К. Симонов - Убей его! на английском

Kill him!
(K. Simonov)

If you care in the least for your home
Where a Russian you were born and bred,
Where your cradle would float along,
A log ceiling above your head;

If you value that home of yours,
All its corners, its walls, the heat
Of the stove and those worn-out floors
Where once trod your forefathers’ feet;

If your garden matters at all,
Its May bloom, the buzzing of bees,
And the table Granddad installed
Long ago ‘neath the linden trees;

If you don’t want a Nazi to
Sit down at that table outdoors,
Ruin the trees your grandfather grew,
And to step on your squeaky floors,

If your mother to you is dear,
Whose breast nursed you when you were weak,
That’s been milkless for many a year,
But against which you press your cheek —

If there’s one thought you cannot stand —
Of a Nazi, lodged at her place,
With her braids wrapped around his hand,
Slapping her on her withered face;

Or those very hands that with care
Put you in your cradle to sleep
Washing that bastard’s underwear
And for him arranging the sheets…

If your father’s memory you keep,
In whose loving arms you would doze,
A good soldier, lost in the deep,
White and wild Carpathian snows;

For the Volga, the Don he died,
For the fate of your homeland, brave,
If you want him in peace to lie
Rather than to turn in his grave,

So no Nazi his cross-adorned
Photograph rips off the wall
And starts trampling him on the floor
With your mother watching it all…

If you don’t want to give away
Her with whom you’d stroll to and fro —
Whom you dare not kiss back in the day
Since you loved the young lady so —

To the Nazis, who’ll tear off her clothes
As the three of them corner her
And then take her alive by force,
Naked, crucified on the floor,

If you don’t want to let those hounds
Amid groans, and hatred, and blood
Get what you’d religiously guard
With all force of your manly love…

If you wish to make sure that no
Nazi takes your mother and wife
And the house where you lived all your life,
All that we call homeland: know:

There is no one to save your land,
No one will if it’s not for you.
Know: there’s no one to kill him, and
That’s a job you yourself must do.

And before you’ve killed him, be quiet
And don’t go about love on and on.
Only killing him grants the right
To call your house and land your home.

Say your brother a Nazi killed,
And your neighbor another, too, —
So it’s them who their task fulfilled,
That’s them getting even, not you.

You can’t sit behind others’ backs
And their rifles for vengeance use.
If your brother a Nazi attacked,
He’s a soldier — you have no excuse.

So do kill a Nazi so he
And not you will lie in the dirt,
And make grieving and weeping be
Not in your, but in his house heard.

That was his fault and his free will,
That was his own choice and his life,
Let his house burn, yours standing still,
Make a widow his, not your wife.

Don’t let your mother shed a tear,
Let the mother that bore him wail,
Let his family, not yours, in fear
Wait for him, but to no avail.

So do kill at least one — brave be!
So do kill — as soon as you can!
And as many times as you see
Him — do kill him again!

Оригинал:

Убей его! (Если дорог тебе твой дом)

Если дорог тебе твой дом,
Где ты русским выкормлен был,
Под бревенчатым потолком,
Где ты, в люльке качаясь, плыл;

Если дороги в доме том
Тебе стены, печь и углы,
Дедом, прадедом и отцом
В нем исхоженные полы;

Если мил тебе бедный сад
С майским цветом, с жужжаньем пчёл
И под липой сто лет назад
В землю вкопанный дедом стол;

Если ты не хочешь, чтоб пол
В твоем доме фашист топтал,
Чтоб он сел за дедовский стол
И деревья в саду сломал…

Если мать тебе дорога —
Тебя выкормившая грудь,
Где давно уже нет молока,
Только можно щекой прильнуть;

Если вынести нету сил,
Чтоб фашист, к ней постоем став,
По щекам морщинистым бил,
Косы на руку намотав;

Чтобы те же руки ее,
Что несли тебя в колыбель,
Мыли гаду его белье
И стелили ему постель…

Если ты отца не забыл,
Что качал тебя на руках,
Что хорошим солдатом был
И пропал в карпатских снегах,

Что погиб за Волгу, за Дон,
За отчизны твоей судьбу;
Если ты не хочешь, чтоб он
Перевертывался в гробу,

Чтоб солдатский портрет в крестах
Взял фашист и на пол сорвал
И у матери на глазах
На лицо ему наступал…

Если ты не хочешь отдать
Ту, с которой вдвоем ходил,
Ту, что долго поцеловать
Ты не смел, — так ее любил, —

Чтоб фашисты ее живьем
Взяли силой, зажав в углу,
И распяли ее втроем,
Обнаженную, на полу;

Чтоб досталось трем этим псам
В стонах, в ненависти, в крови
Все, что свято берег ты сам
Всею силой мужской любви…

Если ты фашисту с ружьем
Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Все, что родиной мы зовем, —

Знай: никто ее не спасет,
Если ты ее не спасешь;
Знай: никто его не убьет,
Если ты его не убьешь.

И пока его не убил,
Помолчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.

Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед, —
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.

За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат, —
Это он, а не ты солдат.

Так убей фашиста, чтоб он,
А не ты на земле лежал,
Не в твоем дому чтобы стон,
А в его по мертвым стоял.

Так хотел он, его вина, —
Пусть горит его дом, а не твой,
И пускай не твоя жена,
А его пусть будет вдовой.

Пусть исплачется не твоя,
А его родившая мать,
Не твоя, а его семья
Понапрасну пусть будет ждать.

Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!