Реквием. Часть 7

– Я же сказал: оставьте меня в покое! – раздался из-за двери нервный крик, сопровождаемый звуком разбитого стекла (видимо, очередной фужер или графин с огненной водой угодили в стену).
– Мёб, ты не должен находиться один в такой момент, – с тяжелым вздохом проговорила Трилл. – Позволь тебе помочь? Или впусти, я могу молча посидеть с тобой рядом? – безуспешно вопрошала она.
– Вот ведь настырная, – проворчал он в ответ. – Иди к старейшинам, работайте с крестражами, придумывайте как спасти этот гребанный мир, да что хотите делайте! Я. Хочу. Побыть. Один! – чеканя каждое слово, зло сказал кицунэ. – Его больше нет… Старины Флэйма больше нет, черт возьми, – срываясь на горький плач добавил он.

***
В темной полуразрушенной комнате одинокая ссутулившаяся фигура тоскливо смотрела на взошедшую луну. Безутешный кицунэ погрузился в свои мысли, не отдавая себе отчет, что уже много часов подряд словно закостенел.

Он отчаянно силился понять, как могла нелепая оплошность сторожевого отряда обернуться такой трагедией… Смелые опытные воины, которых сгубила огненная вода по случаю местного Дня Жизни. Потеря концентрации, задремавшие фениксы, и как итог – хитрый Сфинкс со своими приспешниками проникли в Долину.

Эти безжалостные твари не гнушались убивать детей и стариков, были глухи к мольбам женщин, не стыдились умерщвлять спящих. И, конечно, Флэйм первым примчался к сородичам на подмогу, услышав сигнал бедствия. Бросился, не раздумывая, в эту пучину хаоса, боли и смертей… Лишь это и нужно было врагам.

«Старый друг, почему не позвал, зная, что я могу помочь? И как теперь принять, что тебя больше нет? Я дважды за одну отведенную жизнь лишился отца, брата, лучшего друга. А наш хрупкий мир потерял лидера, наставника, путеводную звезду!
Больше не сразимся мы плечом к плечу со злом, что отравляет эти славные земли. Больше не поднять нам кубков, воздавая хвалу богам и храбрым жителям Долин. Не поговорим о сущем, не вспомним былое, не предадимся мечтам о грядущем.
Ты ушел, и страх сжимает мою грудь. Боль, что плещется внутри меня, сводит с ума. А все невысказанное сдавливает горло и душит.
Но я знаю, что мне придется обуздать свою скорбь. Приструнить чувства, разрывающие на части. Потому что ты верил в меня, как никто другой! И я не смею подвести… Я не могу запятнать память о тебе своими отчаянием и тоской.
Однажды, еще мальчишкой, мне уже доводилось это сказать, боюсь настало время для нового обещания…».

– Я отомщу, брат! Я клянусь тебе, папа! – твердый глухой голос разрезал тишину.