Искра жизни

В горниле времён моей жизни сожжется бумага -
Едва ли заметит Вселенная искру ее,
Но всё же стремлюсь в вечность я с бесприютной отвагой,
Попутно стреляя в неведенья стай воронье.

Я след свой оставить хочу на земле, продолжая
Свой путь, пусть и сам я - ничто, и иду вникуда.
Мне кажется, эта идея отнюдь не плохая,
Хотя я боюсь, источая дыханье стыда.

Стучится невольное сердце в тюрьме притяженья,
Одной из тех тюрем, что нас окружают везде,
Прискорбно такое крылатых людей положенье,
Но людям приятно держаться в жестокой узде.

Но людям смертельно приятно в себе ошибаться
И ползать в навозе, в тепле и спокойствии спать.
К чему им самим и с собою всю жизнь препираться,
Чтоб лучше себя к концу дня или утром все ж стать?

Не слышен, не виден сейчас человек во Вселенной.
Ужели бесследно исчезнем мы, жизнь пректратив?
Да-да, саму жизнь, редкость мира, что тьмы вечно пленный,
Сыграв на прощание повеселее мотив?

Прилавок бутылками с зельем хмельным сплошь заставлен,
В мозгах те же дебри, а в душах - увы - пустота,
И каждый ненадоучитем изрядно приправлен.
И каждый бежит в этой жизни подальше с поста.

Охота бороться, охота стоять, чтобы стоить,
Но - Боже всепетый - позволь вопрошать, для кого?
Для тех, кто намерен лишь рабство в грядущем построить
Для предков, детей и - ура - для себя самого?

Для тех, кто все ж жив вопреки смерти злобной,
Для тех, кто в чернеющей тьме верит в светлое лишь.
Крепись, коль стоишь за рассудок святой и свободный,
Не только за струпных душой на посту ты стоишь.

Ответила совесть, отчаянье выбросив в яму,
Но как тяжело от падения вновь восставать!
Надеждою жив, снова красок я выплесну гамму,
Чтоб жить и о будущем лучшем, сгорая, мечтать.