Глава 17

Патриция вспомнила, как она попала в разведку. Она приехала в Бостон и жила в мансарде у двух старушек родом из Австралии, Триш и Дороти, снимала. Мансарда была на самом верху, треугольный потолок, часть которого занимала крыша, стул, кровать и стол, старушки дали ей христианские комиксы.

После выпускных экзаменов в школе полиции в Нью-Йорке молодой девушке был нужен активный отдых, она читала их с удовольствием, заварив себе крепкий чай, мансарда была большая. Почитав что-то о слове божьем, она разминалась, садилась на все шпагаты, держала угол, становилась на мостик или в стойку на руках у стены и так выжимала себя вверх, раз, два. Иногда она спускалась вниз к старушкам пить чай, Триш была «верхняя», мужчина, Дороти её ублажала, они были лесбиянки.
 
- Ты не представляешь, доченька, сколько я сделала в жизни зла, пока не нашла Господа, - говорила Триш, Дороти с ней переглядывалась, потом смотрела на Пэт, подтверждая. - Бог меня простил, он всех любит!
 
- Откуда вы знаете, что он любит, - спрашивала Пэт, - его законы не ваши. Что он любит и как?
 
- Потому что я знаю, -Триш пододвигала к себе молочницу, - я не верующая, я знающая! - Дороти пристально смотрела на Пэт, а ты с кем? Прошло две недели, однажды Триш сказала:
 
- Знаешь, есть такой человек по имени Роджер? Играет в нашей церкви на фортепьяно? - О том, что полковник, а потом генерал Бэчелор проводил все основные операции ЦРУ в Афганистане и на Ближнем Востоке она не знала или умолчала. - Мы уже старые для тебя! Почему бы тебе не пожить с ним? - Не заполнить эту лакуну, подумала

Патриция, верно? Можно. - Сегодня на углу Итон стрит он будет ждать тебя у китайской. – Она имела в виду закусочную.
 
- О’кей, ноу вориз, - сказала Пэт. Нам собраться, только подпоясаться. Вечером подъехал дорогой «мерседес», из которого вышел в добротном сером пальто с поднятым воротником, тонком, не очень тёплом, импозантный седеющий мужчина, довольно высокий.
 
- Здравствуйте, - вежливо сказал он, - я Роджер! Вижу вас в первый раз, поэтому немного волнуюсь. - Патриция открыто улыбнулась, что такого? Ведь не последний? Перетасовка! – Садитесь, пожалуйста, в машину, я сейчас возьму что-нибудь кантонского. Вы знаете, где Кантон?

- Знаю, - ответила Патриция, — это провинция. Оттуда пошли южные стили китайского кунг фу, мы учили на тренировках удар «кантонский штопор», ещё его называют «китайский пулемёт». Бьётся, как в боксе боковой, - она показала, - надо отставлять локоть, кулак ладонью к себе параллельно голове, сушит руку даже через лапу, что говорить, если попадёт кому-то в висок!

- Я с вами драться не буду, - сказал Роджер, - возьму пистолет. Поедем, покажу вам дом, только скажите, приняли ли вы Христа? Я не могу жить под одной крышей с не христианкой.
 
- Конечно! Ещё в детстве, - просияла Патриция, - сознательно крестилась, - она вспомнила бассейн. Окунают тебя в него, выныриваешь, снова рождена! Смыты твои грехи, человек Иисус. Потом заметила, её удивило, «мерседес» у Роджера красный.
 
- Думаете, я эксцентричный, - поймав её взгляд, улыбнулся он ей, им показалось, в этот момент где-то разрушилось их время. - Я не женат, надо как-то развлекаться! - «Бентли» он себе не купил, у заместителя главы спецопераций по восточным штатам Америки машина должна быть не слишком плохая и не слишком хорошая, приедешь на слишком

дорогой, подумают, почему, наворовал, слишком дешёвой, где-то напортачил, не смог подняться по служебной лестнице.
 
- Сколько вам лет, - спросила Патриция, желая сегодня быть наивной.
 
- Тридцать девять, - ответил Роджер.

Приехали, обычные пол дома в хорошем месте в буржуазной зелёной части Бостона напротив громадного пустыря, раньше там было бейсбольное поле, два этажа с двумя спальнями наверху, внизу гостиная, кухня.
 
- Платы мне от вас не надо, устраивайтесь, где удобно, - Роджер разместил её в спальне напротив своей, утром постучал в дверь часов в восемь, зашёл. - Ваша чашка чая. - Натощак Патриция чай не пила, но приняла из его рук чашку. - DVD проигрыватель внизу, музыка, заварка на кухне, еда в холодильнике, Гамлета я покормил. Я поехал на работу! - У него был здоровый большой, злой кот Гамлет.

Так началась её жизнь в Бостоне. Она нашла себе место охранницей в частной школе недалёко от офиса ФБР, по полицейскому жетону ходила в фитнесс-центр – бесплатно всё, кроме SPA - и на каратэ, по воскресеньям с Роджером в церковь. После службы всегда организовывали воскресный обед либо у них дома, либо у кого-то из его друзей, пудинг, жареная говядина в фольге, хорошо запечённая картошка, форель, соус, тортик, спасибо тебе, Господи! (Что не каждый день как тот день, когда Пэт изнасиловал собственный отчим, мать, грёбаная курица, сделала вид, что ничего не произошло.) Патриция сразу многому научилась у профессионала, первое, скрывать свои эмоции… Ни о какой близости между ними не было и речи, они были просто друзья по оружию.
 
Сергей продолжал размышлять о самоубийстве. Пожалуй, единственный правильный выход из положения под названием «жизнь», от неё все равно умирают. Он хорошо почувствовал это во время поездки в Пятигорск, постарел. Уже не так быстро двигается и стреляет, отдачу больше чувствует. Один на один против троих сейчас задача стала почти не реальная, хотя, конечно, кто преследует какие цели. Тяготила поэта, как многих образованных людей, не смерть, а жизнь. Завтра утром откроешь глаза, и снова начнётся эта вся херня. Потом, сколько ему лет, а многие его считают или за ребёнка, или за дурака, чему-то учат, даже те, кто к нему на самом деле хорошо относятся, Атос, например. Или Оля. Ему постоянно приходится каждый день что-то слушать. Пожалейте мои уши, это невыносимо больно. Конечно, есть такие, которые предпочтут сесть на жопу и начать громко оплакивать свою жизнь, но это не для него. Сергей поднял голову, будь славен, русский космизм! Отец Павел Флоренский.
 
«Мы голодны. Первичный импульс голода не удовлетворяется прямо, магически, голым волением, но раскрывает себя, свой смысл, систему внутренних соотношений, как протяженно-расчленённую совокупность органов, в которых должно видеть явление воли. Наша всегда нам принадлежащая власть над органами тела, при отсутствии таковой же над прочими телами внешнего мира, определяется не тем, что пределом власти нашей служит граница нашего тела, а как раз наоборот, граница нашего тела есть признак, производное, последствие ограниченности нашей власти над самими собою.» Как сказано! Творческая фантазия плазмы.
 
Он прав. Всякое воздействие воли следует мыслить по типу магического. Взятие пищи рукою, поднесение ко рту, глотание, не говоря уж о переваривании пищи, действия магические! Не в общем смысле их таинственности или сложности совершения, а в точном, явления ими воли, местами подсознательной, по крайней мере у большинства, воля магия.  Вместо прямого действия, в случае голода вместо употребления пищи мы накапливаем в себе мысль об этом, более обостренно сознаем необходимость её себе добыть, злобу тоже надо копить.
 
Это сознание визуализируется, проектируется в виде средств к удовлетворению того же голода в размерах, увеличенных сравнительно с первоначальной потребностью в первый раз, мысль суммировала ряд импульсов, всех убить! Временами Сергей хотел убить всех людей.

Мысль материальна, проекция голода облекается в вещество во внетелесном пространстве, таким образом воплощается в технические приспособления, которые решают ту же самую задачу, поэтому Арута стал в ОПГ снайпером, фактически заменив Шаха. И техническое приспособление и любой наш орган выдвигаются одною потребностью и строятся одною внутреннею деятельностью, винтовка убить, глаз увидеть, отсюда понятно их сходство, вытекающее не из поверхностных аналогий, а из тождества функций, между органом и орудием, функционально обслуживающим его, знак равенства.
 
У глаза есть свой хрусталик, преломление лучей света, готовясь к возвращению в Срединный мир, Кинг купил новый стол для кабинета в своем зимнем доме во Флориде с надписью «Всё служит лучу» на черной кожаной поверхности, дизайнер профессионал из Ванкувера Питер Пьеробон, часто использует в своей работе словесный орнамент, его способ общения с теми, кто заказывает мебель. Вместо того, чтобы прочитать четыре первые книги мастера, он прослушал их аудиоверсии в исполнении американского гения чтения Френка Мюллера и нанял помощника, чтобы выписать все важные моменты из четырех первых томов мрачной эпопеи «Темная Башня».
 
Оно производится здесь с лучшим искусством, чем в стёклах, отточенных наилучшим способом, имеется также зрачок, который то суживается, то расширяется, глазное яблоко то удлиняется, то делается более сплющенным по оси зрения для того, чтобы приспособляться к расстояниям, как при очках для дальнего зрения, в ухе есть свой барабан небесный, сложнейший механизм, созданный кармой. Наше тело тоже религия!

Если идет речь о познании действительности, то тогда не организм и его органы должно пониматься из примеров механики, а как раз наоборот, в механизме видеться отображение, скол, тень какой-либо из сторон организма! Механизм его внешний контур, пустой внутри, тогда как в организме главное его тончайшее строение, ультрагистология. Технические изобретения, например, зрительная труба, фортепиано, орган, представляют собой проекции органических первообразов глаза, уха, горла. Любое оружие продолжение руки.
 
Кости с их упругими искривлениями, двумя видами плотной и губчатой костной ткани, и с их чудесной, сравнительно с количеством вещества, крепостью, прототип железных и железобетонных сооружений… Сергей нашёл на полке, надел на себя шерстяную маску с прорезями для глаз. Самое время поехать в какую-нибудь высокую башню, найти какого-нибудь чип@здрика и его скип@здрючить. Чтобы не задавался! Пусть твой первый день в аду продлится десять тысяч лет, и пусть он будет самым коротким.
 
Конец семнадцатой главы