В Труа лавины не сходят - 1

В Труа лавины не сходят - роман
Автор - Елена Грозовская

Глава 1

– А-ааать! Ядрёна матрёна!
За сараем гулко загрохотало, покатилось, запрыгало, испуганно заржала лошадь.
Ной хмуро взглянул на сарай. Видать, Сипп задел подводой брёвна. Ох, уж, этот Сипп. Скоро тридцатник, а всё детство в одном месте играет...

Тут же появился и сам Сипп, ведя под уздцы каурую лошадку, тащившую за собой подводу, груженую бидонами с молоком. Он резко сдёрнул шапку с вихрастой головы и, не успев произнести ни слова, тут же запнулся. Парень уставился на широкоплечего Ноя, стоявшего со скрещенными на груди руками у забора, и виновато опустил голову:
– Там брёвна упали, Ной.
– Я слышал.
– Дорога узкая, я не увидел за стогом. Завтра утром всё уберу.
– Хорошо… – согласился Ной.

Парень с любопытством смотрел в лицо Ною.
Тот пригладил короткие, медного золота волосы и с досадой посмотрел в сторону. Да, внешность у него не типичная для кантона Во. Рыжих здесь он один на весь город. Правда, сейчас, когда его волосы с возрастом из сверкающих оранжевых превратились в каштановые, таращатся уже меньше.

Ной бросил взгляд на уходящее за гору солнце и взглянул сверху вниз на коренастого Сиппа, макушка которого была чуть выше его плеча:
– …утром, так утром. Разгружай бидоны.
Вместе они быстро перетащили молоко в ангар.
– Молоко свежее, утром доили. Ох, уж у старого Анри и молочко! Сахар, а не молоко! Надо дать ему созреть до утра, – шмыгнул носом Сипп.

Ной чуть поморщился – вечно Сипп говорит то, что давно известно.
– Когда варить будешь, завтра? – Сипп с интересом наблюдал, как Ной запирает складское помещение.
– В понедельник, как раз созреет, – кратко ответил Ной.
– Пойдём к Мие, она уже ужин приготовила, – Сипп взглянул в сторону деревни под холмом.
От самого ближнего из домов тянуло кашей и разогретыми пряными травами.
– Твоя жена меня не жалует, – усмехнулся Ной, – я пойду к себе.
– Ну, ладно, тут не поспоришь. Ты бы с ней повежливей, может, и она бы к тебе переменилась, – согласился Сипп.
– А зачем мне это? – хмуро взглянул Ной в хитроватые глаза Сиппа.
– Давай, я тебя до дома довезу, – не отставал Сипп и показал на место в телеге рядом с собой.
– Не стоит, я быстрее тебя доберусь по склону горы.
– Я и забыл, что ты видишь в сумерках не хуже волка.
Ной с досадой плюнул сквозь зубы:
– Что ж ты лютого поминаешь на ночь глядя, непутёвый!

Ной спустился по тропинке, ведущей от верхнего витка серпантина к более низкому уровню. Дорога знакомая, не раз хоженая, не заплутаешь даже в сумерках. В горах смеркается быстро, стоит зайти солнцу, и ночь накрывает вершины широкой синей ладонью.

Ной улыбнулся, размышляя, что всё закончилось хорошо. Сипп успел добраться до деревни затемно. К пастбищу, с которого он спускался, просто так не проедешь. Дорога на подъеме узкая, коварная, каменистая. К верхней ферме даже почтовый автобус не доберётся, можно только по старинке – на лошади, на подводе, или пешком с посохом, как древние пастухи. Это – и летом и до конца октября. А после, когда пройдёт пора осенних дождей, и выпадет первый снег, почтовые и школьные автобусы ходят только до площадки у нижней дороги.
Зимой шоссе до площадки постоянно чистят грейдеры. Деревенские дороги, слишком узкие для грейдеров и обрывистые, совсем не чистят, и к началу зимы только указатели на чёрном от противообледенителя асфальте указывают, что за трехметровой стеной снега находится деревня Труа.

Чуть ниже горнолыжный курорт Сент Серг с современной жизнью, магазинами и прочими радостями в ресторанах, в виде «пате де компань», «конфит де аню», «каре де аню», «кассуле», «бланкет», «фрикассе», «матафан» из мяса барашков, что пасутся на деревенских горных пастбищах Труа, маленькой деревеньки в нескольких сотнях метров от франко-швейцарской границы. Чуть дальше за перевалом у горы Нуармонт – фешенебельные горные курорты и гольф клубы Франции.

А здесь край дикой красоты. Шале швейцарцев разбросаны хаотично и редко по горным дорогам на юго-восточной части горы. Деревня Труа, сложенная из местного камня ещё при Меровингах, ладная, сбитенькая, в один кулачок, отличается от местных достопримечательностей. Все жители живут рядом, знают друг друга, обмениваются новостями у киоска или в буланжери, пьют пиво в баре папаши Алвеспа.
Западнее – дикие, необузданные горы Журы.

Если встать пораньше и забраться на лысый продувной косогор рядом с Барийет, то в голубой дымке отчётливо будут видны заснеженные массивы Монблана за озером Лиман, дальняя французская граница, поля, виноградники Аубона и вся полоса дороги от Рола до Ниона и Женевы.

Вдоль русла ручья по знакомой тропинке Ной добрался до своего дома, стоявшего на восточном краю деревни. Он оглянулся и взглянул вверх, стараясь рассмотреть за молоденьким редким ельником свет в домах соседей сверху. Но в деревне жители рано ложатся спать – легкий ужин, и на боковую…  Лишь в доме Сиппа свет ещё не погас. Горел фонарь у входа, ярко освещая деревянную узкую веранду, построенную на самом краю каменистой, горной тропинки. Ной заметил, как в дверном проёме мелькнула тёмная тонкая фигура, и послышались женские рыдания. Дверь открылась снова, на порог вышел Сипп. Ной узнал его по силуэту горба и вихрастой голове.
– Думаешь, я не вижу, как ты поглядываешь на него? – тихо, но внятно прошипел Сипп.
– Ты совсем умом тронулся от ревности. Разве только к шестилеткам и девяностолетнему Альбану не ревнуешь, – всхлипнула Мия.
– Зря стараешься, Мия, твой рыжий красавчик на тебя и не смотрит.
– Что же ты тогда так переполошился? – женщина топнула ногой.
– А то, что у него дурная кровь. Не забудь, кем была его мамаша, и чем она кончила.
– Какое мне дело до его мамаши! Мне вполне хватает твоей! Проходу не даёт, как и ты! Всё по себе людей меряете! Тошно мне!

Мия резко отошла к невысокому забору, сложенному из поперечных тонких стволов, и нагнулась, вглядываясь в темноту внизу.
– Не дури, Мия, отойди от края – так и сорваться не долго.
– Лучше уж сорваться, чем с тобой жить, – тихо ответила женщина.
– Иди в дом, Мия, простудишься, – прозвучал в ответ басистый голос.
Она что-то тихо ответила и вошла в дом.
В горах голоса слышны далеко, особенно рядом с рекой. Ной всегда удивлялся, оказавшись за несколько километров от своей деревни, как гулко звонит колокол на церковной колокольне. Вот и сейчас он расслышал разговор супругов от первого до последнего слова.

Голоса стихли, и на горы опустилась тишина. Ной взглянул на ясное небо, усыпанное звездами. Оно мерцало множеством огоньков, и дальняя дорога в предгорье тоже светилась огоньками, блуждающими в ночи, как гномы с фонарями. Нити огоньков вдоль дороги опоясывали гору сверкающими ожерельями. Пейзаж, залитый серебристым светом луны, казался волшебным. Горы светились голубым, а ушедшее солнце, где-то далеко за ними, посылало небу последние золотые отблески.
Высокий шпиль церкви за домом его тётки Фионы главенствовал над волшебным пейзажем, собирая вокруг себя огоньки, горы, далекий свет звёзд и озеро, выстланное сверкающим лунным ковром. Ной подумал, что такие картины, наверное вдохновляют писателей творить прекрасные произведения, которые озаряют сердца впечатлительных и полных до ощущений юнцов светом поэзии.

Ной вздохнул полной грудью, стараясь освободиться от волшебного наваждения, но холодный воздух лишь усилил впечатление.
– Ной, это ты, сынок? – прозвучал голос у двери дома.
– Я, тётушка.
– Иди же в дом, студёно. Видать, ночью лягут заморозки.
– В этом году ранние, – согласился Ной.
– А ноябрь даже ещё не начался.

В деревне разом, как по мановению руки, зажглась праздничная иллюминация. Завтра воскресение и по всей округе уже неделю готовятся к празднику сбора урожая. На главной площади соберутся все жители общины. Ной тоже пойдёт.
– Уже восемь вечера, Ной. Вон гирлянды зажглись. Пойдем ужинать, я как раз всё разогрела. Как дела на сыроварне? Привез Сипп молоко с фермы?
Ной зашёл в дом. Снял на пороге тяжёлые шнурованные ботинки до колен, поставил под лавку и только тогда ответил:
– Привёз, только-только всё разгрузили. Пол дня его ждал.
– Что же он так поздно?
– Не знаю.
– Небось, выпил у старого Анри лишку и отлёживался где-нибудь на сеновале или по дороге спал.
– Небось, – Ной вспомнил брёвна у сарая.
– Что ты держишь у себя такого непутёвого работника?
– Жалко выгонять.
– Сиппа жалко?
– Не его, а его жену. Без его заработка по миру пойдёт.
– А ты чужих жён не жалей, ни к чему это. Хотя удивительно, что она в этом Сиппе нашла… Разные они, как земля и небо. Мия образованная, говорят, в городе на художницу выучилась, а Сипп – мужик неотёсанный, не то, что его кузен доктор Ферсак. Он, кстати, должен скоро зайти, посмотреть на малыша Анны.
– Не поздновато ли? – Ной вымыл руки и вытер их вафельным полотенцем.
– Сказал, что может только к девяти прийти, у него приём до вечера. – ты сильно устал? Вижу, устал... – тётя Фиона подошла к Ною и пригладила руками его густые волосы, – ангел ты мой... Что бы мы без тебя делали.

Мужчина молча сел за стол, за стеной слышался переливчатый смех молодой матери – его сестры Анны и её маленького сына Эрика.

Ной вздохнул и опустил тяжёлые кулаки на стол:
– Расскажи мне о матери, тётя Фиона.


Продолжение следует...

2 апреля 2024, Бангалор, Индия