Глава 13

«Истреблены будут все, кто обременён золотом и серебром, и последний станет первым, а первый последним.»

«Евангелие от Луки»

Исконный-врожденный ясный свет не знает прерывания,
Это называется великим изначально обретённым Плодом.
У всех, кто слышит мою молитву устремления,
Да исчезнет всё материальное в сущности Ясного Света.

«Монлам Тела Бона»

Сергей не выдержал, ночью залез в морг, набрал себе человеческой требухи, печени, кишок, лёгких, вернулся. Подождал, пока не начался язык сумерек, неясно зажглись первые фонари, день ушёл, а вечер ещё не пришёл, наскоро приготовил. Сначала отварил двадцать всё нутро минут в кипящей воде, бегая вокруг кастрюли, снимая пену, людская пена светлая, потом порезал на кусочки, поджарил. Лук, соль, перец, немного уксуса, можно и без него, на счастье под рукой оказался светлый соевый соус и имбирь, плеснул немножко пива. Гарниром отварил обычный непальский рис, местные жители без него не могут, наскоро сообразил салат, тот же лук, перец, зелень, огурцы, помидоры, авокадо, на десерт йогурт, клубничный джем, достал бутылку рисового вина, градус не большой, а пьянеешь, продирает.

- Человеческое мясо помогает образному мышлению, - пригласил к столу Папу.

- Все ж лучше, чем кошек есть, - улыбнулась Ольга. - Как китайцы! Попробуй? - Сергей иногда спорет какую-нибудь такую туфту, выбешивает в моменте, подумал Папа. То у него свет может стать материальным, то всё знает в криминале, теперь человечину, какая-нибудь непальская бабка или дед. Если б хотел, Папа давно мог бы себе её позволить, не его тема. В стихах Сергей был для него безусловен потому, что безусловен, в остальном достаточно средний, например, насчёт физики твёрдых тел и кулинарии, не таким авторитетом.

- Чем? Есть людей, когда можно съесть хорошо зажаренную свинину? Мрак, да ещё с кровью! Ты же говорил, долго готовить?

- Людоедствовать тьма,  - ответил Сергей, - ты прав, но она необходима! Мы слишком много проводим времени со светом, слишком мало во тьме.

- Я по-моему слишком много времени провёл во тьме, - сказал Пахан, осторожно отщепив половинку от куска чьих-то почек, он положил её себе в рот, так и знал, мало соли.

- Не солёная!

- Правильно, недосол на столе, пересол на голове, - ответил Сергей. – Вспомни, ты как оказался здесь?

- Одну хорошую девушку во мрак ввёл, поэтому! Студенку сбил с нужной ей дороги.

- Именно! - Сергею с Олей и Папе молча прислуживали два официанта в чёрном, долив в бокал или чашку натурального сока, чая или вина, они отходили в сторону, становились за спину клиентам, поначалу Олю это сильно раздражало, как-будто подслушивают! Пару она в сердцах даже их отправила их по-русски нахуй, над душой не маячьте. На тусклой табличке, приколотой слева  над карманом для белого платка у одного из них было написано «Будда», у второго «Амитабха», вместе будда Ясного Света, есть такой, Сергей их спросил, ваши имена, да, ответили.

- Двое вас один будда? - Официанты улыбнулись, так хотели родители, они братья.

- А если вы будете совершать поступки, не соответствующие вашему статусу, - спросил Пахан, - что тогда? Лишитесь Имени? Сразу или сначала приостановят?

- Если честно, - сказал Будда, - мы во всё это не верим, наше поколение вообще не верит ни во что, только в деньги! Непал давно королевство формально, и короля во дворце-то нет. – (Это было до того, как расстреляли его и всю его семью, собственный сын из-за Тёмной Башни.) – Мы страна развивающаяся… Хищные вещи века! Никогда не были ничьей колонией. Непал, уверяю вас, ждёт блестящее будущее! Сюда приехать легко, не то, что в Бутан, туда трудно. Через какие-нибудь тысячу лет Катманду станет центром мира! А мы будем всё время там перерождаться.

- Вам надо больше бухать, - сказал Пахан, - чтобы развиваться, вы нормальные, просто мало делаете это. Будете пить так же, как мы, много и каждый день, будете такими же великими, как русские!

- Я знаю, - вмешался в разговор Амитабха, - Россия великая страна, ваши цари божества, Николай помазанник Божий, как в Японии, император Хирохито сын неба,  Аматэрасу, богини света, у нас жил Рерих. (Рисовал Башню.) А почему в названии вашей страны две буквы «с»?

- Для большей силы, как в «СССР»! А это что за сережки? - недовольно спросил Папа, показывая на уши Будды, ромбовидные куски меди были большие и свисали на кольцах почти до плеч на грани кича, безвкусица ещё та.

- Лекарство! Проколол специальные точки, оттягивают мочки вниз, увеличивают потенцию и долголетие, жить долго хочу и трахать баб.

- Тогда тебе точно надо в Россию, - сказал Пахан, - у нас это не вопрос.

- Конечно, - сказал Будда, - в Катманду большое русское посольство, есть культурный центр, танцы, девушки красивые!

Официанты быстро поняли, что все ели, возражений у них это не вызвало. Человек в представлении населения этой маленькой, гордой, горной страны, высокоорганизованное стадное животное на двух ногах в одежде, неплохое, но не священное, как корова, в Индии к этому добавляется змея. Ешь человека, ешь себе подобного, всё в норме, убил тесаком на кухне случайно заползшую к тебе кобру, потом приготовил, так бывает, убил и сварил Бога, добро пожаловать в чан с кипящим маслом или водой, или на ритуальную раскалённую плиту, полиция в такие дела не вмешивается, иностранцы оскорбили религиозные чувства их сограждан. Потом непальцы практичны, что ешь, то и укрепляешь, с лёгкими проблема, астма, одышка или что ещё, употребляй в пищу лёгкие, с печенью печень, с глазами глаза по принципу аналогии, в идеале животных, но если есть деньги… Всё дешевле, чем годами пить лекарства.

- Собираетесь ещё рожать, сэр? - От неожиданного вопроса Сергей вздрогнул.

- Есть женская матка, если у жены проблемы с беременностью, правда, сушеная, надо размачивать в воде, вырвали у какой-то альпинистки несколько месяцев назад, - Пахан почувствовал, как из него начала проситься назад печень, английский он знал не так хорошо, как Сергей, на уровне школы, но смысл беседы прекрасно понял, а детали были ему и не нужны. Потом, когда говорят по-английски с индийским акцентом, слышаться одни «рэ», получается, как по-русски, ничего понимать не надо, это вам не американцы с их гласными в улыбке.

- Ещё есть пилюли из зародыша, - халдей с тёмным лицом древнего пророка был рад, что может чем-то помочь, на работу они приехали на мотоциклах. - Выкидыши собирают, сушат, измельчают в порошок, добавляют стеариновый воск и мёд, в пилюли лепят, потом опять сушат. Жена того, кто их съел, понесёт сразу же! Есть настойка из человеческих костей, - в стране, где на каждом шагу продают чётки из кусочков настоящих черепов, говорит о не уместности утилизации в разных формах чьего-то тела не принято.

- Хорошо, мы подумаем, - чтобы изменить тему разговора, сказала Ольга, Андрей захихикал. Набрать таких пилюлей и предложить девочкам из их школы, голыми будут бросаться на всех рядом.

- Если бы не ввёл в блуд, не согрешил, нас бы не встретил! – вернулся к теме поэт. Выходит, папа её, сей мент, он твой благодетель! Не родись в его сердце месть, не устрой он кипиш, так бы и блуждал бы ты с ней в Москве во тьме, не пришёл к истине, сколько людей убил Миларепа? – Известная история про него и Марпу.

- А зачем учитель мучал его? – спросил Пахан. – Разрушал здания, которые он строил?

- Потому, что знал, что он должен попасть в ад! Вы нам пока не нужны, ступайте, - аристократическим взмахом руки Сергей отправил две составляющие одного полностью просветленного существа на кухню, - понадобитесь, мы вас позовём.

- Ну мрак, так мрак, - сказал Пахан, - я разве против? - Он принялся уплетать жаркое из человеческих внутренних органов, за уши не оттащишь, расскажи кому дома, не поверят, только досаливал жирные куски, которые ему подкладывал в тарелку то Сергей, то Оля, потом поливал рис оставшимся на тарелке густым людоедским маслом, запах от которого был немного приторный. Пахан не стеснялся, казахстанский искатель истины, потомок Чингизхана Джумагалиев из соседей пельмени делал, кормил своих друзей, быстро выпустили из лечебницы, где он стал, как ни странно, поваром. Видимо, понравился начальству, а, может, и там «готовил».

- Убиваем животных и едим, - дожевывая крайний кусок, сказал Сергей, - а ведь они лучше людей! - Пахан согласился с ним, именно! Смелее, умнее и честнее, собака никогда не будет лакать горячий чай, какая бы жажда ее не мучала, подождёт, пока он остынет, а  к какому-нибудь «ситро» или «коле» вообще не подойдёт и не предаст.

- В их глазах, - печально сказала Оля, - мы вообще монстры! - Таким образом Папа включился в программу Шаха по уменьшению количества не желательного на земном шаре противного населения, дело хоть и целиком альтруистическое, санитарное и хлопотное, но нужное, есть такие, которым жить нельзя. И гораздо более нужное, чем революция, кого свергать, некого, замены нет, уже всех, кого надо, свергли, во власть придут хуже. А так человек просто исчез, съели... Оля уверяла, начинать надо с довольных жизнью и богатых, у них власть, инструменты насилия и подавления, люди, ресурсы, деньги, у бедных, хоть они и бывают плохими, чаще всего возможности нет сломать кому-то жизнь или забрать себе целый регион, а у тех…

-  Главная угроза опоре мироздания Алый король, милый, - Оля хитро прищурила глаза, давая Папе оценить последнее слово, что он сделал. – Монарх, а не сапожник! - Андрей заржал, алый сапожник это сильно, тут же получил от матери сильный подзатыльник, чуть глаза не вылетели на лоб.

- Вам на собрании слова не давали! - Сергей одернул её, не бей по голове, дураком станет, Оля от души влепила сыну кулаком прямой  в пузо.

- Ааааа… - закрутился Андрей, покатившись по полу веранды, на которой ели гости заброшенного под навес из чёрных горных скал у тинистой воды маленького отеля, - мне сломали рёбра! - За соседним столиком сидели два иностранца в дорогих костюмах, один неодобрительно покачал головой, бьют ребёнка, другой поднялся, подошёл к ревущему во весь голос Андрею, растопырил унизанную перстнями руку, протянул к мальчику, готовясь погладить его по голове, Сергей с Паханом одновременно рванулись к нему:

- Педофил, от ребёнка руки убери!!! - Обслуга одобрительно покачала головой. Оля быстрее мужчин обогнула стол и прыгнула в кувырке, приземлившись рядом с сыном, поволокла упирающегося Андрея в номер, взяв в стальной зажим его шею, потискать детку, внезапно к поляне с остатками еды словно ниоткуда подошла высокая седая женщина и остановилась, взгляд её был слегка ненормальным.

- Прошу прощения, - интеллигентно сказала она, отведя глаза, - слышала разговор, вы русские? Я давно живу в Швейцарии, иммигрировала, часто бываю здесь в Катманду, у меня друг, - она показала на свой столик, за которым молодой непальский юноша довольно высокого роста, по виду альфонс, смуглая оливковая кожа, прямой пробор с расчётом посередине, кровь с молоком, смиренно опустив голову, смаковал маленькой оловянной ложечкой из вазочки сливочное мороженое с ликёром.

Она улыбнулась:

- Любовник! Я художница, рисую Тару, других буддийских женщин-святых, бога мира Авалокитешвару, остальные образы… - При её словах у поэта мгновенно улетучилось хорошее настроение, желудок в минуту перестал переваривать пищу, на тебе, приехали, где быть дьяволу, как не в душе иконописца, читайте «Жития святых», рогатый добрался до них в Катманду, старом восточном городе, полным наркотического дурмана и порока. А какие у неё глаза, Арутюнов старался не поддаваться панике, как у Оксаны! Ведьма.

- Позвольте  мне взять с собой в номер немного вашего ужина, это человечина! - Пахан сначала удивленно посмотрел на неё, потом на стол развращающих несовершеннолетних иностранцев из Гейропы, которых за ним уже не было. На их месте вальяжно восседала индусская пара, муж старый, толстый, в чалме с рубином на голове и вставленном за кусок шелка на ней пером, жена молодая, стройная в платке и чадре, индийская мусульманка, интересно, как она будет есть? Муж взял пальцами правой руки с дымящейся тарелки перед ним большой кусок курицы, обмакнул в мятный соус, аромат от их блюд пошёл такой, Папе снова захотелось сесть обратно, заказать себе всё по меню, будет блевать, чёрт с ним, левой индус отвернул часть плотной вуали своей спутницы внизу у угла рта и изящно его туда вставил, видимо, в её невидимый, прелестный ротик.

- Надеюсь, она не с членом и усами, - громко на английском сказал Сергей, - тут возможно всё! - Индийская пара сделала вид, что не услышала. Поэт повернулся к столу, обвёл его рукой широким армянским жестом, показал художнице, берите, что хотите!

-  Я не себе, - торопливо сказала рисовальщица гневных и мирных непальских икон, -  я это часто ем, - её голос зазвучал звонче, она коротким кивком через плечо показала, - ему, надо же ребёнку когда-то взрослеть!

Правильно, в усы усмехнулся молча сам себе Пахан, а не всё время делать тебе куннилингус. (Хотя есть такие женщины, которые без этого не кончают.) Вечер был в целом завершён, друзья вернулись в номер. Ночью Сергей проснулся, в разбитое окно форточки луна светила так ярко, казалось, она корчит рожи. Он не сразу очнулся от глубокого сна, новая знакомая в полном неглиже звала его к себе, юноша делал ей то, о чем в шутку подумал после ужина Пахан, сверкая ягодицами.

- Давай к нам, сзади бери его! - манила рукой женщина. - Развлечемся!

Во мраке тяжкого сна Сергею сразу прозвучал сверху голос афонского старца, который приезжал однажды к ним в патриархию, грек по-русски говорил плохо, читал хорошо, русские и греческие буквы похожи, учил на английском, Сергей переводил. Известный схимник был похож на Дениса Руссоса, только старше и худой, на груди такой же большой крест, мочился старец в туалете обильно и долго, вонь после этого стояла густая и терпкая, кто-то говорил, что после отъезда обратно на родину чёрный монах, чернец, замолчал на всю жизнь или на десять лет, сейчас он заговорил.

- Тот, кого сношают в задний проход, демон, и тот, кто содомитствует его, тоже! - После этого поэт проснулся, значит, он на верном пути? Ведьма появилась не зря, подвижник встречает препятствия, когда приближается к цели, а вот и охранитель? Сергей улыбнулся, Оли рядом не было, подушка была отброшена в сторону, простыня слегка смята. Он не стал искать, где она, Арута знал хорошо, снова провяливаясь в сон, пожелал и ей, и Пахану чистого блаженства, пусть отдыхают! Время от времени жена должна получать новые ощущения удовольствия, освобождаясь на время от уз семьи, тем более от ребёнка, мужчина и женщина в браке равны. Поэт проспал, как труп, до самого полудня, больше ему ничего не снилось.

Когда он вышел в халате и тапочках к завтраку в круглую комнату, которая служила одновременно местом для шведского стола и библиотекой, после него можно было уютно посидеть с чашкой крепкого кофе на диване с выбранным тобой фолиантом, помолиться, тибетские ламы завтракали вместе со всеми,  к нему подошёл неизменно вежливый Амитабха.

- Сэр, ваш друг и жена просили передать, что они уехали в город за продуктами, - словом «город» в Катманду назывался центр долины, - и взяли с собой на время вашего сына.

- Прекрасно! - Будда был вознаграждён щедрыми чаевыми в один доллар, умеючи, на это здесь можно,  поменяв на рупии, которые почему-то нельзя вывозить из страны ни в каком количестве даже в качестве сувенира, поймают, огромный штраф, заведут уголовное дело и больше никогда не пустят, прожить неделю.

Поэт резко поднялся со своего места, вышел через дверь библиотеки, прошёл через большой сад с орхидеями и розами, над которыми плотными роями кружились большие
золотисто-чёрные пчёлы, трудясь и собирая свой горный мёд, поднялся по лестнице вверх в свой номер творить.

«Всё, как во время любой деспотии, - подумал он, - снаружи население вырезают и гноят на плантациях и в тюрьмах, внутри развитой капитализм, с каждой ступенькой переходящий в чей-то индивидуальный рай! Ничего, - он по-волчьи задвигал острыми ушами, сжал зубы так, что вместо щёк получились одни скулы, - мы это исправим.»

- И скажешь: - Господи, прости,
Безумна тварь твоя, Творец,
И как ни корчится в персти,
Река доходит ей до берц,
Река кровавая в огне,
И взгляд «смотрящего» во тьму
Так яростен, что страсть к фигне
Не извинительна ему,
И вам, и мне, и вам, и мне!

Конец тринадцатой главы