Женский декамерон

день 5 часть 2

История шестая,


   рассказанная диссиденткой Галиной. В ней говорится о том, как рассказчица увидела в доме лучшей подруги все признаки измены и ужаснулась, а также о некоторых бытовых сложностях советской действительности

   Я вам уже говорила, что есть у меня задушевная подружка Людка, которая меня с моим Славиком сосватала. У нее тоже был «диссидентский роман»: человек, которого она любила, отсидел семь лет в лагерях. Сначала у них была переписка — Людка переписывалась чуть не со всеми политзаключенными, посылки им посылала, теплое белье вязала. Ее даже звали «диссидентской сестричкой». А потом ее Гарик освободился, они встречались, полюбили друг друга и поженились. Брак был очень счастливый, я все смотрела на них и мечтала: «Вот мой Славик освободится, и у нас так будет». А сама у Людки училась, наблюдала, как та дом ведет, как со своим Гариком обращается — готовилась к будущему счастью. Когда же мы с подружками на работе рассуждали о семейной жизни, я говорила, что знаю идеальную супружескую пару, и рассказывала им о Людке с Гариком.

   И вот однажды я вдруг с ужасом поняла, что моя любимая Людка нагло изменяет своему Гарику. Случилось это так. Как-то забегаю я к Людке без предварительного телефонного звонка, с работы пораньше освободилась и шла мимо. Думаю, дай зайду, посмотрю, как они. Звоню в дверь и слышу, как по коридору несется Людка. Распахивает она дверь — рожа сияет, глаза блестят. Увидела меня и скисла: «А, это ты, Галка… Ну, проходи». Вхожу в комнату и с порога вижу накрытый стол, закуски, посреди бутылка водки. Спрашиваю: «Ждешь гостей?» Та, как мне показалось, немного смутилась и отвечает: «Не гостей, а гостя. Слушай, Галка, если у тебя дело — выкладывай и уходи. Мне страшно некогда». А сама на часы поглядывает и явно нервничает. Ну, я посидела минутку для приличия, попросила какую-то книжку и ушла. Иду к себе домой и удивляюсь: кого это Людка так ждет? Может, кто из лагерников освободился, тогда почему она от меня его прячет? Обиделась немного.

   Дня через два опять захожу к ней вернуть книгу и застаю все в той же позиции: снова стол накрыт, Людка к дверям бегом бежит, только вид у нее уже не такой веселый и глаза красные. Видно, долгожданный гость так и не является. Любопытство меня разобрало, я и на другой день без предупреждения к ней заявилась. Людка меня впустила, а сама села на диванчик, в уголок и на меня не глядит. Пальцы ломает, нервничает, глаза опухшие — ревела. И тут я поняла, что на моих глазах происходит какая-то любовная драма. А я еще Людку идеальной женой считала! Но на всякий случай осторожно спрашиваю:

   — Людка, ты все ждешь какого-то гостя?

   Та кивает, а слезы у нее через края переливаются и по щекам бегут.

   — А он не идет?— Нет, не идет…

   — Так ты плюнь! Не идет и не надо!

   — Не могу я плюнуть на этого человека, Галочка! У меня сейчас весь свет клином на нем сошелся!

   Схватила диванную подушку, уткнулась в нее и ревет. Я так и обмерла: Людка ты моя, Людка, до чего же ты дошла, до чего докатилась! И кому теперь верить, если даже Людка при таком-то муже из-за какого-то хмыря изводится?

   Тут открывается дверь и входит Гарик. Видит он накрытый стол, плачущую Людку, меня, ошеломленную — и ничего. Подходит к Людке и гладит ее по голове:

   — Так и не пришел?

   Людка мотает головой и пуще ревет. Я уже ничего не понимаю.

   — Так кого вы ждете-то, черти? — кричу уже в полном обалдении.

   — Кого, кого… — отвечает Людка. — Водопроводчика!

   — Я тебя без шуток спрашиваю.

   — А я тебе без шуток отвечаю! Вторую неделю в туалете труба течет, не успеваю пол подтирать, отпуск пришлось за свой счет на работе взять. А в жилищной конторе каждый день говорят: «Ждите, завтра непременно будет!» Водопроводчик у нас жуткий пьяница, опять в запое, а другого нет. Я уж водку припасла, чтоб ему сразу опохмелиться, как придет. А он все не идет и не идет, этот их дядя Вася…

   И опять моя Людка заревела белугой!

   Тут я не выдерживаю и начинаю хохотать, как безумная. А успокоившись, объясняю Гарику и Людке, что, наблюдая сцену ожидания водопроводчика дяди Васи, пережила нравственную трагедию — решила, что Людка любовника ждет…

   — Дура ты! — говорит Людка. — Да я Гарика так не ждала, как этого дядю Васю — жизни ведь никакой без него нет, в туалет не войти!


   Конечно, женщины сразу вспомнили истории собственных мучительных ожиданий — кто водопроводчика, кто электрика, кто мастера по холодильникам. Наташа рассказала, как она два года ожидала мастеров по ремонту квартиры, а Иришка — как она шила в ателье мини-платье до тех пор, пока мода «мини» не сменилась на «макси» и пришлось это долгожданное платье подарить соседской девчонке.

   Тут очередь рассказывать наступила Ольге.

История седьмая,


   рассказанная работницей Ольгой и свидетельствующая о том, что мужья подчас замечают измены своих жен только при условии, что сами этого желают

   Я чему удивляюсь, Галина? Тому что ты задушевную свою подружку прямо с ходу в измене заподозрила. Только я тебя не виню — такие уж мы бабы и есть, все нам одно мерещится. А вот кому я сильно удивляюсь, так это мужикам! Ежели у кого жена на других мужчин и не глядит, тот непременно ее ревностью изводит, к каждому пустяку у него придирки. То не так посмотрела, то не туда села, то зачем новое платье не вовремя надела — для кого, зачем, почему? А вот ежели жена и впрямь изменяет, то мужик уже осторожненько кумекает: есть ему резон замечать ее измену или нет никакого в том смысла?

   Был у нас на заводе мастер Антон Семенович. Не мальчик уже, а все в холостяках ходил. И собой не очень чтобы очень — так, круглевастенький да головастенький, мужского духу в нем мало. Бабы поспелее на него и не глядели, так он за молоденькими ударял, которые на завод из деревни подались. Так и шло у него до поры — девок одну за другой менял и был уверен, бедняга, что чем баба моложе да неопытнее, тем сподручнее с нею управляться. На этом его жизнь и подловила.

   Прибыла к нам из-под Пскова такая Раймонда Замошкина. Имена сейчас в деревне такие дают, что только коровам под стать: то Джульетта приедет в город дворником устраиваться, то Сильвия в кочегары наймется. А к нам вот на завод Раймонда заявилась. Ну, мы ее быстренько в Райку перекрестили. Пока эта Райка робела, она ничего была, скромная. Тут ее наш Антон Семеныч и приглядел, посватался. А девке чего? Выхода ведь нету: в общежитии все бока на казенном матрасе облежишь, пока получишь комнату. Один выход — жениха искать, а тут он сам объявился. Да и не так уж чтобы совсем плох, и не за таких из-за прописки и жилплощади выходят деревенские наши красотули. Оженились, стали жить. Год наша Раймонда держалась, а потом пошла-поехала, с кем попало в уголок бежит и юбку задирает! Да не где-нибудь блудила, а тут же на заводе, на рабочем месте. У нас рядом с мебельным цехом столярка, а в ней молодых парней полно. Вот она и повадилась с ними по очереди любовь крутить. Как обеденный перерыв или конец смены, так наш Антон Семеныч, весь из себя бледный, вокруг столярки ходит, в углы заглядывает, женушку свою выискивает и вытаскивает. Искать-то ищет и находит, а вот измены — не видит! Выходит, к примеру, Райка из душевой, а за ней парень-столяр идет и застегивается. Антон Семеныч парня в упор не видит: «Помылась, Раечка? Ну, пойдем домой».

   Однажды до того дошло, что застукал он свою Раечку в столярке в перерыве между сменами прямо на куче стружек под Женькой, бригадиром столяров. У них там возня вовсю, а он подходит и тихо так, вежливо спрашивает: «А что это вы тут делаете?» Райка, видно, в азарт вошла, она зыркнула на него из-под Женьки и отвечает: «Ты что, не видишь? Е…ся!» Повернулся бедный Антон Семеныч и побрел в свою конторку! А Райка свое дело с Женькой сделала, халат одернула, волосья прибрала и следом. Входит в конторку как ни в чем не бывало: «Пошли домой, Антоша!» А тот сидит в стол уставившись, не отвечает. Худо ему. А эта оторва и заявляет: «Да ты никак и вправду подумал, что я с Женькой в стружках того?.. Да я ж пошутила! Озоровали мы, боролись, кто, мол, сильнее?.. Вставай, пошли домой, ужинать пора». Встал тихий Антон Семенович и побрел вслед за женой, а о том, что в столярке было, и не заикнулся. Поверил. Глазам своим не поверил, словам ее, сгоряча вырвавшимся, не поверил, а вранью ее наглому — пожалуйста. Значит, так ему надо было.


   Дальше была очередь Нели, и она начала свой рассказ.

История восьмая,


   рассказанная учительницей музыки Нелей, в которой на сцене вновь появляется водопроводчик, а за ним электрик

   Обе последние истории подсказали мне то, что я вам сейчас расскажу. Это будет анекдот и история из моего опыта, правда, не про водопроводчиков, а про электриков. Не смейтесь, заранее, потом будет над чем посмеяться.

   Сначала анекдот, который мне напомнила Оля. О том, как мужчины относятся к изменам и откуда у них возникают подозрения об изменах. Так вот, встречаются два старых приятеля, оба недавно женились. Спрашивают один другого, не изменяет ли молодая жена. Первый говорит: «Я очень подозреваю, что моя мне изменяет с каким-то садовником. Как ни приду домой — на столе свежие цветы, на окнах она тоже развела целый ботанический сад. С чего бы это, если у нее нет любовника, который цветами занимается? Чует мое сердце — изменяет», Второй вздыхает и говорит: «У меня тоже есть некоторые подозрения, что моя жена изменяет мне с водопроводчиком». Друг удивляется: «Как же ты это усек? Краны что ли у тебя новые каждый день появляются?» — «Да нет. Понимаешь, как-то я прихожу с работы на час раньше, а жена дома, в постели, и рядом с ней водопроводчик. Вот тут у меня и возникло подозрение, а уж не изменяет ли она мне с этим водопроводчиком?»

   А теперь уже не анекдот, а история, как говорится, из жизни. Случилось у нас как-то на кухне замыкание — в стене, проводка внутренняя. А стена на кухне сырая. Надо кому-то вызвать электрика, а некому. Старики наши квартирные как один гриппуют, а кто помоложе — на работе. Вызывать же надо с утра, а то никого потом не доищешься. У меня в этот день в музыкальной школе концерт. Ну я принарядилась и забежала перед работой в жилконтору — электрика вызвать. Электрик, на мое счастье, оказался на месте. Молодой здоровый парень, симпатичное лицо, только взгляд какой-то уж больно наглый, обшаривающий. Я ему говорю: «Замкнуло у нас в стене, кабель новый нужен». А он так, с ухмылочкой какой-то нехорошей мне отвечает: «Ну, что ж, для такой красотки кабель всегда имеется. Приду в пять». Вроде ничего особенного не сказал, ну, обычный мужицкий юмор, а что-то неприятно мне стало. Ушла поскорей и забыла.

   Прихожу домой около пяти, а вскоре звонок — и на пороге он, электрик. Я даже не успела переодеться, вышла в халатике. Он стоит на пороге, игриво на меня поглядывает, молчит и улыбается. Я ему говорю: «Идемте, я вам покажу, где авария». А он в ответ: «Да уж понятно, где у вас аварии случаются. Разберемся!» Я пожала плечами и веду его в кухню. Открываю перед ним дверь, а он вдруг вытаращил на меня глаза и говорит: «Так это ж кухня!» — «Ну да, вот, видите, вся стена черная — замыкание!» Он тут удивленно на меня посмотрел, хмыкнул и говорит: «А, так у вас и вправду авария. А чего ж вырядились, когда за мной пришли?» — «Да вам-то какое дело? Вырядилась на работу, концерт у меня был сегодня…» Тут он сбросил с плеча сумку с инструментом и давай стену долбить, а на меня уже больше и не взглянул. Я вижу, что парень за работу взялся и тоже ушла к себе в комнату. Когда он закончил работу и позвал: «Хозяйка!», я вышла, убедилась, что все в порядке и спрашиваю: «Сколько за работу?» А он оскалился и говорит: «За что ж платить? За проводку мне государство платит. Я ведь думал, вы по другой аварии меня вызываете. Ну, там у меня за кабель такса — десять рублей. Приспичит — я всегда готов». Тут я поняла, каким дополнительным заработком пробавляется наш электрик! С тех пор, если надо кого-то вызвать для ремонта, я всегда мужа посылаю.
   Удивились женщины электрику-совместителю, а больше всех Альбина:

   — Надо же, какая скромная такса! Как у последней грязнули от Московского вокзала! Видно больше из собственной потребности этим занимается. Но приятно слышать, что мы и в этом разлагающийся Запад догоняем!

   — А что, разве у них такое есть?

   — Мужчины-проститутки? Да сколько угодно! Я читала, что там даже специальные публичные дома для женщин есть. Пошла, выбрала себе по вкусу — и забавляйся, сколько карман позволит. Впрочем, может и врут опять наши газеты, не знаю…

   — Фу, гадость какая! — воскликнула Иришка.

   — А когда все это тайком творится — не гадость?

   И все согласились с Альбиной, что подпольная проституция ничуть не лучше открытой, после чего свой рассказ повела Эмма.

История девятая,


   рассказанная режиссером Эммой и содержащая ответ на вопрос, волнующий многих советских женщин: как достать дубленку?

   Я вам расскажу о том, как изменяли мужьям блондинки одного провинциального города. Почему именно блондинки? А вот послушайте. Было это в южном городе, уж позвольте мне не говорить, в каком именно — мало ли где у кого из вас есть знакомые и родственники! Уже после развода с мужем работала я там в театре главным режиссером и была, как говорится, на виду. Поклонников у меня целый хвост, но был и хороший друг, начальник управления культуры. Когда-то он учился со мной на одном курсе в театральном, но потом решил выступать на другой сцене, номенклатурной, и продвинулся наверх довольно скоро. Но когда я приехала в его город работать, он вспомнил дружбу прежних студенческих лет и принялся опекать меня. Устроил сразу главрежем, выбил квартиру, словом, помогал во всем. И совершенно бескорыстно, хотя бабник был отчаянный еще с тех же студенческих лет.

   Подошла моя первая зима в этом южном городе и зима, я вижу, довольно суровая: город хоть и на юге, но в горах, климат континентальный — лето жаркое, а зимой держись. А я этого не учла, шубу свою сибирскую продала, когда от мужа уезжала, ходить мне не в чем. Бегаю в театр и обратно в своем довольно-таки пижонском замшевом пальтишке и чувствую, что до воспаления легких осталась мне максимум неделя-другая. Надо прибарахляться, что-то теплое покупать. Тут как раз вошли в моду дубленки и все богатые красавицы города в них щеголяют. Думаю, надо и мне такую, чем я хуже? Наши актрисы тоже пообзавелись дубленками. Спрашиваю одну, другую: «Где вы достали дубленку?» Все, как сговорились, отвечают, что в другом городе. Одна в Одессе, другая в Москве, третья в Риге. А дубленки все на один фасон, вот что меня удивило. Обратилась я за помощью к своему приятелю:

   — Послушай, Гоги, я совсем замерзаю. Можешь ты мне помочь найти дубленку?

   А он как подскочит!

   — Что?! Дубленку, тебе? Ни за что в жизни, хоть режь! Все что хочешь проси, только не это. Хочешь, машину выпишу, будешь в театр в теплой машине ездить?

   — Да ты что, Гоги! Зачем мне машина, я и водить-то не умею. Я дубленку хочу, замерзаю я.

   — Нет, дубленку ты от меня не получишь. Ты порядочная женщина, мы с тобой последним кефиром перед стипендией делились, ты для меня как сестра — не будет тебе дубленки!

   А почему — молчит. Решила я, что это какая-то местная придурь — считать, будто дубленки носят непорядочные женщины. Потом случайно узнала. Оказывается, мой друг Гоги, как все кавказцы, безумно любил блондинок и считал делом чести перепробовать всех стоящих блондинок в городе. Еще в институте Гоги любил говорить, что со всеми блондинками не переспишь, но нужно к тому стремиться. А здесь их было не так уж много, город был южный и черноволосых красавиц в нем было больше. Гоги соблазнял своих блондинок дубленками, которые ему поставлял кто-то с Западной Украины, где наладили их производство. В конце концов он снабдил дубленками чуть ли не всех наших белокурых красавиц, в том числе жен местного начальства, актрис, преподавателей местного вуза, врачих. И несколько посвященных друзей, а в конце концов и я, знали: если на блондинке дубленка — значит от Гоги. Между прочим, многие из блондинок в дубленках были женами весьма высокопоставленных мужей — прокурорская жена, супруга секретаря горкома партии. Мужья могли бы спокойно им эту дубленку и сами достать. И вот надо же, ни одна не устояла — только через Гоги подавай им дубленку! А я потом Гоги поддразнивала: «Счастье твое, что тут мало блондинок, а если бы тебе нравились черненькие?» Гоги делал вид, что впадает в панику и хватался за голову: «Через год одно из двух кончилось бы: либо дубленки на фабрике моего приятеля, либо я!»

   Наступила очередь последней рассказчицы, Иришки. И тут она всех огорошила:

   — Я вам расскажу, как я своему Сереженьке три раза подряд изменила.

   — Ты?! У вас же такая любовь!

   — Вот именно поэтому. Слушайте.

История десятая,


   рассказанная толстушкой Иришкой, повествующая о том, как она изменила мужу, чтобы все было «как у людей»

   Живем мы с Сереженькой, живем, и вдруг появляется у меня новая подружка Сонечка. Хорошенькая, как куколка, но стерва! Начала она меня допекать, что я жизни не знаю, в мужчинах не разбираюсь, а все потому, что никого, кроме Сереженьки своего, никогда не знала.

   — Ты хоть целовалась с кем-нибудь другим? — спрашивает она меня как-то.

   — Целовалась. С родственниками, с подружками.

   — А с другими мужчинами?

   — Нет, конечно! Зачем это мне?

   — Ну, так ты даже не знаешь, что из себя твой Сереженька представляет по сравнению с другими мужчинами. Может, он как раз не твой тип, а ты этого даже не знаешь.

   Начала она мне объяснять про сексуальную несовместимость. Я ей возражаю:

   — Но ведь мне с моим мужем очень хорошо, мы по воскресеньям, если есть возможность, вообще из постели не вылезаем, целый день голубимся.

   А она говорит:

   — Вот видишь! А с другим ты, может, неделю бы не вылезала. Ты же не знаешь других, как слепой котенок ткнулась в своего Сереженьку и довольна.

   И так она меня задевала, задевала и растревожила. Стала я задумываться: а что, если и вправду есть кто-то лучше Сереженьки моего, а я об этом и не догадываюсь? И так эти мысли стали меня изводить, что спасения от них нет. В кино вижу красивого актера и думаю: а вот как бы мне с ним было целоваться, лучше или хуже, чем с Сережкой? Лежим с мужем в постели, а я воображаю, что это не он, и пытаюсь понять, что бы я при этом почувствовала? Похудела даже от этих мыслей, представляете, какой ужас? Просто наваждение!

   Как-то уехал мой Сережа в командировку, а я твердо решила ему изменить и Соньке нос утереть. Я ведь уверена была, что Сереженька мой выше всяких сравнений! Так оно и оказалось…

   Не перебивайте, я все расскажу, по порядку. Стала я думать, где же мне найти подходящий объект для измены? И придумала. Выбрала я трех кандидатов: одного эстрадного певца, по которому все девчонки с ума сходят, еще актера из Театра комедии, не очень красивого, но жутко знаменитого, и художника-нонконформиста, у которого выставка была даже в Америке. Нашла их адреса и послала всем троим письма: «Я хочу с вами изменить своему мужу. Пожалуйста, не откажите в любезности, мне это очень надо для семейного счастья». И фотографию свою каждому послала и телефончик. Все трое сразу же позвонили, я им назначила свидания в три дня подряд. И что же вы думаете? Ну, ни один ни в какое сравнение с Сереженькой не шел, ни один! Так я этой дуре Соньке и сказала. А когда Сереженька вернулся из командировки, я его обрадовала и потребовала, чтобы он тоже мне с кем-нибудь изменил и потом сказал, кто лучше — я или другая женщина? А он не хотел изменять. Потом признался мне, что ему это не надо, что он мне изменил несколько раз перед нашей свадьбой и потом убедился, что я лучше их всех, с кем он мне изменял.

   Только вы знаете, девочки, я вот иногда думаю, что он меня обманул, что вовсе он мне не изменял, а выдумал это, чтобы от меня отвязаться, чтобы я не приставала к нему больше. Как вы думаете, обманывает он меня или нет?


   Женщины хохотали над изменами глупой Иришки, которой, впрочем, никто не поверил, хотя виду не подал. Потом Эмма для порядка спросила:

   — Ну, а ты хоть что-то испытала с этими тремя красавчиками?

   — Конечно! Они же очень старались мне понравиться, я же им объяснила, в чем дело. Только они в это дело старание вкладывали, а Сереженька — душу. Вот они и не могли с ним сравниться.

   — А ты, Иришка, совсем не такая дурочка, как можно подумать. В тебе, хоть и наивная, а мудрость какая-то есть, — дипломатично решила Лариса. — Ты только больше не бери дурного в голову, а то влипнешь в историю.

   — Нет, зачем же? Я же теперь убедилась. А с Сонькой я, конечно, раздружилась. Ну ее, а то еще чего выдумает, а мне потом отвечай.   Но женщины еще долго, до самого сна посмеивались над «мудрой» Иришкой. И так закончился пятый день.

Юлия Вознесенская