Отделим зёрна от плевел. Лермонтов. Кн. 2. Часть23

Начало: Введение - http://stihi.ru/2023/11/29/952


«…я пустился в   б о л ь ш о й   свет»…
========================================
Часть 23


По возвращении в Петербург, в Царское Село, где располагался Лейб-гвардии Гусарский полк, жизнь пошла своим чередом, –  но уже совсем в другом качестве, что мы узнаём из письма Лермонтова к Марии Александровне Лопухиной (старшей сестре Варвары Александровны Лопухиной, любовь к которой Михаил Юрьевич пронёс через всю свою жизнь), отправленного в конце 1838-го года из Петербурга в Москву (стр.299, «Летопись…»; пер. с франц.):

     «Давно уж я не писал вам, любезный и добрый друг, а вы ничего не сообщали мне ни о вашей дорогой особе, ни о всех ваших; поэтому надеюсь, что ответ на это письмо долго ждать не придётся. Это звучит самоуверенно, скажете вы, но вы ошибётесь. Я знаю, вы убеждены, что ваши письма доставляют мне большое удовольствие, раз вы пользуетесь молчанием как средством наказать меня; но наказания этого я не заслуживаю, ибо я постоянно думал о вас; вот доказательство: просил отпуска на полгода – отказали, на 28 дней – отказали, на 14 дней – великий князь и тут отказал. Всё это время я надеялся видеть вас. Сделаю ещё попытку, – дай бог, чтоб она удалась. Надо вам сказать, что я несчастнейший человек; вы поверите мне, когда узнаете, что я каждый день езжу на балы. Я пустился в   б о л ь ш о й   свет. В течение месяца на меня была мода, меня буквально рвали друг у друга. Это, по крайней мере, откровенно. Все эти люди, которых я поносил в своих стихах, стараются льстить мне. Самые хорошенькие женщины выпрашивают у меня стихов и хвастаются ими как триумфом. Тем не менее я скучаю. Просился на Кавказ – отказали, не хотят даже, чтобы меня убили. Может быть, эти жалобы покажутся вам, любезный друг, искренними; может быть, вам покажется странным, что я гонюсь за удовольствиями, чтобы скучать, слоняюсь по гостиным, когда там нет ничего интересного? Ну, так я открою вам мои побуждения. Вы знаете, что самый мой большой недостаток – это тщеславие и самолюбие; было время, когда я как новичок искал доступа в это общество; это мне не удалось: двери  аристократических салонов были закрыты для меня; а теперь в это же самое общество я вхожу уже не как проситель, а как человек, добившийся своих прав. Я возбуждаю любопытство, передо мной заискивают, меня всюду приглашают, а я и вида не подаю, что хочу этого; дамы, желающие, чтобы в их салонах собирались замечательные люди, хотят, чтобы я бывал у них, потому что я ведь тоже   л е в,   да! я, ваш Мишель, добрый малый, у которого вы и не подозревали гривы. Согласитесь, что всё это может опьянять; к счастью, моя природная лень берёт верх, и мало-помалу я начинаю находить всё это несносным. Но приобретённый опыт полезен в том отношении, что дал мне оружие против общества: если оно будет преследовать меня клеветой (а это непременно случится), у меня хоть будет средство отомстить; нигде ведь нет столько подлости и столько смешного, как там. Я уверен, что вы никому не передадите моего хвастовства; иначе сочтут, что я ещё смешнее других; с вами же я говорю как со своей совестью, а потом, так приятно исподтишка посмеяться над тем, чего так добиваются и чему так завидуют дураки, – с человеком, который заведомо всегда готов разделить ваши чувства. Я имею в виду вас, любезный мой друг, повторяю это потому, что вся тирада несколько темновата.
       Вы мне напишете, правда? Вы ведь не писали мне по какой-нибудь важной причине? не больны ли вы? Не болен ли кто в семье? Боюсь, что так. Мне говорили что-то в этом роде. На следующей неделе жду вашего ответа и надеюсь, что он будет не короче моего письма и, уж наверно, лучше написан. Боюсь, что не разберёте моего маранья.
       Прощайте, любезный друг; может быть, если богу угодно будет вознаградить меня, мне разрешат полугодовой отпуск, и тогда я, во всяком случае, получу ответ, каков бы он ни был.
       Поклонитесь от меня всем, кто меня не забыл.
  Весь ваш   М. Л е р м о н т о в.»

(Конец цитирования)

Очень интересное для нас письмо… Чужие письма, вообще-то… читать приличным людям не полагается, но нам с Вами – Михаил Юрьевич …разрешает.


– 1 –
 
В конце 1838 года, практически только что вернувшись из первой своей ссылки, 24-летний Лермонтов, буквально купаясь в признании его всевозможных талантов, – (поэт, писатель, драматург, художник, музыкант, шахматист; остроумный, весёлый, интересный собеседник, в т.ч. рассказчик анекдотов в лицах…), – окружённый лестью и вниманием «самых хорошеньких женщин», получив признание в ранее недосягаемом «большом» свете, «добившись своих прав» в высшем аристократическом обществе… умудрился уже попроситься обратно на Кавказ: «Просился на Кавказ – отказали. – Не хотят даже, чтобы меня убили»… [Ах, если бы он знал, как близки эти его ироничные строки к реальности двух последних слов «…меня убили», – к 15-му июля 1841-го…].

Но… – каждый день «ездить на балы», выслушивать светскую чепуху, наблюдать «столько подлого и столько смешного», зная цену неискренности, чванства, корыстолюбия и прочих других человеческих пороков… – это ли не испытание для души, стремящейся к совершенствованию? Конечно, погремушка пустоты, никчёмности и скоротечности светских почестей, предсказуемость непорядочности в поведении, неискренность и откровенная лживость лести от тех, кто   н е   м о г   н е   н о с и т ь   «камня за пазухой», – ….стали надоедать, и Михаил Юрьевич со временем потерял интерес к   «б о л ь ш о м у   свету», и ему, естественно, в конце концов стало «скучно»; но он всё же …принимал это, поскольку писательскому уму – предмет своего литературного творчества – жизнь – необходимо знать изнутри, в том числе и жизнь высшей аристократии. Тем более, что поначалу это и «опьяняло», и нравилось, и было очень даже приятно… «Но приобретённый опыт полезен в том отношении, что дал мне оружие против общества: если оно будет преследовать меня клеветой (а это непременно случится), у меня хоть будет средство отомстить; нигде ведь нет столько подлости и столько смешного, как там», – пишет он…  М.Ю. Лермонтов уже тогда знал, что… о к л е в е т а н   –   б у д е т   н е п р е м е н н о.   Но даже его почти стопроцентная интуитивная прозорливость не могла предположить, что самая страшная, самая «необоримая» клевета… – а именно чужие русофобские стишки про «немытую Россию», опубликованные под именем поэта Михаила Лермонтова, –  настигнет его, спустя… почти что полвека (46-ть лет)   п о с л е    его    у б и й с т в а,   –   и он будет совершенно бессилен защитить от «преследований клеветой» своё имя и дворянскую честь русского офицера.


– 2 –

«В течение месяца на меня была мода, – пишет не без удовольствия Михаил Лермонтов, – меня буквально рвали друг у друга. Это, по крайней мере, откровенно. Все эти люди, которых я поносил в своих стихах, стараются льстить мне»… (Это – как раз про тех, кто «имел зуб» на Лермонтова… ну, или  «носил камень за пазухой»). Но, признаться, меня особо заинтересовало лермонтовское: «…которых я поносил в своих стихах…». Да: звучит «некрасиво»; однако – осознанно и преднамеренно: именно «поносил».  Но как это надо понимать?.. – давайте остановимся дотошно и тщательно, чтобы сформировать мнение о личности любимого поэта в полном соответствии с действительностью.

В работе над этой Частью я ознакомилась с двумя редакциями перевода этого письма с французского на русский. Выше я привела Вам – наилучший, на мой взгляд, вариант перевода; первый, с которого я начала-было, но, найдя его неудачным, – решительно удалила. В частности, в удалённом варианте перевода звучит так: «Именно все те, кого я оскорбил в своих стихах, стараются окружить меня лестью». В цитированном выше: «Все эти люди, которых я поносил в своих стихах, стараются льстить мне». [ Ну, ещё бы! Как уж тут не льстить?.. – как бы снова чего не «намарал»! Лучше подольститься]. Думается, что применительно к Лермонтову – правильнее перевести вышеупомянутую фразу как «поносил в своих стихах». Согласитесь, – это всё-таки не одно и то же: «поношение» и «оскорбление» имеют разную смысловую окраску. В лермонтоведческой литературе Вам могут встретиться обе редакции, – поэтому мы с Вами поразмышляем над обеими.

Вообще-то… слово «оскорбил», – при чтении первого перевода, – мне сразу очень не понравилось и воспринималось отталкивающе-неприемлемо, тяжеловесно и мрачно… – и потому мне очень не хотелось связывать его с именем поэта: у меня даже испортилось настроение, и наступило досадное разочарование… Но именно это и подтолкнуло меня на более пристальное внимание к этим понятиям.

[…Забегая вперёд, скажу Вам честно: я – действительно – была вынужденно разочарована. С сожалением в душе... Но это – раньше. Пока я не прочла другую редакцию перевода письма Лермонтова, и не стала разбираться здесь и сейчас: насколько я права в собственной «правоте»?.. ]

…Давайте разберёмся и расставим точки над «ё», отделив зёрна от плевел: что такое «оскорбление», и что такое «поношение»?.. И какой перевод более удачен? [ Да-ааа… – вот тут-то не без восхищения приходится констатировать бесконечную глубину и многообразие оттенков любимого русского языка!..]. Итак, приступим.

Обратимся за помощью ко «всезнающему» интернету, – и начнём с этимологии слов.

О с к о р б и т ь   –   значит осквернить, унизить чем-либо неподобающим; тяжело обидеть, задеть честь и достоинство, очернить имя, семью, род… – равно как   с л о в о м   так  и   д е й с т в и е м.    Оскорбление – это унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме. Но мы не можем припомнить у Лермонтова грубой неприличной формы, – по крайней мере, в опубликованных стихах. Поэтому – слово «оскорбил» – вовсе и не вяжется с Лермонтовым. Оскорбление бывает устным, письменным, деятельным (пощёчина, непристойный жест и т.д.), публичным либо в отсутствие потерпевшего. В отличие от клеветы при оскорблении не сообщается каких-либо лживых, позорящих потерпевшего сведений, а даётся лишь отрицательная оценка его личности, качеств, поведения, причём в грубой форме.

[ Кстати, если кому-то из читателей заведомо неинтересны и обременительны наши дальнейшие философские исследования… – пропустите их, оставьте без внимания: мы не обидимся…А с теми, кому это интересно – давайте продолжим.]

П о н о ш е н и е   –   насмешка, стыд, поругание, осмеяние, срам, позор, бесчестие, оскорбление. Такое толкование даёт нам интернет. Но вот последнее слово в этом ряду – «оскорбление» – здесь лишнее, ибо это, как мы уже разобрались, несколько другое.   П о н о ш е н и е   не предполагает ни   г р у б о й   ф о р м ы,   ни выражения   д е й с т в и е м   на физическом уровне, – чего не скажешь об оскорблении; хотя поношение – так же, как и оскорбление, бывает выражено словесно в устной и в письменной форме. Таким образом, оскорбление – понятие более широкое, чем поношение. Лермонтов использовал в стихах, – на которые можно было бы обидеться или  посчитать это оскорблением, – остроумие: остроту и едкость, оригинальность и глубину мысли, – что действительно было смешно умному человеку; и действительно являлось насмешкой: над глупостью, над пороками человеческими и пр., – и как мы с Вами знаем, себя он тоже не щадил. Но. В его стихах не было клеветы и неправды: за эту   з а   п р а в д у   –   и наживал себе врагов: за предание гласности нелицеприятных поступков…


[ Богатство русского языка подсказывает нам, что есть ещё и понятие «обиды», которое очень близко соприкасается с понятием «оскорбления». Уточним, что «оскорблённый» и «обиженный» – почти одно и то же, за тою лишь разницей, что в отличие от оскорбления, которое наносится целенаправленно и умышленно, обида может быть причинена человеку не намеренно: обидчик – чувствует и переживает свою вину; оскорбитель же – никакой вины за собой не знает и ощущает себя правым. «Оскорбление» в отличие от «обиды», всегда   с в я з а н о   непосредственно с   п о з о р о м   и,  как следствие   –   с о   с т ы д о м;   «оскорбление» направлено на привлечение общего внимания: на смех, на порицание, на все-услышание и все-знание: на всеобщее обозрение и обсуждение… Слово «позор», вообще-то, имеет своё происхождение от старо-русского слова «взор», и означает «зрелище, обозрение». В наше же время слово «позор» приобрело исключительно негативное значение; выставить на позор – означает привлечь пристальное всеобщее внимание и, желательно, скандальную заинтересованность «всех» к чему-то (или кому-то) конкретному.]

Порассуждаем. …А если то, что воспринимается и выглядит как поношение или оскорбление – есть настоящая правда, выраженная меткими и беспощадно-острыми словосочетаниями?..   А поскольку «оскорбление» есть не что иное, как    у н и ж е н и е,   то… верно ли считать, что   п р а в д а   может унизить человека?.. Правда – это часть истины: не вперемешку, а ограниченно по субъективному восприятию; то, что «ограниченно», но – соответствует действительности. Это – как… например, кусочек разбитой этрусской вазы из Эрмитажа. И пусть этот кусочек не даёт Вам представления об индивидуальных размерах и форме разбитой вазы, но он – часть подлинного произведения керамики этрусков IX–VIII веков до н.э.; а если этот «кусочек» попадёт в руки специалистов по керамике импасто, – они дадут Вам точные характеристики, и Вы получите чёткое представление о разбитой вазе. В нашем примере «разбитая этрусская ваза» есть искомая Истина, а «кусочек» от неё – Правда, которой мы располагаем.

[А если перенестись в область юриспруденции и развить эту мысль применительно к расследованию преступления, – (и мы с Вами занимаемся этим же в вопросах лермонтоведения), – то:   с л е д о в а т е л ь  (или следствие) – это тот, кто собирает «кусочки» субъективной правды и воссоздаёт первоначальный (объективный) внешний вид разбитой вазы; где «кусочки» – это   с в и д е т е л и   совершённого преступления и, в том числе, материальные   в е щ е с т в е н н ы е   д о к а з а т е л ь с т в а.   Конечно, следствие зачастую стараются обмануть, ввести в заблуждение, направив по ложному пути и… подсунуть инородные кусочки от совсем другой разбитой вазы. Но на то и есть – как заключения экспертов, так и мнения специалистов, которые не позволят путать «божий дар с яичницей»].

…Думается, что   п р а в д а   –   унизить не может, ибо    о н а   идентична реальному факту. Другое дело, если эта правда   о т к р ы в а е т   г л а з а   н а   н и з о с т ь   совершённого поступка. Но ведь этот низкий поступок… – он и есть то, что человек сделал (или не сделал)  о с о з н а н н о,   и при этом давал своему поведению полный отчёт. Следовательно, человек   у н и з и л с я   добровольно. Более того, он унизился уже тогда, когда наедине со своей совестью согласился стать негодяем. Просто он «рассчитал», что правды-истины – никто никогда не узнает. Но – «шила в мешке не утаишь». Правда всегда побеждает, торжествуя над ложью. И даже более того: правда, разоблачившая ложь,   –   о ч и щ а е т,   ибо стыд даёт возможность человеку раскаяться, попросить прощения и вообще сделать правильные выводы на будущее.

Но Вы можете возразить мне, и сказать, что правда – вполне может быть и оскорбительна, и  унизительна. Например, обозвать инвалида – «безруким уродом… и пр.». Да: у человека нет руки, – и это правда. Но грубая издевательская форма высказывания – это самое настоящее оскорбление. Однако – давайте – определимся. Мы с Вами хотим   н е   о ш и б и т ь с я   в формировании собственного мнения о личности нашего любимого поэта М.Ю. Лермонтова, – и поэтому опускаться до моральных уродов, примитивных и ограниченных «оскорбителей» мы не будем. Повторяюсь, речь идёт исключительно о лермонтовском «…все те, кого я оскорбил (поносил) в своих стихах». А наш умный, глубокий и тонкий по духовной природе Михаил Юрьевич – никогда не опускался до таких «изысков» как оскорбление (или поношение) по поводу физических недостатков человека. Лермонтова интересовали – пороки   д у х о в н ы е,   и   их  психо-физические проявления: как-то: ложь, лесть, глупость, угодничество ради своих прагматических и корыстных целей и пр. Поэтому такие примеры – явно «не наш формат», и мы оставим их за рамками нашего внимания.
 
[Но позвольте здесь небольшую ремарку в дополнение к сказанному выше. «Оскорбил» – Лермонтов употребил на французском языке как законченный (завершённый) глагол прошедшего времени: то есть совершённое один раз и в прошлом; а «поносил» на русском звучит как глагол прошедшего, но длительного времени, и может быть употребим как обозначающий – многоразовость и регулярность, чего, конечно же, не было.  Поэтому «поносил» – здесь – прошу понимать правильно. Моя «соотечественница по Лермонтову» – филолог из Воронежа Одышева Елена Николаевна, понимающая в тонкостях перевода с французского на русский, поясняет, что «Лермонтов употребил не письменное простое прошедшее, а разговорное, то есть, получается что-то вроде того: «Ну вот я там ещё совсем недавно прошёлся по ним, а теперь они ко мне подлизываются»… Следовательно, мы с Вами, дорогой Читатель, поняли всё абсолютно верно.]

А вот ещё один вопрос нам «на засыпку»: может ли   л о ж ь   унизить человека, на которого она направлена?..  Если иметь в виду внутреннее морально-психологическое восприятие человека, подвергшегося оговору, – как я считаю, ложь в любом случае пролетит по касательной, так как не соответствует действительно-произошедшему, – и правда всегда, как шило из мешка, выходит на всеобщее информационное поле. Ложь – конечно, возмутительна и неприятна: белые одежды легко запятнать грязью, – но чистоплотные люди легко с этим справляются. Ложь необходимо выявить и обнажить, доказательно расставив всё по своим местам: «мухи – отдельно, котлеты – отдельно». А   с т ы д… – следовательно, и позор, – достаются в конечном счёте …самому лжецу и интригану. Всё – по справедливости: что посеял – то и сжал…

А вот что делать, если частица правды хитро и умно, – весьма убедительно, – замешана на лжи и обмане так, что отделить их друг от друга практически не представляется возможным?.. Здесь, конечно, всё …очень сложно. Именно полуправда, – то есть искажённая правда, перевранная правда, ложная правда, – поданная посторонним людям «к трапезе» на осмеяние,  – незаслуженно и оскорбит, и унизит, и обольёт грязью в глазах посторонних людей, и подвергнет всеобщему осуждению. Ответ один: доказать обратное и опозорить лжеца торжеством истины. Иногда для этого требуется весьма продолжительный отрезок времени… Надо терпеливо – и деятельно – ждать. Это тот самый случай, как – помните? – в комедии «Горе от ума» у Александра Сергеевича Грибоедова: «Ах, злые языки страшнее пистолета».

И вот, к примеру, А.И. Васильчиков – настоящий враг, прикидывавшийся другом. Носил свой камень за пазухой, ждал подходящего момента «посчитаться»… Он оскорблялся – до ненависти – не столько самими стихами Лермонтова, сколько обнажённой ими   п р а в д о й,   становившейся доступной к пониманию окружающих современников: то, что тщательно скрывалось им по-умному или по-хитрому… вдруг обретало конкретные очертания: действительную форму, отрицательную энергетику сказанного или содеянного и… их настоящую суть… Ну-да: было, за что ненавидеть. Но мы-то с Вами – в конце концов «отделим зёрна от плевел». Да   у ж е   отделили. Слово правды – есть слово Божие: прямое и чистое от примесей лжи; а ложь, как известно, –   о т   л у к а в о г о  («лука» – кривизна, дуга, изгиб реки): хитрого, уклончивого, изворотливого, скользкого и коварного.

Итак, под лермонтовским «поносил в своих стихах» надо понимать – высмеивание глупости, лести; констатация лицемерия; обличение лживости и притворства… – всех пороков человека, мешающих порядочным людям «жить по правде». Чего стоит только знаменитое лермонтовское, – дерзко брошенное «им в лицо» как «железный стих, облитый горечью и злостью», –  обвинительное обращение к «надменным потомкам, известной подлостью прославленных отцов» (!..). Разве это не раздосадует адресата?.. Разве не станет он в позицию «обиженного и оскорблённого»?.. Но если я – не из этой когорты… что же мне обижаться?.. Да, – примеров «горечи и злости» в поэзии и прозе Михаила Лермонтова – предостаточно: Лермонтовская остроумная, беспощадная, можно сказать… «ядовитая», «жалящая» муза – долго молчать не могла… Но, кстати, заметим, что «яд», – в зависимости от дозировки для конкретного заболевания, – бывает исключительно полезен и помогает выздоровлению. И я, называя музу Лермонтова «ядовитой» и буквально вторя откровенным недоброжелателям поэта, – имею в виду её беспощадность к пороку, её гениальность в блистательном выборе нужных слов, точно соответствующих описываемому поэтом явлению. Потому и наживал наш Мишель себе врагов: непримиримых и злопамятных, жаждущих мести и удовлетворения, – что лишь подтверждало их нечестность; убогую примитивность чувств и низость духовной составляющей, отражающей устремлённость личности к аморальным ценностям и идеалам.

…И вот, к чему мы пришли в результате: лермонтовское «поносил в стихах» – это – выражал языком поэзии беспощадную и чистую правду, поднявшую голос против лжецов и прочих служителей тёмных сил. Наживал наш Мишель себе непримиримых врагов – в том числе ещё и потому,   что   п р а в д у   о   с е б е   принять может – далеко не каждый, ибо не каждый способен признаться самому себе в том, что… по факту и в действительности – он совершил низость, подлость, предательство…

[А в т о р с к а я   р е м а р к а.  Здесь, касательно   п р а в д ы,   конечно, тоже не всё так просто: и правду говорить можно по-разному. Но и в этом «по-разному» тоже есть множество нюансов: смотря кому ты её говоришь: родному человеку, другу, просто знакомому или же незнакомому вовсе; врагу, неприятелю, подлецу, предателю, лжецу, интригану-сплетнику и пр. Тут важно всё:   и   к о г д а,   и   г д е,   и   к а к,   и   п р и   к о м…].

Михаил Лермонтов – был православным христианином, и старался соблюдать Божьи Заповеди. Читаем Священное Писание, исключительно по нашей теме (см. Новый Завет. Послание к Евреям святого апостола Павла. Глава 4, стих 12):

«…с л о в о   Божие живо, и действенно, и   о с т р е е   в с я к о г о   м е ч а   о б о ю д о о с т р о г о: оно проникает до разделения души и духа, суставов и мозгов и судит помышления и намерения сердечные».

(Конец цитирования).

Следовательно, лермонтовская беспощадность остро отточенного слова… – то, что назвал он   «п о н о ш е н и е м   в   с в о и х   с т и х а х»   –   явление исключительно   б л а г о е,   ибо служит – Богу. Бог – это Правда, а так называемый «Князь Тьмы» (Сатана) – это   в о п л о щ е н и е    л ж и   и   л и ц е м е р и я,   с чем наш Поэт неустанно боролся.

Опять же – «каждому своё».  Кто мог про-молчать, при-гнуться, со-гнуться, со-лгать, подо-льстить, под-лизнуть, угодить… –   т е х,   таких   «г и б к и х»,   судьба баловала (и балует) ростом карьеры и богатства, – зачастую наворованного из государственной казны… Но: как говорили древние… «суум куиквэ – каждому своё» [лат. suum cuique]. Кому-то – карьера, власть, богатство и… забвение; а кому-то   –   б е с с м е р т и е:   любовь всенародная, литературная слава и власть над умами, сердцами и временем…


1831-го ИЮНЯ 11 ДНЯ

– 4 –
Известность, слава, что они? – а есть
У них над мною власть; и мне они
Велят себе на жертву всё принесть,
И я влачу мучительные дни
Без цели, оклеветан, одинок;
Но верю им! – неведомый пророк
Мне обещал бессмертье, и, живой,
Я смерти отдал всё, что дар земной.


…Высший принцип справедливости – от Высших Сил: что заслужил, то и получи: «suum cuique»…

[ Д л я   с п р а в к и.  Известность этой фразе («суум куиквэ – каждому своё») принёс римский государственный деятель, юрист, оратор, учёный и философ Марк Туллий Цицерон (родился 3 января 106 до н.э. – убит 7 декабря 43 до н.э.); но появилась она ещё в античной Греции, и лишь потом стала постулатом Римской юриспруденции и… была использована немецкими фашистами на воротах Бухенвальда, воспринимаемая с тех пор как негатив, несущий богопротивное уничтожение человечества нацистами, возомнившими себя, как и украинские бандеровцы сегодня – «по над усэ»... Но что тут поделаешь (?..). Разве мало   н а ш е г о   светлого, красивого, умного, мудрого и радостного – они   и с п о г а н и л и:   извратили, исковеркали, сделали омерзительным, испачкавши нечистотами развратного ума, порочной совести и  ущербной души?.. Беспорядочное вступление в половую связь – назвали «любовью». Прекрасное разноцветие сияющей радуги, Богом данной людям в радость – превратили в символ сомнительных «радостей однополого секса». Свободу от неволи и насилия – превратили в «я никому ничего не должен» и «я хочу, а значит, имею право». Их свобода – это свобода выбора извращений, свобода неприятия Божьих заповедей «не убий, не укради…»; свобода – от семьи, от Родины, от любви к Богу. …Всё высокое, красивое, святое – превращено ими в низкое и омерзительное…].

Ну вот, – прямо целый трактат получился!.. какой-то.

[ Д л я    с п р а в к и.   Трактат (от лат. tractatus — «подвергнутый рассмотрению») – одна из литературных форм, соответствующих научному сочинению, содержащему обсуждение какого-либо вопроса в форме рассуждения (часто полемически заострённого), ставящего своей целью изложить принципиальный подход к предмету].

P S! …Быть может, кто-то с ухмылкой скажет: «Ну вот: сами и подтвердили, что Лермонтов был убит из-за своего характера: неуживчивого и злоязычного… Прав князь Васильчиков: не Мартынов – так кто-либо другой бы убил такого «шутника»…».

А я этому «кто-то» …отвечу: «Так, – в своё время, – и Христа …распяли. Тоже …кому-то – что-то – не нравилось».



– 3 –

Но продолжим «про наши впечатления» от прочитанного письма «Мишеля» к Лопухиной Марии Александровне.

…И ещё   ч т о   обращает в этом письме на себя наше особое внимание, – с учётом абсолютной искренности и честности автора письма: вот эта фраза: «Вы знаете, что самый мой большой недостаток – это тщеславие и самолюбие…». Давайте остановимся на этом самокритичном признании 24-летнего Лермонтова, ибо, если понимать эти слова буквально «в лоб» – можно составить себе негативное и, вместе с тем…   о ш и б о ч н о е   представление о личности Михаила Лермонтова. Как видим, к себе он безжалостен ровно так же, как и к другим…

Но – что такое   «т щ е с л а в и е»   и  как оно «смотрится» со стороны?

Тщеславие – это стремление прекрасно выглядеть в глазах окружающих, потребность в подтверждении своего превосходства. Иногда сопровождается желанием слышать от других людей лесть. Но вот уж в чём не упрекнуть нашего «Мишеля», – так это в желании слушать лестные славословия, не соответствующие правде. А стремление прекрасно выглядеть, – при полном  внутреннем соответствии, – …так что же здесь предосудительного? Помните? – «Правда всегда была моей святыней»…

К понятию «тщеславие» притягиваются – как синонимы – и честолюбие, и гордыня, и самомнение, и чванство, и амбиция… Но Михаила Юрьевича никто не упрекнул в гордыне, в кичливости, заносчивости и спеси. Да, Лермонтов   б ы л   а м б и ц и о з е н.   Но амбиции – это стремление к успеху, статусу и достижениям при уверенности в своих силах. И что же здесь плохого?.. Как говорится, дай Бог каждому!..

И – да, Лермонтов   б ы л   ч е с т о л ю б и в.   А что мы слышим в этом слове?... –  «ч е с т ь»   и   «л ю б о в ь».   Честолюбивый человек стремится к признанию и заслуженному уважению, но при этом он не жаждет пустой славы и не гордится несуществующими достижениями. Честолюбивые личности уважительно относятся к окружающим и не идут к успеху «по головам». Признание для них ценнее, чем материальная выгода. Они всегда готовы защитить свою честь, – пусть даже ценой своей жизни. И это всё – в точности – про нашего Лермонтова.

Как свой «самый большой недостаток» Лермонтов наряду с «тщеславием» называет ещё и    «с а м о л ю б и е».    Но самолюбие –  это –  «л ю б о в ь   к   с е б е».   А значит – самоуважение, чувство собственного достоинства, осознание собственной полноценности, самодостаточности, собственной значимости, целостности своей личности, независимости и твёрдости своего характера, наличие собственных убеждений, целей, идеалов... И, опять же – готовность их защищать. Так-что самолюбие отнюдь   н е   недостаток, – и отрицательного значения не имеет, если, конечно, речь идёт не о «больном» самолюбии.

Признаться, когда впервые я прочла эти признательные «откровения»… на меня пахнуло явным «негативом», – и я ощутила прямо-таки досадное разочарование… Но при более пристальном внимании и… понимании – мне вдруг подумалось, что «добрый мальчик Мишель со львиной гривой» не иначе, как преднамеренно, но деликатно «подталкивает» Марию Александровну к развитию этой «темы»: либо к опровержению этих слов, либо полному согласию с ними. Возможно, просто… ему хотелось узнать мнение своего искреннего друга относительно «себя-любимого», чтобы посмотреть на себя – со стороны: чужими, сторонними глазами?.. А вполне могло быть написано и ответное письмо, подтверждающее высказанную нами догадку, – да только не дошло оно до наших дней… Всё может быть.


Продолжение:
Часть 24. «Вышел бы в отставку, да бабушка не хочет…»
http://stihi.ru/2024/04/15/3244


Вернуться:
Часть 22. «…я сделался ужасным бродягой…»
http://stihi.ru/2024/03/19/6931