Ревность-1

Время действия 2000-2020-е гг.

Глава 1

Доктор

Доктор Чернышёв не спеша шёл к дому, где располагался его кабинет. Центр Москвы, сталинский дом на Кутузовском проспекте. Въезд на дублёр со стороны Набережной Шевченко. Подъезд между салоном красоты и агентством недвижимости.

Доктор с удовольствием вдохнул прохладный, благоухающий весной воздух.
Ранее утро… Шорох ветра не тревожит покойного величия реки за гранитом набережной. Небо голубое, акварельное, ласково светит солнышко. Вяло шевелится в огромном асфальтовом ложе триумфальный не спящий Кутузовский. Звуки слышны, но пока негромкие, ненавязчивые. В утреннем воздухе вспархивают бесшумно голуби с высоких карнизов, и острокрылая серая птица стремительно летит над рекой. Перед подъездом на газоне пышно цветёт вишня, окутанная невесомым облаком цветов, и чёрные стволы лип уже не так заметны в молоденькой, клейкой листве. Зелёная трава на газоне вперемешку с нарциссами пьяно благоухает...

Доктор шёл пешком от вокзала, вначале по Бережковской, перетекающей в Шевченко, мимо сквера со странной статуей скульптора-француза, воссоздавшей среди моря асфальта, гранита и бетона похищение девы Европы Громовержцем Зевсом. От Зевса-быка – лишь крутые перевёрнутые арки необъятных, неоднократно повторяющихся рогов, развёрнутых во все стороны света. Аллегорично.
Чем дальше от вокзала, тем тише. Идеальное утро. Разве только над Старым Арбатом наползает от Кремля и белоснежно парит одинокая тучка.
И безлюдно на набережной, словно некому говорить или кричать об этой безумно нежной красоте среди многомиллионного двужильного московского человеческого царства.

Доктор подошёл к подъезду, неся в руке маленький чемодан для ручной клади. Не хотелось шумом колёсиков портить чудесную картину утра. Он сунул руку в карман брюк, ища ключи. Беззаботно улыбаясь, окинул взглядом жёлтый семиэтажный дом, и в это время соседка с этажа над его кабинетом с треском распахнула окно и высунулась по пояс:
– Жизнь дерьмо-ооо! Я не хочу жи-иить! – завопила она, сверкая белыми руками в широких рукавах полупрозрачного пеньюара в алых пятнах.
– Чёртова богатая пьяница, допилась до чёртиков, – пробормотал доктор.
– Я всех ненавижу-ууу! – орала соседка и в подтверждение своих слов стала выбрасывать из окна предметы женского туалета.

Чернышёв резво отскочил:
– Да у неё белая горячка! Интересно, где её чёртов сожитель? Наверное, в отключке, сволочь! Новые соседи, но как же вы меня уже достали! – Страстно произнёс Чернышёв, ловко уворачиваясь от вспорхнувшей над головой кружевной нижней юбки, и набрал номер полиции. – Доброе утро… Да, случилось… пьяная женщина пытается выброситься с третьего этажа. Адрес диктую… Да, я сосед… Скорее, пожалуйста, прошу вас… Мой адрес? Диктую…

Соседка перешла к артобстрелу: вниз полетели бутылки, пузырьки, горшок с цветком… табуретка… ещё горшок…
– Ведьма! Уймись! Я полицию вызвал! – Прокричал доктор.
Но соседка кровожадно рассмеялась, нагнувшись над карнизом, распустив по ветру руки, как булгаковская Маргарита, и, сильно размахнувшись, запустила из окна в его сторону пузатую бутылку. Белое стекло с янтарным содержимым рассыпалось брызгами и бриллиантово засверкало тысячами мелких осколков.

Сучковатые руки лип колыхнул ветер, до того момента сидевший в них смирно. Тучка, зацепившаяся за Старый Арбат, вдруг выросла в полнеба, стала свинцово-серой и грозной. Вдалеке отчётливо прогремел раскат грома.

«И, правда, ведьма!» – мелькнула трусливая мысль.

В это время на дублёр тихо выехала неприметная чёрная «Рено» и остановилась у соседнего подъезда. Из-за руля, не, торопясь вышел человек в чёрной шляпе и бежевом плаще с погончиками, какие обычно носят детективы и шпионы в зарубежных фильмах, так же не спеша миновал стеклянные витрины салона красоты и приблизился к подъезду, каким-то образом, не попадая под сыпавшиеся сверху бутылки. Встав под узкий козырёк, вынул связку ключей, поколдовал с домофоном и спокойно вошёл внутрь.

Чернышёв посмотрел на часы. Так хотелось выпить чашечку кофе. Уже семь, в восемь – первый пациент. Если эта ненормальная и дальше не угомонится…
Своей клиентурой доктор дорожил. В пятьдесят два года непросто найти новых пациентов в Москве. Конкуренция… Вон их сколько молодых да рьяных докторов в интернете, только свистни – сбегутся все! И не посмотрят, что у доктора Чернышёва очень большой опыт…
«Опыт… мать его… сын ошибок трудных…»

Запас бутылок у соседки был неиссякаем. Все они были полными, непочатыми. Доктор разглядел на осколке, отлетевшему к его ногам, круглую золотую этикетку дорогого коньяка с указанием имени титана коньячной промышленности Франции и имени короля, которым этот, вероятно, волшебный, ещё минуту назад, элексир назывался. И присвистнул, вспомнив цену в интернете в шесть нулей условных единиц.

«Жил-был Анри Четвёртый… Он славный был король… Любил вино до чёрта, но трезв бывал порой…» – вспомнилось из забытой песенки детства.

Доктор поднял увесистый кругляш металлической золотистой этикетки, инкрустированный семнадцатью крупными алмазами, и снова присвистнул. Это же золото и бриллианты! Вокруг, на гранитной плитке широкого тротуара на солнце сверкали драгоценные камни. Доктор поднял ещё несколько осколков. Похоже, дворник Борис сегодня неожиданно разбогатеет…

– Однако, алкоголички полные бутылки из окна не швыряют, – стал размышлять он вслух, – да она же трезвая, господи!
– Жен... Женщина! Сударыня! Сударыня! Осторожно, умоляю вас! – у Чернышёва подкосились ноги. Он разглядел бледное молодое лицо, искажённое мукой и гримасой боли, мелькавшее в распущенных длинных волосах, и руки, алые на запястьях. Это же кровь!

Соседка, кажется, потихоньку теряла запал и контроль.
«Только бы не свалилась, дура!»
Доктору стало холодно, словно ночь опустилась над ставшим свинцовым зеркалом Москвы-Реки, беззвездная и глубокая. Он даже закрыл глаза, чтобы не было страшно.
Соседка вдруг затихла, обернулась вглубь комнаты и дико закричала. Доктор увидел взмывшие к волосам руки, и женщина пропала, рухнув в глубину комнаты.
В грозовом полумраке расчертила небо белая молния, и доктор резво, в несколько прыжков, вскочил в подъезд.

Чернышёв услышал через стеклянную дверь тамбура близкий звук сирены «скорой помощи» и резко пошёл к лифту. Поднялся на третий этаж.
В распахнутой двери мелькнул силуэт мужчины в шляпе и бежевом плаще.
– Я врач! – громко предупредил доктор Чернышёв и бросился к лежавшей на полу без сознания женщине, – я врач, сосед, – повторил он, – это я вызвал полицию… Надо остановить кровь до прибытия скорой… бедняжка… Закройте окно, любезный, прошу вас!
– Нельзя, – ответил мужчина, протягивая доктору бинты. Видимо, нашёл в аптечке, – нельзя до прибытия полиции… Она жива?
– Жива, жива… пока… Надо срочно в больницу, много крови потеряла…. Вы разве не из полиции?
Доктор быстро и крепко перетянул запястья женщины, запахнул полы раскрывшегося пеньюара.
– Нашатырь поищите, – привычно отдал он распоряжение.
– Нет нашатыря… Я уже искал. Что же вы за доктор такой? При себе нет чемоданчика первой помощи.
– Я доктор психологии, я психотерапевт, любезный. Александр Вениаминович Чернышёв. И, как уже сказал, сосед этой женщины. Живу и работаю этажом ниже. Возвращался из командировки, а тут…

На лестничной клетке хлопнули двери, старческие голоса заохали, запричитали – выползли любопытные соседи. Входная дверь подъезда впустила врачей «скорой», и лестница наполнилась гулким топотом ног.

В опустившихся сумерках в окна брызнул дождь. А притаившийся в липах ветер взмахнул крылами и понёсся низко над водной гладью реки, разгоняя майский ситничек в проливной ливень.
И пошло-поехало!

Свинцовая, двужильная Москва встала дождём на крепких ногах. И пошла вперёд, зная дорогу через ненастье. И пошли за ней, как за поводырём, горы и моря.
– Куда идёшь? – спросило небо.
– Ведаю, – послышался в ответ раскат грома.

28.03.2024, Бангалор

Продолжение следует