Исход

Со мной мой замысел неспешный,
и магистральный светофор
благословляет путь наш пеший
за пресным хлебушком просфор.

Воображенье применила
для скоротания минут:
тростник стоит в разливе Нила,
циновки женщины плетут.

По всей речной цивилизации
челны папирусных флотов.
Средь тамарисков и акации
плоды засушливых сортов.

Стрекозы сыплются в кувшинки,
златит солома плоских крыш.
Дитя, плывущее в корзинке,
подхватит с берега камыш.

И должен замысел сложиться.
Жесток? К добру причастен он?
Здесь даже бабочка кружится -
не мотылёк, а Фараон.

Ещё не пройден глад в пустыне
рабами каторжной руды.
Ещё так мал Пророк в корзине,
вожак, спасённый из воды.

Едва и сам не умерщвлён,
подкидыш, сбережённый Сущим,
чтоб во главе Его племён
был так мучительно отпущен

покинуть пленный ном Гесем.
Ожесточённые левиты,
во сколько мальчиков убитых
вам обошёлся Вифлеем?

И сколько прерванного детства
ещё гробница заперла,
дабы затеять это бегство
убийством первенцев сперва?

Они не злого Бога пища,
на высший не сослаться перст -
на обречённые жилища
своя рука поставит крест.

Дымится, вытекши из вен,
кровь первородного барана.
И ужас шёл  с земли Гесем
за местью детям Ханаана!

Но мумий маленькие коконы
не перечтёт христианин -
их лбы другим ученьем сотканы,
и влажным климатом долин.