Я не хочу говорить сколько стоит...

Я не хочу говорить сколько стоит,
Потому что я где? не рядом и с кем-то спорю,
Зубочистку ломаю о скалы моря,
Ведь не счистить что вросло, вырастая в корень.

Ведь скала- не скала если нечему битья и мылиться,
Если сухо- иная в камнях единица.
Ведь пустыня не сможет встречать настоящей пустыней
Если честный мираж обманется питающим, синим.

Я не хочу говорить- потому что приток разжеван,
Нет у моря расчерченных окантовок.
И приходится новым вздохом дышать по новой,
И нет, не по-другому, но и слава Богу.

Зубочистку ломаю о свой, виноват, оскал,
Надо деревом в рост- да кто бы знал.
Я так много хочу- и в этом моя весна.
Я так много молчу- и в этом моя вина.

Я так много хочу, говорить- не одно из желаний.
Я тебе напишу о скале и, конечно, о камне.
Я тебя напишу и залюбленный твой купальник,
Аккуратно прильнет на сушилку моих чернил.

Я так много молчу- потому что мой мозг плешив.
Уже некуда думать, от натуга сползают швы,
В прошлой мысли я, видимо, нагрешил
И приставлен к этой.

Ты от смеха ползешь, потому что клише- рассветы.
И я понял, что чувствовать больно и не безвредно.
Но ты станешь двуногими проглаженным и одетым,
И серьезно уколет прожившее перелето.
 
И уже не смешно и никто не кричит “по тише”.
И вода наши скалы в ночи и в “молчи” не лижет.
И ты встанешь на ноги. Ночное, слепое лето
За отчетом к шести расцветет самым мягким пледом.
————————
Зубочистку ломаю, делаю тела скан.
Да, не дерево, дерево.. кто бы знал.
Шторм по будням жалеет разбитых скал
Исцарапанный облик.
И я где-то там, хотя нет, я совсем не там,
И не в тот сосуд потраченный день перегнал.
Я б его продал, хотя нет, он уже пропал,
И, наверное, сделать шаг мне к кому-то стоит.
(или два назад)