ШУТ

Он всем был смешон: гороховый шут,
Паяц, арлекин и повеса.
Но, видно, завистники все-таки лгут,
И плачет над шуткой принцесса.
Он был всегда в теме, остёр на язык,
Врагов и собак не боялся.
А ночью принцесса рыдала на крик,
Шепча: "Ну, на кой ты мне сдался?! "

Небрежно одет в старомодный камзол,
С походкой и мимикой беса,
Он словом своим, будто шпагой, колол
Во имя любви и прогресса.
Он знатных вельмож подымал на дыбы,
Кидая им правду с перчаткой,
Со смехом смотря на гримасы судьбы,
Для всех оставаясь загадкой.

Народ его, кстати, безмерно любил
И ждал с нетерпеньем скандалов.
И он им такой же монетой платил,
Гоняя у трона шакалов.
Но как-то в один из погожих деньков
Его во дворце потеряли.
И толпы разряженных в пух чудаков
На радостях томно вздыхали.

Богема решила, что кончился шут,
Забрали болезного боги.
И как бы он ни был талантлив и крут,
Пора отправляться в чертоги.
Два дня и три ночи дворец пировал:
Справляли шуту панихиду.
В угаре хмельном утонул тронный зал,
Вином заливая обиду.

И все бы закончилось именно так,
Но жизнь полна разных сюрпризов:
Охальник, напялив шутейский колпак, Опять бросил обществу вызов.
Светился лицом, как пятак золотой,
И цвел, словно майская роза!
Он плыл по паркету, довольный такой:
Не шут, а большая заноза!

Принцесса из спальни явила себя,
Шальной взляд скрывая за челкой.
В волнении мятый платок теребя,
Застыла наряженной ёлкой.
Задумчиво что-то вещала про страсть,
Любовь и забытую скуку.
Она отдала шуту (вот ведь напасть!) Колечко с рубином и руку...

На этом моменте прервем свой рассказ,
Оставим сюжет для газеты.
Шут вышел на уровень новых проказ,
Надев с бахромой эполеты.
Он был, и он будет! Везде и всегда!
Его не забудут потомки!
Сменяя эпохи, промчатся года,
Стирая закат и... пеленки...