И зажурчал

Шелестят

Листья вьются над рекою.
Тучи в небе шелестят.
Можно ль их достать рукою?
Не подпрыгнув-то, навряд.
В детстве, знаю, всё возможно,
даже, прыгнув, полететь
по-над крышей… осторожно,
чтобы тучи не задеть.
Прокатиться между струек
на велосипеде днём.
Собирая “Кубик-рубик”,
грани, вспыхнувши огнём –
красной песенной усладой
на пути в степную даль,
зазвучит мой стих балладой,
скроет горизонт вуаль.
Заплясавшие дождинки
всю взволнуют вскоре гладь.
Повторяя без запинки
стих, записанный в тетрадь.

Без смешений

Взлёт мой против ветра искушений.
Самолёт ложится мой на курс.
Облака без грозовых смешений.
Командир на правом, словно туз.
Экипажем он повелевает,
замечанья оптом выдаёт.
И слова, как сваи, забивает –
раздраконивает весь полёт.

Переменчиво до жути бойкий,
думаю, давай, валяй, валяй.
Пилотирует, увы, на тройку.
Сколько гонору? Хоть отбавляй.

И зажурчал

Какие странные начала,
а продолженье без начал.
И что такое огорчало?
Когда борей с утра крепчал.
Светало медленно в околке.
Листва кружилась вкруг берёз.
Стоял рояль на нижней полке.
Не из моих ли был он грёз?
Висели листья, словно ноты
сонат осеннего тепла.
На небе облака, как соты,
меж ними синева плыла.
Настырный дождик часто капал,
старался лужи развести
под самолётом и у трапа.
Хотел как будто расцвести.
Не получалось, но начало
положено под звук ночей.
Звезда в тумане заскучала,
и зажурчал под ней ручей.