16 июля 1918 года отрывки из цикла

Вавилон

Черный пес из-под забора
Смотрит, словно бы в прицел,
Словно вышел на охоту,
Крови царской захотел.

Заплатить кровавой жертвой
Своей пламенной мечте,
Целиковой, важной, мертвой,
В Бога плюнув в суете.

И пойдя дорогой к Ноду,
Строя свой волшебный мир,
Предъявить всему народу
Свой победный, славный пир.

А мечта рождает силу,
Пятилетки, кирпичи.
Вот построили могилу,
Строя к истине ключи.

Ожидают Воскресенья -
Вдруг исторгнет Ленин свет,
Будет пир и с ним спасенье,
Люди ждут, а счастья нет.

Вавилон явился миру
Символ Веры - стал прогресс,
Обещав богатство пира
Вместе с Башней до небес.

Но возникли языки,
И рассеялись народы,
И свернулась длань руки,
В кулаках ища свободы…

И народов льётся кровь,
В тупике дороги к «счастью»
Ожила иная новь
Одержимостью и страстью.

И паденье Вавилона,
Такова его судьба -
Вознестись над тенью трона,
Как могильная плита…

Только пес из-под забора
Смотрит, словно бы в прицел,
Точно вышел на охоту,
Крови царской захотел…


Последний рисунок Анастасии

В старом парке карусели,
И оркестр духовой,
И качаются качели
Меж березок над землей.

И раскачивают кудри,
Закружилась голова,
Как волшебна синь лазури,
Глаз небесных синева.

И звенят девичьим смехом,
Убегая в даль, ручьи,
В белом платье с белым мехом
На волнах дрожат лучи…

Только парки опустели
Под безжалостной судьбой,
Одиноко спят качели
Меж березок над травой.


Черт, который рядом

В чужом спектакле, где актеры
Сгорают в пламени судьбы,
Ведутся часто разговоры,
И напряженно мнутся лбы.

Рождая мысли о свободе:
«Так сладок мягкий вкусный хлеб»,-
И, кажется, нет цепи вроде,
Что разорвалась рабства цеп.

Но только тонкой нитью связан,
И, разгораясь, тлеет страсть,
Ты ею намертво привязан,
Над страстью не имея власть.

И насмехаясь над цепями,
Над разговорами и лбом,
Нечистый грузит лоб мечтами
И издевается потом.


Когда Государь вышел из вагона, эти лица посыпались на перрон и стали быстро-быстро разбегаться в разные стороны, озираясь по сторонам, видимо, проникнутые чувством страха, что их узнают. Прекрасно помню, что так удирал тогда генерал-майор Нарышкин и, кажется, командир железнодорожного батальона генерал-майор Цабель. Сцена эта была весьма некрасивая».
.
Соловьев Н. Убийство Царской Семьи

Иуда

Как сладостно, тепло почуяв Бога,
Ценить его не более раба,
Змеёю притаившись у порога,
Устами распечатать мрак гроба.

На миг себя поставив выше Бога,
Измерить цену жизни серебром,
И вот она, всего одна дорога,
И смерть таиться, за Его крестом.

Бесценным даром этот мир ровняя
С землею дурака, и мудреца,
И гения, чья муза золотая
Бессильна перед злобой подлеца.

Лишь липкий страх мешает наслажденью,
Не спрятаться, он всюду, не уйти,
В пустыне он стоит пред солнцем тенью,
Желая тело хладом сотрясти.

Там под осиной, в томной жаркой лени,
Лежит спасительно веревкою судьба,
А липкий страх толкает на колени,
И вяжет узел робкая рука.