Тейбл Тайм

Помнишь, сидели мы как-то в мой день рождения
На кухне с оранжевой плиткой, в родительском доме родителей,
Огоньки цветные освещали комнату только,
Светлыми не были наши лица, одни лютики только,
Большой нос такой, в тени от лица, широкие зубы в улыбке от правды,
Смешки в полумраке, разговоры в ночи?
Шутки лишь шутки, а игры лишь игры.
Карты улиц на деревянном столе,
Четверо нас, готовых к игре.
Сужу людей по движеньям, я видела разных:
Начинающих резко, мыслей нет в голове,
Считают претенциозно, перебирают цветные бумажки,
Не ценят поражения, осуждают победы,
Только моменты полные счастья,
Игры для дураков, «на, весь мой бюджет теперь твой».
Вступает последней, траекторий и графиков море,
Почти не помню тебя — не прощай, это правда —
Ты просто играешь, не упуская вниманья,
Белые кости, чёрные точки, ни к чему эти правила!
«Всё как в жизни, давай сюда!».
Начинающий сразу, включённых в процесс,
Молчаливость, кроткий взор через окно,
Было светло, когда начинали,
Внимание к деталям, трёшь пальцы в раздумьях, большой куш,
Тычешь в кружку нелепо, минуту назад была у моих губ.
«Лысые, кстати, все богатые».
Начинает второй, ты всегда наблюдатель,
Такие не думают, они проиграют,
Лёгкий флёр, кажется, с ним родилась,
Счастье в глазах за победу других,
Делаешь то, что говоришь себе изнутри:
«Поздравляю!» — хлопнув в ладоши раз-два-три.
Это мой праздник и я бы плакала если б хотела —
Это то, что я обычно делала —
Март девятнадцатый казался нелепым с утра,
Пока не стал самым счастливым за тот странно начавшийся год.
Те годы канули в лету сраных погод,
Однообразных поступков разных людей,
Мне грустно, мне тускло,
Мне скучно, мне трудно,
Откройте окно, мне нечем дышать!
Как тонко твоё одиночество понимаешь тогда,
Когда ощущаешь, что в мире, полном дерьма,
Ты светишься гордостью изнутри:
Не за друзей, что даже не пришли
В единственный день, когда на свет появился ты,
Так понимаешь, что и вовсе не нужен им был;
Не за россыпь комфорта, сидя за большим столом,
Взрослые напились, на рюмку опустившись щекой,
А ты терпеливо ждёшь обещанный торт,
За спиной застеклённый сервант, полный посуды,
Из которой никто ни разу не пил,
Говорят, раритет, раньше — ценная вещь,
Жаль, что пыль упала в цене.
Зеркала отражают апатию невинного лица,
Видишь как слёзы подступают к глазам,
Спесь сбивается, превращает желание жить в пепел,
Праздная воля, дикий оскал,
Мокрый взгляд, окно через сарай,
Там снего-дождь, так и не скажешь, что март,
Жизнь кажется бренным потоком,
Осознания полны те самые влажные глаза,
Сияют вдруг серым, хотя прежде — голубые,
Тебе 12, твои мысли грозовые,
Еле живые, больше не цветные.