Я ещё напишу...

Я ещё напишу, напишу после боя,
Как мы били врага, гнали с нашей земли.
Не о взрывах и пулях свистящего роя,
А улыбках друзей, что навечно ушли.
О земле, где с последним дыханием друга,
Окончательно принял Отчизну душой.
Мы огонь на себя, и из адского круга
Пробивались вдвоём, вырывались впервой.
Первый бой огневой, где секунды капризны,
Будь ты смел, перемена удачи в судьбе.      
Мы в объятиях несправедливости жизни,
Может колокол в ней зазвонить по тебе.
Враг в кольце зажимал на чернеющем поле.
Бились яростно, долго, теряя друзей.
И приказ командира, строгий, как в школе,
Пацанам на прорыв и, как можно, быстрей.
Взрывы рядом ложились, всё ближе и ближе.
Знали, молодость с нами, азарт и задор.
Мы бежали по снегу, чернеющей жиже,
Всем смертям и чертям мчались наперекор.
Воздаяния шквал ровно в поле ложился,
Проявилось в огне Мсты Кровавой лицо,
С неизбежным мгновенно, казалось, смирился
Лютый враг, нас зажавший в стальное кольцо.
Кто-то рухнул ничком или просто лежали,
Эти нехристи, выруси, род позабыв.
Многих взрывы возмездия в пыль разметали,
Дав надежду для нас на успешный прорыв.
И всего ничего до лесочка осталось,
Гул разрывов внезапно пронзает свист пуль,
Сердце эхом на залп РПГ отозвалось,
В спину плотный удар и валюсь словно куль.
Через миг вырываюсь из тёмных объятий,
Боль в руке и ноге дали верный сигнал.
Сквозь цепочку своих нестерпимых проклятий
Слышу "Мама!" над ухом мой друг прошептал.
Повалив, он всей тяжестью жёстко впечатал
В маслянистый от крови вокруг чернозём,
И уже бездыханный от гибели прятал,
Скрыв разорванным телом под адским дождём.
Друг мой писем родным и друзьям не напишет,
Чтобы мог эти строки тебе написать.
До сих пор слышу вздох и, что больше не дышит,
Только "Мама!" при этом успел прошептать.
Я поздней допишу, после нового боя.
Бить врага за двоих мне теперь суждено,
За ребят, за приказ командира-героя,
Сколько долей солдатской определено.