***

Увидел в интернете фотографию ташкентского универмага на улице Карла Маркса, еще до землетрясения... его давно снесли, но детской памятью сразу узнал двухэтажный силуэт здания, где покупал марки... что там еще продавали не важно, что было на 2-м этаже не помню, но, как заходишь, слева стояли под стеклом витрины, где были всякие мелочи и марки... хорошо помню, как покупаю, как даю продавщице советские монеты и получаю в прозрачном пакетике зубчатые бумажки - Почта СССР... до сих пор несколько марок сохранилось в альбоме... потом, уже в зрелом возрасте стал собирать по определенной тематике, в частности "Парусники"... а тогда просто марки, притягательно-волнующие марки детства...



ТЭИС (Ташкентский электротехнический институт связи)- моя поэма... на втором курсе спускался по лестнице вестибюля и случайно задел рукой руку девушки, она шла вверх, оглянулся и в девятнадцатилетнем сердце студента зажглась звезда, банально, но звезда любви... думал только о Ней, встречая, терял время, пространство и все координаты существования... это была болезнь, физически не обьяснимая, лишь подсознательно на уровне наития, на уровне сюрра... короче, я стал писать стихи, верней рифмовать предложения в клетчатой тетрадке, чтобы подарить ЕЙ... помню, ташкентская зима, я стою на лестничной площадке и жду ее... и вот, она идет, как сейчас вижу, в меховом пальто, с мороза... меня не замечает... "Лена!" Она оглянулась... "Вот, тебе..." подаю тетрадку, "Что это...", "Стихи...", "От кого?.."... Замялся... "От меня...", удивленно взглянула на меня, но взяла и пошла... что творилось в моей душе... радость, надежда, трепет - это мало, это только часть счастья, которое я испытывал в то мгновение... если б я мог вернуться туда, я бы, наверное, остановился на этом, сейчас-то я уже знаю, что она мне скажет в ответ, но тогда... Это было счастье...Это было счастье... Жизнь прожил, многих любил, много раз был женат, а вот сейчас, когда сижу один за бутылкой вина, все вспоминаю - ташкентская зима, я стою на лестничной площадке и жду ЕЕ...



Ехали, помню, из деревни Казаклар в Буздяк на машине с брезентовым верхом, в брезент  вмонтированы были овальные продолговатые стекла с двух сторон. Лето, дождь. Папа со своим младшим братом веселые, даже очень, стараются налить водку в чашку, но от тряски водка не попадает в сосуд, выливается, они смеются и пьют по очереди. Выпить при такой тряске сложно, кузов ходит из стороны в сторону, а им весело. Я не пил тогда, молодой после института глядел в стеклянное окно за спиной. Зеленый пейзаж, смазанный струйками дождя, был не совсем разглядим, весь в акварельных красках лета, мне запомнился расплывчатым пятном мелькающих за машиной березок,кленов и вязов. И светлым чувством, радостью от свежести и молодости... Давно не встречал таких машин с брезентовым верхом, но каждый раз, когда идет дождь... летний,зеленый и бьет каплями по листве, невольно вспоминается то ощущение, далекое и невозвратное... папа, брат его, пьют водку, на деревянной скамейке сижу под брезентом и вполоборота смотрю через узкое окно, за которым мелькают неповторимые краски лета, сюжеты авангардизма ли, имажинизма...

***
По распределению попал в северный Казахстан, в город Уральск. В командировку пришлось лететь на кукурузнике, до этого летал, видел, как пассажиры рвут в салоне от тряски. Чтоб такого не случилось, с утра не позавтракал, лишь в аэропорту купил плитку шоколада. Это было зимой, холода там лютые. Летел из Уральска в Сайхин ремонтировать телеграфные аппараты. Далеко, часа 2-3, не помню точно. Одна казашка всю дорогу рвала, меня не так тошнило, как знобило. Била мелкая дрожь. Прилетели, вышел из кукурузника, снежное поле, метель, мороз. С утра ничего не ел, страшный колотун, до аэровокзала не знаю как дошел, народу там было много и только одна печка круглая, жестяная, горячая... Казашка-работница в помещении с сочувствием смотрела на меня, когда прильнув к печке, грел руки... Никакой юг не сравнится с этой печкой, постепенно дрожь прошла и пошел искать узел связи, куда был командирован, там закусил хлебом, что с собой взял, выпил воду... Вечером меня пригласили местные монтеры-казахи домой на бешбармак, выпили разумеется, сидя на полу, скрестив ноги за низким столиком. Сейчас уже телеграфных аппаратов нет нигде, везде компьютеры, а тогда телеграфный аппарат был лучшим средством связи... состоящий из сотен мелких деталей и знал я их назубок...