***

Умирала в окопе надежда.
Приближался последний вздох.
Окровавленная одежда...
Пулемет без патронов заглох.

И кругом тишина такая, 
Словно в мох погружен редут.
В небесах от края до края 
Облака серым строем идут.

И мальчишка, жизнь не познавший,
В мокрой глине ботинком скользя,
Существом вдруг всем осознавший:
«Надо жить! Умирать мне нельзя!

Там, на севере- мама, сестренки,
Ивы смотрятся в старенький пруд.
К ним бы..» Только в радужной пленке
Пред глазами круги плывут.

«Надо жить! И со смертью сражаться.
Не оставят ребята меня…»
Рядом пули шальные ложатся,
Колокольчиком стонет броня. 

Так случилось. В замесе боя   
Из живых он остался один 
Он-«трехсотый», «двухсотых»-трое 
Да расстрелянный магазин.

«Надо жить! Помоги мне, мама!»
Боль уносит из тела силы.
Глухо бухают битвы там-тамы
«Ты вернуться меня просила…»

И за тысячи верст,сквозь пожары,
Сына зов услышала матерь
Фотографию к сердцу прижала.
Нету крепче этих объятий.

На коленях средь темной ночи
Со слезами молила Бога:
«Пусть живет любимый сыночек,
Сохрани его жизни дорогу!»

И с рассветом опять отрастают,
Крылья взорванные надежды…
Санитары в костер бросают
Окровавленные одежды.