Внутри он Марс, а с виду Марсик

В ней было, если поделить,
таких как маленький с десяток.
Но он не стал, как змей, юлить,
являть, пятном, стель плоских тряпок.

Хоть добродушный пёс Марсель,
ну как Марсель, скорей, Марсюша,
игрив был, ласков как свирель,
как образец застывший плюша

имел характер и хребет,
хранил уверенную гордость.
Хрустит орехом так щербет,
придав ириске цель и бодрость.

Никто не знает что за блажь,
взметнулась в волчьей мгле овчарки,
но будто обух или кряж,
дождь искр от электросварки,

её заставили в бросок
собраться, выпадать как молот.
Лай, пыль, эмаль... хвостов клубок
Дуэль зубов! Никто не колот.

Уняли драку покричав,
и растащили злость бескровно.
Марс мал собой, но величав!
И взгляд горит, дыша неровно.

Я думал как в таком мальце,
есть что-то что сильно отпором.
Вы изменились бы в лице
когда на вас, с рычащим ором,

несётся тонна мышц стальных,
пасть, с ваше тело всё, размером?
Как много средь людей живых
не сломленных лишь экстерьером?

Хотел пейзаж я рисовать,
шёл к набережной изначально.
Но мимоходом увидать,
такое... и пройти печально?

И разве можно обуздать
волной нахлынувшие чувства?
Решил я почести воздать,
хвалой портретного искусства.

Хозяйке предложил порыв.
Приняв его, она сказала:
как Марсик... может нервный срыв...
от вероломства... пЕрежил немало...

Но пёсик был как жёлтый лев!
Глаза мокрели от обиды,
боролись чувства нараспев:
Я б показал ему корриды,

солировала в основном...
Но в целом взял себя он в лапы,
на руку лёг, как мудрый сом,
моргнул три раза, сплюнул капы,

и стал мечтать подзакусить,
принюхиваясь. От кафешки
мясных неслась молекул прыть,
колбасность, нежность оливьешки.

Чадил, в слоях воздушных гриль.
Он посмотрел в глаза хозяйке.
Марсюша, то не твой ведь стиль,
пойдём и выберем в Клондайке

какой-нибудь деликатес.
Я покормлю тебя с ладони.
Умильный этот политес
стал пиром вкусным на газоне.

Тот выветрил вконец беду,
что налетела ниоткуда.
Принёс Марсель нам череду
портретов, разговоров... чуда!