Снотворная от бессонницы

 НА ФОТО: автор в Подмосковном походе.

       Стихи поэта,- свет небесный!
       Готовы душу исцелить;
       Пусть с именем он неизвестный,
       Но будет в памяти он жить...       

   
                ВСТУПЛЕНИЕ.

 Я учился в МИНХ и ГП им. Губкина, Москва, Ленинский проспект 65, с 1959 по 1964
 
Где-то в 1963 году, занятия по общим, не специализированным предметам,
проходили в больших помещениях и в актовом зале.
Однажды в полке парты я ЗАМЕТИЛ СВЁРТОК. После 2-х часов, занятия проводились уже в аудитории, рассчитанные на одну или две группы. Этот свёрток я развернул и вот там были отпечатанные листы. Я положил в портфель, и прочитал позже, я жил в общежитии при этом институте: Ленинский проспект 63/2.

По субботам и воскресениям в фойе общежития проходили вечера самодеятельности и
заканчивались танцами. К 6 или 7 часам вечера, у входа толпились девушки со всей
округи. Некоторых приглашали, а некоторые просили парней, чтоб написали гостевую заявку до 23-00. Так, что вся прошлая жизнь, поведение, нравы всё описаны, кроме
одного: Красивая первокурсница, воровала нижнее бельё в палате у сокурсниц.
У неё была интимная жизнь с парнем из 4-го курса. И каждый раз обличалась в новое. Её выследили в чемодане нашли краденное бельё. Был районный выездной суд. Предлагал покаяться, и дать обещание о неповторении. Но она, без тени раскаяния, твердила: ВОРОВАЛИ И БУДУ ВОРОВАТЬ!

 А вообще девки приходили чтоб заниматься интимом ИЛИ ЗНАКОМИТСЯ... Москва всегда была бордельной:               
         ВСПОМНИТЕ 90-е годы. ТАК ИХ 20 лет выкуривали.
       А у них теперь у таких фешенебельные апартаменты...

                КОНЕЦ ВСТУПЛЕНИЯ

   БЫЛИ ДОБАВКИ ПО ТЕКСТУ В КОНЦЕ! ПРИ ПОЛНОМ ВВОДЕ - ЭТОЙ СТРОКИ НЕ БУДЕТ!
             

                ВЕЛИКОЛЕПНАЯ

Великолепная Зайнаб была дочерью могущественного Истайменского Паши.
Отец её так любил, что не торопился выдать замуж.
К двадцати годам она получила по тем временам прекрасное образование.

Её воспитывали наиболее сведущие турчанки, гречанки, рабыни из Индии и
других стран Востока. Войска Паши вторглись в Европу, а косари захватывали суда,
в добыче почти всегда были женщины.

Дочерей Востока тогда учили, в основном, искусству  угодить мужчине в любви.
Ещё не достигнув зрелости, совсем ещё девочкой, Зейнаб знала о любви всё,
что можно знать. Ей всё подробно и обстоятельно объяснили.

Сопровождая иногда отца в походах, она не раз видела, спрятавшись за занавеску,
как воины насилуют девушек и молодых женщин. Любознательная по натуре Зейнаб,
однажды забралась в спальню отца и долго наблюдала из-за портьеры любовные утехи одной из его жён.

Она всё знала и видела, но в ней ещё не проснулось желание
и она оставалась равнодушной, мысли о мужчинах её не волновали.

Случилось так, что однажды в войдя в одну из комнат, где жили её рабыни,
она стала свидетелем странной сцены: две молодые красивые девушки лежали на тахте обнажённые,
страстно обнимали друг друга. Затем одна из них опрокинулась навзничь, раскинув ноги,
а другая легла на неё, и обе, прижимаясь лобками, стали совершать движения, похожие на те,
которые наблюдала Зайнаб в спальне отца. Слышались стоны девушек.

Когда они насытились ласками и замерли в истоме, Зайнаб ушла, не замеченная рабынями. Придворные дамы охотно и подробно объяснили Зайнаб, чем занимались девушки и почему они это делали.
Ей рассказали, что такая любовь с глубокой древности распространена на Ближнем Востоке, что она именуется Лесбийской по названию одного из островов Эгейского моря.

- Но почему, - спрашивала Зайнаб,- девушки её желают? Разве это лучше, чем любовь мужчины?
- Нет, конечно, мужская любовь гораздо лучше... - хихикая и смакуя подробности отвечали дамы.
- Когда мужчина воткнёт то, что нужно и куда нужно, получается как бы насос наслаждения, каждый толчок поршня отдаётся сладостным ощущением по всему телу.

А две женщины способны только раздражать поверхностные части свих тел.
Это надо делать очень долго, закрыв глаза и дополняя воображение то, чего не хватает.
Тогда получается некоторое подобие наслаждения, - прервала подругу другая дама.

- Но как быть девушке или женщине, в которой бушует желание и тело
 её страстно ждёт наслаждения, а мужчины нет? Годами ждать, пока её выдадут замуж?

Она возмущённо посмотрела по сторонам, а потом продолжила:
- Вот и приходится довольствоваться Лесбийской любовью,
мечтая в эти минуты о фаллосе, входящем во влагалище до самого корня.

А несчастные узники ханов? Богатые старики, щеголяют друг перед другом,
накупают в гаремы как можно больше жён.
Такой старик одну удовлетворить еле может, а у него их десять.

У Паши десятки жён, а у султана сотни. Бывает, что молодую, полную сил жену
повелитель зовёт к себе только один раз в несколько месяцев
и она даже не успевает ничего почувствовать.

Его слабый старческий фаллос уже не обладает упругостью и твёрдостью,
чтобы доставить женщине сладость, зев её влагалища горит от желания,
а старик уже закончил и отвалился.

Пришла зрелость и к Зайнаб. Когда ей исполнилось 20 лет, он давно томилась
от бушевавших желаний, только гордость не позволяла ей признаться в этом.
Замужество её откладывалось из года в год - отец был занят затянувшейся войной
с восставшими в разных местах жителями. И тогда она решила испытать на себе
безобидную женскую любовь.

Одного лишь намёка оказалось достаточно. К ней привели опытную во всех
отношениях партнёршу. Это была египтянка со смуглой до черноты кожей,
с душой почти как у юноши. Неширокие бёдра, маленькие груди, гибкие сильные
руки и ноги придавали ей очарование. Вместе с белокожей и пышной красавицей
Зайнаб они составили прекрасную пару.

Египтянка особыми движениями стала массировать грудь партнёрши, затем живот.
Движения рук она перемещала всё ниже и ниже холма Афродиты,
внутренних сторон бёдер и , наконец достигла входа во влагалище.

Лежа с закрытыми глазами Зайнаб невольно раздвигала ноги, оставляя себя чему-то
сладостному. Она не долго ждала. Одно движение гибкого тела и египтянка
легла на бело-розовую красавицу, прижимаясь к ней  нижней частью живота и
возбуждая своими движениями.

Всё это создавало иллюзию страсти и после долгих ласк обе, наконец, испытали приятное. "Есть смысл этим заняться", - решила Зайнаб.

С этого дня она стала жрицей Лесбийской любви. Молодость, сильное тело,
ненасытный темперамент, возможность выбора любой партнёрши, неограниченное
время - всё было у Зайнаб и она стала несколько раз в день предаваться наслаждению, каждый раз меняя партнёршу.

Обычно дочь Паши ложилась сверху, исполняя роль активную и наступательную.
За короткое время она так хорошо научилась владеть своим телом, что могла
удовлетворить любую женщину. Этому способствовали и возбуждающие средства,
которые приготовлял придворный врач. Женщинам давали его выпить за полчаса до встречи.

Прошло несколько месяцев и Зайнаб перепробовала всех подходящих женщин
и девушек во дворце. Её пылкую страсть узнали и многие горожанки. Зайнаб
нередко отправлялась в город в закрытом паланкине. Слуги несли её по улицам
на рынок, где выбирала подходящую партнёршу и приглашала во дворец.

Никто не мог прекословить Зайнаб, и являлись все, кто ей нравился лицом и фигурой.
С мужчинами она не имела дела, даже с самыми красивыми.
С ними она не могла соперничать, несмотря на то, что многие утверждали,
что Зейнаб может дать больше удовлетворения, чем любой мужчина.
Трудно сказать, что данные разговоры шли от души, скорее из подхалимства.
Но всё-таки многие женщины сами приходили и предлагали себя Зайнаб с удовольствием.

Причиной было одно: либо муж стар, либо слаб. Таких претенденток она  рассматривала через прорезь в стене и принимала тех, кто ей нравился.
Вероятно женщины дали ей имя - Великолепная.
Этот опыт она сохранила, будучи уже замужней женщиной.


Повороты судьбы всегда бывают внезапными. Её старший брат по отцу Кемаль,
сражавшийся несколько лет на Балканах, закончил войну несколькими успешными
битвами, принудив врагов к миру, и теперь с частью войск в Софии.
Получив согласие Паши из Стамбула, Кемаль пригласил сестру погостить у него и выслал большой отряд охраны для её сопровождения.

Зайнаб с удовольствием согласилась: брат её был кумиром. До отъезда на войну,
когда Бек был ещё юношей, а она подростком, между ними возникла очень близкая дружба.
Зайнаб нисколько не стеснялась брата, а когда у него появлялась страсть и потребность, он не раз получал удовольствие с придворными рабынями в присутствии сестры, не смущаясь её.

Оба не придавали значения этому делу, Зайнаб нередко даже обмывала его член без всякого значения, когда они вместе купались. Всё для обоих было просто.

Но, приехав в Софию, Зайнаб увидела красивого, широкоплечего мужчину.
Теперь он стал для неё не кумиром, а полубогом.
Кемаль же относился к ней по-прежнему, ласково и снисходительно.

Вскоре после приезда Зейнаб, Бек отправился в объезд покорённых территорий
и сестра осталась во дворце полной хозяйкой.

Поскучав 2-3 дня в одиночестве, она решила заняться прежним развлечением.
Во дворце имелся отличный зал для купания с бассейном, мраморными скамьями и
прекрасным ложем. На этом ложе она испробовала несколько женщин.

Однажды к ней явилась статная молодая гречанка, дочь богатого купца, и сказала,
что предавалась Лесбийской любви не один раз, что до неё дошла слава Зайнаб
и она готова лечь с ней.

- Мужчины мне противны, - продолжала она, - никого из них я не хочу и никогда не выйду замуж, как бы не принуждали родители. Только ласки женщины могут дать истинное наслаждение.

Зайнаб кивнула головой в знак согласия и сказала:
- Да, мужчина необходим тогда, когда появится потребность в материнстве,
здесь без него не обойдёшься. А для наслаждения он совсем не нужен.
Даже неприятно думать о нём. Девушки и молодые женщины могут вполне получать удовольствие без мужчин.

Когда гречанка разделась, даже Зайнаб, видевшая многих красавиц, была поражена
грацией её тела. Перед ней стояла Афродита, созданная гением, только не мраморная, а живая, трепещущая от желания, с горячим взглядом и обольстительной улыбкой. Зайнаб дала ей вина, смешанного с возбуждающей жидкостью, выпила немного сама.

А затем девушки вошли в бассейн с проточной водой, совершили омовение ароматными
травами, смочили кожу соком.

Наконец наступило то, чего обе с нетерпением ждали.
Гречанка легла на широкое ложе, а Зайнаб, глядя на её красивое тело,
стала массировать ей живот, грудь, чтобы вызвать острую страсть.
Но предаться ей девушки не успели. В этот день её брат неожиданно вернулся из поездки.

Выспавшись, Кемаль направился в бассейн, чтобы искупаться, но услышав голоса,
остановился за ковром у входа. Он не знал тайной страсти сестры;
вообще ничего не знал о Лесбийской любви и решил, что сестра, вспоминая детство,
играет роль мужчины, а напарница - женщины.

Но поражённый красотой гречанки, Кемаль внезапно откинул ковёр и вошёл:
кем бы ни была эта красавица, в его доме, она становилась его добычей.

Коснувшись плеча сестры, он сказал:
- Отойди, Зайнаб, здесь нужно делать иначе! - и Кемаль сбросил халат.
Обе девушки с ужасом увидели, как напряглось мужское тело и готовый к бою
тёмно-коричневый фаллос, торчавший почти вертикально, показался им огромным.

В следующее мгновение навалился на гречанку, пытавшуюся встать и убежать.
Он схватил её ниже талии одной рукой и прижал к себе, а другой сжал упругую грудь. Коленом раздвинул ноги девушки и фаллос сам нашёл её зев.

Гречанка вскрикнула, забилась, но было уже поздно. Фаллос пронзил плёнку,
ворвался во влагалище и начал двигаться как поршень насоса, поднимаясь и опускаясь. Гречанка замерла, но с каждым толчком её широко распахнутые ноги вздрагивали. Она крепко обхватила насилующую юношу. Вот судорога прошла по её телу и она почувствовала внутри горячую сильную струю.

Когда Кемаль освободил объятия и опустился в бассейн, чтобы умыться, гречанка
не попыталась убежать, а на лице не осталось и следа смущения.

Зайнаб, стоя на коленях у края ложи, видела, как её кумир расправился с партнёршей, как могучее тело брата обжигает женщину.
Зайнаб испытала большую зависть к гречанке: хотелось быть на её месте.
Она поняла, наконец, что все услады лесбиянок - ничто перед мужчиной мужским членом.

Кемаль выкупался и как ни в чём ни бывало попросил напиться.
Он привык считать Зайнаб девочкой, до сих пор не замечал её красоты, и,
как прежде, он не стеснялся сестры. Взглянув на лежащую гречанку, он снова почувствовал влечение.

Кемаль позвал её к столу, стоящему у края бассейна, и заставил лечь на гладкую
поверхность животом вниз. Красивая спина гречанки, тугие ягодицы действовали
возбуждающе. Он несколько раз погладил её и ввёл член во влагалище,
поддерживая его рукой со стороны лобка.

Он начал второе совокупление, намеренно не торопясь, Бек делал толчки глубже,
но медленнее, чтобы продлить удовольствие. Вогнав фаллос до предела, он прилип к
обнажённой спине женщины, лаская груди руками.

Такие ласки, когда член всажен до предела, имеют необъяснимую остроту.
Гречанка чуть слышно  стонала, прося наслаждения, и тогда фаллос снова начинал
размашистые толчки. Поршень всё больше и больше входил до самого конца.

Сладостная дрожь охватила женщину и мужчину. Зайнаб, как зачарованная
смотрела на схватку двух тел. И когда по ним прошла последняя дрожь,
у неё едва не вырвался крик от сильного желания.

Немного отдохнув, Бек снова приблизился к гречанке: он ещё не насытился.
Но в этот момент донесся призыв одного из воинов, гонец от Паши принёс важные вести. Кивнув на прощание, Бек ушёл, уверенный, что ещё раз развлечётся с гречанкой.

Ни Зайнаб, ни партнёрша ничего не сказали ему, боясь разоблачения в тайном
пороке, которому они предались.

С этого дня всё изменилось для Зейнаб: на женщин не могла смотреть,
они стали противны, ни днём, ни ночью не покидали мысли о фаллосе, как символе
любовного счастья. Преклонение перед братом превратилось в страсть.
Она мечтала о том, чтобы его фаллос вошёл во влагалище, чтобы его руки ласкали её грудь. Могла ли она кому-нибудь признаться в этом?

Кемаль, по прежнему, относился к ней ласково и снисходительно, не замечая,
что девушка-подросток превратилась в статную полно грудную красавицу, с огненным
взглядом больших чёрных глаз и яркими чувственными губами.

Воспитанная в духе суровой мусульманской религии, Зайнаб была достаточно умна,
чтобы строго соблюдать законы ислама. Нарушение их для женщины гибель.
Но у неё хватило разума и на то, чтобы понять пустоту религии.

В незыблемость её она не верила: "Живут же люди и исповедуются другим богам,
другой культуре, а всесильный Аллах истребить их не может".

В то время на Ближнем Востоке обитали ещё племена фаллического культа. Главным
богом был фаллос: женщины, не имеющие детей, приходили к нему и тёрлись о его изваяние, веря, что есть сила, которая избавит их от бесплодия.
Зайнаб познакомилась с этой своеобразной религией,
ища в ней оправдания своей греховной страсти к брату.

Кстати этот культ разрешал брак между самыми близкими родственниками.
Для женщины не является грехом, если она отдаётся брату, брату отца.
Важен фаллос, фаллос может явится в любом образе, а чей он - неважно.

Став поклонницей этой религии, Зайнаб велела раздобыть небольшое
культовое изображение бога. В своей спальне он молилась, прося бога,
чтобы фаллос брата посетил её и оплодотворил.
Жизнь, однако, её готовила то, о чём она менее всего думала - замужество.

Богатый и влиятельный Паша прислал дары отцу Зейнаб,
прося отдать дочь в качестве первой жены. У Паши не было законного
наследника, и он хотел женится на знатной девственнице, чтобы она принесла
сына, ещё до того, как Аллах призовёт его к себе. Отец дал согласие на этот династический
брак, весьма заманчивый тем, что Паша был стар, а после его смерти род
Истамбульского Паши мог удвоить владения.

Оплакивала свою судьбу, уезжала Зайнаб на чужбину.
Расставаясь с братом, он ничего не сказала ему на прощание, только взяла слово
приехать в Измир погостить, помочь ей привыкнуть к новой обстановке и к чужому роду.

Была свадьба, была брачная ночь. После нескольких попыток, старику удалось сломать плёнку у молодой жены т даже излить в неё капельку семян. Затем он уснул. Ещё три ночи Паша приходил к ней. Но он вызвал отвращение у молодой красавицы своим старым телом и маленьким дряблым членом, годным для мочеиспускания, а не для любви. Потом эти посещения прекратились. Паша отдыхал от трудов.

Бедняжка Зайнаб изнывала от любовной тоски, бродила по многочисленным комнатам дворца, по аллеям парка, не замечая окружающую её роскошь и не дорожа ею.
Она мечтала о любви Кемаля, без конца вспоминала ту схватку с гречанкой, хотела его. Полюбив брата, она могла отдаться и другому мужчине, который сумел бы удовлетворить её молодое, горячее тело.

Но об этом можно только мечтать, ни на что не надеясь. Повсюду её окружали недремлющие евнухи и ни один мужчина, кроме законного мужа, не мог приблизится к ней. Когда прошёл месяц, Зайнаб заметила усиленную слежку окружающих её старух и поняла, что Паша поручил выяснить, наступило ли зачатие.

А беременности не было. Редкие желания Паши на супружеском ложе не могли удовлетворить её. Она серьёзно забеспокоилась прослыть бесплодной. По мусульманским законам муж мог немедленно отправить её в гарем, в качестве рядовой жены, предназначенной только для удовлетворения.

Горькая участь ожидала Зайнаб и в том и в другом случае.
Как быть? Помочь ей мог только Кемаль. Он пользовался влиянием во дворце султана и мог договорить с Пашой и добиться, чтобы тот не торопился с решением.

И вот уже послан гонец к брату с просьбой вспомнить обещание и приехать в Измир.
Дело касается интересов рода. Прошло несколько томительных дней.
Застигнет ли гонец бека в Софии, согласится ли он приехать сразу?
Позволят ли военные дела? К счастью, брат был на месте. Он понял, что сестра из-за пустяков не станет вызывать его через месяц после свадьбы. Не теряя времени, он приехал в Измир.

Зайнаб отвела для него лучшие покои на своей половине дворца.
Охранялись они телохранителями Кемаля, а слуги Паши туда доступа не имели.

Когда брат отдохнул, Зайнаб предложила ему искупаться в бассейне, построенном по её приказу. Он был точь в точь такой же, как в софийском дворце. Кемаль вначале не придал этому значения, но когда Зайнаб, как бы шутя, обняла его и прижалась к нему грудью, показывая всю прелесть обнажённого тела, бек стал смущаться. Он почувствовал, что её присутствие, прикосновение тела будит желание. Ведь она была сестрой и он решил прекратить купание.

- Подожди, Кемаль, ещё несколько минут, - сказала Зейнаб.
- Я помою твою спину, а затем натру душистыми травами. Стоя перед ним во всей греховной красе, Зайнаб взяла в руки член брата, чтобы его натереть. Это раньше не вызывало никаких эмоций.

Но сейчас пальцы Зайнаб невольно затрепетали, тайная ласка передалась нервам чувствительного органа. Несмотря на усилие остаться спокойным, член выдал Кемаля: в руках Зайнаб он стал наливаться, твердеть и встал во всей мощи, готовый к бою.

Кемаль, смущённый, отвернулся. Потом Зейнаб взяла небольшой пучок травы и сказала: - Придётся добавить травы, он у тебя почему-то увеличивается в моих руках...

Надев богатый вечерний наряд, она угощала брата изысканным ужином, любовалась его могучей фигурой, слушала уверенную речь, а про себя думала радостно: "Так значит я тебя возбудила! Ты не можешь остаться равнодушным, твой член выдал тебя.
теперь я знаю, как добиться своей цели".

Паша был в отъезде и не дал никаких распоряжений, касающихся первой жены. Отношения слуг к ней не изменились. Она рассказывала о своих опасениях брату. Кемаль похвалил её за то, что она позвала его.

Дело было действительно серьёзным. Кемаль решил дождаться приезда Паши, поговорить с ним о том, чтобы он не торопился с выводами. Зайнаб можно отправить в одно из священных мест, где по милости Аллаха многие жёны излечивались от бесплодия.

Главным образом, Кемаль надеялся на своё личное влияние: едва ли Паша рискнёт ссориться с ним. Пока ещё нет достаточных оснований для перевода сестры в рядовую жену. И так Кемаль остался гостить ещё несколько дней.

Вечером они долго гуляли по парку, вспоминая детские годы.
Прощаясь, Зайнаб как обычно поцеловала брата, но сделала вид, что оступилась и упала на руки Кемаля. Она почувствовала, как он вздрогнул, коснувшись на мгновение её нежной груди.

Ещё днём из дворца были удалены все красивые рабыни и заменены пожилыми женщинами, под предлогом того, что телохранители Кемаля, прибывшими с войны, могут заразить слуг дурными болезнями.

Зайнаб приказала без разрешения не пускать ни одну женщину в комнаты брата. Расчёт оказался точным. Когда Кемаль захотел женщину и потребовал перед сном наложницу, то получил не юную пленницу-полонянку, а немолодую рабыню, правда блондинку, но с такой отвислой грудью, что прогнал её.

На следующий день ужин подали в комнату брата. Слуг не было, Зайнаб подавала кушанья сама. Кемаль пил вино, не подозревая, что к нему примешен возбуждающий напиток, рассказывал о своих походах. Он с удивлением рассматривал красавицу сестру в открытом платье из тонкой ткани, под которой угадывались соблазнительные линии грудей, живота и бёдер.

          

                ПРОДОЛЖЕНИЕ МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ В ФИЛЬМЕ: Они рядом! И ФОТО!
               
       

                БЛАГОДАРЮ ЗА ВНИМАНИЕ !