Безбожная исповедь

Священник входит в ветхое жилище
Селения незримого до ныне.
Родня скулит: «Больной не принимает пишу
Уже два дня! Наверно одержимый».

Несчастная серая комната
На стенах чужие края.
У кровати смятая, мокрая
На полу лежит простыня.

Бледный юноша стоял у окна.
На лице его мерещился тлен.
Что-то капало с потолка,
А он просто стоял и смотрел.

Взгляд устремившийся вдаль
Гулял по полям и лесам.
На улице слышался лай,
Чуть позже крики и брань.

И во всей суматохе событий,
Окружающие бедный дом.
Было то, что никто не увидел.
Живую красоту за окном.

Раздолье, тихий край,
Одна часовня, три дома.
Ночью звёзды считай,
Только днём собирайся в дорогу.

Так и святой отец,
Повидавший мирских забот
Упоенный печалью сердец
Прошептал лишь: «Дитя мое…»

И парень обернувшись
Сказал сквозь сухие губы:
«Наверное вы тоже
Уж усомнились в людях.
Я вас ждал, как скорый.
Ведь чище только
Душа младенца, который
Ещё не поверил в Бога.
И я хочу, чтоб вы
Выслушали меня.
Ведь за этим сюда
Вас послала родня.
Они думают, что
Я одержим.
Мысли мои, нутро
Вот что такое - жизнь.
Я полностью в них.
Снаружи затих.
И нет никого больше
Кто б понимал тоже.
Ее больше нет.
Ни надежд, ни света,
Ни страсти, ни боли.
Теперь, я свободен.
Наконец, хочу передать одно.
Нашу часовню давно
Покинул старый поп.
И ни при чем тут Бог.
Нет, небо не виновато.
Ни горе, ни вера,
Что людям так надо,
То для людей помеха.
А я хочу бежать в лес
И остаться в нем.
Я б на дерево влез,
Да закрыто окно.»

Святой отец глядел внимая,
Он понимал всю ту печаль,
Что юношей овладевала.
Но он совсем не видел грань.

Воспоминания крались в душу,
Как ожидание любви.
Он думал, что он их заглушит.
На это не хватает сил.

Парнишка весь в оцепенении…
О ждал сей час, как ждут с похода
Иль с кругосветки моряков.
Когда же пыльная дорога
Рассеет крик его грехов?

Ком в горле не даёт покоя.
Отец промолвить бы хотел,
Но знает он, что очень скоро.
Он будет там, средь прочих тел.

И все тревожное волнение,
Что поражало грудь его
Ушло. И твёрдое смирение
Призвало молвить, как закон.

«Дитя, как есть все принимаю,
Но провести дорогу к раю
За тебя. Я не смогу.
Быть может, подойдя к окну
Вдруг ты увидел в мироздании
Или в твоём немом страдании
Все, что доселе потерял,
А может это все объял?
Свобода, первая любовь,
Ночной кошмар. Все стынет в жилах.
Хоромы, бедности покой.
Живем мы так, будто не жили.
Не в этом ль радость? Боже мой!
В друзья, ты лезть не жаждешь,
Да не нашлись ещё такие.
Кто понимал бы без ребячеств,
Давал бы жизненные силы.
И все, что для тебя осталось
Пара картин и ветхий дом.
А что окно? В нем святость?
Уж нет, пора разбить его.
Не для свободы и раздолья,
И буйной жизни на предел!
Чтоб всюду показаться людям,
Чтоб рассказать им, что сумел.
О нет, они тебя погубят
Тонуть в слезах не твой удел.
Вот мой совет. Бери все в руки
И уходи, беги, смелей.
Тебе я вижу здесь не место,
Но знай, как важен первый шаг.
Не бойся, страх не любит лести
Ему любая дрожь, как знак.
Знак для действа. Ты, в нем жертва.
И чтоб спастись от прочих мук,
Остаться, чувствовать блаженство.
Подумай, что тебя вернут…
Я верю искренне и вижу
Не чёрной силы тут вина.
Смотрю в глаза и всхлипы слышу,
В них задыхается душа.
Я также верю, наша встреча,
Что в ней есть некая игра.
И мы запомним этот вечер,
А сердце нужные слова.
Я вынужден покинуть вас.
Конца всегда не ожидаешь.
Тьма теряется из глаз,
Когда взор к свету направляешь.»

Туман на сельщину спустился
Пушистой, мягкою фатой.
В оконном свете серебрился
Вокруг березы молодой.

Кружил, плясал в безумном танце.
Ручей под ним струился вглубь.
В природе много вариаций
На них взгляни, мой милый друг.

Беседа кончена, в тиши
Ее мотив не утихает.
Звенит в окраинах души
И в сердце тихо застывает.

Время солнца настаёт.
Лучи мерцают в земном тлене.
Немы и радостны мгновения
И не заметен их уход.