Эскортница

                Эскортница.












               

                «Если человек не потерял способности               
                ждать счастья - он счастлив
                Это и есть счастье. 
                (И. А. Бунин)




                Глава первая


-Какая же ты у меня всё-таки красавица Катюша,-приговаривала мать, старая, благообразного вида женщина, с усталым, покрытым сеткой морщин лицом, на котором светилась счастливая улыбка. Сама не сумевшая в своё время правильно распорядиться своей красотой, реваншистские надежды, мать, целиком и полностью, возлагала на свою дочь.
«Я не смогла стать счастливой, так она станет»,- думала мать оглядывая дочь, при этом не спеша, и очень старательно заплетая в косу длинные, цвета мёда, волосы последней. Это был их ежедневный ритуал, к которому обе относились с крайней серьёзностью. Дочь, - молодая девушка, с лицом, поражающим правильностью черт, и с точёной фигурой, сидя на табуретке напротив большого зеркала, закрыв от удовольствия глаза, улыбалась с наигранным смущением. Она знала, что именно сейчас, в свете юного утра, когда пробивающиеся сквозь тюлевые шторы лучи солнца играют в её волосах, она особенно хороша.
    Катя с раннего детства, и без слов матери знала, что очень привлекательна (позволим себе это избитое выражение). Порой, ловя на себе в годы совсем недавно минувшего отрочества, смущённые, а позднее, в юности, оценивающие, мужские взгляды, она искусно делала вид, что её это совсем не занимает. Обманывала. Занимало это её всегда. Все девчонки окрестных дворов считали за честь числится среди её подруг. 
  -Зависть - религия калек,- бросила однажды Катя через плечо, когда несколько девчонок из параллельного класса, подкараулив её возле раздевалки, настоятельно попросили «не сверкать лицом».
Чтобы рассказать, как формировался Катин характер нам необходимо сделать небольшое отступление от основной канвы повествования, и углубиться в психологию.
 Некоторые психологи утверждают, что у детей пола нет, в том смысле, что полом, а точнее отличительными его чертами, дети начинают обладать, когда у них появляются сопутствующие полу признаки, возможно именно с этим обстоятельством связанно то, что многие девушки, повзрослев, охотно признаются в том, что в детстве всегда предпочитали играть с мальчишками, а не с девчонками. Катя предпочитала вообще, по -возможности, избегать детских игр.   Ей всегда казались глупыми мальчишеские, порою  жестокие, и почти всегда чреватые последствиями в виде открытых ран и уродливых синяков предприятия, в которых её бездумные сверстницы с охотой принимали самое активное участие. Катя всегда взирала на все эти «охоты», «погони», «сражения» как на напрасное подвергание себя совершенно не нужному риску. Её уверенность совсем окрепла после того, как во время очередного побоища, устроенного ребятнёй во дворе, одному из «красных», «шашкой» - палкой, перебили нос. Нет, красотой так не рискуют. Ею вообще не рискуют, её инвестируют, или, точнее говоря, её конвертируют в качество жизни, но до подобного рода размышлений было ещё далеко. Пока же Катя стояла в стороне и надменно взирала на то, как её подруга, взявшая на себя роль атаманши, во время очередного набега на вражеский лагерь, колошматила обеими руками толстого, неповоротливого мальчишку, которому выпало счастье, (или несчастье) быть предводителем стороны противника.

Глава вторая

   Народная поговорка, «Не родись красивой, а родись счастливой», всегда казалась Кате чудовищной ложью, выдуманной наверняка какой-нибудь доброй мамашей, чтобы успокаивать с её помощью своё чадо, обойдённое природой по части внешних данных. И в самом деле, если задуматься, скажи читатель, разве нельзя быть в одно и то же время и красивой, и счастливой? Вот и Катя была уверена, что не только можно, но и нужно, и более того именно, в собственной красоте, она видела надёжный залог своего будущего успеха. Родители, насколько было в их силах, старались оградить свою любимую дочь от материальных трудностей. Жизнь, не давая грязным и шумным потокам окружающей реальности ворваться в эту идиллию, медленной, мягкой и бесшумной рекой обтекала островок на котором рос драгоценный росток, обещающий со временем превратиться в драгоценный цветок по имени «Катя». И хотя, для создания у дочери ощущения полной беззаботности очень часто приходилось прибегать к более дешёвым суррогатам, родителей это не смущало, ибо при хорошей фантазии и искусной подаче, подмену мог разглядеть лишь очень искушённый взгляд.
  Катя не помнила случая, чтобы родители её хоть раз наказали. Впрочем, только однажды, когда она была совсем крошкой, и разбила по неосторожности большую тарелку с яблоками, мать, выйдя из себя, пригрозила выпороть её как сидорову козу, но какой-то ангелочек или духовная сущность с отрицательным потенциалом сообщили Кате, что суровость обещанной матерью кары, идёт от её невыполнимости. Как бы там ни было, за все детские годы, ни отец, ни мать ни разу не прикоснулись к Кате пальцем. Впрочем, несмотря на все выше изложенные обстоятельства, начало Катиной жизни, положа руку на сердце, трудно было бы назвать искрящимся от счастья. Родившись в небольшом провинциальном посёлке, в семье учительницы младших классов и рабочего одного из местных предприятий, Катя с раннего возраста знала, что рождена для лучшей доли, и потому, как только она получит на руки аттестат об окончании школы, ни одной лишней секунды не задержится в этой «дыре», как катя называла родной посёлок. На происходящие перед её глазами частые ссоры отца с матерью, или, как она сама называла такие ссоры «встречи пролетариата с интеллигенцией», которые, к слову, порой заканчивались и рукоприкладством, она смотрела как на необходимый этап своей жизни, который следует вовремя пройти, чтобы как следует зарядить свою душу и память перманентным чувством отвращения к той среде, в которой она, по недоразумению, родилась. Катя не сомневалась, что пока она растёт и учится,  в это время где-то выпекается тот самый заветный пирог, доля которого принадлежит ей, Кате, по праву рождения. Впрочем, думается нам, не мало людских чаяний и надежд так и остались бы не реализованными, и вместе с тем не мало судеб не оказалось бы разбитыми и искалеченными, не случись в этом лучшем из миров телевидения, а после, и интернета. Наверное, и судьба нашей героини, потратившись, да пообмявшись о простроенные горячими девичьим мечтами, искромётные траектории, рано или поздно вошла бы в  десятилетиями (если не столетиями) проторенную колею, по которой катят свои жизни большинство русских женщин. Рано или поздно, либо здравый смысл, либо отчаяние, либо беспощадное зеркало, либо банальный страх остаться в одиночестве, заставили бы Катю  наступить на горло своей песне, и остановить свой выбор на каком-нибудь трудолюбивом, в меру пьющем, добром и очень быстро стареющем мужичке. Благо, таких в окружающих Катю пейзажах просматривалось не мало, но проклятый телевизор, а после и интернет, не оставили всем этим «Колянам с верхнего этажа» и «Вовчикам с соседней улицы» ни одного шанса. Как только выдавалась свободная минута, Катя спешила к экрану, и её фантазия, подогретая пышными картинами чужой счастливой жизни, словно кротовая нора уносила её в таинственный и прекрасный мир улыбок, прекрасных дам, элегантных кавалеров, изысканных комплиментов, и (жизнь, есть жизнь) очень больших денег. В том мире люди были хорошо воспитаны, никогда не ругались матом, а если такое и случалось, то этим занимались, как казалось Кате, специально подготовленные для этого артисты, и делали они это только в специально созданных для этого обстоятельствах. Это был мир мечты, мир в котором для полного совершенства не хватало только одного, - самой Кати.
   Как и большинство смышлёных от природы детей, Катя довольно рано поняла, и усвоила для себя, что жизнь полна негласных правил и условностей, на которые, большинство не обращает никакого внимания, что многие взрослые делают каждый день массу глупостей, причём вполне обходимых и необязательных, просто потому, что так принято, и освящено общественным договором. Примерно в то же время Катя усвоила, что внутри большинства правил, в соответствии с которыми живут взрослые, есть масса исключений. Очень полезных, надо заметить, исключений, которые могут весьма облегчить жизнь, тому, кто умеет этими исключениями пользоваться.
  Так, мало по малу набираясь житейского опыта, Катя взрослела.

Глава третья

 Первое знакомство с косметикой, как, впрочем, и у большинства девочек, впервые приступающих самостоятельно к этому, только на первый взгляд простому занятию, закончилось для Кати большим разочарованием. Ещё учась в третьем классе, выкрав из материнской сумочки помаду, она битый час стоя у зеркала, пыталась накрасить себе губы. В результате всех своих усилий, она стала похожа на женщину народа-айнов. Решив, что косметика только портит её, и без того красивое лицо, Катя довольно длительный срок вообще не прикасалась к ней. Но вскоре она заметила, что правильное применение её сверстницами косметики, а её подружки к тому времени уже довольно сносно научились наносить макияж, делает их лица гораздо привлекательнее. Заключив, что несколько погорячилась, удалив косметику из своей жизни, Катя решила дать ей ещё один шанс, но на этот раз, наученная горьким опытом, она решила довериться профессионалу.
   Выпросив у матери нужную сумму, и дождавшись летних каникул, Катя, сказав родителям, что уезжает в гости к подруге, сама отправилась город.
    Найти маникюрный салон оказалось совсем не трудно. Каждый фонарный столб был уклеен многочисленными яркими объявлениями об оказании всевозможных услуг, и среди прочих очень часто попадались рекламы и косметических салонов.  Пробегая взглядом по многочисленным названиям, Катя остановила свой выбор на салоне, носящем красивое имя «Светлана».  Катя почему-то была уверена, что в салоне, носящем имя её собственной матери, ей наверняка смогут дать то, чего она хочет.
Забегая вперёд, замечу, что ожидания нашей героини, на чём бы они не основывались, на этот раз вполне оправдались.
    Весь оставшийся день Катя гуляла по городу, чувствуя на себе восхищённые мужские, и завистливые женские, взгляды.
     Вечер застал её в той части города, где было множество дорогих клубов и ресторанов, возле которых, Катя это видела собственными глазами, часто останавливались дорогие иномарки, из которых выходили импозантные дамы, и юные очаровательные девушки. Одни в одиночестве, другие в сопровождении галантных, изысканно одетых кавалеров, и исчезали за сверкающими стеклянными дверями развлекательных заведений.
     Не стану брать на себя роль проведения, и утверждать, что не случись того дня в жизни нашей героини, не произошло бы с ней и того, что случилось с ней несколько позже, но несомненно одно: именно в тот день, когда Катя не только увидела своими глазами тот мир, о котором мечтала с самого раннего детства, но и приблизилась к нему почти в плотную, и даже ощутила на себе его обжигающее дыхание, и отмёл последние сомнения в её душе. С того дня она уверилась окончательно в том, что она во что бы то ни стало должна стать частью этого мира. Более того, она и есть часть его, органичная, естественная часть, и не её вина, что злая судьба поместила её в те условия, в которые Кате, увы, на это раз предстояло вернуться.

Глава четвёртая

   Мало по малу Катя и сама научилась пользоваться умело косметикой, и одеваться со вкусом. Мало того, к концу школы, за её плечами было уже пара городских конкурсов красоты, в которых она неизменно занимала призовые места.
-Чего ты доченька хочешь от жизни,- спросила её однажды мать, когда вся семья собралась за столом, что, признаться, случалось всё реже и реже.
 -Счастья,-простодушно ответила Катя. Да, она хотела счастья. Из всех присущих этому явлению свойств, (если допустить, что таковые вообще имеют место быть), Катерина могла с уверенностью говорить только об объёме счастья, который её мог бы удовлетворить полностью. И объём этот выражался в одном слове – ВСЁ. И потому, когда отец попросил её ответить на заданный матерью вопрос несколько поконкретнее, она коротко бросила, -Я хочу, чтобы всё счастье мира было моим. После она оглядела всех присутствовавших за столом, ожидая увидеть на их лицах улыбки одобрения, но… увидела только удивлённые гримасы.
  -Запомни дочь,- сказал отец, подтирая остатки супа в тарелке кусочком хлеба (как же Катя ненавидела эту его плебейскую экономность), - кто хочет всего и сразу, тот получает ничего и понемногу.
Мало по малу с годами посёлок в котором родилась и росла Катя, всё больше походил на свалку разбитых судеб. Единственный завод, на котором трудилось почти всё взрослое население посёлка, Включая и Катиного отца, ловкие люди сначала пустили ко дну, чтобы после, бездвижного утопленника распродать по кускам. В общественной жизни тоже было, мягко говоря, не всё в порядке. Некогда повсеместно царящая идеология, развалившись на множество мелких осколков, стала отражаться одной из множества, вдруг возникших словно бы ниоткуда истин, для любого, в чьей руке оказался тот или иной осколок. В силу малых размеров осколка, в нём отражалась лишь ничтожная часть некогда целого. И это позволяло отпустить в область домыслов недостающую часть. Как не трудно догадаться это обстоятельство моментально предоставило преимущества циникам и негодяям всех мастей.  Думается мне, излишне будет говорить, что для таких господ, проблемы простых людей не самая первая из забот.
   Отец Кати оставшийся без работы, причём без работы в его понимании, а это понимание заключалось в том, чтобы пройдя в половине седьмого заводскую проходную, оснащённую сонным вахтёром, облачится в твердокаменные от многолетних грязи и пота латы, которые почему-то назывались спецовкой, и отбыть положенные восемь часов в компании таких-же полу спившихся неудачников, развлекая друг друга байками из разряда «В лесу о бабах, с бабами о лесе», теперь сидел весь день во дворе, с лицом, на котором застыл тоскливый идиотизм ожидания справедливости. Или по долгу пропадал в гараже.
  Несколько раз Катя была свидетелем отвратительных сцен, когда разошедшийся отец, обвинял мать в том, что у них в доме шаром покати, а в холодильнике мышь повесилась, как бы забыв, а может и в правду забыв, за житейской чехардой, что он и есть тот, кому следует неустанно создавать благополучие в доме. Одним словом, обстановка в доме день ото дня становилась всё хуже и хуже.



Глава пятая

Ну вот, наконец, отзвенел последний звонок, за спиной остались экзамены, выпускной бал, выйдя с которого Катя держала в руках заветный аттестат об окончании с отличаем одиннадцати классов. И началась взрослая жизнь. Нужно было выбирать дело, которому следовало посвятить свою жизнь. В то время, как большинство Катиных подруг, оказавшись перед этим первым, ответственным, и по-настоящему серьёзным выбором в своей жизни, растерялись, Катя никаких сомнений относительно дальнейшей судьбы не испытывала. Перед ней была твёрдая как скала цель, - стать счастливой, и приобщится к дивной и красивой городской жизни. И главным козырем, с которым она сядет за карточный стол с судьбой, и в этом она была уверена так же твёрдо, как и в том, что солнце восходит на востоке, будет её красота.
   Вариант устроения своей судьбы посредством получения профессии, Катей даже не допускался к рассмотрению. Не даром она выросла в семье рабочего и прекрасно понимала, что те гроши, которые приносил, (если вообще приносил) её отец, нужны не для того, чтобы решать с их помощью проблемы, а для того, чтобы создать себе побольше новых проблем и продолжать ходить на работу в наивной надежде решить эти проблемы со следующей получки. Не пришёлся ей по вкусу и путь её матери. Не то чтобы Катерина не любила детей (хотя, справедливости ради, заметим, что и обратного Катерина утверждать не стала бы). Скорее, дело тут заключалось в том, что дети были ей попросту безразличны. Ну не могла она представить себя в роли доброй, терпеливой мамаши, облачённой в дешёвый халатик и тапочки, с волосами, накрученными на копеечные бигуди, жарящей котлеты вернувшемуся с работы, похрапывающему на диване, мужу.  И вместе с тем профессию выбирать нужно было. И тут в дело вмешался его величество случай.
    Как-то раз, вернувшись домой с прогулки, на которой она вновь и вновь задавалась проклятым вопросом, «Как стать счастливой?» Катя включила телевизор, и попала на передачу, в которой рассказывалось об одной модели, трудившейся до того, как попасть на Олимп, продавщицей фруктов на рынке одного сибирского города, где её и заметил однажды какой-то именитый фотограф. Дальше-больше. С модельного подиума ту сибирскую золушку судьба перенесла в роскошный дворец, и та стала, стойте и не падайте, женой английского лорда.  Ну скажи мне пожалуйста дорогой мой читатель, ну разве после таких откровений найдутся у кого-нибудь аргументы, способные убедить таких девушек, как наша героиня, пойти и добывать себе пропитание тяжёлым, а часто и очень тяжёлым трудом? Правильно, конечно же нет. Одним словом, Катя решила связать свою жизнь с модельным бизнесом.
  -Из судьбы той модели, Катя вычленила для себя две полезные составляющие: во-первых, не стоит ловить на столь исчезающе маленькие шансы. И в правду, кем бы сейчас была та сибирская «Золушка», не случись в том городе на том рынке, в том самом ряду где стоял её торговый прилавок, того фотографа, который её приметил? Всё правильно, скорее всего      так и осталась бы продавщицей бананов и апельсинов, отбивающейся от приставаний бородатых соседей по прилавку. Случись на месте Кати какая-нибудь другая красавица, то возможно предполагаемые на избранном поприще трудности, (а такие просматривались даже не вооружённым взглядом) со временем и охладили бы её пыл. Но в том-то и дело, что на месте Кати была сама Катя. Древние говорили: «Звёзды правят миром, а умные правят своими звёздами. Наша героиня была умна, и по тому решила, что ждать счастья, не для неё, жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на ожидания. Она сама двинется на встречу своей счастливой звезде. Более того, она станет одной из тех, кто сами зажигают свои звёзды. Почему бы в конце концов и нет? Был тут и ещё один аспект, который как-то не попадал в систему Катиных рассуждений в силу своей пикантности, но при этом неизменно присутствовал в них, подразумевался что ли, как величина, которой если пренебречь, то решение уравнения потеряет свою законченность. И заключался этот аспект в том, что уж слишком часто Катерина слышала, как при виде очередной миловидной звёздочки, вспыхнувшей на голубом небосводе телевизионного экрана, её друзья и подруги, правда не без зависти в голосе, зло и презрительно цедили сквозь зубы, «эта точно через постель на сцену попала». На это Катя, понимавшая природу этих придирок, однажды, когда кто-то в очередной раз высказался про «через постель», заметила, что вообще-то если бы не это самое пресловутое «через постель» вообще никого бы на свете не было. Но это конечно не означало, что внутренне сама она оправдывала такой подход к устроению личной судьбы. Как никак она была дочерью не только рабочего, но и учительницы, и стало быть вышла некоторым образом из интеллигентной среды.
      Размышления размышлениями, а нужно было начинать действовать, и действовать решительно, как-никак нашей героине шёл уже семнадцатый год. Катя решила поехать и не куда ни будь, а в саму Москву.
Придя однажды домой она собрала сумку, взяла документы, деньги и в сопровождении двух подруг отправилась на вокзал.
   Подымаясь в вагон, она едва удержала себя, от того, чтобы не раскричаться от переполнявшего её чувства восторга.   Махая с подножки тронувшегося поезда, рукой, она словно бы говорила им, всем кто остаётся в этом унылом, сером посёлке, что она не просто переезжает жить в город, она восходит вверх по лестнице жизни.

Глава шестая.

 По приезде в Москву, едва выйдя из здания вокзала, Катя подошла к первому встречному парню, державшему в руках плакат «Сдам квартиру». Катерина моментально сверила в уме средства, которыми она располагала со стоимостью аренды «однушки» на Юго-западе столицы. По её расчётам выходило, что после того как она внесёт плату за три месяца, денег, которые у неё останутся ей хватит, или лучше осторожно скажем, должно хватить на месяц довольно скромной жизни.  Но ведь Катя не собиралась сидеть весь этот месяц сложа руки. Весь этот месяц она собиралась потратить на штурм бастионов, за которыми злая судьба прячет её, Катино, счастье. А когда город, не выдержав её натиска, вынесет, и бросит к её ногам золотые ключи, тогда уж, как в таких ситуациях говаривал Тамерлан, «Коням можно будет поесть вволю».
    Получив у парня ключи от квартиры и адрес, она спросила у него, как ей быстрее добраться до места. 
 -Можно на метро, - равнодушно, и даже как показалось Кате, несколько раздражённо ответил парень,- но тогда идти придётся очень долго. Ты не дойдёшь, - с этими словами он кивком головы указал на огромную Катину сумку с вещами, - лучше уж тебе добраться на такси,- с этими словами, парень указал рукой на десяток автомобилей, различных марок и расцветок, стоявших невдалеке рядком, возле которых прохаживались и курили таксисты.
- Скажешь водителю адрес, до подъезда довезёт. А найдёте общий язык, - с этими словами парень окинул Катю взглядом с ног до головы,- так и до дверей сумку донесёт. А там кто знает,- и, он пошловато улыбнувшись, подмигнул Кате. Катя не совсем поняла, к чему была сказана последняя сентенция, да и интонация, с которой она была произнесена ей совсем не понравилась, но тратить время на выяснение она не стала.
  Подойдя к первому такси за рулём которого сидел и курил огромный белобрысый парень, с широким приветливым лицом, в потёртой кожаной куртке, Катя поздоровалась.
- Куда? - коротко бросил парень, не ответив на её приветствие, при этом вдавливая окурок в пепельницу. Катя назвала адрес. Водитель назвал цену. Она оказалась освежающе высокой. Некоторое время Катя стояла в нерешительности. Её наивные расчёты, сделанные несколько минут назад, начинали рушится как карточный домик, не выдержав первого же контакта с окружающей действительностью, а ведь она ещё даже не покинула пределы вокзала. Но решив, что другого выхода у неё всё равно нет Катя согласилась и села в машину.
   Не заметно для неё самой, Москва, этот огромный мегаполис, этот Вавилон стоязыкий, этот левиафан, уже принялся переваривать её. А что будет дальше? Этот вопрос возможно мог бы испугать тебя, дорогой читатель, или меня окажись мы на месте нашей героини, Катя же знала твёрдо, что дальше, всё будет только хорошо, и в этом она была уверена, так же твёрдо, как и белобрысый водитель такси был уверен в том, что перед ним очередная провинциальная, наивная дурочка, коим несть числа.
    Не знаю, как ты читатель, но я всё же рискну предположить, что, не сильно погрешу против истины, взявшись утверждать, что огромный город взял нашу героиню в оборот задолго до того, как она села в поезд, но в прочем не будем пускаться в досужие домыслы.
   Такси меж тем катило по Московским улицам. Катя быстро взяла себя в руки. От начавшей было охватывать её тревоги вскоре не осталось и следа. Напротив, теперь она испытывала даже что-то похожее на азарт. «Придёт время, - думала она,- когда она будет со смехом вспоминать эти мелкие трудности на первых шагах к сияющим высотам жизни, или затыкать ими рты тем, кто посмеет в её адрес бросить что-нибудь вроде, «она через постель всё получила».
 
    Долго катило такси по Московским улицам и переулкам, но вот наконец оно остановилось, возле одного из подъездов кирпичного многоэтажного дома, в районе, который, обычный житель большого мегаполиса назвал бы «спальный».
-Тебе сюда,- коротко бросил таксист, кивком головы указывая на подъезд.
Когда Катя отчитывала обговоренную сумму, водитель, тихо сказал, - может тебя подождать?
-Нет, зачем,- ответила Катя, вспомнив странный намёк парня на вокзале.
  -Ну как хочешь,-ответил водитель, пересчитывая принятые от Кати деньги.
    Сделав по направлению к подъезду несколько шагов, Катя остановилась и обернулась на такси. Этот чёрный автомобиль, и его необщительный хозяин в этот миг показались ей последними ниточками, связывающими её с прошлой жизнью. 

Глава седьмая.

Поднимаясь на лифте на нужный этаж, Катя всё время перетирала между пальцами ключи, от вожделенной квартиры. Она слышала каждый стук её зашедшегося сердца. Вот она новая жизнь! Ей, почему-то, пришли на ум некогда заученные строки Лермонтова «Прощай немытая Россия». Действительно, прощайте грязь и нищета, прощайте мат и рукоприкладство, прощайте пьянство и наркотики. Теперь это всё в прошлом. Пусть ещё и не в столь далёком, но всё-таки в прошлом.
  Но сердце Кати стало биться ещё сильнее, но вместе с тем чуть менее радостно, когда она услышала чьи-то оживлённые голоса, доносящиеся, почему-то, именно из-за той двери, за которой Катя рассчитывала найти пристанище.
   Остановившись в нерешительности, она вытащила из кармана куртки ключи, заранее зная, что ошибки быть не может, и с наивной надеждой на чудо, сверила номер на бирке, и на двери. Номера совпадали до последней цифры. В этот момент за дверью послышалась возня и властный женский голос, по всей видимости привыкший отдавать распоряжения произнёс.
-Коля ты взял мою сумку? Другой голос, обладатель которого, судя по срывающимся интонациям, только-только вступил в пору полового созревания, отвечал   -Не надо мама, я в магазине куплю пакет.
-Нет сынок, - вновь раздался властный женский голос,- возьми мою сумку, она понадёжнее, она висит под папиным пальто. Катя остановилась, сняла с плеча сумку, и поставив её на пол, прислонилась к стене. Сомнений больше не осталось, за дверью протекала чья-то жизнь. И протекала, судя по всему, основательно и давно. Было ясно как день, что все эти «мои надёжные сумки, висящие под папиными пальто» были частью одного из тех глубоких русел, которые протачивают в граните жизни совместно прожитые десятилетия.
    В считанные доли секунды Катя поняла всё. Её кинули. Кровь подступила к вискам. Сердце как бешенное билось в груди словно стремясь вырваться наружу. Не известно, чем бы всё закончилось, если бы озадаченный женский голос не вывел её из оцепенения
 -Девушка, вам плохо?
Мгновенно вынырнув из ада своих чувств и мыслей Катя увидела перед собой озадаченное, полноватое, женское лицо, обрамлённое белыми кудрями. 
-Девушка может вам скорую вызвать? - спросил откуда-то слева юношеский голос. Катя перевела взгляд на говорившего. Им оказался красивый высокий юноша, одетый в чёрную футболку со знаменитой фотографией Че Гевары, сделанной некогда Альберто Корда.
 -Девушка, вам кого? - снова спросила женщина.
-Понимаете, мне дали ключи от этой квартиры, чтобы я тут жила,- услышала Катя свой голос, словно бы из далека.
-Мама, это, наверное, опять кидалы с вокзала прислали,-произнёс с лёгкой насмешкой в голосе Коля, направляясь к лифту.
Когда дверь лифта за ним закрылась, Катя извинившись за доставленные неудобства, хотя по большому счёту просить прощения ей было не за что, направилась к лестнице. Спускаясь вниз, она чувствовала, как тяжёлый комок чего-то горячего и влажного, поднявшись от самого живота, застрял у неё в груди и постепенно разрастается, грозя подменить собой всё её существо.

Глава восьмая.

   Оказавшись на улице, она сначала решила привести разбушевавшиеся мысли и чувства в порядок и с этой целью опустилась на скамейку возле подъезда. Но не просидев и пяти минут она решительно поднялась, и немного пошатываясь направилась к видневшейся невдалеке автобусной остановке. Она решила во что бы то ни стало сейчас же вернуться на вокзал, найти того негодяя, который её обманул и оторвать ему голову. Пока она шла мимо разного рода качелей и каруселей облепленных шумной детворой, ей казалось, что из каждого окна злополучного дома, ей в спину смотрят чьи-то злые смеющиеся глаза. Каким только мукам и пыткам она мысленно не обрекла обманувшего её мошенника, пока шла к остановке, и только оказавшись под её плексигласовым куполом, и немного успокоившись и взяв себя в руки, она вынуждена была признаться себе в том, что все её страшные угрозы имеют ту же природу, что и то, оставшееся в далёком детстве обещание матери, «выпороть как сидорову козу».
 -Господи, думала она, прохаживаясь возле остановки при этом сжимая до боли, пару ключей, которыми она намеривалась открыть дверь в другой чарующий и прекрасный мир, и которые оказались в итоге ничем иным, как дешёвым, никчёмным сувениром, какие дарили в качестве утешительного приза всевозможные шарлатаны на праздничных ярмарках, незадачливым соискателям дешёвой удачи. Её кинули. Её!!! Слово «лохушка», немолчным набатом, звенело у Кати в голове. От стыда она готова была провалиться сквозь землю.
 Сколько раз, дома, сидя перед телевизором, и глядя передачи, в которых рассказывалось о том, как ловкие и умелые аферисты, оставляют в дураках доверчивых соотечественников, она, внутренне восхищалась чужой ловкости и находчивости, и  презирала чужую наивность.  Не то чтобы она оправдывала этот промысел, совсем нет. Тут дело было в чём-то другом. Возьмём на себя смелость предположить, что скорее всего причина здесь заключалась в том, что, будучи по природе  перфекционисткой, Катерина была весьма чувствительна к любым проявлениям несовершенства, а ведь ни у кого не откроется рот, чтобы назвать обманутого, наивного глупца верхом совершенства. И, чего греха таить, наверное, если бы Кате тогда предложили выбрать между умным обманщиком, и доверчивым обманутым, она без промедления выбрала бы первого. А разве ты, дорогой читатель сделал бы на её месте другой выбор? Выражу со своей стороны осторожную надежду, что да, другой. Но ты есть ты, а Катя оставалась Катей, и для неё, считавшей себя хищницей, числиться среди жертв было просто невыносимо унизительно. Её мозг отказывался коммуницировать с этой мыслью. И тем не менее, сколь бы ни горька и не унизительно была правда, её надо было принять как единственно объективный факт реальности. Катя уже хотела пересчитать оставшиеся у неё деньги, и уже сунула руку в карман, и в этот самый миг она услышала чей-то бодрый голос,
 -Эй красавица, ты чего такая грустная? Обидел кто?
Подняв голову Катя увидела красивого темноволосого, высокого парня в узких, протёртых на коленках джинсах и белой футболке. В одной руке парень держал кожаную коричневую барсетку, изготовленную в виде маленького саквояжа, в другой сотовый телефон последней модели.
-Может тебя подвезти куда-нибудь? - спросил парень. При этом с лица его не сходила открытая, широкая улыбка. Катя пожала плечами, - Я не местная. Да и денег нет.
-Кинули с квартирой,- сказал парень. Эти слова он произнёс, таким тоном, что нельзя было понять спрашивает он, или утверждает.  Волною стыда словно горячим воздухом из внезапно раскрытой печи плеснуло Кате в лицо при этих словах. Она чувствовала, что этот высокий красивый мужчина, владеет какой-то её тайной. И эта тайна унизительна и постыдна.
 -Ничего, сказал парень,- не ты первая, не ты последняя. Тебя как звать-то?
 -Катя.
 -Я Олег. Будем знакомы Катя, и он протянул ей руку.  Катя пожала её.
-Ну что Катерина,-сказал Олег, - слезами горю не поможешь. Москва слезам не верит, слышала такую пословицу? Катя кивнула.
 -Так вот, -продолжал Олег, - как коренной москвич, ответственно заявляю тебе, что это чистая правда. А потому Екатерина свои слёзы прибереги для дел сердечных, и пойдём жизнь налаживать. Не говоря больше не слова Олег подошёл к скамейке, взял на плечо Катину сумку и пригласив Катю следовать за ним, повернулся и зашагал в сторону парковки.



  Не прошло и десяти минут, как чёрный мерседес уносил в своём отделанном кожей салоне Катю и её нового знакомого.
Сидя на заднем сиденье, Катя совершенно не испытывала страха. Она и сама не знала, почему она так легко доверилась этому, по сути совершенно незнакомому ей человеку. С одной стороны, никаких особых причин доверять ему у неё не было, в конце концов и он тоже был частью этого города, города, который так жестоко с ней сегодня обошёлся, но с другой стороны, он был частью города, в котором у неё, Кати больше не было никого, кто бы мог помочь ей. Что ей оставалось делать в такой ситуации? Действительно, что? И потом, если уж говорить совсем откровенно, Кате очень понравилась та решимость, с которой её новый знакомый взял её судьбу в свои руки. «В конце концов» думала она, когда мерседес проезжал мимо одного из московских знаменитых театров, который Кате прежде доводилось видеть только на сторублёвой купюре, «пусть первый тур она проиграла, но её главный козырь, с которым она собиралась сесть за стол, когда придёт время у неё никто отнять не сможет. И козырь этот- КРАСОТА». И судя по всему этот козырь уже начал давать ощутимые плоды.

Глава девятая.
Когда «мерседес» остановился у подъезда многоэтажного кирпичного дома, Олег помог выйти Кате из салона, взял её сумку и вместо того, чтобы отдать её Кате снова повесил сумку себе на плечо, и коротко бросив,- не отставай,- направился в сторону подъезда. Следуя за Олегом, Катя вдруг поймала себя на мысли, что ей нравится, подчинятся ему. В её душе, где ещё совсем недавно не было ничего, кроме отчаяния, теперь царили покой и умиротворённость. И всё это благодаря ему. Видя перед собой широкоплечую фигуру своего спутника, Катя думала, что может плохого сделать ей, такой красивый и решительный человек как он.
Лифт в подъезде не работал, и им пришлось довольно долго подниматься. За время «восхождения», Олег не проронил ни единого звука, а ведь ему приходилось нести огромную Катину сумку с вещами. Это обстоятельство снова добавило ему очков в её глазах. Конечно же,-думала Катя, - она ему понравилась. Как нормальный, здоровый мужчина, он просто не смог пройти мимо такой красавицы как она.
      Наконец, на десятом этаже, Олег остановился напротив железной двери с ручкой в форме львиной головы. Сняв с плеча Катину сумку и поставив её на пол он вынул из барсетки большую связку ключей и принялся подбирать нужный. Наконец нужный ключ был найден, дверь открыта.
Когда Олег включил свет Катя огляделась. Прихожая, в которой они находились, была чистой хотя и довольно простой в отделке.  Стены и потолок были побелены, пол был покрыт зелёным линолеумом. На левой стене была укреплена вешалка для обуви, на правой стене висело большое квадратное зеркало, в правом верхнем углу которого помадой было написано «Наташа». Рядом с зеркалом стояла подставка для обуви
-Значит так Катерина,-сказал Олег, поставив сумку на пол, - Располагайся, жить ты будешь здесь. Продукты в холодильнике есть, я накануне проверял. Одним словом, хозяйничай, но не озорничай, никому не открывай, никого без моего разрешения сюда не води, и с соседями знакомств не заводи. Всё поняла? - и он, улыбнувшись своей сногсшибательной улыбкой, легонько щёлкнул её по кончику носа.
-Поняла,-улыбнувшись ответила Катя, её правда немного кольнули его слова «никого не води». «Интересно, - пронеслось у неё в голове, - кого это я, по его мнению, могу к себе привести с улицы незнакомого города? За кого он меня принимает»? Но все эти тревожные мысли утонули в ощущении счастья, от осознания того, что теперь она наконец-то живёт в Москве.
      «А я-то испугалась дура, - думала она, стоя на балконе, и вдыхая пахнущий бензином и нагретым за день асфальтом, вечерний воздух, - «За кого он меня принимает?» «За кого он меня принимает?» Как будь то на свете не может быть просто хороших людей.
    Уже через пару дней Олег снова навестил её. Он привёз с собой пакет с продуктами, и усевшись на диване попросил Катю сделать ему массаж. Признаться, её немного обескуражила его просьба, да и тон, которым она была произнесена, как показалось Кате, был несколько вульгарным. Основная трудность ей виделась в том, что никогда доселе, она никому не делала массаж, и более того, никто прежде не обращался к ней с подобной просьбой, да и вообще её контакты с мужским телом, можно было пересчитать по пальцам. Да и те что имелись сводились главным образом к рукопожатиям и дружеским объятиям. Но подумав немного, она решила, а почему бы и не попробовать, не в постель же он предложил ей лечь с ним, а массаж наверняка не такая уж сложная вещь. И вообще, с какой стати она должна ему отказывать, ведь он просит всего-навсего размять ему плечи. Плечи, на которые она уже однажды опёрлась в трудную минуту, и не известно сколько у неё впереди этих «трудных минут». Катя вспомнила, как однажды в детстве, когда они всей семьёй отдыхали на юге, ей доводилось пробовать массаж. Особо не напрягая память, она припомнила все действия, которые совершала тогда с её спиной массажистка,-толстая, болтливая хохлушка.
  Подойдя к Олегу со спины, она, по началу немного нерешительно, принялась разминать его ключицы. Чувствуя, как под её пальцами расслабляются его крепкие мышцы, она испытала даже что-то похожее на удовольствие. Потом она внезапно вспомнила, как в одном из американских боевиков, который она видела в детстве, героиня Лайзы Минелли делала массаж полицейскому, с помощью бутылки пива, чем привела последнего в полный восторг. Она вспомнила, что видела в холодильнике пару бутылок пива.
-Подожди,- сказала Катя Олегу, который сидел, закрыв глаза. Когда Катя вынимала из холодильника запотевшую бутылку «Балтики», лукавая память, весьма некстати, подбросила Кате ещё одну пикантную подробность, касающуюся того фильма. А подробность эта заключалась в том, что героиня Лайзы Минелли была, по сюжету фильма, проституткой.
«И что-же теперь», - думала Катя, закрывая холодильник и направляясь в комнату где её ждал Олег,- «разве каждая женщина, решившая сделать мужчине массаж- проститутка? Чушь собачья».
Продолжая разминать старательно его ключицы, в какой-то момент она почувствовала на своей руке его ладонь. Признаться, к такому повороту событий она была не готова. Сначала она инстинктивно попыталась высвободить свои руки, но он не позволил ей этого сделать. Вместо этого, он, повернувшись и обхватив её бёдра, и, с лёгкостью пушинки, перенеся её через спинку кресла, усадил к себе на колени.
    В то время как одна его рука возлежала у неё на шее, другая, расстёгивавшая ширинку её джинсов, не оставляла сомнений относительно его намерений.
«Зачем я позволяю ему это,- думала Катя, когда он покрывал её грудь поцелуями, -ведь он же наверняка не свободен! Такой мужчина как он не может быть свободен». Но все эти соображения сгорали как спички в пламени страсти.




Глава десятая

   Проснувшись утром, Катя была весьма удивлена, не обнаружив Олега рядом. События минувшей ночи вихрем роились в её голове. Сложность своего положения она видела в том, что как ни пыталась она не могла понять, какое место она отныне будет занимать в его жизни.
   Поднявшись, она направилась на кухню, чтобы сварить себе кофе. На столе её ожидала записка «Не выключай телефон. Жди звонка. Олег». Рядом с запиской лежала новенькая “Nokia”.
Звонок, которого она ждала, раздался в половине первого. Катя поднесла трубку к уху, приготовившись слушать его извинения за столь бесцеремонное поведение накануне, и ещё более бесцеремонное поведение утром. Вместо этого, Олег, даже не поздоровавшись, всё тем же решительным, не терпящим возражения тоном сказал,
 -Катюша, с сегодняшнего дня ты приступаешь к работе. Сегодня у тебя первый рабочий день. Не подведи, и будь хорошей девочкой. Вчера всё было просто на высоте. На днях я заеду, и мы с тобой отметим твой дебют. Всё. Удачи.
   Не дав ей ответить Олег отключил связь. Продолжая сжимать в руке телефон, она села на стул, чтобы осознать, что же в конце концов происходит. В эту секунду до её слуха донёсся звонок домофона. Подняв трубку, она услышала в ней хриплый голос с сильным кавказским акцентом,- Я от Олэга, Катюша, открой минэ дэвочка моя сладкая, я вэсь сгораю, - Катя сжалась от ужаса.  Мысли в её голове носились словно рой обезумевших от страха пчёл. И одна жалила больней другой. «Что делать?» «Кто этот человек?» «Что ему от меня нужно?» «Кто такой этот Олег, в конце концов?» Вдобавок ко всему этот акцент.  Как и всякая нормальная красивая русская девчонка своего времени, Катя была инфицирована иррациональным страхом перед кавказцами.
-Что вам нужно?- спросила она.
На том конце явно замешкались. Толи незнакомец не знал, как объяснить причину своего визита, толи он вообще не ожидал, что кто-то будет задавать ему вопросы.   Из размышлений её оторвал всё тот же хриплый голос, в котором на этот раз сквозили металлические нотки.
  -Ну сколко минэ ещё ждат, красавыца моя, я вообще-то платил не за ожидание, а за лубов, панымаешь. Минэ что Олегу позвонить?
  -Сейчас открою,- сказала Катя решив, что если это знакомый Олега, то в любом случае разобраться с ним лучше всего в квартире. Ещё не хватало чтобы он начал обзванивать соседей. В конце концов ведь и она в данный момент находилась в квартире Олега.
  Пока Катя стоя у двери ожидала визитёра, её не покидала одна тревожная мысль: «Олег, который ещё совсем недавно казался ей, да что там казался, был для неё единственной опорой и защитой в этом чужом городе, мужчиной которому она прошлой ночью подарила свою невинность, в одночасье превратился в того, кем ей теперь угрожали. А как по-другому можно было истолковать слова незнакомца, поднимающегося в данный момент по лестнице?
  Гостя звали Махмуд. Это был толстый, потный азербайджанец. Одет он был в синий спортивный костюм. На левом мизинце его красовался огромный золотой перстень печатка с какой- то арабской надписью. Таких Катя часто видела и в родном посёлке, когда приходила на рынок за покупками. Они всегда провожали её алчными взглядами, при этом звонко цокая языками.
   С собой Махмуд принёс бутылку армянского коньяка и букет красных гвоздик. Ни коньяк ни цветы, не подняли Кате настроения.
 - У мина мало врэмэны девочка моя, - сказал Махмуд, усевшись в то самое кресло, в котором накануне сидел её «спаситель»,- давай сразу прыступым к дэлу,- он говорил это с некоторым оттенком нетерпения, по-видимому, как и большинство невоздержанных в сексуальных утехах мужчин, имея ввиду, что обрядовую часть мероприятия ей следует приберечь для менее занятых людей нежели он. При этом его лицо не покидала сладострастная улыбка.
Катя лихорадочно искала выход из сложившегося положения, и не могла найти. Наконец, она вспомнила про телефон, который по-прежнему сжимала в руке.  Сказав, что ей нужно отлучится на секунду, она направилась в туалет. Закрыв дверь на шпингалет, она позвонила Олегу. Тот не отвечал. 
  -Ты гдэ, моя лубов? - послышался из комнаты голос Махмуда. Стараясь создавать как можно меньше шума, Катя вышла из уборной и проскользнула, в прихожую. Сняв с вешалки свою куртку, она оделась, но сунув руку в карман, где ещё вчера лежали её документы, похолодела от ужаса. Карман был пуст. Вернувшись в гостиную Катя нашла Махмуда раздевшимся до трусов, и сидящим развалившись в кресле, вытянув волосатые, короткие, кривые ноги. Стараясь не выдать волнения, Катя произнесла, придав голосу строгие нотки,
   -Кто вы такой, и что вам здесь нужно? Одевайтесь живо и убирайтесь отсюда. И передайте своему Олегу, если он не вернёт мои документы сегодня же, я обращусь в милицию! - произнеся всю эту гневную тираду, Катя внутренне сжалась от жалости к себе, понимая, насколько тщетны и наивны все её попытки укрыться от надвигающейся страшной и отвратительной развязки. Не говоря в ответ ни слова, Махмуд поднялся из кресла, и приблизившись к ней сильно, наотмашь ударил её по щеке тыльной стороной ладони, при этом зло пробубнив что-то на родном языке. Катя не успела прийти в себя, как последовал второй удар. Он был настолько сильным, что, Катя, не удержавшись на ногах, свалилась на пол. Падая, она больно ударилась головой о дверную ручку. В глазах потемнело.
    Первым, что увидела Катя открыв глаза, был модный сотовый телефон последней модели, который тянула к ней толстая смуглая, покрытая густым волосяным покровом рука, с огромным золотым перстнем-печаткой на мизинце.
  -На,- сказал усталым голосом Махмуд,- твой с табой гаварыт будэт.
Едва Катя поднесла к уху телефон, из динамика вырвался злой, срывающийся на крик голос Олега.
  - Слушай, ты, давалка вшивая, ты для кого красную шапочку разыгрываешь, а? Я тебя, ****ину, сразу раскусил. Ты что, жить тварь не хочешь? Я тебе глаза по выдавливаю, я тебе дрянь лицо обглодаю, я тебя сука крысам скормлю, я через тебя всех таджиков Москвы пропущу.  Документы твои у меня, в ментовку обращаться не вздумай, все менты в округе у нас куплены, ты даже не представляешь сколько внимательных глаз сейчас наблюдают за твоей хатой, это я тебе к тому говорю, чтобы ты часом не придумала ноги сделать. А если ты всё-таки сквозанёшь, падла поганая, мы твоих родных навестим. Поняла? Я не слышу. Поняла!?
 -Поняла,- услышала Катя свой голос.
Теперь настрой свои локаторы и слушай меня внимательно, -теперь голос Олега звучал ровно и властно, -через пол часа я наберу твоего клиента, и если не услышу его удовлетворённого хрюканья, пеняй на себя. Не дай бог меня ещё раз потревожат с твоего квадрата. Всё, за работу. Поняла?
 -Олег!!!- крикнула Катя, но её крик услышали только короткие гудки. Она затравленно посмотрела на гнусно усмехающегося Махмуда, который приблизив к её лицу своё, покрытое на добрую половину чёрной, и наверняка страшно колючей щетиной, произнёс, обдав при этом Катю зловонным дыханием:
   - Ну что, дэвочка моя, давай уже начнём ыграт в лубов. Давай сдэлаем друг друга счастлывыми.

                Конец.                02.04. 2024.