и воспоминания о го роде уже начали стираться из ее памяти. Все, что она могла вспомнить, как она объясняла, это сверкающие огни и постоянная суматоха.

— А почему ты не поехал с ними? — спросил Марк, когда они заказали пиццу с перцем.

— А… это не для меня, — Чарли пожал плечами, — я ненавижу такое времяпрепровождение. Весь этот шум и суету… и азартные игры… Если мне захочется, я могу напиться и дома, — отшутился он, хотя это бывало с ним очень редко, — чего ради я потащусь в Вегас? Она гораздо лучше будет себя чувствовать среди своих подружек без меня. Что было бы, если бы я поехал с ней? Сидел бы как дурак в стороне, пока они хихикают и сплетничают о парнях и косметике.

— Надеюсь, подобные развлечения еще не вошли у нее в привычку? — Марк выглядел серьезным и озабоченным, и Чарли улыбнулся, тронутый участием своего старшего друга.

Какие развлечения? Парни и косметика? — Чарли позволил себе пошутить, потому что полностью доверял же не. — Не волнуйся, с ней все в порядке. Она просто все еще любит иногда окунуться во всю эту атмосферу. Это дает ей возможность почувствовать себя актрисой. В этом году она почти не работала, и наша жизнь показалась ей слишком пресной. — Ему нравилась их размеренная жизнь с Барби, до он знал, что она часто скучает по своему беспокойному прошлому, хоть и любит повторять, что она благодарна Чарли за то, что он избавил ее от него.

— Да, и что же нарушает ваш покой? — нахмурился Марк, а молодой человек рассмеялся.

— Ты говоришь, как мой отец… если он у меня, конечно, был. — Чарли очень нравилось, что Марк так заботится о нем. Никто никогда не делал этого, кроме него и… Барби.

— Тебе бы не следовало отпускать ее в Вегас. Замужние женщины не должны вести себя подобным образом. Им полагается сидеть дома со своими мужьями. Да, но откуда тебе это знать? У тебя же никогда не было матери. Но учти, если бы моя жена выкинула что-нибудь подобное, я тут же бы с ней развелся.

— Ты и так с ней развелся, — поддразнил Чарли, и Марку нечего было возразить.

— Это совсем другое. Со своей я развелся потому, что она крутила кое с кем… — Со «старым другом». Чарли знал эту историю. И в конце концов она забрала их девочек и переехала из Нью-Джерси в Лос-Анджелес. Поэтому Марк тоже перебрался в Калифорнию. Он хотел быть поближе к дочкам.

— Тебе не стоит так о нас беспокоиться. У нас правда все хорошо. Просто ей нужно немного развлечься, вот и все. И я ее понимаю.

Разреши заметить тебе, мой мальчик, что ты слишком легковерен! — Он погрозил ему пальцем, и в этот момент принесли пиццу. — Я тоже был когда-то таким, но жизнь меня многому научила, и теперь я непреклонен! — Марк напустил на себя строгий вид, но они оба прекрасно знали, как он мягок и безволен с женщинами. Фактически любая могла вить из него веревки и вести себя так, как ни с одним другим мужчиной. И он никогда не мог ничего с собой поделать. И все-таки сейчас он был откровенен с Чарли. Он бы никогда не позволил ни одной из своих многочисленных подружек бросить его одного, а самой уехать на уик-энд в Лас-Вегас.

— Ладно, лучше скажи, что нового у тебя, — спросил Чарли в то время, как они разделывались с огромной пиццей. — Как поживают Марджори и Хелен?

Это были его дочери. Одна была замужем, а вторая все еще училась в колледже, и Марк невероятно гордился ими обеими. Он души в них не чаял, и всякий, кто не уверял, что его дочери — просто прелесть, не задерживался у него в друзьях больше пяти минут, особенно если это была женщина.

— О, с ними все в порядке. Я говорил тебе, что Марджори должна родить в марте? Прямо не могу поверить… Мой первый внук! И представляешь, они уже знают, что это мальчик. Да… как все изменилось со времен моей молодости… — Потом он вдруг нахмурился и подумал о том, что его молодому другу с женой пора тоже уже что-то предпринимать. Может, это как раз то, что молодой жене просто необходимо для того, чтобы сидеть дома и не разъезжать в одиночку по увеселительным местам. — А Как насчет вас? Ничего не намечается? А между прочим, уже пора, тебе не кажется? Вы уже женаты… сколько вы уже женаты?.. Четырнадцать, нет, пятнадцать месяцев. Не пора ли молодой супруге уже начинать думать об этом?

— Это как раз то, чего она боится, — грустно сказал Чарли, но проблема была даже скорее не в том, хочет она этого или нет, а в том, что этого до сих пор не случилось. Прочитав несколько специальных книг и применяя на практике те знания, которые он там почерпнул, Чарли был совершенно уверен, что они каждый месяц занимаются любовью в самое подходящее время для зачатия ребенка. Прошло уже четыре месяца, но с Барби ничего не происходило. И Чарли начал волноваться.

— Она что, не хочет детей?

— Это она сейчас так говорит, — сказал Чарли, стараясь убедить Марка в том, что он не придает значения ее словам, — но она непременно изменит свое решение. Ведь без детей нельзя обойтись. Сейчас она просто боится, что беременность может помешать ее карьере. Она говорит, что ее «шанс» может подвернуться в любую минуту, а она не сможет им воспользоваться.

— Может, этот ее «шанс» не подвернется ей никогда. Ты не можешь жертвовать детьми ради ее призрачных надежд. — Марк говорил тоном, не терпящим возражений. Его все больше начинали возмущать капризы Барби. Он считал ее взбалмошной и испорченной, и ему не нравилось, что Чарли балует ее. — Ты должен сделать так, чтобы она забеременела, независимо от того, хочет она этого или нет, — сказал Марк, откидываясь с довольным видом от стола, но Чарли тяжело вздохнул:

— Не все так просто.

— Она что, принимает противозачаточные таблетки?

— Нет, во всяком случае, я так не думаю.

Вообще-то такое даже не приходило ему в голову, но он не думал, что Барби могла делать это тайком от него. Она не хотела иметь детей и пользовалась диафрагмой, когда ей не лень было вставать с постели, что, к счастью для Чарли, случалось нечасто. Вообще они почти совсем не предохранялись, и то, что она до сих пор не забеременела, все больше и больше начинало беспокоить Чарли. Да ведь она сама еще несколько месяцев назад сказала, что никогда не была так беспечна, как с ним, и удивилась, что до сих пор не залетела.— Она поехала с подругой в Вегас, — честно сказал Чарли и улыбнулся. Он тоже любил Марка, тот здорово помогал ему в работе, и за три года их знакомства они стали настоящими друзьями.

— Ты что, шутишь? — Марк удивленно взглянул на него. — Что за подруга?

— Ее бывшая соседка по комнате, Джуди. Они решили проведать каких-то своих старых приятелей.

— И ты отпустил ее одну?

— Ох, но я же сказал тебе… она поехала с Джуди. — Чарли, казалось, удивило его беспокойство.

— Ты с ума сошел. Джуди в десять секунд подцепит себе какого-нибудь парня, а что, по-твоему, будет делать Барби?

— Она не ребенок. И вполне сможет позаботиться о себе. И потом, если у нее возникнут проблемы, она позвонит. — Чарли был абсолютно уверен, что с ней все в порядке. Он не собирался мешать ей, Барби так рвалась в эту поездку. Она не была в Лас-Вегасе уже два года, и воспоминания о го роде уже начали стираться из ее памяти. Все, что она могла вспомнить, как она объясняла, это сверкающие огни и постоянная суматоха.

— А почему ты не поехал с ними? — спросил Марк, когда они заказали пиццу с перцем.

— А… это не для меня, — Чарли пожал плечами, — я ненавижу такое времяпрепровождение. Весь этот шум и суету… и азартные игры… Если мне захочется, я могу напиться и дома, — отшутился он, хотя это бывало с ним очень редко, — чего ради я потащусь в Вегас? Она гораздо лучше будет себя чувствовать среди своих подружек без меня. Что было бы, если бы я поехал с ней? Сидел бы как дурак в стороне, пока они хихикают и сплетничают о парнях и косметике.

— Надеюсь, подобные развлечения еще не вошли у нее в привычку? — Марк выглядел серьезным и озабоченным, и Чарли улыбнулся, тронутый участием своего старшего друга.

Какие развлечения? Парни и косметика? — Чарли позволил себе пошутить, потому что полностью доверял же не. — Не волнуйся, с ней все в порядке. Она просто все еще любит иногда окунуться во всю эту атмосферу. Это дает ей возможность почувствовать себя актрисой. В этом году она почти не работала, и наша жизнь показалась ей слишком пресной. — Ему нравилась их размеренная жизнь с Барби, до он знал, что она часто скучает по своему беспокойному прошлому, хоть и любит повторять, что она благодарна Чарли за то, что он избавил ее от него.

— Да, и что же нарушает ваш покой? — нахмурился Марк, а молодой человек рассмеялся.

— Ты говоришь, как мой отец… если он у меня, конечно, был. — Чарли очень нравилось, что Марк так заботится о нем. Никто никогда не делал этого, кроме него и… Барби.

— Тебе бы не следовало отпускать ее в Вегас. Замужние женщины не должны вести себя подобным образом. Им полагается сидеть дома со своими мужьями. Да, но откуда тебе это знать? У тебя же никогда не было матери. Но учти, если бы моя жена выкинула что-нибудь подобное, я тут же бы с ней развелся.

— Ты и так с ней развелся, — поддразнил Чарли, и Марку нечего было возразить.

— Это совсем другое. Со своей я развелся потому, что она крутила кое с кем… — Со «старым другом». Чарли знал эту историю. И в конце концов она забрала их девочек и переехала из Нью-Джерси в Лос-Анджелес. Поэтому Марк тоже перебрался в Калифорнию. Он хотел быть поближе к дочкам.

— Тебе не стоит так о нас беспокоиться. У нас правда все хорошо. Просто ей нужно немного развлечься, вот и все. И я ее понимаю.

Разреши заметить тебе, мой мальчик, что ты слишком легковерен! — Он погрозил ему пальцем, и в этот момент принесли пиццу. — Я тоже был когда-то таким, но жизнь меня многому научила, и теперь я непреклонен! — Марк напустил на себя строгий вид, но они оба прекрасно знали, как он мягок и безволен с женщинами. Фактически любая могла вить из него веревки и вести себя так, как ни с одним другим мужчиной. И он никогда не мог ничего с собой поделать. И все-таки сейчас он был откровенен с Чарли. Он бы никогда не позволил ни одной из своих многочисленных подружек бросить его одного, а самой уехать на уик-энд в Лас-Вегас.

— Ладно, лучше скажи, что нового у тебя, — спросил Чарли в то время, как они разделывались с огромной пиццей. — Как поживают Марджори и Хелен?

Это были его дочери. Одна была замужем, а вторая все еще училась в колледже, и Марк невероятно гордился ими обеими. Он души в них не чаял, и всякий, кто не уверял, что его дочери — просто прелесть, не задерживался у него в друзьях больше пяти минут, особенно если это была женщина.

— О, с ними все в порядке. Я говорил тебе, что Марджори должна родить в марте? Прямо не могу поверить… Мой первый внук! И представляешь, они уже знают, что это мальчик. Да… как все изменилось со времен моей молодости… — Потом он вдруг нахмурился и подумал о том, что его молодому другу с женой пора тоже уже что-то предпринимать. Может, это как раз то, что молодой жене просто необходимо для того, чтобы сидеть дома и не разъезжать в одиночку по увеселительным местам. — А Как насчет вас? Ничего не намечается? А между прочим, уже пора, тебе не кажется? Вы уже женаты… сколько вы уже женаты?.. Четырнадцать, нет, пятнадцать месяцев. Не пора ли молодой супруге уже начинать думать об этом?

— Это как раз то, чего она боится, — грустно сказал Чарли, но проблема была даже скорее не в том, хочет она этого или нет, а в том, что этого до сих пор не случилось. Прочитав несколько специальных книг и применяя на практике те знания, которые он там почерпнул, Чарли был совершенно уверен, что они каждый месяц занимаются любовью в самое подходящее время для зачатия ребенка. Прошло уже четыре месяца, но с Барби ничего не происходило. И Чарли начал волноваться.

— Она что, не хочет детей?

— Это она сейчас так говорит, — сказал Чарли, стараясь убедить Марка в том, что он не придает значения ее словам, — но она непременно изменит свое решение. Ведь без детей нельзя обойтись. Сейчас она просто боится, что беременность может помешать ее карьере. Она говорит, что ее «шанс» может подвернуться в любую минуту, а она не сможет им воспользоваться.

— Может, этот ее «шанс» не подвернется ей никогда. Ты не можешь жертвовать детьми ради ее призрачных надежд. — Марк говорил тоном, не терпящим возражений. Его все больше начинали возмущать капризы Барби. Он считал ее взбалмошной и испорченной, и ему не нравилось, что Чарли балует ее. — Ты должен сделать так, чтобы она забеременела, независимо от того, хочет она этого или нет, — сказал Марк, откидываясь с довольным видом от стола, но Чарли тяжело вздохнул:

— Не все так просто.

— Она что, принимает противозачаточные таблетки?

— Нет, во всяком случае, я так не думаю.

Вообще-то такое даже не приходило ему в голову, но он не думал, что Барби могла делать это тайком от него. Она не хотела иметь детей и пользовалась диафрагмой, когда ей не лень было вставать с постели, что, к счастью для Чарли, случалось нечасто. Вообще они почти совсем не предохранялись, и то, что она до сих пор не забеременела, все больше и больше начинало беспокоить Чарли. Да ведь она сама еще несколько месяцев назад сказала, что никогда не была так беспечна, как с ним, и удивилась, что до сих пор не залетела.

— Не все так просто.

— Она что, принимает противозачаточные таблетки?

— Нет, во всяком случае, я так не думаю.

Вообще-то такое даже не приходило ему в голову, но он не думал, что Барби могла делать это тайком от него. Она не хотела иметь детей и пользовалась диафрагмой, когда ей не лень было вставать с постели, что, к счастью для Чарли, случалось нечасто. Вообще они почти совсем не предохранялись, и то, что она до сих пор не забеременела, все больше и больше начинало беспокоить Чарли. Да ведь она сама еще несколько месяцев назад сказала, что никогда не была так беспечна, как с ним, и удивилась, что до сих пор не залетела.

— Я не знаю, — он робко посмотрел на друга, — но почему-то у нас до сих пор ничего не получилось. — Чарли как-то сразу сник, и Марк посмотрел на него с симпатией и беспокойством. Он прекрасно знал, как Чарли хочет иметь ребенка, и считал, что это было бы очень кстати его жене, которую малыш сумеет привязать к дому, а это для нее сейчас просто необходимо.

— Чтобы женщина забеременела, нужно соблюдать определенные правила, и для этого существует целая наука. Ты должен проконсультироваться со своим врачом. — Сам он с этим не сталкивался, его первая дочь была зачата на заднем сиденье автомобиля, когда ему было всего девятнадцать и он еще не был женат на ее матери. А вторая родилась через десять месяцев после первой. Потом его жена решилась на операцию, чтобы перевязать маточные трубы, а все его подруги принимали противозачаточные таблетки. Но он был осведомлен, что существует подходящее и неподходящее время для зачатия ребенка, но ведь Чарли мог этого и Не знать.

— Да нет, судя по тем книгам, которые я изучил, мы занимаемся любовью в самое подходящее время. Можно сказать, прямо по графику.

— Может быть, тогда вам просто надо быть понастойчивее, — сказал Марк заговорщическим тоном. — Вы оба молодые и здоровые, и это обязательно произойдет, рано или поздно.

— Да, наверное. — Но это уже начинало угнетать его, и в глубине души Чарли был обеспокоен.

— Не думаешь же ты, что с вами что-то не в порядке?

— Я не знаю. — Тревога, появившаяся в глазах Чарли, тронула Марка, он дружески похлопал его по плечу и заказал им еще по одной порции пива. Поистине это был приятный, дружеский вечер.

— Ты не болел в детстве свинкой или какой-нибудь венерической болезнью? — поинтересовался Марк.

— Нет. — Чарли улыбнулся прямоте, с которой был задан вопрос. — Ничего подобного у меня не было.

Марк нахмурился и озабоченно посмотрел на друга.

— Ты знаешь, моя сестра с мужем очень долго не могли иметь детей. Они были женаты уже семь лет, а она все никак не могла забеременеть. Они живут в Сан-Диего. И ее муж пошел к самому лучшему доктору. Оказывается, моя сестра принимала гормональные таблетки или уколы… ну, что-то там такое… и, в общем, я не знаю, что они там сделали с моим шурином… но только знаю, что ему некоторое время пришлось носить жокейские шорты, в которые он клал кубики льда. Невероятно звучит, правда? Но — тьфу, тьфу, тьфу — у них теперь трое детей. Два мальчика и девочка. Когда я буду разговаривать с ней в следующий раз, я узнаю имя врача для тебя. Он очень известный специалист в Беверли-Хиллз, и это лечение стоило им недешево, но цель оправдала средства. Детишки просто замечательные.

Чарли улыбался, когда им принесли пива, представляя шурина Марка в жокейских шортах, наполненных кубиками льда, и они оба вдруг рассмеялись. Все-таки жизнь — хорошая штука! Как приятно иногда бывает провести вечер в обществе любимого друга. Чарли нравилось бывать с женой, но он не всегда мог поговорить с ней откровенно о том, что его волнует, а то, что волновало ее, мало интересовало Чарли. А вот с Марком у них очень много общего, и он высоко ценил их дружбу.

— Я не уверен, знаешь ли, что мне понравится засовывать лед себе в штаны.

— Знаешь, если это нужно для пользы дела… черт, что, я не прав?

— Жаль, что я женат не на тебе, — поддразнил его Чарли. — Мне очень нравится, как ты относишься к детям. — Он, улыбаясь, смотрел на друга.

— Это самое главное в жизни. Так я узнаю для тебя имя врача? — повторил он настойчиво.

— Я пока не уверен, что у нас не все в порядке, — неуверенно сказал Чарли. — Я начал об этом серьезно задумываться только с июня. Говорят, даже самым благополучным парам иногда требуется год, чтобы зачать ребенка.

— Да? Мне с этим повезло, у меня вышло с первого раза. — Марк закатил глаза, и они оба расхохотались. — В любом случае, если ты проверишься, вреда от этого не будет. Ты только представь — врач говорит тебе, что у тебя все в порядке и ты в отличной форме… Ты и сам чувствуешь себя как зверь, приходишь домой, набрасываешься на жену, валишь ее прямо на пол, овладеваешь ею и… о радость! — она забеременела. А все этот доктор… правда, твое поведение смахивает на поведение изголодавшегося вояки… как ты считаешь?

— Ты просто сумасшедший… — Чарли был искренне тронут заботой друга, он даже не знал, как ему сказать об этом.

— Я сумасшедший? Это я, что ли, отпустил жену одну в Лас-Вегас? Уж кто из нас сумасшедший, так это ты.

— Да, может быть, ты и прав. — Чарли улыбнулся, он уже давно не чувствовал себя так хорошо, да еще и «Метеор» выиграл к тому моменту, когда они допили пиво.

Когда Марк повез его домой, был уже одиннадцатый час, и, выйдя из машины, Чарли медленно брел к своей квартире, думая о том, придется ли ему обратиться к врачу. На первый взгляд могло показаться, что обращаться к специалисту еще слишком рано, скорей всего все у него в порядке, но все-таки это стоит сделать, хотя бы просто для очистки совести. Еще следует учесть тот факт, что Барби даже не подозревает о том, сколько он прилагает усилий для того, чтобы она забеременела. Это даже не приходило ей в голову, особенно сегодня, когда она, наверное, вообще не думает о Чарли. Сегодня в Вегасе она пьет в компании своих подружек и наверняка встретила там знакомых парней, с которыми не виделась сто лет.
Даниэла Стил


Рецензии