Кот Бегемот. Вторая часть мурррлезонского балета

Сегодня Мастер снова выпил, иль он не дружит с головой?
И в дверь ко мне стучит копытом: смешной зловещий...
Кто же, кто?
Вчера он был, как будто котик; животик - бархат, влажный нос,
Сегодня ж он сигару в ротик берет и... курит...наглый...
Што –сссс,
Не угостит он сигаретой и виски в рюмку не нальет.
Сегодня бал для Маргариты, но Бегемот уже не тот, -
Вальяжный рыцарь, весь в доспехах, готов он дамам услужить.
К ногам весь мир его (потеха!) пинает. котик - сибарит…
Но Маргарита, лишь плечами, как белый мрамор, поведет.
Не нужно ей кошачье пламя и ножкой топнет у ворот.
Уйди, противный! – вот два слова,  - и Бегемот, пунцовый кот,
Не спит, не ест,… зачах в хворобе и  валерьянку жадно пьет.

А Маргарита все смеется, и, пригубив бокал вина...
«Кис-кис….» - вдруг тихо раздается:
«Эй, галлюцинация моя...»

Автор этих строк почил давно в бозе реала. Бозе, Бозе...
***
Я здесь, Мадам, майн либен кляйн, ща горло промочу.
Молчу, молчу. Ни капли в рот:
Ни джина, ни вина, ни самогонки, коньяка,
Ни пива, рома, ни черта, ни бражки, водки, ни фига,
А только мням, мня, мня, мня, мня...
(Выпучил глазки на женский зад, хвостиком дергает вперед и назад)
- Ремня!
Не любите вы меня, уеду от вас к дедушке в деревню:
Там культурная програмулечка - похудение для худенькой фигурочки:
Одену мешочек на тельце худое. Мы не гордые. Мы герои.
Люди добрые, Христа ради, подайте на хлебушек мне, по-доброму,
Да вот такому малацу, опца дрипца лацацу, бо когтенком по лицу!

Вылез на сцену толстенький жмот, галстук поправил, взял микрофон.

- Примус. Примус. Как слышимость? Я - Бе,- Я – Гэ, -Я –Мот.
- Как слышимость? Даю бесплатную рекламу. Починяю примусы, люблю маму.
- Сигнааааал! Я восхищен... Мяяяяяяяяу, -

(Вдруг взвизгнет кот. Марго железным каблуком отдавит толстенькой крошке кривой хвост ).

Уважаемая бездарная и одаренная талантами, интересная и скучная, публика:
вторая часть муррррррлезонского балеееета. Музыку, Страус! Силь ву пле, хрю, хрю, мур, мур. киш мир ин хвостик, начинается!
ура!

***
Из-за леса, из-за гор молодой и величавый, шепелявящий муррржчина, лет эдак 18 (зачеркнуть), под сорок где-то, ведет под лапку хозяйку бала, чтобы та, бедняжечка, зацепившись о графоманские строки, не споткнулась и не упала.
ведет и напевает любимую песенку: нихто меня не любит , нихто не приголубит. такоооого...вот сякого кота и подлеца, тарампам пам, тарампампам, кота и подлеца
Маргарита Ыванивна:
Мне скучно, кот. ни Мастера, ни славы. кто эти люди пьяные вокруг? Показывает пальчиком на рыгающего в фонтан фавна. Сзади напирают сисястые и губастые дриады, делают мокрые селфи.
Бегемот: ОООО, Марго, это же весьма интересные персонажи близлежащего ынтырнету. Virus  Abscente Chromosome. Давай подкрадемся поближе, и понаблюдаем за их естественной средой или четвергом обитания.
Смотри Маргулька, это Дырка! Донная, пиз@омная, чи бездомная, Дырище. Засасывает так, что оторвать особей противоположного пола просто невозможно. Весьма коварна на манипулятивность, когуалятивность, экстравагильнисть, и на еще иные виртуальные извращения.

Дырка верещала от недовольства, плакала и увеличивалась в размере: укушу, поглощу, обворожу и в голодранца превращу. Вытаращила губища и клацала единственным клыком.

А это, моя королева, опасное,  лихо болотное, булькает во время завтрака, страдает мигренью старческой, купается среди русалок, кряхтит и кхекает, сам обзывается, на х начинается. Глазки вытаращены, клок волос последний не доедает. Ничего не знает. Обойдем стороной,  чтоб не заразиться.

А это, а это..., -  простите, высморкался в тряпочку, - у меня аллергия, глазки чешутся и слезами набиты.
- Ах, увольте меня от этого сношения с млекопитающим поэтического вида! Где Коровьев, где Азазелло? Где старый Воланд и девочка Гелла? Где Мастер, любимый, и где я вообще нахожусь? Что это за бал, где вокруг одни уроды и клоуны, паяцы и пальцы, скитальцы, и вральцы? Ты сам, Бегемот, еще тот жуткий вралец!

- В профиль шут, и кот в анфас!
- Мяу на вас, еще раз, королевский мой экстаз!

Топну ножкой об асфальт, стану сказки танцевать.  стану девочку баюкать, на ушко шептать, мяукать. Сон приходит и уходит, кушать хочется всегда. Вот такая ерунда. Щелкну пальчиком по носу, слушай Ритка-Маргаритка. Сказка эта не простая, в ней морали нет, ни поучений. Для одних одно мучение, а другим, как селдь на хлебушек.

В некотором царстве, где уже сто лет не было ничего экстраординарного и интересного, жил да был Максим - дурак. И не то, чтобы жил- тужил, да с рождения был он на побегушках у некой хозяйки поэзии Эвтерпы. Ох, и вреднючая девка была. Амфиболию ей под дышло. То ей то, а то не это, мало тьмы и мало света, много фальши и воды, в общем не везло пацану. Обложившись тетрадками со стихами, снами и фантазиями, Макс совершал для себя невозможное, сочинял и врал, стихи.
Однажды и единожды выставил он на всеобщее обозрение виршики свои пра любофь и фантасмагорию всякую, да начал дурачиться, выставляя себя на посмешище. Ходил путями хожеными-перехожеными, писал строчки езженые-заезженные, рифмовал морковку с кровью, и ебышки с воробышками. Не умел короче ничего интересного рассказать, все про цветочки и кровать баял.

Надоело ему до кошачьего хвоста, все это тунеядство, и плюнув, решил застрелиться. Виртуально, конечно. Дурак, что ли, он портить свой талант реальный, графоманский. А для этого он придумал для вдумчивого читателя пьесу, пьесу с живыми людьми. Придумал себе ангела домашнего, хрустального мальчика, влюбленного по уши. Начал читать всякую эзотерику, мистику, да иных забытых поэтов прошлого и современников. В кои то-веки, по -пальцам, начал считать слоги в строках, и отбивать ритм, мотая головой. Пьесу, которую он, написал  отложил в самый дальний стол своей души. Так как, благодаря ей, стал тем, кем, он есть: Котом Бегемотом, Мастером, Поэтом. Звезды в лукошке, бусинки на дорожке, брусника  в воде. Нет ее нигде.

И стал наш Максимка писать не просто отсебятину, а переворачивать все с ног на голову, белое с черным сплетать, и всякие фантазии перед читателем раскрывать.
Ой, что дальше началось, ямб ему налево! Барышни штабелями ложились, ножки онлайн высылали, и кричали что с ним будут навеки. Было дело. Герой бегал от семьи туды-сюды. Но все -  дела минувших лет, манка с горочкой котлет. Остепенился, ошерстился, хвост трубой и бац -домой! Сидит на пороге, крутит папироску, и юным падаванам дает дельные советы. Про кошечек и поэтов, про тайные рифмы, про реки и рифы. Амфибрахий над папахой!

Все бы ничего, сидел бы в своем жупане, дул бы под ус да сказки рассказывал. Ан нет, про себя захотел написать. Гэрой, мля! Бегемотом вообразил себя, толстым, хотя сам дрыщ, жердя одна! Хохмач недописанный, лет десять балет мурррлезонский сочиняет. И вот, сочинил, кошака облезлая, сидит лыбится и глазки зеленые блестят, а заместь усов, борода топорщится. Пишет Кот, и буквочки каждые, как бабочки разлетаются и улыбаются.

Мяу, Господа, все в этом мире - Мяу!
***
Рита проснулась от пронзительного кошачьего крика, требующего корм. Часы отсчитывали страницы, перевернутого верх, обложкой романа об одном идиоте, со стены на нее, прищурив взгляд, взирал Мастер. Присниться же ересь, - подумала Марго. Сплюнула три раза через плечо, посмотрела в зеркало. Оттуда ей подмигнула симпатичная ведьмочка, а еще дальше в зазеркалье Азазелло выкидывал гопака, и Бегемот, который кот наоборот, подмигивал невпопад под каждый выпад ног;  усмехался Воланд - еморт, и кто-то в клетчатом тянул писклявым голосом Аве Марию.

- Брысь, - улыбнулась видению. Видение зашаталось и раскололось на сотни солнечных осколков.

(от автора:
А,  где -то, в другом пространстве бытия, кот Онуфрий, как Аполлон, возлежал у ног заморской красавицы, а на груди ее, вальяжно, расположилась рука некоего зеленоглазого засранца и просто отличного поэта, и тунеядца, МП. За сим, прошу, откланяться)