Политическая незрелость

Советский райком партии г. Кишинева
(1984-1985 гг.)
Первый секретарь –  Секриеру Константин
Замсекретаря по идеологии – Петрова Мария Валерьевна


Советский райком партии г. Кишинева
(1984-1985 гг.)
Первый секретарь –  Секриеру Константин
Замсекретаря по идеологии – Петрова Мария Валерьевна

«ПОЛИТИЧЕСКАЯ НЕЗРЕЛОСТЬ»

Многолетнее пребывание генсека Л. Брежнева заканчивалось, а обещанного Н. Хрущёвым построения коммунизма к 1980-му году не получилось.

Быстро друг за другом ушли старые и больные Черненко и Андропов. Партию в 1985 г. возглавил М. Горбачёв. Как показало время, досталась ему непосильная задача: как и куда вести 19 миллионную армаду членов КПСС? Где путеводная звезда? Что делать с «коммунизмом»? Во всех городах, районных центрах и даже селах давно установлены монументы В. Ленину. Висят громадные портреты «вождя» с рисунка художника Андреева. Но никто уже с трибун не зовет «Вперед, к коммунизму! Да здравствует коммунизм!». Висят плакаты «Партия и народ едины», «Партия – ум, честь и совесть эпохи», «Да здравствует КПСС!» Все сферы жизнедеятельности народа СССР пронизаны членством в КПСС.

Парт ячейки, парторганизации, партбюро, парткомы, райкомы, горкомы – бюрократическая надстройка громаднейшая. Бумаги входящие, исходящие, протоколы, доклады, отчеты, решения, соцобязательства, здания, автомашины, санатории и дома отдыха. Во всем этом море совершенно ненужных дел доживали свой век уцелевшие работники горкомов, райкомов. Одни терпеливо ждали должностей в очереди, другие ползли, шагали, бежали по служебным лестницам на верх всевластной партийной пирамиды.
Когда-то В. Ленин звал комсомольцев «учиться, учиться и учиться», убеждая, что через 15 лет они будут жить при коммунизме. И. Сталин – скромнее, только строил «социализм». Н. Хрущёв в 1961 г. в программе партии планировал выстроить коммунизм к 1980-му году.

Но к 1985 г. у партии рухнула надежда на построение коммунизма. В кабинетах был изобретен «социализм с человеческим лицом». Как залатать «дыру» в идеологических «штанах» партии? И надо ли латать такую дыру? Может, выбросить «штаны» прогнившей идеологии и направить партию по другому курсу, как сделал Китай?
Не зная ни конечной цели, ни средств для достижения цели, Горбачев, не трогая «лик» Ленина, объявил перестройку с новым мышлением, выпустил в свет для обсуждения новый текст программы КПСС. Введены в оборот термины «научный коммунизм, гласность, плюрализм мнений». В новом тексте программы время построения коммунизма уже не определено, а словесной воды («водолейства») 99%. Партия обещала лишь к 2000 году построить каждой семье квартиру. Газеты, радио, телевидение призывали обсудить, осмыслить, дать предложения по тексту программы. Партийная бюрократическая машина набирала обороты. Хлынули миллионы писем, протоколов, призывов одобрить новый текст программы.

Пишущий эти строки был секретарем низовой организации в одном из подразделений строительного комбината Кишинева (КДСК-2). По партийной обязанности, изучая текст программы, как об этом всегласно просила партия, заметил на собрании коммунистов: «Определение коммунизма, данное К. Марксом в Критике Готской программы носит характер мечты-предположения, а наша партия в программу 1961 года вносила и сейчас внесла (повторила) эту же формулировку, как аксиому «научного коммунизма».

Земля, как и все, нас окружающее, не имеет бесконечного потенциала развития. Что рождено природой, Богом, человеком призвано когда-то закончиться. Недра земли не бесконечно богаты, окружающая среда не бесконечно щедра для проживания массы людей. Это – аксиома.

Я глубоко убежден, что в недалеком будущем не «все источники общественного богатства польются полным потоком» и не осуществится великая мечта – «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям». Записывать в программу слова о «полном потоке» - антинаучно. Давайте будем скромнее и запишем, что средства будут достаточны».
24 коммуниста поддержали предложение единогласно. Протокол собрания с этим предложением, согласно Устава, я отправил в партком комбината.

Прошло 2 месяца. Во всех СМИ бурно шли обсуждения, газеты печатали групповые одобрения программы. Я случайно зашел в партком к товарищу В. Никифорову и спросил секретаря, обсуждалось ли наше решение в парткоме. «Какое решение? – удивленно спросил секретарь. – Партком в целом одобрил текст и протокол давно отправлен в райком». «И что, тебя лично не смутило антинаучное утверждение, что «все польется полным потоком»?» – спросил я у него. «Если честно сказать, то я и не вникал в «эти тонкости», – ответил он. – А тебе советую успокоиться, над программой работали не один десяток ученых, которые марксизм знают получше тебя». «А я думаю, – отвечаю ему, – что спустя десятилетия с нашего поколения, которое принимают нашу программу, потомки будут смеяться, как мы сейчас над Хрущевым, что обещал к 1980 году построить коммунизм». «Это твое личное мнение, парткомом программа одобрена, и мы к этому вопросу возвращаться не будем», – завершил беседу секретарь.

О своих размышлениях я написал 8 писем в разные газеты: «Правда», «Известия», «Комсомольская правда», в журнал «Коммунист», а также в ЦК КПСС, Ответа не было ни на одно письмо.

Зашел в райком Советского района г. Кишинева на улице Зелинского, принес письменное заявление. «Меня партия призывала осмыслить программу и дать предложения, а на мои эти предложения никто не ответил. Ведь с оскудением земных недр возможно придется не «лить полным потоком общественные средства, а ограничивать все возрастающие потребности или даже нормативно распределять эти средства».
Заканчивал письмо просьбой вывести меня из состава партии из-за непризнания антинаучной формулировки определения «что такое коммунизм».

Прошло 1,5 месяца. Райком молчал. Со стройки, оторвавшись от дел, как был, в резиновых сапогах и фуфайке, приехал на самосвале в райком, зашел к инструктору, кому отдал письмо. Он отправил меня к  зам.секретаря райкома по идеологии – Марии Петровой.

Петрова с подругой пили чай в кабинете, в котором шкафы ломились от трудов классиков «марксизма-ленинизма». Глянув на меня, Петрова удивленно спросила: «Ах, это Вы?». По ее лицу было видно, что чай куда важнее, чем муки ума какого-то рядового коммуниста.
«А не желаете встретиться с доктором философии и побеседовать на эту тему», – предложила зам.секретаря по идеологии, попивая чаек. «Я готов в любое время, – организуйте встречу. Вот телефон домашний, рабочий». «Вы так село говорите, как будто знаете марксизм лучше доктора философии», – заметила она. «Нет, я не знаю лучше доктора, – отвечаю я ей. –Но и вы, думаю, запутаетесь в этом вопросе. Коммунистическое движение – это движение к равенству классов или к равенству трудящихся?» Она задумалась, а затем ответила: «К равенству трудящихся».

Я достал из шкафа томик высказываний К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ленина о социализме и коммунизме. На стр. 205 действительно В. Ленин утверждал, что равенство трудящихся, а не равенство классов – вот содержание пролетарской демократии, а на стр. 339 тот же Ленин, ссылаясь на Маркса и Энгельса, утверждает, что «равенство всех людей – пустейшая фраза и глупая выдумка. Классы мы хотим уничтожить, в этом отношении мы стоим за равенство». «Где же Ленин сам путается? – спросил я Петрову. – А как же быть с интеллектуальным неравенством? И надо ли к этому стремиться?..»

Договорились, что встреча с доктором наук будет мне полезна как лечение.
Но шло время, а к доктору меня не вызывали. Зато секретарь парткома заметил: «Ты еще ходишь в райком? Мне поставили на вид из-за тебя».

Я снова зашел в райком к Петровой. «Скоро XXVII съезд. Примут антинаучную формулировку коммунизма. А я не хочу быть в числе обманутых 19 миллионов членов КПСС и продолжать платить взносы в абсурдную программу». «Чувствуется, что с Вами надо работать», – злобно ответила Петрова. – Вы слабо знаете марксизм в его диалектике. У нас есть клуб молодых теоретиков, не хотели бы Вы поприсутствовать на их дискуссиях?» «Организуйте встречу, – ответил я. – Вы уже обещали встречу с доктором по философии». «Да-да», – растерянно ответила Петрова.

Шло время. Никто никуда не приглашал. Снова иду в райком, требую собрать бюро райкома и по уставу вывести меня из членов партии. «Нет, нет, надо через первичку подать заявление», – получил ответ. 2Я в другой парторганизации и мне не хотелось быть «белой вороной» со своим вопросом. Давайте решим суть вопроса в райкоме». «Нет, – отвечает. – Через первичку».

На собрании в первичке объяснил свои мытарства с письмами, с хождениями в райком. Не разбираясь в тонкостях дела, рабочие и ИТР (инженерно-технические рабочие) смотрели на меня безучастно, не понимая, о чем идет речь.
«Все ясно», – подвел итог собранию секретарь тов. Липнер. – Есть предложение заслушать проект решения».
Читает. Обсудив, заслушав и т.д. : «...исключить Каунова Ф.С. ввиду политической незрелости».
Как?! Незрелости?! Меня как будто в холодную воду опустили!
«Какой незрелости? Меня ж партия просила через радио, газеты и телевидение обсудить! Я же предложение делал и все по уставу. О чем Вы говорите, товарищ Липнер? Какое исключение ввиду политической незрелости?!..»
Липнер замялся, наклонился к присутствующему представителю парткома. Начали шептаться.

«Освободить от членства в КПСС, исходя из сути поданного заявления», – подсказал я решение.

Товарищ Липнер обрадованно подхватил: «Да-да, так будет правильней!» Голосовали единогласно за последнее предложение.
Партком. Выступающие выбирают слова. Идёт нудное, вялое обсуждение, но никто ничего не предлагает. Я снова пояснил присутствующим свои мытарства, суть заявления. Секретарь парткома тов. Никифоров заявил: «Каунов Ф.С. на неплохом счету у нас по работе, но мало мы с ним работали по идеологии. Есть предложение заслушать проект решения»

Читает: «Заслушав и обсудив... партком КДСК-2 постановляет: исключить Каунова Ф.С. из членов КПСС ввиду политической незрелости».  «Какой незрелости?.. – спрашиваю. – А ну, кто из вас знает марксизм-ленинизм хотя бы в том объеме, что и у меня? Что вы делаете?..»
Снова подсказываю формулировку: «Вывести из состава КПСС согласно поданного заявления». Соглашаются, голосуя единогласно.
Представитель райкома, присутствовавший на заседании парткома, сказал, чтобы я зашел на парт комиссию в райкоме. 

Пришел. Комиссия. Сидят три деда начала века. Поздоровался. Не ответили. Сразу по-большевистски: «Положите на стол партбилет». «Зачем?» – спрашиваю. «По уставу, кто исключается, тот сдает партбилет». «А я не исключаюсь, я сам выхожу. И не сдам партбилет, оставлю на память о 20-летнем пребывании в партии» – возразил я. «Не имеете права», – отвечает шепелявый дед. «Меня же партия из всех информационных каналов просила обсудить программу», – пытаюсь завязать разговор с дедами. «Где партбилет?» – дрожащими губами и с трясущимися руками спрашивает дед.

Я поясняю дедам, что в 1974 году был обмен партбилетов и мы, члены КПСС, кроме взносов платили 2 рубля за приобретение билета нового образца. Взнос я не прошу обратно – они ушли на жизнедеятельность партии, а билет, получается, моя собственность. Райком может вернуть мне 2 рубля, но если я не соглашусь, билет останется при мне.
Деды, марксисты-ленинцы, переглянулись, растерялись и, наверное, пожалели об ушедших ленинско-сталинских временах.

Бюро райкома. 16 человек присутствующих. Защищая честь райкома, секретарь говорит, что проводилась определенная работа по воспитанию Каунова Ф.С., но недостаточно. Есть его заявление. Заявление не зачитывает и умалчивает о моих похода в райком за воспитанием. Присутствующие – ни слова. Замсекретаря Петрова  выдавила, что  проводилась работа с Ф.С. Кауновым, но действительно недостаточно. «Есть предложение заслушать проект решения», – быстро подхватил секретарь. Читает: «Заслушав и обсудив... исключить Каунова ввиду политической незрелости». Я уже привык к этой формулировке и, не возмущаясь, говорю: «Был премирован вашим райкомом среди лучших пропагандистов района поездками в Брест, Волгоград, Таллин. Ест грамоты райкома. Как мне быть? Вернуть грамоты райкому? Я требую освободить меня от членства КПСС, ввиду непризнания антинаучной формулировки сути коммунизма. Зачитайте перед бюро мое заявление», - прошу секретаря. «Писал в газеты, в райком приходил и такой ярлык вешаете: «исключить ввиду политической незрелости». Что за абсурд?» Члены бюро молчали.

«Значит, записать в решении: «Освободить от членства КПСС по заявлению»?» – спрашивает секретарь. Опять молчание. За «освободить от членства в КПСС» голосуют единогласно.

Секретарь объявил, что я свободен. Спрашиваю: «А мне членам бюро можно задать вопрос?» «Можно», – ответил секретарь. «Мой сын, мастер спорта по гандболу, часто выезжает за границу с командой на соревнования. «Мой сын, мастер спорта по гандболу, часто выезжает за границу с командой на соревнования. Не будут ли ему чиниться препятствия, в связи с моим добровольным выходом из партии?».
Смотрю на сидящих членов «политбюро». Снова молчание. Одни смотрят прямо, другие опустили голову, у третьих взгляд отрешённый, невидящий. Гробовое молчание. 16 человек и ни один – еще раз пишу – ни один не ответил: «Нет, сыну последствий или препятствий не будет». Сколько живу, буду помнить эти минуты. Это молчание вселило в меня какую-то злость, и я выдавил из себя: «Ваше молчание заставляет меня бороться против существования такой партии». И ушел.

Проходит месяц. Секретарь парторганизации товарищ Липнер просит меня: «Заколебали звонками из райкома, сдай ты этот партбилет».
По-человечески пожалел секретаря, иду в райком. Захожу в сектор учета. Чиновница обрадованно: «Ой, хорошо, что Вы пришли, нам для отчета перед ЦК не хватает партбилета». Отвечаю: «Покажите-ка решение бюро о моем добровольном выходе из членов КПСС».
Ушла в другой кабинет, принесла. Читаю и глазам не верю: «...Исключить ввиду политической незрелости».

В гневе, без стука забегаю в кабинет секретаря райкома, грохнул кулаком по столу. Кричу ему: «Что ты, гад, делаешь?! Ты же зачитал и голосовали единогласно за другую формулировку!». «Нам такая формулировка рекомендована сверху, – отвечает дрожащий партийный чиновник. – Мы пошлем направление в ЦК, если Вы настаиваете». Я тут же сел, открыл партбилет и где закончил платить взносы, записал: «Добровольно вышел из рядов КПСС, ввиду непризнания формулировки, что такое коммунизм, внесенный в новый текст программы». Расписался. Партийная чиновница стояла рядом. Я подал ей партбилет. «Ой, вы испортили партбилет», – сказала она.

В 1986 г. 19 миллионная партия принимает программу. Но я уже не был участником этого политического шоу.
Секретарь Горбачев с женой катались по миру, проповедуя «перестройку», социализм с «человеческим лицом». Много слов было о «новом мышлении». «Гласность», «плюрализм». Сталина оплевали давно, а с Ленина партия и Горбачев плевки вытирали как с иконы.

Прошла XIX конференция. Партия снова готовилась к XXVIII съезду. Я снова писал в ЦК КПСС и в газету «Правда» кричащие письма: «Измените программу!!! Пересмотрите учения Маркса, Энгельса и Ленина. Они уже устарели – это псевдоученые». «Силы жизни непрестанной» (как мудро выразился апостол Павел) давно выдвигали новые задачи. Наконец, в 1990 году пришла отписка из газеты «Правда». Спустя еще месяц пришло письмо из института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Жалкое и стонущее. А спустя 1,5 года 19 миллионная партия, заболтанная словоблудием «вождей» проглотила последнюю смертельную пилюлю. Августовский путч1991 года. В Форосе сподвижниками партийными арестован М. Горбачев. Освободившись, отказался быть генсеком. Последовал распад КПСС и развал СССР.

150 лет надуманная Марксом и Энгельсом система жизни на ничейной собственности, оторванная от «сил жизни непрестанной» (ап. Павел) и внедренная с большой кровью догматиком Лениным в Россию, рухнула, как устаревшее дерево, без большого треска.
Так КПСС сама исключила себя из общества ввиду политической незрелости.

Каунов Ф.С., член КПСС с 1965 по 1985 гг.



Тов. КАУНОВУ Ф.С

Уважаемый товарищ Каунов!
Ваше письмо было переслано в наш Институт из ЦК КПСС.

По существу поднимаемых Вами проблем Вы совершенно правы.
Действительно, когда экологическая проблема поставила под угрозу существование жизни на Земле, и уж во всяком случае сделала проблематичным будущее человечества, ни о каком «полном потоке богатства» говорить приходится. Что же касается того, почему столь очевидная поправка не была принята, более того, фактически игнорировалась даже периодической печатью различной политической ориентации, то ответить однозначно на этот вопрос сегодня трудно. Скорее всего срабатывал страх тронуть канонизированную формулу – страх, воспитывавшийся десятилетиями.

В сложившейся сегодня в стране ситуации вызвавшая Ваш справедливый протест формула вряд ли, на наш взгляд, может быть повторена в каком-либо партийном документе, И здесь Вы можете быть удовлетворены — Вы своим предложением призывали партию к тому к чему ее вынудило само время.

И последнее. Конечно, можно, обидевшись на всю партию выйти из нее, так как Ваша поправка не была своевременно принята. Сейчас, когда партии трудно, модно стало использовать такой способ выяснения отношений. Однако вряд ли это достаточно серьезное основание для разрыва с ней в момент, когда страна и партия в кризисном положении, когда решается будущая судьба не только нас, но и наших детей. В прочем это уже вопрос Вашей совести.

С уважением
ведущий научный сотрудник отдела
Общих проблем социализма
Института марксизма-ленинизма
При ЦК КПСС,
кандидат философских наук
Тихонова