Легенда о перкеле - сибирцева станислава

***

Чудеса города Питера // ЛЕГЕНДА О ПЕРКЕЛЕ // Сибирцева Станислава

***

Потихоньку рассаживайтесь, дети мои, у камина, только не разжигайте его ради Бога, посидим в темноте. Сегодня я хочу рассказать вам о юности тех мест, которые мы называем сейчас Ленинградская область. И пусть кто- то отнесется к моему рассказу скептически, мол, всё это сказочки для детей, но мы и есть дети. Дети перед большой и непознаваемой вечностью, созданной Творцом. Это сказки для вас. Хотя их, конечно, знали и лицеисты Саша Пушкин и Виля Кюхельбекер, рядовой гвардейского Преображенского полка Гаврила Державин, приказной служитель казенной палаты Спб Ваня Крылов.Все они знали
               
                ЛЕГЕНДУ О ПЕРКЕЛЕ,
а теперь её будете знать и вы.
    Сами по себе наши места даже сейчас нельзя назвать густонаселенными. Вот хоть возьмите Германию: деревня за деревней, один город в двухметрах от другого. У нас же, чтобы пробраться, допустим,пешком, из Лодейного поля в Мандроги, нужно километры леса пробираться. И я не скажу, что это путешествие будет приятным - и не только из-за волков.
Во времена, когда радуги были ярче, трава зеленей, а устье Невы стали заполнять энергичные русские, прогнавшие из этих мест господствующих здесь шведов, на берегу реки Оредеж, что по- водски означало "голова коня" стояла маленькая финская деревенька, даже я бы сказала, хутор. Люди работали на нем тяжело, обрабатывая здешние не очень плодородные земли и ложась в них, навеки связывая себя с этими местами. Но у них были свои праздники. Главным праздником в этой деревне считался праздник жатвы. В этот день преображались даже самые замкнутые, молчуны становились необычайно говорливы, надевалось только самое лучшее и до утра танцевали, расшаркиваясь друг с другом в большом, специально выстроенном для этого сарае кадриль. К этому празднику мать одной из девушек вышила и подарила дочери изумительный по красоте красный венец, который замечательно украшал её голову. Конечно, эту красивую девушку приглашали больше свои и пришлые работники. Во время танца она так разрумянилась, что стала еще красивее. Она танцевала, не обращая внимание ни на кого вокруг и себе казалась настоящей королевой. В углу сарая стояла её неприглашенная никем сестра. Когда она увидела, что один из парней, с которым она вчера весело перемигивалась, пригласил сестру, её чаша терпения переполнилась и она подбежала к танцующим и сорвала с головы сестры красный венец. Схватив обеими руками венец, она, затравленно обернувшись по сторонам и уловив на себе недоуменные и насмешливые взгляды,выбежала из сарая и со всех ног понеслась в лес. Девушка всего лишь думала утопить ненавистный венец в Оредеже, но до него она не добежала.
Рассказывают, что выбежавшие за ней услыхали отчаянный, нечеловеческий визг и вой, и через несколько минут к сараю выбежал перемазанный кровью волк в красном венце. Изо рта у него шла пена, и если бы люди успели приглядеться, они бы увидели, что у этого волка красные глаза.
- Бешеный!- закричали люди и бросились в сарай. Но они этого сделать не успели. Огромный волк растерзал каждого, кто был на этом хуторе, включая младенцев.При этом казалось, что он искал спрятавшихся от него людей, абсолютно понимая, что делает. В живых из всего хутора остался один мальчишка, сообразивший залезть на высокое дерево. Волку было не до него, или он не смог уловить его запах.После расправы волк, не оглядываясь побежал в лес, а мальчик - за подмогой.
Из соседней большой деревни Туусаари пришли люди, чтобы сжечь деревню дотла, так как грозила вспышка бешенства. Они принесли  приспособления, чтобы убить громадного волка. С ними пришел знахарь, считавшийся местным колдуном. Он внимательно выслушал рассказ мальчика и осмотрел характер нанесенных ран.
- Волк не бешеный, - сказал он, подойдя к старосте. Это вообще - не волк.Это - Перкель.
  -  Перкель, - повторил колдун, и староста осел,встал на колени, мелко крестясь на заходящее солнце.Колдун стоял рядом, глядя бессмысленно в горизонт неба и казалось,  ни о чем не думая.
- Что с ним,- спросил сын старосты, подойдя. - Перкель, - также медленно ответил колдун. - Нам придется спрятаться по домам, запереть все двери и не высовывать из них носа.
- Сидеть и ждать, пока этот волчара перегрызет нас всех, как куриц на насесте? - насмешливо ответил молодой человек. -Да проще смотаться в Ниеншанц к военным и вместе с ними кокнуть это ваше страшилище. Вашего как его там? Перкеля..
- Как только ты его убьешь, Перкель родится вновь, - равнодушно разглядывая залитую кровью землю, ответил колдун. -Уж такой он бродяга. И возможно - им станешь ты.
- Черт бы вас побрал, - воскликнул нетерпеливо молодой человек. - Вы, как все старики, говорите загадками. Что за бешеный пес этот Перкель?
Колдун неожиданно усмехнулся.
- А он и не мой. Он скорее - ваш... Он, наконец, поднял глаза на парня и сказал:
- Пойдем к тому дереву, не будем мешать твоему отцу.
  Подойдя к дереву, он продолжил:
- Перкель раньше был человек, хотя никто уже не знает его имя. Жил он несколько столетий назад, в этих самых местах. Был он очень завистлив -  уж таким родился. Как видел красивую девушку с другим парнем - тут же хотел себе. Как видел нож с рукояткой - хотел, одежду хотел, как у других. Был он сыном кузнеца, но работать с отцом ему было в тягость. Чтобы не смущать жителей деревни и не сделаться вором, он, с благословения отца ушел к викигарам - грабить поморские селения, воровать девчонок. Через много лет Перкель вернулся с крупной добычей, но он не был счастлив. Он завидовал даже ребенку, если у него на палочке был сахарный петушок.Перкель тогда рассудил, что лучше быть могучим колдуном и иметь в одну минуту все, чего ни пожелаешь. Он пошел к нашим друидам и стал проситься к ним в компанию.
- Я достаточно молод и силен, - говорил он. - А вы - старики. Наши деревни беззащитны, когда на них нападают русичи и викигары. Дайте мне вашу силу и научите меня вашему мастерству, и наши земли будут неприкасаемыми.
Друиды были против, но Перкеля поддержали люди.
- Вы слишком древние, - говорили они. - Вы видели, как море пришло на эти земли и как ушли с них льды. Когда вы уйдете, кто нас защитит? И они просили дать им Перкеля в защитники.
И друиды, наконец, сломались. Они провели над этим человеком священные обряды, нарекли его Перкелем и обучили всему, что знали. Перкель стал мощным и сильным друидом. Он исчезал, тогда когда хотел. Мог перенаправить ветер, зажечь костер. И он один мог расправиться с целым десятком, а возможно и сотней людей и исчезнуть, не оставив следа. Он входил в деревья, как в воду, и в воде был самим дном. Только сказания о его ярости усмиряло воинственных наших соседей. Но Перкель не был Перкелем, если бы не оставался самим собой. Он стал воровать чужих невест, но найти девушек потом было невозможно. Его видели те, кто их сопровождал на свадьбы, и с этого момента Перкель был обречен. Возможно народ решил, черт с ним- пусть нас кто хочет завоевывает, если проберется сюда, конечно, но у нас слишком мало женщин!
Здесь колдун позволил себе улыбку.
- И что было дальше? - спросил молодой человек, скучающе слушая эти бабьи, по его мнению, сказки.
- Перкеля выманили из леса, где он был очень силен, на очередную чужую невесту, девушка за это поплатилась, - медленно ответил колдун.- В Перкеля отправили не несколько десятков серебряных стрел, он был ими нашпигован, как ёж.И тогда он умер. Но умер он корчась от боли в обнимку с одним деревом, которое росло на границе с лесом. Он успел добежать только до него.
- Так зачем вы мне голову морочите покойником, которому триста лет в обед? - вскричал юноша.- К чему этот рассказ?
- Перкель был друид. Все свои силы, самого себя он вложил в это дерево. Туда ушел его дух, так и не пойманный людьми.И Перкелю далеко не триста лет, он старше, - заметил колдун.- С той поры, животное или человек, дотронувшийся до дерева, становился одержим Перкелем до самой смерти. По крайней мере, я, как вытравить его из тела - не знаю. Животное погибало быстро, а вот человек..Человек тоже не долго жил. Его ловили по кровавым следам.
- Фу, - сказал парень. - Вам не стыдно за себя? У вас уже борода сто раз поседела, а вы все сказки рассказываете и верите в них. Во всех сказках есть порок: рассказчик завирается. Что же дерево не срубили? Всего - то дел.
- Дерево не срубили, потому, что никто не помнил, где он погиб, - ответил колдун. Первый дух Перкеля появился лет через сто. А чтобы понять, что это именно Перкель, надо знать его завистливый характер. Всегда, когда Перкель выходит на охоту, животным или человеком, он снимает с первой жертвы, что-то, что ему очень понравилось. Чему он позавидовал. В этот раз волк, потершийся о дерево Перкеля, сорвал с девушки красный венец.
- Тогда дерево находится где- то здесь! - уверенно воскликнул юнец.
- Или за сотни локтей, - поправил его знахарь.-Волки способны быстро преодолевать большие расстояния. Искать это дерево в наших местах - все равно, что иголку в стоге сена.
- Госспади..- хмыкнул сын старосты. - Сколько шуму из ничего. Всего лишь один бешеный волк. Кстати? Как ты объяснишь, что он один, знахарь - всезнайка? Ведь волки охотятся стаями,а значит по лесу бродит прорва бешеных зверей.
- Волк, скорее всего искал новые места для охоты. А когда вернулся к своим, стая ушла, - ответил колдун. - Видишь ли, у волков хорошо развит нюх.Они еще за несколько сот локтей учуяли запах смерти.
- Ну тогда еще проще, - заметил его собеседник. - Я пошел. Положу возле дальнего гумна приваду и метну в него ножом.
- Этот волк, разорвал двенадцать человек, - заметил колдун.- Сила его велика и вряд ли он будет ждать, пока один из ножей ударит его в сердце, его и поискать еще надо. Он накинется на тебя, ты не успеешь удрать, а потом ты в лучшем случае умрешь.
- А в худшем?
- Останешься в живых, превратишься в Перкеля и начнешь поедать своих односельчан...
- Опять заладил своё, полоумный, - пробормотал парень.- Ну, в общем,я пошёл.
И он, подхватив снаряжение, двинулся по гати, проложенной хуторянами к дальним своим постройкам.
Вступив на гать, он обернулся и крикнув, кривляясь:
- Они все были пьяные! - пошел уже не оборачиваясь.
Колдун бросил взгляд на отца парня, хмуро отдававшего распоряжения насчет покойников, опустился на одно колено, и собрав возле ближайшего покойника землю, аккуратно ссыпал ее в мешочек.
"И прям, дураки не живут, - думал он,глядя в след уходящему парню. - Ты и будешь привадой, дурачок. И никакой другой привады Перкелю не нужно.Ему есть чем с тебя полакомиться. И надо же какой ты невезучий..Если останешься жить - тебя добью я. Хотя..Выбор мой был верен, но я и сам не рад. Как же уничтожить это зло на веки вечные?"
С этими мыслями колдун тихо и быстро пошел по лесу, стараясь не терять из виду гать, по которой шел паренек.Каждый шаг его был осторожен, потому, что обострены все органы чувств: колдун прислушивался к лесу. Любые изменения в привычных звуках, говорили ему о многом. При Перкеле ( и он это знал) в лесу наступала глухая, страшная тишина, которая опускалась на плечи людей. Это тишина порой длилась часами и изматывала человека до сумасшествия.В эти минуты люди от страха срывали с себя одежду, кричали, смеялись и умирали от потери сил. А Перкелю с них уже нечего было взять, и он говорил себе, что опять поторопился.
Колдуна же изменение звуков в лесу не пугало, потому что тишина имела разные оттенки. И хотя он также был подвержен страху, который предшествовал этому явлению, ощущая его всей кожей и нервами, колдун знал, что впереди будет страшнее. Поэтому он пока шел, наслаждаясь тем, что в лесу не было тишины.
Обратив внимание на какую - то тряпицу, висевшую на ветке, колдун заметил, что парень ушел за поворот и его перестало быть видно. Зато он услышал его голос - он кого-то приветствовал на дороге.
Колдун быстро побежал к парню и увидел издалека, что тот разговаривает с женщиной. Женщина была уже в годах, но худа, как все финки и невысока.Внезапно женщина обхватила шею парня руками и крепко, по- родственному, обняла. И тут, что -то показалось колдуну в этой женщине нелепо странным. Он вдруг понял: на светлых, полуседых ее волосах красовался девичий красный венец.
- Перкееель!! - заорал колдун не своим голосом и женщина, которая казалось игриво разговаривала с парнем, продолжая обнимать его за шею, держа в руках его голову развернулась к колдуну. Губы ее ярко блестели от крови, которая стекала по подбородку  и  из - за этого вся ее белая рубашка была залита кровью. Она отпустила обмякшее тело и  сделала  то, что от нее никак не ожидал колдун. Стоя над убитым, она вмиг подбоченилась и подмигнула знахарю, словно приглашая его на кадриль. И сорвав с головы красный венец, она поклонилась колдуну, вновь нахлобучила его себе на голову и в минуту исчезла в лесу. Расстояние между ними было слишком большим, чтобы метнуть нож.
- Дурак я! - вскричал колдун и подбежал к пареньку. Он истекал кровью и знахарь понял, что добивать его не надо. Через минуту по его телу побежала дрожь и человека не стало.
Колдун опустился перед телом на колени и тихо завыл. Он сам выбрал жертву, но она была напрасной.
Мысль его вместе с тем  летела стрелой. Лицо женщины он вспомнил. Она жила довольно далеко, в Автово, а в эти края приходила навестить родных. Он знал, где обычно можно найти эту женщину и куда она пойдет.
- И все таки я ему соврал, - сказал он протянув слова. - Да чего же не соврать неучу. Волки далеко от логова не уходят. А этот был свежий Перкель. Свежий - свежий Перкель.
Он сел возле тела, скрестив ноги, и сделал какие- тол легкие, едва уловимые движения руками. Деревья пригнули ветви и распрямили. И по ним, как арабский скакун помчался ветер. Сначала один. Затем второй.
  ...- Слушай, Алексашка, - говорил царь Петр Алексеевич своему верному слуге, какой здесь ветер под Новгородчиной! В рот залетает, слова не вымолить! Смотри: там, за Ниеншанцем море. А это выход к датчанам и немцам. Почему ты решил, что поселок?! Я вот сейчас подумал: столицу строить будем! Всё вырубим, забьем в землю свай..
- А где мин херц, мы возьмем столько людей?
- Создадим казенный приказ, с казенными крепостными. Ты же и создашь...
Колдун удовлетворенно улыбнулся. Второй ветер, его скакун, вернул его к действительности, навеяв запах мертвечины.
Он достал из мешка землю, и насыпав ее покойнику на горло, что - то нашептал. Тело покойника вдруг приподнялось от земли, сведенное внутри себя страшной судорогой и тут же грохнулось, как тряпка, на землю.
Колдун поднял его и отнес к лес, присыпав еловыми ветками. Он пошел дальше, не оглядываясь и ни о чем ни сожалея.

...Якоб Делагарди с силой ударил шпорами коня, да так, что бедное животное, скосив на наездника бешеный взгляд, взвилось на дыбы с громким ржанием.
- Якоб, не мучай своего старика! - рассмеялся ехавший поодаль его лучший друг Челль Эркман.- Всё равно раньше полуночи в Ниеншанц не попадём.
Якоб поглядел на Челля, как человек только что проснувшийся.
- Ого! - воскликнул Челль. - Да наш золотой мальчишка в облаках витает! Похоже, по какой- то девчонке в крепости...
- Когда речь идет о хорошем ужине, я мало думаю о девчонках, - ответил ему Якоб, поправив съехавшую сбрую. - Твои мысли низки, как у любой крестьянской прялки в этом районе!
- Я может и прялка, - хихикнул Челль, - и без такой громкой фамилии, как у тебя, но отрядом командую - я! И он обернулся на роту шведов, следующую за ними.А в Ниеншанце меня ждет новенький мундир. Хотя будем честными, когда- то твоя фамилия сыграет свою роль. Но я очень хорош..Верно?
- Верно, - ответил Делагарди, наклонившись снова к коню, - Ты был хорош в прошлой стычке с русскими. И в предыдущих тоже.А мне что- то не везет в последнее время.
По верхушкам деревьям пронесся ветер, заставив друзей поглядеть на небо.
- Где мы? - спросил Делагарди.
- Где -то рядом с Автово, - ответил Челль.
Делагарди, вдруг повинуясь ниоткуда взявшемуся порыву развернул коня и подьехав к Экману предложил:
- Давай там, завернем в кабак. Никаких девчонок, только ребята и хорошее пиво.Посидим спокойно, чем в крепости, под глазами дурака - коменданта.
Оба рассмеялись. Челль промолчал, взвесив в уме шансы быть заложенным коменданту. Якоб, которого он любил как брата, казался ему обиженным и обиженным незаслуженно. Вернуться в крепость позднее казалось самой маленькой ценой, которую он мог заплатить, чтобы друг не страдал.
- Ребята! - зычно крикнул он, оборотившись к отряду. - Всем следовать на отдых в "Автова Крёг"!
Люди взликовали и, весело переговариваясь между собой, поехали за офицерами.
На этот раз отстал Делагарди.
" - Прялка крестьянская, - мысленно повторял он, глядя вслед своему другу. -Прялка крестьянская обошла сына маршала. Вот что скажет отец. И будет прав, черт побери".
Новый порыв ветра коснулся его щеки, заставив отвернуть голову в противоположную сторону. В сумеречном свете, на другой стороне дороги ему вдруг показалось, что он видит женщину в дорогой белой рубашке, заляпанной кровью. Делагарди сморгнул и видение исчезло.
Вскоре показалось Автово. Маленькая шведская рота Челля вьехала в село,заставив выбежать из укрытий мальчишек. Привычной дорогой кони пошли к стоящему на окраине большому кабаку. Его богатство определялось значением дороги, проходящей через всю Ингерманландию.
- Лучше иметь кабак в Автово, чем быть маршалом Швеции, - вновь подколол Делагарди Челль и рванул к кабаку.
Делагарди подьехал туда последним. Он завел лошадь на конюшню, и медленно привязывая ее к стойлу, повинуясь наитию, повернулся.И тут же усмехнулся. Перед ним стояла немолодая, худенькая, невысокая женщина в атласной белой рубашке, в расписанной золотыми нитями зеленой бархатной юбке и в красном жилете. На голове у нее красовался изумительно вышитый красный девичий венец.
Женщина не сводила с Делагарди пронзительного взгляда, придававшего ее чертам еще большую заостренность, но Делагарди вдруг показалось, что в ее облике есть и нечто располагающее.
- Привет, миленький! - поприветствовала она Делагарди на чистом шведском.
- И тебе не хворать, мать! - хмыкнул Делагарди и обернулся к коню. Какого же было его удивление, что женщина, которая стояла в другой стороне, оказалась прямо перед ним!
- Привет, миленький! - вновь прошелестела она. - У тебя хороший конь. И сабля красивая..И она сухой рукой дотронулась до рукоятки.- Ты умеешь своей саблей убивать?
- Конечно, - на этот раз раздраженно ответил Делагарди. - Меня Якобом Делагарди зовут. Слышала о таком?
- Слышала, - вдруг заявила женщина. - И даже видела. Понтуса Делагарди. Мне он нравился. И не один раз...
И вдруг, она, как девочка, поковыряла ножкой солому.
- Он семь тысяч русских убил в крепости рядом с Псковом. Мне понрааавилось.
Делагарди что- то кольнуло в сердце.
- Тебе мой отец нравился, - вдруг, вопреки себе спросил он. - А я - понравлюсь?! И подхватив ее за юбку, он приподнял женщину над землей и покружил.
- А ты может еще лучше, - ответила ему сверху женщина. - Пойдем туда..Пить!
- Пойдем! - крикнул Делагарди и увлекаемый женщиной побежал к кабацким напиткам.

...Колдун ночевал следующую ночь в деревеньке Лихово, где его приютило семейство, в котором ему приходилось лечить детей. Ему отвели комнату на втором этаже большого зажиточного дома. Закрыв устало глаза он провалился в черный, без сновидений сон, однако через некоторое время он изменился.Во сне ему привиделся невысокого роста мужчина, стоящий в ногах у его кровати, с перекошенным от злобы лицом, узким и длинным подбородком и недобрым взглядом. Он что- то говорил колдуну, но так тихо, что не разобрать, а тому казалось, что в постели его держит какая- то неведомая сила.Лицо бормочущего менялось и сквозь него вдруг проступали черты недавней женщины - убийцы из Автово. Наконец до знахаря донесся шелест:
- Не пущщщщщууууууу!
И на знахаря, с расставленными руками, как бы для удушения из угла пошла женщина в красном венце.
- Уйди, зараза! - прошептал знахарь, и видение растворилось в воздухе. Ему сразу стало легче дышать, однако опытным своим умом он понимал, что еще не вышел из сна.
Вдруг он заметил на стуле, где сложил свою одежду очертания человека в темном плаще. Они были какие -то неясные, и вообще, человек казался словно сотканным из ночного тумана.
- Привет, малыш Лемминкэйнен, - услышал он знакомый голос, в котором сквозила какая- то необыкновенная доброта и горестное участие, что чуть не разрыдался во сне. Кто мог помнить его имя, как ни любимый учитель!
- Айно, - воскликнул он, заглатывая слёзы счастья, - не уходи! Ты убил тогда злого Перкеля, вернись вновь, чтобы убить его еще раз!
- Это не моя теперь работа, - ответил стул и одежды на нем заколыхались.- Да и в Перкеле теперь нет ничего особенно ужасного. Он страшен только тем, что питается людской завистью и злобой. А ведь это всего навсего дух и очень безмозглый..Что его мозги? Всего лишь веееетееер...
И привидение исчезло.И там, где оно только что было, рядом со стулом вдруг словно загорелся во все концы комнаты яркий свет и раздался женский крик, полный обреченности.
Лемминкэйнен разорвал сон, подскочив на кровати. Сквозь ставни пробивался неяркий утренний рассвет. Одежда знахаря была разбросана по всему полу, хотя он помнил, что сложил ее и аккуратно сложил, ложась спать.
Он протер руками сухое лицо, и тонким слухом уловил какое- то внизу движение. Там быстро ходили и возбужденно говорили. Колдун быстро оделся и спустился вниз.
Внизу стояла девочка, лет двенадцати, вся перемазанная глиной - видимо упавшая с лошади во время езды. Она тараторила, не спуская со взрослых так, что ее никто не понимал. Ясно было, что девчонка не в себе. Колдун резко шагнул к девочке и положил ей руки на голову. Девочка, словно сведенная в маленький треугольник, обмякла и речь ее вернулась к привычному произношению в этих местах.
- Мама сказала вам передать, чтобы вы прятались, дядя Тойво, - говорила она отцу семейства. - В Автово роту шведов перерезали и их начальника.Это упыри какие -то жуткие. Мама говорит, что это Перкель.
- Кто - то остался в живых? - спросил колдун у девчонки. - Скажи мне все что видела, не бойся, только не то, что ты сказала маме.
Девочка всхлипнула.
- Мы только хотели посмотреть! - воскликнула она. - Шведы пришли из Ниеншанца, сестра пошла вместе со мной. Мы хотели спрятаться за стойкой и посмотреть, как они танцуют. С ними пришла тетенька из Красного Села, она танцевала с ними и хохотала.Только как- то по другому..Не как обычно. Она словно возбужденная вся была и не говорила, а как- то шипела, что-ли.Потом она стала целоваться с офицерами, а они почему- то упали. Потом с солдатами. А потом она стала возле них крутиться так, что мы никак не могли рассмотреть, что она делает, только они падали и у них из горла пошла кровь. А один из офицеров встал и несколько солдат встали. И мы поняли, что надо бежать и запереться, и всем кричали, чтобы запирались. А утром их никого не было, все, ушли. И только кабак полон покойников.
- В какую сторону они поехали? - спросил как можно равнодушнее отец семейства. - Кто - нибудь знает?
- Да, - сказала девочка. - Кузнец, что на окраине живет, сказал, что они поехали в сторону Новгорода. Вроде как они переговаривались.
- К русским? - удивился отец семейства.
- Помнится, что это была первейшая задача Перкеля, - заметил колдун. - Да и наших шведов из Ниеншанца..А потом уже доберутся до своих. И он горько улыбнулся.
- И Перкель будет как Понтус Делагарди? - спросил Тойво колдуна.
- Ага. Только не так. Тогда Понтус приобрел своего Перкеля, купаясь где- то на речке и заставив его служить. Желание поесть мертвечины сочеталось у Понтуса со служебным долгом и вытравить его из тела Понтуса оказалось минутным делом, но только после сотен трупов, тянущихся за его победами по всему этому краю. Во сне Понтус оказался под корнями сосны и она вытянула из него сонного Перкеля. В этот раз совсем не так. У Перкеля два носителя - волк и женщина из Красного села. Да, он теперь разделил частично свою силу со шведами, чтобы помешать русским занять этот край и срубить его заветное дерево и силы его на исходе. Его дух ослаб и нуждается в заправке. Перкель никуда сам далеко не уходит от своего дерева, а своих упырей может послать за тридевять земель.
- Так что же делать? - спросил отец семейства, решив мужественно принять ответ, каким бы он не был.
- Ловить, - строго ответил колдун. - Сейчас или никогда.Дайте мне вашу лошадь и я обещаю не только вернуть ее в целости и сохранности, но отправить дух Перкеля туда, куда он всеми силами не хочет вернуться.
Подгоняя коня, колдун мысленно вернулся к той развилке, где на дереве увидел заинтересовавший его обрывок одежды. Он успел даже потрогать его тогда - это был кусок тяжелой бархатной ткани.
" Она так рванула юбку, чтобы успеть к этому пареньку", - подумал он. Но до этой развилки он был уверен и даже убежден, что Перкель следует за ними в образе волка. Почему же он превратился в женщину, которая шла на тот злополучный хутор?
"Да потому что с волком не расцелуешься", - раздраженно ответил в его голове кто-то голосом, похожим на голос Айно.
Лемминкяйнен почти беспечно улыбнулся.
"Перкель,будучи волком или женщиной, - продолжил он прокручивать старую мысль, - обязательно вернется к своему заветному дереву. Ему надо время от времени поднимать дух жизни. Логово волка было совсем рядом с заветным деревом и он возвращался туда, пока не встретил эту красотку. Что за невезучий парень! Он был бы жив."
Надежным ориентиром Лемминкяйнену служило тело, которое он припрятал в лесу, оставив немного очень точных для него примет. Часам в шести вечера он, наконец, нашел его, и узнав местность, пошел вдоль реки.
Лемминкяйнен был убежден, что рядом с рекой есть волчья тропа, по которой волк ходил из логова на водопой.
В любом случае - женщиной или волком Перкель придет в эту местность, чтобы найти свое дерево и войдя в его корни, начать жадно сосать мать - землю, набираясь невероятных, сверхчеловеческих сил.
Колдун спустился к реке и пошел вдоль русла, зорко вглядываясь в берег.
За времена своего существования Оредеж намыла кучу пещер в береге из яркой красной глины, но все они не могли быть логовом волка - эти звери любят сухое. Знахарь долго шел по руслу, не увидев никаких признаков звериной тропы, а между тем уже во всю смеркалось. Тогда он решил уйти вниз по реке от того места, где увидел тряпку и пройдя несколько метров, наконец увидел пологий заросший берег,в котором как пробор зияла узкая звериная тропа. Дальше надо было подниматься и идти вдоль нее, но Лемминкяйнен вдруг остановился и вынул из дорожной сумки небольшую дудочку, которой пользуются финские пастухи. Заунывный мотив пронесся над речкой и вдруг трава, которая стеной стояла вдоль обоих сторон тропинки легко полегла, вытянувшись для знахаря в удобный путь. Он неслышно пошел по ней, чем - то посыпав след: его не должен был учуять волк. Как человек Перкель не обладал такой чувствительностью к пришлым, но у него в этот образе были совсем другие задачи..
Лемминкяйнен преодолел косогор и увидел небольшую рощицу из деревьев, в корнях одного из которых он заметил что- то вроде небольшой пещерки. Это было волчье логово. Он сожалел, что не может потрогать эти деревья, чтобы определить сколько им лет, но на вид часть из них были довольно старыми, настолько, чтобы помнить Перкеля человеком.
"А если это не те деревья? Не та тропа?" - возникла паника в душе колдуна. Ведь все, чем я сейчас могу пользоваться это слова: "если, если, если".
"Значит будешь искать заново, балда, - опять прошелестел в его голове голос учителя. - Искать, пока не найдешь".
Ветер в сумерках ласково играл с летней травой, заканчивающей круг своей жизни, отпущенный этим летом. Под ранними звездами серебрилась Оредеж. Вся природа словно хотела быть увиденной такой доброй, ласковой и приятной, словно извиняясь за встречу человека с Перкелем.
Колдун, очень чувствительный к перемене обстановки, даже не удивился, вдруг перестав слышать ласковый плеск волн, доносящийся к нему от реки.
Он еще раз присыпав след спрятался за небольшим холмиком, который возвышался между тропой и логовом, всем телом прижимаясь к земле и почти не дыша.
Наконец, он издалека услышал чье- то шумное дыхание и всплеск и чавканье воды - по речке кто- то бежал. Колдун осторожно выглянул из укрытия.
На тропу поднимался большой, невероятных размеров волк. Волк шел по тропе, но внезапно он остановился,и повел большим своим носом в сторону холма, где затаился Лемминкяйнен. Колдун напрягся и ощупал большим пальцем свой большой нож с рукояткой из хорошо отполированного дерева, настолько, что она казалась металлической.Волк не мог почуять заговоренный след Лемминкяйнена, но Перкель его почувствовать вполне. Однако он слишком долго был в отлучке. Перкель ослаб. Он чуял постороннеее присутствие, но им был наполнен весь лес. Мыши - полевки, дикие кабаны, лоси, фазаны, все шевелились, издавали звуки, пахли. Запаха человека Перкель не уловил. Да и кто бы отважился зайти в эту местность ночью?
Волк сел, почесал левой лапой за ухом, и вдруг сделал высокий скачок, перевернувшись в воздухе на манер циркового акробата.
Как бы это не заняло времени Лемминкяйнен не уловил превращения.
Когда волк хлопнулся всей тушей о землю, это было еще животное, но с земли, сонно пошатываясь встала женщина. Та самая, которая поприветствовала сына старосты на дороге.
  Женщина оглядела местность и внезапно захохотала. Этот удовлетворенный хохот видимо имел особую частоту, потому что колдуну вмиг стало плохо и он на секунду потерял сознание.
Когда он очнулся женщина, видимо спустившись к воде, танцевала в сверкающей  реке, выделывая в ней невообразимые па.Затем, закончив свою безумную кадриль, женщина закрыла глаза, раскинула в стороны обе руки и , повернувшись лицом к равнодушной луне, поднялась из реки в воздух прямо к невысокой старой сосне, росшей на небольшом обрыве над рекой. Поднявшись к сосне женщина в воздухе свела руки и обняла дерево, уже не обращая ни на что вокруг. Но сзади нее по щиколотку в воде стоял Лемминкяйнен и примеривался. Сначала он хотел метнуть нож так, чтобы попасть между лопаток женщины. Однако его снова перебила мысль, что Перкель всего - навсего дух,который лишь формирует вид по собственному усмотрению, и человеческая смерть для него ничего не значит. Повинуясь наитию, он примерился и метнул нож повыше, чуть выше головы женщины уже вгрызающейся в дерево.
Нож сорвал красный венец и, наколов его, упал вместе с ним в Оредеж.
Женщина развернулась и увидев колдуна завизжала на самой высокой ноте. Но Лемминкяйнен на этот раз устоял.
- Ну что Перкеле - ойя, - воскликнул он. - Ты звала меня на кадриль? Так потанцуем же! Да хватай свой венец, а то уплывет!
Женщина влетела в Оредеж, пытаясь угнаться за уплывающим венцом, и это стало концом Перкеля.
Колдун снова достал мешочек с заговоренной землей и кинул ее в Ордеж рядом женщиной, что - то пробормотав. Из реки поднялась вихревая воронка и несколько раз опоясала женщину. Потом водная струя дернула ее вниз и она навсегда исчезла в водах Оредежа.
Лемминкяйнен выбрался на из воды на берег и вдруг, сам не ожидая от себя рассмеялся.
- Надо же! - кричал он. - Такая маленькая речушка! А Перкелю оказалась не по зубам!! Он понимал, что это реакция, но не мог остановиться.
...- Матушка! - кричали монахини женского Юрьева монастыря, что под Новгородом. - Это упыри какие - то, а не солдаты! Они из дворника Ивана кровь пили, крестьяне видели. Их горячей смолой поливаем, а им хоть бы что! Крестьяне на них бревна скинули, а они опять лезут! Когда же помощь?
- Солдат в Новгороде я уже предупредила, они вот - вот будут, - отвечала настоятельница отчаявшимся монахиням. - Но это отродье дьявола, а не люди. Все мы в руках Господа, будьте готовы к смерти.
- Эй, - вдруг раздался снизу, по стенами монастыря, - веселый русский крик. - Женщины!! А с кем воевать -то?
Монахини недоуменно посмотрели друг на друга и подойдя к проемам, выглянули во двор монастыря. Топча каменную кладку, внизу стояли солдаты Преображенского гвардейского полка, временно квартировавшего в Новгороде, который возглавлял до боли знакомый по российским монетам гвардеец.
- Царь, царь, - пронеслось между женщинами. Всюду во дворе валялись трупы шведского отряда из крепости Ниеншанц. При этом казалось, что трупы были далеко несвежие.
- Даже подраться не успели, сами, как снопа повалились, - огорченно сказал кто- то из солдат.
- Смотри, мин херц, знакомое лицо, - сказал указывая на шведского офицера Меншиков, расхаживающий между мертвых.
- Ага, - согласился царь, подъехав к мертвецу. - Этот..Как его..Сын маршала..Делагарди!
- А брат его у тебя служит.
- Хорошо служит, - строго ответил царь.
Затем он повернулся к вышедшим монахиням и сказал:
- А не выдать ли мне вас замуж, которые молодые?
Этого оказалось достаточно, чтобы двор опустел.
- Ну что за дела, - огорченно сказал Петр. - Никто не хочет под венец.
- Да, мин херц, мир изменился, - ответил сокрушенно Алексашка и они, оба о чем - то задумавшись, выехали из монастыря.


Прекрасная повесть, нового автора на Конте, Сибирцева Станислава!

Стэн, она русский О'Генри, хотя я думаю, Стэн интереснее американского новелиста!