Крот

Подслеповатый прищур
Из чёрных своих катакомб
Наощупь крадётся по пепелищу.
Разметало золой окоём,

Лишь звенящие рубежи.
И крестьянских проклятий
Эхо ржавеет в тиши
На крошечной пяди.

В испуге трепещет дыхание,
Прикрытый господней ладонью,
Ветреной ночью спичечный пламень.
И Древ глубокие корни,

Пространств неизваянных
Распахавшие целину,
Пьют мировую тьму
Из тысячезвёздной раны.

18.03.23 - 10.02.24.

____________________
— Ты веришь в бога?
— В бога? Как сказать... Пожалуй, нет.
Я верю в то, что открывается кроту
сентябрьской ночью, когда он
сидит, высунув подслеповатую мордочку
из своих черных катакомб,
шерстка его запачкана землей
и лапки-лопаты кротко покоятся на краю норы.
А над полями, где чернеют покрытые росой кротовьи кочки
и проклятия крестьянина висят в воздухе,
точно запах паленой травы,
осеннее небо раскинуло
огромный холодный купол.

Моя захолустная жалкая жизнь —
пламя спички,
что трепещет испуганно
ветреной ночью,
прикрытое ладонью господней.

Ханс Бёрли.