Монолог Иуды

Тридцать звонких монет,
                словно тридцать углей,
Жгут мне руки все ночи и дни.
Двадцать долгих веков
                всё больней и сильней
Прожигают мне сердце они.
И никто,
          никогда,
                ни за что не поймёт,
Что я так же распят,
                как Христос,
Что подобно Ему я избавил народ
От мучений, страданий и слёз.

Словно грязная брань лицемерных ханжей,
Сходит имя моё на уста.
Только каждый, хулящий меня, фарисей
И дешевле бы продал Христа.

Этот горький удел,
                этот страшный обман,
Этот жребий жестокой судьбы,
Так же дорог и свят,
                так же свыше мне дан,
Точно так же достоин мольбы.

Но всегда и везде,
                как жестокий укор,
Моё имя срывается с уст.
Только раз на заре,
                мой приемля позор.
Тянет руки ко мне Иисус.
И пробитой рукой обнимает меня,
И на ней ещё рана горит,
И с улыбкой,
                монетами тихо звеня,
Он печально во тьму говорит:

– Ничего не придёт
                и ничто не пройдёт, –
Будем жить,
                друг о друге скорбя,
И никто,
          никогда,
                ни за что не поймёт
Ни меня,
                ни тебя,
                ни себя!