Салат Весенний или картошка по-Кузьмински

Наша бригада работала километров в трехсот от Москвы, в южном направлении. Весна там несколько дней начинается раньше, что в столице.
Мы жили в вагончиках на колесах, чтобы переезжать с одного места работы на другое. Эти жилые вагончики мы установили в колхозном саду. Он был большой, несколько десятков гектар. Осенью мы открывали окно вагончика и прямо с яблони рвали крупные спелые яблоки. Это было просто клёво! Зимой жить в саду не так интересно, но все равно на природу и всё-таки в саду.
В конце марта после выходных мы приехали на работу и заселились в вагончики. Весна уже началась и в Москве, но в городе не то, что на природе. В деревне подальше от города весна совершенно другая. По оврагам и лесополосе лежит еще снег, а на пригорках и с южной стороны лесопилки уже зеленеют первые растения, которые несмотря на ночные заморозки, буйно пошли в рост.
Наша бригада состояла из десяти рабочих, включая водителей автомобилей и трактористов. Обычно в таких малочисленных бригадах штатного повара не бывает, а пищу готовит либо один из членов бригады, либо по очереди.
В день нашего приезда мне по работе надо было встретиться с заказчиком и порешать некоторые возникшие вопросы.
«Иваныч, раз уж ты остаешься здесь, то можешь считать, что ты сегодня дежурным по кухне, и вечером с тебя ужин!»
Порешав все вопросы, связанные с нашей работой, я стал думать, чем мне вечером накормить бригаду из десятка здоровых, проголодавшихся мужиков, которые весь день работали на свежем воздухе без обеда. Мы только приехали из Москвы и продуктов питания привезли очень много. Осталось только сообразить, что приготовить на ужин.
Посмотрев в окно, я увидел, что снег под яблонями уже растаял, и на черной земле уже зеленели растения. В моей поварской голове моментально родилась мысль: «А что, если из свежей, молодой зеленой травы сделать салат?» Я взял большой таз и пошел в сад.
Под яблонями в саду во всю зеленели крепкие, сочные, молодые побеги крапивы, жирные, толстые, кусты одуванчиков, и еще какие-то зеленые травы. Я довольно быстро набрал полный таз зелени.
Отделив корни и всё лишнее, я всю зелень хорошо промыл, и мелко-мелко всё это порезал. Добавил туда мелко порубленные огурцы, помидоры, репчатый лук, выдавил туда несколько лимонов, добавил соли и перца, положил туда сметаны, и всё это тщательно перемешал. Получилось, вроде бы, всё хорошо, и большой эмалированный тазик, почти доверху наполненный этими кушаниями, гордо красовался на середине большого обеденного стола.
«Салат «Весенний»,» — решил я, если вдруг мужики будут спрашивать, что это за блюдо такое. Но ведь надо что-то еще. Я начистил ведро картошки, которую мы купили у местных жителей, которая была очень вкусной, без "****ицидов", только на сухом навозе, как говорили местные крестьяне.
Пока в эмалированном ведре варилась круглая цельная картошка, я почистил несколько крупных селёдок, привезенных из Москвы, и разделав их, порезал на кусочки и разложил в несколько тарелочек, положил на них порезанный репчатый лук и полил подсолнечным маслом.  Запах от моей стряпни стоял обалденный. Я был доволен своими кулинарными способностями.
Наступил вечер, и бригада вернулась с работы. Я вышел на улицу встречать ребят.
—  Иваныч, есть что-нибудь покушать? —  спросил меня один из моих товарищей, — А то очень кушать хочется, в этой глуши в округе нет ни одной столовой.
— Да, есть покушать, — гордо ответил я.
— А что приготовил? — радостно улыбаясь, спросил он.
—  Цельно отваренная картошка по-Преображенски, — почему-то ответил я (это место, где я жил в Москве), — и салат «Весенний».
— А, понятно, — сказал он и как-то хитро ухмыльнулся.
— Ну, идите переодевайтесь, умывайтесь, и жду всех к столу! — сказал я.
Эмалированное ведро картошки, тазик салата «Весенний» и селедка с огурцами и помидорами были съедены на ура.
День второй.
Утром, позавтракав чем Бог послал, чаем с бутербродами, мы на бумажках написали фамилии всех членов бригады и числа, когда кто дежурит на кухне. Сегодня выпала очередь Александру. Он в молодости закончил какое-то там то ли кулинарное училище, то ли что-то еще близкое к кулинарии, и мы не сомневались, что вечером нас ждёт прекрасный ужин.
Погода стояла хорошая, весенняя, день прошёл плодотворно, было сделано очень много работы, и мы, довольные тёплым днём и прекрасно проведённой работой, возвращались домой.
По традиции тот, кто дежурил на кухне, по приезде бригады с работы, выходил на улицу встречать её.
— Саша, а ужин готов? —  спросил у него Ваула, любитель хорошо покушать.
— Да, всё на столе, —  сказал он. — Переодевайтесь, умывайтесь, и добро пожаловать за стол.
— А что у нас сегодня? —  не выдержал и спросил Ваула.
— Картошка по-Текстильщиски, — он жил в Текстильщиках.
«Вот как, — подумал я, — каждый свои кулинарные изделия называет тем местом, где живет».
В столовой стоял вкусный запах, на столе стояли несколько больших сковородок с жареной на сале картошкой, смачные куски селедки, присыпанные сверху луком и политые подсолнечным маслом, и тарелки с нарезанными помидорами и огурцами, тоже присыпанные луком и политые маслом. К такому шикарному ужину полагались боевые двести граммов, и стаканы, наполненные этим напитком, стояли у каждого места за столом, где кто-то сидел. Ужин был просто царским, вечер был просто прекрасен, а за окном была весна.
День третий.
Утро прошло как всегда: легкий завтрак, и, получив задание, бригада поехала на работу. Дежурным по кухне остался любитель хорошо покушать и любимец всей бригады, Ваула. Вообще-то, он Володя, Владимир, но когда мы работали в Болгарии, местные звали его Ваулой, так и осталось прозвище за ним, и никто его не называл иначе, а ему это нравилось.
Ваула был уже не первой молодости, но еще не женат и жил с мамой, в Кузьминках. Мама о нём заботилась, поила, кормила. И кулинар, мы знаем, из него был никакой.
Вечером, когда бригада приехала с работы, по традиции Ваула вышел её встречать. Как всегда у бригады первый вопрос был к дежурному по кухне:
— Ваула, ты приготовил ужин?
— Да, —  ответил он.
— Скажи-ка, Ваула, а что ты нам вкусного приготовил на ужин?
—  Картошка по-Кузьмински, — сказал он.
— Это как, Ваула?
Но он повернулся и быстро пошёл в столовую.
Мужики помылись, переоделись, и всей толпой пришли в столовую. Запахов вкусно приготовленной пищи не было. На столе стояло эмалированное ведро, в котором доверху лежала сваренная в мундире картошка. На столе в тарелках лежала целая, не разделанная селёдка «залом», десяток целых, не порезанных, помидоров, столько же огурцов и три трёхлитровых банки недавно подоенного молока от деревенских коров. Хотите верьте, хотите —  нет, но это было.