Весенний пакт

Мы в эту Зиму пережили целых две.
И половиночка ещё стоит у входа.
В чулан, в архив оттаявшего года
открыта ей расшарпанная дверь
не ледяным Бореем, а влюбленным,
до  кончиков заснеженных ушей.
Слегка контуженный, с истраченным заводом,
с засыпанной макушкой белизной,
оформленный из воинов в придворные,
отправлен он  дремать на антресоль,
где с Верой Павловною служит в батальоне,
сезонной  летаргией  награждён.

В сенях, предбаннике, зигзаге коридора,
Зефир трепещет — первенец лучей.
В запачканных промокших скороходах,
весь леденцово-солнечный, склонён
перед Весной, как лист перед травой,
готов, пусть не на всё,
но лишь на многое...
На обещанья щедр как Крёз иной,
допустим, разогнать июньский зной,
фату поднять или букет над городом
распотрошить на чей-то выпускной.
Смятённо сочиняет новый пакт
с довольно несговорчивой природой,
отводит взор.
Вдруг озарился двор,
весь восхищён  — от неба до забора
распущенной отважно синевой!
И, словно заверяя этот морок
Забрезжил мир, потребовав печать.

Несовершенный март, холодный полдень,
ты ювенальный, даже неземной, —
сказала б я, когда б не тайна всходов.
Ещё семь дней, пять дней, потом еще три дня,
Расти во тьме, с надеждой ждать прихода
из зелья паводков  и солнца невпопад
обыкновенного побега словно чуда,
когда даст фору молодой сорняк
тепличным розам корешком в открытом грунте,
амбициозным стеблем! Голубям,
спешащим с чердака присесть на землю,
в ней выкопав с энтузиазмом червяка,
пускай завидуют, с полотен вслед галдя
грачи, орланы, лебеди и цапли,
лирический пейзаж клюя зазря.

Апрель проклюнется,
а Май в бутонах внемлет,
как зреет в нас, благоухая, сад,
из зимнего преобразуясь в вешний.
Что было скрыто, станет откровенней,
меняя свой поношенный наряд
на лёгкие и модные одежды.
Пока за кофе грезишь ты спросонок,
пока ещё на улицах лежат
сугробы как остатки бастионов,
ты помяни задиристый февраль
чернилами из старого флакона,
и в новый лист рукопожатный оттиск
вложи как мировую благодать,
еще не сорванный, и даже не зелёный.