О маленьких слабостях большого человека...

На фото – статуя Наполеона в образе Цезаря в Соборе Дома инвалидов, Париж.
~~~~~~

26.02.20024 на военном саммите в Париже Эммануэль Макрон, примеряющий мундир Наполеона, призвал глав правительств европейских государств отправить солдат стран-членов НАТО и ЕС на войну с Россией и заявил: «Мы сделаем всё, что необходимо, чтобы Россия не победила в этой войне».
~~~~~~
Так и хочется воскликнуть: Что! Опять?! Сколько же можно наступать на одни и те же «грабли истории», уважаемые и не единожды унижаемые, но по-прежнему гордые французы!
Мы не злопамятны, но память у нас хорошая.
Верните для начала всё, что награблено вами за столетия, чем полнятся «закрома» множества музеев, включая и знаменитый Лувр.
Метод расхищения в колонизированных странах Наполеон называл «славным». Только из Африки в процессе колонизации французами было вывезено около 90 тысяч предметов старины (по информации издания Foreign Policy)!
Так что, Эммануэлю Микрону, в отсутствие его венценосного кумира с криминальными наклонностями, ещё предстоит ответить за многое – и за пожары в Москве, и за грабежи тоже... А куда деваться Макроше?!

А теперь освежим в памяти несколько страничек из "славного Наполеоновского прошлого" Франции.
~~~~~~

О МАЛЕНЬКИХ СЛАБОСТЯХ БОЛЬШОГО ЧЕЛОВЕКА – «ИМПЕРАТОРА ОБЪЕДИНЕННОЙ ЕВРОПЫ»
 
          «Вот башни полудикие Москвы
          Перед тобой в венцах из злата
          Горят на солнце… Но увы!
          То солнце твоего заката!»
          (Стихотворное обращение Байрона к Наполеону)

          Пожар Москвы (1812 года) был зарёй освобождения мира.
          Бенжамен Констан (1767-1830), французский писатель и публицист

       Можно ли назвать Наполеона – Нероном XIX века?
Прискорбно констатировать, что «великий завоеватель» не только был подвержен нероновской страсти к кровавым зрелищам. Словно подражая жестокому римскому императору, приказавшему сжечь большую часть Рима, корсиканец приказал уничтожить историческое сердце Москвы и России, разрушив комплекс Кремля. Он, подобно Нерону, бежавшему из Рима от возмездия, пытался бежать из Парижа, чтобы тайно улизнуть в Америку.
Только вот, в отличие от Нерона, убийце миллионов не хватило мужества покончить жизнь самоубийством…
Что тут скажешь… у “великих” и слабости немалые? Да, по масштабу “заслуг”, на тот исторический момент, он достоин был именоваться первым среди варваров!
Мало того, оказалось, что французский император являлся ещё и банальным вором…– «корона императора всея Европы» так и не смогла облагородить небогатого корсиканца.

В 1812 году, покидая Москву, Наполеон оставляет в ней десять тысяч солдат с приказом взорвать Кремль и храм Василия Блаженного. Командовать взрывами должен был маршал Эдуард Адольф Казимир Мортье, назначенный московским губернатором.
Разве это решение не есть очередное свидетельство подлинного варварства, проявленного не одним лишь «корсиканцем», но и его сподвижниками – французским генералитетом, не посчитавшим нужным или не посмевшим противостоять преступным планам предводителя!(1)
 
23 октября прогремели взрывы: дворец Екатерины взлетел на воздух, стены башен Кремля дали трещины.
Чудом уцелела колокольня Ивана Великого! Но это не результат благородства “цивилизованных европейцев”, или того, что преступники раскаялись и одумались.
Иван Великий уцелел случайно: взрывчатки было заложено недостаточно, ко всему – шёл дождь, и в некоторых заложенных минах подмокли фитили.
Пострадали сама колокольня-башня, пристроенная с севера огромная звонница и пристройка, известная под названием Филаретовской.
Произошло варварское надругательство над русскими святынями, абсолютно не обусловленное какой-либо необходимостью, показательное, исполненное мести и ненависти, – агрессор не простил своего унижения, отсутствия желания даже общаться с ним, как с равным противников! Возможно, акт вандализма объяснялся ещё проще – злым капризом: Наполеон уподобился впадающему в истерику ребёнку, в гневе ломающему всё, до чего в состоянии дотянуться.

При этом, что может показаться странным, перед бегством из Москвы император распорядился оставить в Воспитательном доме 4000 раненых солдат. Писали, что он уповал на великодушие русских…
Неужели в человеке, пребывающем в здравом рассудке, могут сопрягаться такие понятия, как жажда наказать через уничтожение чужих святынь и, при этом, – надежда на милосердие глубоко оскорблённых людей!
Полагаю, корсиканец осознавал последствия своих решений; просто, его пренебрежение к жизням собственных солдат – не секрет для историков. Своим решением Наполеон явно провоцировал жителей Москвы на возмездие.
Не можем же мы уличить этого гения французской нации в отсутствии элементарной логики! Что уж тут разглагольствовать о чести и совести!..
Остаётся одно – признать за ним, как минимум, потребительское отношение, неуважение к “соотечественникам”, проливающим кровь за чужие амбиции.
Но пусть даже ему была безразлична участь оставленных солдат, не мог он не осознавать, что всё более поднимает в русском народе «градус ненависти» к нему, как к агрессору, и окончательно лишает себя шансов договориться хотя бы о мирном выходе из России!

        Конечно, русский народ очень терпелив... Но только, если долготерпение его не наталкивается на откровенное варварство и надругательство над святынями.
Только и остаётся, что уличить Наполеона в недальновидности, самоуверенности, порой граничащей с глупостью.
Эта недальновидность, непозволительная для полководца, заключалась и в том, что Наполеон не позаботился о подготовке армии к превратностям российской погоды. Каждая миля продвижения на восток стоила Великой армии снижения боевой мощи, пока количество солдат не оказалось недостаточным для безоговорочной победы. Десятки тысяч лошадей кавалерии и артиллерии пали ещё до того, как Наполеон достиг Москвы. Десятки тысяч людей покинули строй из-за болезней.
Нежелание считаться с реальностями вело Наполеона к гибели. Безумное упрямство последовательно выказывалась и в дальнейшем, начиная с решения отсидеться в Москве до середины осени – это ничего не дало для окончания войны, а только усилило вероятность разгрома.
Только слабеющий рассудком мог ожидать, что в случае въезда в Москву испуганные парламентёры из Петербурга примчатся договариваться о почётной капитуляции... Тем более, что опыт,  опровергающий подобную причинно-следственную связь, у императора уже имелся: торжественный въезд Наполеона в Берлин в октябре 1806 не заставил Фридриха-Вильгельма отказаться от сопротивления – и это даже при том, что прусская армия была фактически уничтожена около Иены; а занятие Наполеоном Вены в мае 1809 так и не принудило Австрию к миру.
Вероятно, император впал в прострацию, будучи не в состоянии принимать адекватные решения: его грандиозная затея разбить русские войска в решающем сражении потерпела фиаско, отступление означало для него не просто поражение, но ставило под угрозу результаты завоеваний в Европе и его дальнейшую судьбу как императора…
На какой промысел божий надеялся этот воинствующий атеист, просидев в бездействии столько дней, упуская самое благоприятное для активных действий время года!
Помутнение рассудка проявилось затем и в демонстративном надругательстве над Первой столицей Русского государства, и в формировании гигантских обозов, набитых награбленным, катастрофически замедлявших бегство стремительно таящей армии…
Ну и последняя стратегическая ошибка была совершена Наполеоном спустя неделю после ухода из Москвы. Его первоначальная идея направиться на юг к плодородным неразграбленным калужским землям могла бы продлить срок существования армии.
Но, отбросив шанс к спасению, он вступил на разграбленную северную дорогу к Смоленску. С этого момента компания была окончательно провалена.

        Сам Наполеон пытался списать своё поражение на непогоду, но это вполне объясняется его уязвленным самолюбием.
«Моя армия понесла некоторые потери, – сделал он скромное заявление в Сенате 20 декабря, – но это было вызвано рано начавшимися морозами».
Из этих слов и из 29-го Бюллетеня Великой армии и возник общепринятый исторический миф. Но вопреки общепринятым сказкам о русском «генерале Морозе», осень в тот год выдалась тёплая.
При всём буйстве фантазии невозможно приписать пресловутой «русской зиме» значимую роль в победе над Наполеоном – войска его были разбиты ещё до того, как начались сильные морозы. Холода только усугубили масштаб бедствия, уничтожив оставшихся недееспособных, оголодавших, плохо одетых солдат.
Даже с учётом долговременного бездействия в Москве, погодные условия в начале отхода Наполеона оставались более благоприятными, чем можно было ожидать. Первый сильный мороз ударил только 12 ноября. Потом морозы сменились оттепелью, и дороги из-за грязи стали плохо проходимыми, а реки разлились. Войска не могли форсировать реки по льду, приходилось строит переправы.
«Случилось так, – писал Марбо, – что морозы, которые в это время года могли бы превратить воды Березины в хорошую дорогу, прекратились и река, которую нам предстояло пересечь, оказалась незамёрзшей». Настоящую зиму агрессоры почувствовали только после 4 декабря.
Но уже задолго до этой даты Великая армия перестала существовать!

        Разграбив Москву Наполеон уводил с собой несколько обозов с золотом и ценными вещами.
16 октября 1812 года был сформирован первый Золотой обоз – он, конвоируемый вице-королем Италии Эженом Богарне (2), в спешке покинул Москву. По доступным на сегодня данным, обоз состоял из 350-и повозок и составив гигантский по тем временам «поезд»!
19 октября 1812 года Наполеон покидает Москву, и вместе с ним – выходят ещё 2 обоза в 715 лошадей, с трофеями: второй Золотой обоз (драгоценные вещи Кремля), состоящий из 200 фур, и третий обоз, названный Железным.
За ними двигалось еще 15 тысяч повозок(!), в которых увозили награбленное имущество и ценности солдаты и офицеры разгромленной, некогда “великой армии”.
…И к этому, бесконечно растянувшемуся скопищу людей и повозок, следует добавить ещё и армейские обозы!

Таким образом, всего для вывоза награбленных сокровищ из Москвы «император Европы» помимо двух Золотых караванов сформировал ещё и Железный обоз, с коллекцией старинного оружия и доспехов, который по стоимости сгруженных в него ценностей вряд ли уступал «благородной» части наворованного.
В обозах бывшей “великой армии”, представленной “самыми просвещенными народами Европы” складировались иконы, церковная утварь, массивные предметы, вывозимые захватчиками из храмов и монастырей.
С куполов московских храмов были сняты кресты, в том числе – девятиметровый крест с колокольни Ивана Великого, который Наполеон намеревался установить на куполе собора Дома инвалидов в Париже, а также – множество бронзовых колоколов.

        Железный обоз отягощали мраморные и бронзовые статуи, старинные зеркала, сервизы, бытовая утварь. С этим обозом перевозились изъятые из кремлёвского Арсенала старинные пушки, холодное и огнестрельное оружие, доспехи, военные трофеи московских правителей… в их числе – и все знамена разбитых турецких армий, захваченные в ходе русско-турецких войн!
Поэтому реальная, антикварная стоимость похищенного наполеоновской армией имущества могла бы составить гигантскую сумму. Ведь всем этим пропавшим вещам просто нет цены – они были уникальны, исторически бесценны!

        Что же произошло с первым Золотым обозом, отправленным под охраной Богарне?
Наполеоном была поставлена совершенно конкретная задача: Богарне должен был ускоренным маршем пройти до Смоленска, откуда сокровища и ценности необходимо было переправить дальше, в Саксонию. Это план, кажущийся несложным, осуществить в полной мере Наполеону вряд ли бы удалось, поскольку контролировать передвижения русских войск, в том числе – иррегулярных частей, партизанских отрядов, он был не в состоянии. И роковые случайности начали происходить совсем скоро, задолго до того, как вереница повозок достигла Смоленска.
Вблизи деревни Кутасово обоз был атакован партизанами во главе с Сеславиным (2). Охрана обоза, которую составляли солдаты корпуса вице-короля Богарне, смогла дать отпор нападавшим, и партизаны вынуждены были отступить. “Французы” в этой схватке понесли серьезные потери.
        17 октября обоз находился в 12 верстах от села Быкасова, что на Боровской дороге, откуда он должен был проследовать далее, на Фоминское и Верею (Фоминское – старое название нынешнего Наро-Фоминска).
Но в этот момент стало известно, что Верея уже освобождена от французов генералом Дороховым (3), поэтому планы пришлось в срочном порядке изменить и вместо быстрого марша получилось томительное ожидание. Сам Наполеон выехал из Москвы позже на три дня, 19 октября, и вместе с группой войск устремился на Верею, чтобы открыть дорогу ожидающему в окрестностях Быкасова обозу.
        21 и 22 октября к Верее стягиваются значительные силы Наполеоновской армии, что не могло не подействовать на русских защитников города. Дорохову приходится подтянуть к себе кавалерию и тем самым для французов открывалась прямая дорога на Можайск, чем они и не преминули воспользоваться.
27 октября обоз под командованием вице-короля останавливается в деревне Алферово, что находится в 6 верстах от Боровска. Солдаты устали, им катастрофически не хватало продовольствия. Лошади были истощены. Для их прокорма приходится использовать солому с крыш домов, иного корма просто не было! К французам приходит «прозрение»: в первоначальном составе невозможно осуществлять дальнейшее движение вперед, необходимо сократить обоз. Именно с этого момента они начинают бросать орудия и взрывать зарядные ящики. Пушки зарывали в землю, портили. Так, позже, русскими будут найдены и извлечены из земли испорченные французскими солдатами пушки возле Колоцкого монастыря.
29 октября обоз прошел Борисов и оказался на Смоленской дороге.
30 октября миновал Колоцкий монастырь. 31 октября Золотой обоз остановился на ночлег в Гжатске, при этом сообщалось о падеже лошадей в количестве пятисот штук и о том, что французы «избавились» от восьми сотен кирас. Учитывая эти цифры становится ясно, насколько трудно было им поддерживать скорость передвижения, и не оставалось возможности сохранить тот объем перевозимого, который изначально был снаряжен из Москвы.
        3 ноября 1812 года обоз достигает Вязьмы, где его атакует Милорадович (5), и, вступив в бой, вице-король отводит обоз в обратном направлении, к Новоселкам. Ночью он совершает попытку продвижения в сторону Смоленска, прикрываемый силами Наполеона. На этом участке, возле Протасова моста, французы вынуждены были бросить множество тяжелых орудий, что позволило высвободить 500 лошадей, столь необходимых для продвижения обоза вперед в условиях поздней осени и распутицы. 5 ноября обоз догоняет основные Наполеоновские отряды и вместе с ними двигается к Дорогобужу. Но в продвижение похитителей вмешиваются роковые обстоятельства: в ночь с 5 на 6 ноября ударил мороз, и утром французы не досчитались многих солдат и лошадей, замерзших насмерть. Поэтому 6 ноября Наполеон, видя, что продвижение обоза становится все более и более затруднительным, и боясь потерять все ценности, решает разделить обоз, чтобы обеспечить доставку хотя бы части украденного.
Богарне с обозом движется в сторону Засижья. Состояние солдат, охранявших обоз, становилось катастрофическим. Несмотря на то, что Наполеон специально отправил обоз по той дороге, где предполагалось найти провизию для солдат и корм для лошадей, силы и тех, и других на исходе. Среди солдат росло крайнее недовольство. Оружие, в том числе и множество пушек, выбрасывается, поскольку не оставалось сил транспортировать их дальше. Приходилось избавляться от всего, что мешало двигаться вперед; оставляли лишь самое необходимое.
Именно с этого момента начинается разграбление обоза самими солдатами, которые ночами, пользуясь темнотой, вытаскивали из возов ценности и прятали их в земле. Последнее представляется достаточно странным, ведь не совсем понятно, как они собирались впоследствии извлечь из тайников сокровища – не оставалось ни малейшей надежды вернуться в эти места в обозримом будущем! Остаётся предположить, что, как в интригующем приключенческом романе, отчаявшимися беглецами делались какие-то зарисовки или заметки, из расчёта на умозрительные возможности отыскания зарытых «кладов» их детьми.
Возможно, доведенные до отчаяния солдаты хоть так пытались отвлечься от той пугающей перспективы, которая их ждала.
И, вероятно, именно это спасало обоз от солдатского бунта, назревавшего во время обречённого похода.
В Засижье Богарне понимает, что дальнейшее продвижение обоза в текущем составе не представляется мыслимым: лошади были истощены, и не существовало возможности ни прокормить их, ни подковать. Он принимает решение спрятать часть ценностей:
        9 ноября французы бросают 62 пушки, а когда утром 10 ноября Богарне вышел к Вопи, части обоза с ним уже не было. Вполне вероятно, что ночью солдаты занимались сокрытием части московских богатств, но где именно это произошло, историки и исследователи сообщить затрудняются.
Далее за форсированием реки Вопь последовали события, ставшие последними в истории Золотого обоза: ночью французы пытались построили мост, но его к утру снесло течением, поэтому пришлось строить новый. Их уже ожидали русские казачьи отряды под предводительством Платова. Под их натиском интервенты вынуждены были отступать, бросая орудия и остатки обоза. Казаки не преминули воспользоваться этим и начали растаскивать ценности. По свидетельству крестьян окрестных деревень, казаки многократно возвращались к повозкам, разбирали содержимое, куда-то увозили его, а затем возвращались за очередной ношей. Крестьяне свидетельствовали, что якобы Платов, желая прекратить мародерство и смуту, приказал сжечь повозки вместе с содержимым – во что верится с трудом!
Но если бы в обозах находилось золото и серебро, то огонь не смог бы уничтожить его бесследно.
По мнению многих историков, в сожжённых повозках могли быть ценности другого рода – картины, одежда. Но едва ли бы Платов Матвей Иванович, героический сподвижник Суворова, граф и российский генерал от кавалерии, высокообразованный аристократ и патриот, распорядился уничтожить обоз, находясь в нём хоть что-то ценное!(6)
Это свидетельствует лишь о том, что в повозках оставались не имеющие ценности личные вещи и какой-то походный инвентарь самих французов. Похищенные сокровища французы заблаговременно закопали, или утопили.
Обоз в 300 фур(!) исчез между Засижьем и Ульховой Слободой.
        13 ноября Богарне, бегущий от русских войск, соединяется в Смоленске с отрядами Наполеона.
Он прибывает уже налегке – обоз исчез, как будто его и не существовало.
Так бесславно закончилась история похищения российских ценностей. И не вполне неизвестно, о каких именно ценностях идет речь – до сего дня история хранит эту тайну. До сих пор не найдены сами сокровища, не существует прямых свидетельств и того, что французы спрятали часть этих сокровищ. Остается только гадать, куда же могло подеваться столь значительное количество бесценных предметов, которые Наполеон вывозил из стен разоренной им Москвы.
Есть самые различные предположения на этот счет. Например, подозревают, что самые ценные предметы Наполеон забрал с собой, отвлекая тем самым внимание от своего продвижения и создавая видимость вывоза ценностей именно Золотым обозом. В таком случае, искать сокровища по пути его следования бесполезно! Есть версии и о том, что ценности были спрятаны в самом начале путешествия, когда стало понятно, что двигаться дальше будет затруднительно и путешествие обречено на неудачу.
        Но наиболее живуча легенда о затопленных и спрятанных в земле кладах, которые Богарне решил сохранить таким образом, чувствуя, что не сможет доставить их в Смоленск. И совершенно ясно, что предать земле он в этом случае, мог только то, что может в ней спокойно сохраниться – золото, в первую очередь. Ведь невозможно представить себе, что в землю были бы зарыты картины, дорогая одежда и прочие вещи, которые испортились бы неминуемо и в самый короткий срок!
Версий великое множество, но какая из них истинная, – так и остается загадкой по сей день. Множество экспедиций, раскопок и подводных поисков не прояснили местонахождения увезённых обозом ценностей. Споры не утихают, и время от времени наблюдается возрождение интереса к этой тайне времён Отечественной Войны 1812 года.
Возможно, когда-нибудь найдутся не только затопленные и зарытые богатства, но и те «крохи», которые закапывали французские солдаты во время движения, а возможно – и небольшие казацкие схроны, сделанные во время разграбления обоза после боя у реки Вопь. История сокровищ Наполеона продолжает жить и будоражит умы любителей истории и кладоискателей, ищущих и надеющихся совершить одно из интереснейших исторических открытий…

        А что же происходило с обозами, покинувшими Москву 19 октября: вторым Золотым и Железным?
Армия Наполеона уже терпела лишения от морозов и голода, но в отходящих войсках всё ещё соблюдался порядок, и дисциплина поддерживалась на посильном уровне.
И главное, судя по многочисленным мемуарам, Наполеон всерьёз рассчитывал, перезимовав в Смоленске, продолжить кампанию с наступлением тёплых дней!
Вот уж, маниакальное упорство завоевателя, не способного смириться с даже с очевидным поражением! Возможно, он продолжал лгать даже себе.
Но, учитывая отчаянные планы Наполеона, можно сделать вывод: Железный обоз, вынужденно сокрытый из-за нехватки лошадей, был захоронен «до востребования». Вероятно, император рассчитывал извлечь его по весне, и без лишних трудностей. Обоз, скорее всего, был именно затоплен, причём там, где воду можно было бы без труда удалить.

        20 октября 1812 года Наполеон с армией минует Чириково, Троицкое, Игнатово и Руднево.
На всем протяжении своего следования армия совершает захоронение кладов. Это производилось по разным причинам.
Первый клад был сделан 20 октября недалеко от Москвы, на реке Десна в селе Мартемьяново.
Это произошло, когда французы были атакованы казаками. Французы сопротивлялись, но вынуждены были отойти, когда к русским подошло подкрепление. После отступления французов были обнаружено много открытых пустых сундуков. А на берегу реки Нары в кустах была обнаружены серебряная посуда в не-большом количестве.
        21 октября 1812 года Наполеон появляется в Игнатьево, Горках; 22 октября 1812 года – в Фоминском, далее – Малые Вяземы, Кубинское, Ожигово, Бекасово.
Обоз находится недалеко от Боровска. Идут бои за Малый Ярославец. У деревни Колодези незначительная часть обоза с церковным серебром была отбита казаками.
После этого Наполеон разделяет обоз на 2 части: 200 фур с золотом и серебром направились впереди армии на расстоянии 2-3 переходов под охраной 500 егерей и двух полков Старой гвардии.
Остальная часть двигалась вместе с армией.
        25 октября 1812 года Наполеон в Городне, Малоярославце. В районе Малечкино он подвергается нападению казаков. Казаки не замечают Наполеона, а занимаются трофеями. Русские были отбиты подоспевшими драгунами, но казаки унесли богатую добычу деньгами.
Тут Наполеон принимает решение об отступлении на старую Смоленскую дорогу.
От Боровска до Смоленской трассы нет хороших дорог. На протяжении всего пути по приказанию Наполеона уничтожаются повозки, мешающие движению.
Кроме того, действует приказ Наполеона не оставлять русским ничего (русского!).
Соответственно на всем протяжении пути возникают клады, или, попросту, всё, что можно уничтожить, – уничтожается.
        26 октября 1812 года Наполеон движется к Боровску, где и ночует. Маршал Ней подходит к Боровску от Чириково. Весь путь армии завален брошенными и уничтоженными повозками.
Во время пути французам приходится преодолевать несколько полноводных речек с крутыми берегами.
        27 октября 1812 года Наполеон в Верее. Идет дождь, а ночью дорога покрывается коркой.
28 октября 1812 года Наполеон в Можайске. Ночью продолжаются заморозки.
Многие телеги повреждены и их бросают. Соответственно приходится зарывать клады.
Сам Наполеон стоит в селе Успенском.
На протяжении пути от Вереи до Можайска имелось несколько водных преград с узкими мостами:
два притока Протвы, река Истьма, река Протва, через некоторое время опять река Протва.
В наиболее труднопреодолимых местах вновь уничтожались повозки и хоронилось награбленное.
В этот момент французы надеются еще вернутся в Россию и потому добро зарывается. Но часть топится в местах переправы.
Помимо общих трофеев, “разгрузка” коснулась и непосредственно ранцев солдат.
Многие историки приводят цитаты современников, что армия изнемогала под тяжестями.
Так генерал Жерар потребовал от солдат облегчить ранцы, потому что темп движения колонны был слишком низок. Таким образом, активная закладка кладов происходит на всём пути между Боровском и Можайском.
       1 ноября 1812 года Наполеон - в Вязьме. Тут происходит массовое уничтожение обозов с целью освобождения лошадей: но не основных обозов, сформированных по приказу самого Наполеона, а подвод, принадлежащих солдатам и офицерам.
В частности, недалеко от Величева стоял обоз итальянской гвардии. Здесь так же производилось сокращение.
       2 ноября 1812 года Наполеон выдвинулся из Вязьмы. Французы продвигаются, постоянно атакуемые русскими войсками. В тот же день после атаки была захвачена канцелярия Наполеона – 40 повозок багажа, с ней и 1 орудие.
К 3 ноября 1812 года французы прошли Царево-Займище и стали в 30 верстах от города Вязьма на реке Осьма у Протасова моста. Наполеон расположился в Семлево, Вюртембергская дивизия – в Юренево, Ней – в Вязьме, Вице-король – в Федоровском, Даву – не доходя Федоровского.
В Семлево Наполеон сокращает свой обоз, но сокращение пока ещё не касается обозов с драгоценностями – речь идёт только о хозяйственных грузах.
       3 ноября 1812 года Французы продолжают отступление. Они вынуждены избавляться от тяжестей.
Так на 12-16 верстах от Вязьмы Даву вынужден был закопать 8 тяжелых орудий, так как лошадей уже не оставалось. В это время происходит массовое сокрытие кладов. Так вблизи деревни Лукьяново в сосновой роще, в 12 км западнее города Вязьма, был зарыт очередной клад – уже в 1830 его пытались тайно выкопать сами французы.
       К концу дня 3 ноября 1812 года Жюно и гвардия достигают Славково, Емельяново, Васино; Наполеон – Жашково; Понятовский и Даву – оказываются на дороге в Семлево.
       К концу дня 4 ноября 1812 года Жюно и молодая гвардия – в Дорогобуже. Старая гвар¬дия – между Жашково и Славково, Вице-король – в районе Рыбкок, Ней и Понятовский – около Семлева, Наполеон – в Жашково.
Именно 4 ноября 1812 года в Жашково Наполеон отдает приказ о сокрытии железного обоза.
По приказу Наполеона его затопили в озере.
       5 ноября 1812 года (утром) Наполеон остановился в Жашково, Ней – около Семлева.
Когда у Нея закончились заряды к орудиям, он переправился по Протасову мосту и двинулся в Славково. Далее армия Наполеона движется к Дорогобужу.
       6 ноября 1812 года Ней уже в Болдином монастыре, Наполеон – в Дорогобуже.
Корпус Нея находится также в деревнях Чоботово и Прудище.
В Чоботово находится и сам обоз Нея.
       7 ноября 1812 года Ней прикрывая отступление армии оборо-няется от Милорадовича в Дорогобуже.
Вице-король Евгений Богарне уходит на Бизюково, Засижье и далее на Духовщину.
От Вязьмы до Дорогобужа французы несут большие потери.
Не только от русских, но и от холода и голода.  Между Вязьмой и Дорогобужем преследовавшие их отряды обнаружили около 10.000 павших лошадей и около 4.000 мертвых французов!
       8 ноября 1812 года Жюно был уже в Смоленске.
Далее французские войска неуклонно движутся к границе, оставляя небольшие клады по всему пути.
В ночь с 21 на 22 ноября 1812 года русские перерезали дорогу Наполеону на берегу Березины и овладели городом Борисов, включая все мосты.
В это время второй Золотой обоз еще существовал и двигался вместе с наполеоновскими войсками к Березине.
Удино должен отбить город Борисов, чтобы войска могли переправиться. Он выступил из Крупок и Бобра на Лошницы 22 ноября 1812 года.
        Из воспоминаний очевидцев известно, что второй Золотой обоз в это время уже прошел Толочин и подходил к деревне Малявке. Миновав деревню Тростянку, около 14-00 обоз подвергся стремительной атаке казаков. Французы кое-как отбили атаку. Но так как численность охраны была не велика (до начала боя – около 400 человек), становилось очевидным, что далее могут быть более мощные атаки и обоз в какой-то момент можно потерять. В это время около обоза не было других французских частей. Удино и Понятовский спешным маршем проследовали к Лошнице, а гвардия и егеря отстали и находились в районе деревень Матиево и Романовка.
Именно в этот момент начальник второго Золотого обоза принимает решение о сокрытии груза.
Он начинает подыскивать место.  Обоз через некоторое время сворачивает влево на проселок, а через 1 километр одна из фур переворачивается в глубокий овраг с ручьем, который впадал в реку Плис.
Повозку оставили под охранением егерей, а сам обоз пошел дальше и свернул еще раз влево.
Егеря через некоторое время бросили повозку и двинулись в сторону большой дороги – оставленный груз был разграблен.
Обоз же двинулся в сторону дальнего леса – на полпути к нему пролегал еще один глубокий овраг. Обоз проследовал по опушке леса на восток, до озера и вокруг него со стороны леса...
Далее следы обоза теряются. Возможно, он был затоплен в этом озере. По показаниям очевидцев, на середине озера была громадная прорубь, куда могли бы провалиться несколько всадников.
Еще можно добавить, что вдалеке находилась какая-то деревня, предположительно, Химец.
Однако, в этой местности поблизости нет речек, где можно было бы затопить целый обоз.
С этого дня свидетельств о существовании второго Золотого обоза больше не было.
Все говорит о том, что обоз был утоплен в озере, так как закопать его не представлялось никакой возможности из-за морозов и значительного объема перевозимого: обоз состоял из 200 повозок и весил не менее 80 тонн.

        Знаменитый английский романист Вальтер Скотт упомянул, будто некие сокровища при отступлении были сброшены в некое Семлёвское озеро. Пересказанная с чужих слов легенда прекрасно прижилась и множество доморощенных кладоискателей многократно перерывали окрестные земли и исследовали обмелевшие водоемы.
И с тех пор небольшое, ныне почти заросшее озерцо, в изначальном варианте носящее название Глубокое и лежащее в нескольких километрах юго-западнее Семлёва, не знало покоя от любителей лёгкой добычи.  Первыми за поиски взялись местные помещики, вернувшиеся в разорённые войной родовые гнёзда. Слухи о неких сделанных французами захоронениях будоражили местное общество уже тогда. Ведь то там, то здесь вдоль дорог находили вывезенные из Москвы и брошенные вещи. Некоторые из них валялись в придорожных кустах, другие были чуть-чуть присыпаны землёй или опавшими листьями.

Увы, бесценный клад до сих пор не найден.

        В свете представлений о достоинстве свободной личности и уровне общественной морали в “свободной от тирании” революционной и послереволюционной Франции уместно ли вообще рассуждать о каких–либо нравственных слагающих образа Napoleone Buonaparte?
Какие собственные представления об офицерской чести и человеческом достоинстве имел этот “великий француз”, являющийся ярким порождением своего “героического” времени, и имел ли их вообще? Но закончил свой бесславный поход выдающийся полководец именно банальным грабежом.
Здесь уместно напомнить о миролюбивом поведении российских войск в Париже 1814 года, когда сам император Александр выступил гарантом сохранности столицы Франции, жизней и достоинства её граждан.
А 6 декабря 1812 года кумир французов, для которого не имели значения даже жизни его соотечественников, позорно бежал, бросив умирать оставшихся соратников, которых сам же привел на погибель.

        Но, как ни удивительно, и в России наступило время, когда побежденный Бонапарт получил свою долю пиетета у великодушных победителей… – да-да, тот самый великий завоеватель, образ которого я никогда бы не разместил в галерее портретов благородных полководцев прошлого.
Приведу отрывок из «Путешествия в Россию» Теофиля Готье –отрывок, в котором описан парадокс российской «наполеономании». И, безусловно, объяснение тому следует искать не в достоинствах завоевателя, а в благородстве самих его победителей. Теофиль Готье описывает недавно отстроенный Большой Кремлевский дворец: «Можно себе представить, даже если я не буду вдаваться в подробности, роскошь обстановки парадных зал. Благодаря огромным денежным затратам здесь собрано все, на что способны нынешние расточительство и роскошь, и ничто не напоминает очаровательного московского стиля. Это, впрочем, было уже предопределено стилем самого здания дворца. Но меня потрясла одна вещь: в конце последней комнаты я очутился лицом к лицу с бледным призраком из белого мрамора в парадной одежде с устремленными на меня большими неподвижными глазами и склоненной в раздумье головой римского кесаря. Наполеон в Москве, во дворце царя! Я не ожидал такой встречи!».
Разгадка такова: при отступлении из Москвы скульптурный портрет французского авантюрьера работы Дени Антуана Шодэ был просто забыт в Кремле!
Так Наполеон (7) стал узником победившей его России; и поныне эта статуя находится в Москве в музее «Бородинская панорама».
        А в Париже многочисленные же туристы, разглядывающие помпезное захоронение «французского божка» в соборе Дома инвалидов с удивлением узнают, что доступный взорам первый из шести гробов, в которых покоится прах Бонапарта, оказывается даром именно русского императора Николая I Павловича...
----------------------------------------------

1) Но это неуважение к чужой культуре, нежелание согласиться на равноправное существование иных мнений и народов, принижение ценности чужой жизни – всё, называемое ныне «политикой двойных стандартов», – как было свойственно «европейской передовой мысли» в прошлом, так и сохраняется по сей день!
Даже в стихотворении Байрона, адресованном Наполеону, смертельному врагу, тирану и узурпатору Европы, посягнувшему на мировое доминирование Великобритании (но зато – просвещённому европейцу!), я усматриваю пренебрежение к России: «Вот башни полудикие Москвы…».
И ничего иного ожидать не приходится, тем более, что Российская империя, переориентировав на себя полчища Наполеона, спасла от гибели Великобританию. Вот уж чего оправившийся от испуга и уязвлённый «мировой гегемон XIX века» простить «полудикой Москве» никогда не сможет!
…Как никогда не «простит» и того, что после всех последующих, совершённых в отношении России злокозненных действий и фактов открытой агрессии, называемых на Западе «большой политикой, ориентированной на защиту национальных интересов», Россия, в составе СССР, вновь спасает её полутора веками позже (1941-45). Но, как выразился известный ныне политолог: «Англия на протяжении всей истории продолжала гадить России!».
И в наше время английская политическая элита с болезненной одержимостью будет повторять, что европейский фашизм она уничтожала «собственноручно», при содействии США.
И будет неутомимо пытаться «впихнуть никак не впихиваемую» Россию в тесный клубок европейских фашистских режимов, и пытаться «за уши вытянуть из этого клубка» некоторые страны, являвшиеся бесспорными носителями нацистских режимов, но выступающие сегодня союзниками Великобритании по военно-политическому блоку.
 
2) Богарне Эжен (1781-1824) – французский генерал, вице-король Италии (1805-14), пасынок Наполеона I. В наполеоновских войнах командовал корпусом, в 1813-14 – войсками в Италии.
Богарне Жозефина (1763-1814), первая жена (1796-1809) Наполеона I. Ранее была замужем за генералом А. Богарне (обвиненным в измене и в 1794 по приговору Революционного трибунала казнённым).

3) Сеславин Александр Никитич (1780-1858), российский генерал-лейтенант (1814). В Отечественную войну 1812 адъютант М.Б.Барклая-де-Толли, затем командир партизанского отряда, обнаружил отход французов из Москвы, участвовал в освобождении Вязьмы, Борисо-ва, Вильно.

4) Дорохов Иван Семенович (1762-1815), российский генерал-лейтенант (1812). В Отечественную войну 1812 командир кавалерийского отряда, отличился при Бородине, затем командир партизанского отряда, освободил Верею.

5) Милорадович Михаил Андреевич (1771-1825), граф (1813), российский генерал от инфантерии (1809), почетный член Российской академии (1823). Командир корпуса в войне с Турцией (1806-12).
В Отечественную войну 1812 командовал авангардом при преследовании наполеоновской армии. С 1818 военный губернатор Санкт-Петербурга. Смертельно ранен П.Г. Каховским во время восстания декабристов 14.12.1825.

6) Платов Матвей Иванович (1751-1818), граф (1812), российский генерал от кавалерии (1809). Сподвижник А. В. Суворова. С 1801 войсковой атаман Донского казачьего войска. В Отечественную войну 1812 и в 1813-14 успешно командовал донским казачьим корпусом.
    Шотландия, Scone Palace – замок и резиденция графа Мэнсфилда.
В центральном лестничном холле – богатая коллекция исторического оружия. В одном из залов – два портрета: на первом изображён изысканно одетый и гладко выбритый франт в образе английского «dandy», на втором – «брутальный мужик» с окладистой бородой…
Туристический гид, загадочно улыбаясь, обращается к нам: «Попытайтесь определить, на каком портрете изображён сам шотландский граф, а на каком его друг – русский атаман Платов?»
…Из контекста становится ясно, что именно «английский денди» и окажется казаком Платовым!

7) Нельзя отрицать предрасположенность русского человека к метким каламбурам и комическим рифмованным зарисовкам. Не остаются без внимания и имена собственные. Имя «Наполеон» нам совсем небезразлично, ровно, как и французам, только – «с противоположным знаком». И пройти без внимания мимо удачной возможности «покаламбурить» абсолютно невозможно: «На-поле-он» – чем не очевидное соответствие «формы и содержания»! Всем известно: «Что делал слон, когда пришёл На-поле-он?»
Фамилия бесстрашного Багратиона Петра Ивановича не оставляла места для сомнений, что в действительности был «Бог-рати-он»!
«Водитель грозный храбрых руссов, крылами славы осенён,
Он – ужас турок и французов, воистину – Бог-рати-он!»

И уж, конечно, для того в августе 1812 и возглавил русскую армию «Кутузов, чтобы бить французов»!
А кто не помнит Екатерининских ОРЛОВ – Алексея и Григория Орловых!

Беспринципный Талейран, мастер интриги, готовый служить хоть дьяволу, – явился предтечей пресловутой европейской «толерантности».
Соратник Наполеона и его зять, маршал Франции Иоахим Мюрат (1767-1815) как-то сострил: «Талейран – дипломат столь искушённый, что если вовремя разговора с вами он получит пинка под зад, то по выражению его лица вы ничего не заметите».

***********************************